Ободранный мех

      — Ну и что лежим? — одеяло было беспощадно сдёрнуто, шторы открыты, а замок непостижимым образом взломан. — Не ты ли хотела заниматься? Так поднимай свою задницу с кровати и надевай спортивную форму, мы идём бегать.       Лисс посмотрела бешеными сонными глазами, рыкнула, подняла одеяло и закуталась в него с головой, гортанным голосом сообщая:       — Не пойдём сегодня. Все ложатся спать.       Нацу дёрнул кошачьим ухом, наклонил голову набок и принюхался. Из комнаты Лисс никак не выветривался кислотных запах, словно слишком много лимона выдавили в крепчайший чай. Впрочем, не в его интересах на чём-либо настаивать, забот хватает и без хотелок.       — Окей, но я окно открою, — вроде бы новый стеклопакет натяжно скрипнул, извещая, что экспериментировать с режимом проветривания не стоило.       — Да пожалуйста.       Китти хмыкнул, рассматривая ненароком комнаты и пытаясь уцепиться хоть за что-то взглядом. От компьютерного стола веяло жаром, таким, которые испускают перегретые процессоры после натужной работы видеокарты. Всё-таки пора ночью отрубать вай-фай — Нацу осуждающе покачал головой, прикрывая за собой дверь, — а то совсем распоясалась.       Через два-три дня должен был вернуться Грей, который уже щеголял со здоровой ногой без гипса у Леона и надоедал вечными сэлфи. Но нельзя было не признать, что он выглядел отдохнувшим, менее измотанным и словно ожившим: улыбался на всех фотографиях так, что морщинки вокруг глаз собирались, весело размахивал руками или показывал кончик языка, словно намекая, как тут ему весело.       (Леон тоже заслуживал отдых).       Нацу же выглядел скорее отдо́хнувшим.       В комнате Люси не пахло пылью, она была просторной, светлой — прямо как гостиная снизу, такой же пол, такие же стены, минимум мебели, — практически необжитой, если бы не книги. Книжные стеллажи вдоль одной из стен вознамерились перейти на следующую, настолько им было тесно. Шкафы, лично немного криво прибитые полки, полка со светильниками над просторной кроватью, ещё немного захламлённая посудой и фантиками. Нацу безэмоционально, несмотря на запах ветоши и бумаги (не самое лучшее сочетание для чувствительного носа), забрал фантики и посуду после ночных посиделок хозяйки за мелодрамами.       У Люси в комнате была чёртова библиотека. В век, когда все хранили информацию на техногенных носителях, она предпочитала стряхивать пыль со страниц с печатными буквами.       Нацу искренне поражался не только этому. В той комнате, куда он старался пореже заходить, была отдельная ниша из двух полок для особенных книг. Для книг Хартфилиев.       Он довольно долго об этом думал, почему года выпусков настолько обширны, а темы так похожи. А потом встретил портрет автора в одной из одолженных для чтения сказок — женщина сидела с дочерью на руках, — которая оказалась бестселлером своего времени. Книжка в дорогом переплёте, толстый том, давящий своим весом, томик рассказов и сказок с иллюстрациями дочери, любовный роман, роман с элементами детектива, где в конце нет никакого убийства, лишь добро, улыбки и солнечный свет.       Люси, выросшая на сказках мамы, хотела продолжить жить в этих мирах и писала такие же волшебные романы с драконами, магией, гильдиями и приключениями, которые затеивались ради веселья.       — Чего замер? Я ушла в школу! — Лисс на прощанье махнула рукой и хлопнула дверью.       Всё же как удивительно, что она настолько похожа на Люси.       Интересно, нравилась ли Люси её работа? Хотела бы она попробовать что-то более по душе? В конце концов, она не должна была всю оставшуюся жизнь быть там, где не хочет. Раз она купила Нацу, то она делила с ним ответственность за дом и проживание с ним. Она должна теперь сидеть чуть прямее и свободнее, нежели раньше. Но этого не происходило.       Тогда он должен был ей помочь и с заработком — рассудил он, вытирая последнюю тарелку. Подобное было доведено до автоматизма и не вызывало былого отвращения. Это не сиюминутное решение, оно было взвешенным и обдуманным. У Нацу был опыт работы, когда ему выдавали полностью чёрную зарплату, пусть не то чтобы он имел шанс зарабатывать белую до скрежета зубов, документов таких нет, поэтому волноваться было нечего. Неполный рабочий день или полные ночные смены в круглосуточных забегаловках всегда радостно примут того, кто под банданой скрывает уши, а хвост прячет в штаны.       Гажил говорил, что на стройке так себе порядок (причина ли в бригадире-девушке или незнании большинством людей нормального английского — непонятно), поэтому присоединяться к другу он не спешил.       Его дом находился в спальном пригородном районе, но в десяти километрах рядом с заправкой располагалась посредственная кафешка, где никто не хотел работать. Туда можно было добраться пешком. Разумно ли подобное выворачивать перед началом гона? Ну, так себе, если честно.       Нацу дёрнул кошачьим ухом и посмотрел на улицу.       За окном начало зимы и опавшие листья. За окном где-то счастье и снег, только далеко-далеко, что даже выйдя из дома, ты их всё равно не найдёшь.       Ты пытаешься искать хотя бы первое и желательно не выходя на улицу, только ни черта не выходит. И поскольку закон подлости — штука такая, ну, подлая, — ты находишь снег в первый день зимы у себя за окном.       — Чёрт! Я просто обожаю Нью-Йорк и зиму! Особенно вместе! — Люси плюхнулась на диван в гостиной с разбега с лестницы, чуть не переломав себе руки и ноги. Но это же, конечно, мелочи. — Нацу, как у нас с продуктами?       — Мороженое, чипсы, кола есть!       — Как у нас с развлечениями?       — Диски с рождественскими комедиями есть! Рождественские обновления на игры скачены!       — Что с новостями?       — Обещают снегопад на два дня!       — Радость?       — Всегда с собой! — китти со всей дури стукнул себя кулаком по сердцу, принимая самый-самый серьёзный вид и стараясь не улыбаться, чтобы не разрушить атмосферу. От его улыбки Люси всегда как-то таяла, как этот снег за окном через пару дней, у неё плечи опускались вниз и ответная улыбка появлялась нежная, немного жалостливая или слишком чувственная, Нацу не понимал, если совсем честно.       Лиссана недовольно бурчала себе что-то под нос возле разделочной доски за барной стойкой, стругая овощи так, словно могла получить за это золотую медаль, будь нарезка овощей олимпийским видом спорта. Нацу оттянул правое веко, когда повернулся к ней, и показал язык, довольно виляя хвостом.       Все дороги были перекрыты из-за снега, теперь мусор не будут вывозить несколько дней, пока всё поле белого пуха не счистят с проезжих частей (а снег-то продолжал идти, хэх), но они не сильно переживали по этому поводу.       Звякнул телефон, извещая об смс-ке. Нацу недовольно нахмурился и выхватил мобильник из вездесущих рук Люси, которая уже пыталась подобрать графический пароль. Как будто если у него есть животные гены, он мог поставить нечто вроде прямой линии для защиты свои данных, мпфр.       — Грей? — удивлённо спросила Хартфилия, смотря через плечо и приближаясь. Нацу толкнул её ногой несильно, чтобы она упала туловищем на диван и не увидела текст.       "Я возвращаюсь домой, у Леона приехали родители".       Нацу нахмурился ещё сильнее, практически превращая своё лицо в недовольную гримасу, пока Люси продолжала дурачиться с его ногами, пытаясь за штанину стащить с дивана.       "В такой снегопад? Не глупи".       Гибрид искренне надеялся, что на этом закончится, но, увы.       "Я не могу там больше оставаться, позже расскажу. Не телефонный разговор".       В последней фразе явно было издевательство, такое тонкое, что веко начинало подрагивать.       — Эй, ну, что он там пишет? И почему тебе? — Люси потыкала Нацу в голую пятку, на что тот недовольно зашипел. Палец тут же отдёрнулся с какой-то панической дрожью; поздравляем китти, подобный поступок был достоин фейспалма о кирпичную стену.       Радость, которая всегда была с собой, сразу куда-то испарилась.       — Грей возвращается, — слишком чопорно объявила Лисс, ставя миску салата на столешницу с каменным лицом, недовольно вытирая руки о домашние штаны. На хотя бы маленькой доли здоровой еды настояла Хартфилия с таким лицом, от которого девчонка раздражённо цыкала и закатывала глаза. Парень в какой-то степени её понимал.       Люси нахмурилась:       — А почему его вообще так долго не было?       Вопрос остался висеть в воздухе, потому что двое, посвящённых в не-секрет, не смели брать на себя подобную ответственность.       Это была достаточно стрёмная тема по мнению Штраус и полная чёрного юмора по мнению Нацу, но они не говорили это вслух. Они чувствовали это между собой, как и то, что вскоре самой старшей надоест ощущать себя непонимающей дурой. В любом случае, они не собирались что-либо говорить.       Нацу незаметно придвинулся поближе — Люси тут же незаметно отстранилась на чистых инстинктах, недовольно прикусывая уголок губы. Ну и кто теперь здесь животное?       — Задержался у друга, — махнул рукой Нацу, мол, не мне объяснять, и потянулся за пультом, чтобы включить "Один дома".       Отлично, теперь внутри ещё и беспокойство стаей кошек скреблось. Китти не помнил, чтобы в досье как-то негативно упоминались родители Леона, но раз это заставило Грея уйти в снег со всеми своими вещами (а может, и без них), то это было достаточно серьёзно для настоящего мандража.       Он ему Грея доверил. А тут творится чёрти что.       — Ну будь параноиком, мамаша, — шепнула Лисс на ухо, усмехнулась, хлопнула по плечу и отошла обратно к барной стойке на кухне. Этот фильм ей не нравился, точнее, преступно не вызывал должного восторга, как сказал Нацу, так что она предпочитала приготовиться к приходу брата, который наверняка захочет отогреться.       "Стерва", — беззлобно шептал себе под нос китти, виляя хвостом в разные стороны и постоянно дотрагиваясь до оголённой коленки хозяйки. Он искренне надеялся, что та не додумается сжать хвост или дёрнуть его.       Когда раздался звонок в дверь, Нацу уже посапывал, нагло пытаясь облокотиться на Люси, которая его сталкивала с себя каждый раз.       Грей пришёл не такой уж замёрший, со своими вещами — но наверняка не со всеми — и даже немного улыбающийся, практически не хромающий на сломанную ногу. Если подумать, то они совершили нереальное чудо, сделали возможным скрыть целый факт перелома на месяц с лишним.       В тёмных волосах снег застрял, пряди сосульками обвисали, а сам мальчик в чужой куртке тонул. Капельки воды на ресницах и слишком глубокий взгляд придавали ему какой-то обиженный жизнью вид, особенно учитывая кривую усмешку.       — Я дома, — громогласно провозгласил он, кидая мокрую сумку на пол и закрывая дверь.       Нацу отметил, что нет, не показалось: Грей действительно был побитым не только морально, на скуле красовалась небольшая ссадина, которая наверняка могла бы опухнуть, если бы Фуллбастер не провёл достаточно времени под снегом.       Женская половина семьи принялась обнимать пришедшего будто после войны Грея, а потом сетовать на мокрость одежды.       Когда Грей пошёл в ванну, Люси ему пригрозила:       — Ты мне потом всё-всё расскажешь, пакостник!       Грей закатил глаза точно так же, как недавно делала его сестра, и потопал в свою комнату за сухой одеждой, чтобы переодеться по выходу из ванны, успев шепнуть, что им надо поговорить.       О да, у них накопилось достаточно нетелефонных разговоров, к сожалению.       Нацу не вернулся на первый этаж, вместо этого начал рыться в вещах Грея, пытаясь найти что-то совершенно без выреза, а ещё лучше с воротом под самое горло. Нашлась только чёрная футболка, скрывающая пару засосов на ключицах. Нацу вздохнул — он не подписывался на это, когда его покупали. Формально, он вообще ничего не подписывал, но всё же.       Дверь в душевую открылась, показалась мокрая рука, призывающая зайти. По ушам тут же ударил усилившийся звук льющейся воды, но снизу, кажется, люди не обратили на это внимание.       Есть вещи, которые не хочется видеть. К примеру, некоторое количество засосов на теле того, кого должен воспитывать. Нацу не думал, что, раз нельзя трахаться с гипсом, можно быть по-другому вместе в сексуальном плане с человеком (вообще старался думать об этом поменьше, но теперь понимал, что должен был сказать хоть что-нибудь, вроде "Не переборщите", потому что они явно ощущали безнаказанность и правомерность своих действий).       — Леон сказал, что я могу сказать тебе. Не скажешь, почему? — Грей сделал воду потише, тут же напяливая на себя предложенную футболку вместо той, которую взял.       Здесь было душно, жарко и тесно. Относительно безопасно. Они знали, что как только шум воды прекратится, Грея тут же насильно поведут вниз, накормят и разговорят.       — По той же причине, почему я вообще тебя у него оставил, — Нацу вновь отмахнулся от вопроса, недовольно стирая испарину с лица. Мальчик недовольно нахмурился. Но, кажется, это было вообще его естественным состоянием.       — Леон не в ладах с родителями. Очень сильно... не в ладах, — на секунду Грей споткнулся в словах, подбирая правильные, но потом понял, что в подобной ситуации не может быть правильных слов. — Они его били за то, что он не трахается с девчонками. Он боится их, — Фуллбастер вдохнул побольше горячего воздуха, затараторив: — Его родители решили сделать рождественский визит, показав соседям, что они приличные люди. Он быстро собрал мои вещи и отправил от греха подальше. Итак, я дома.       Нацу раздражённо замотал хвостом, показывая клыки. Подобное совершенно не входило в его планы. Леон казался самостоятельным, взрослым, способным позаботиться о Грее на большее время, чем на месяц. Способным постоять за себя.       — Я не знаю, что с ним сейчас. Он не отвечает на звонки, — Грей передёрнул плечами, словно вспоминая. Или действительно вспоминая.       — Он же успел? Он успел тебя отправить до их приезда?       Возможно, голос китти был слишком шипящим, возможно, слишком требовательным. Грей дёргано отшатнулся, поднимая руки в защитном жесте и больно утыкаясь поясницей в угол стиральной машинки.       — Он успел, просто... я просто вернулся.       — Идиот.       — А что! — Грей вновь споткнулся, продолжая уже гораздо тише, но не менее настойчивее: — Что я должен был делать, впервые видя его, блять, напуганным? Стоять на месте? Покорно плестись домой?       — Но ты ничего и не сделал! Не мог, даже будучи там. Ты просто не представляешь, что такое домашнее насилие.       Наверняка с языка мальчишки рвалось нечто реально обидное, вроде "Как будто ты знаешь", но он сменил горячую воду в душе на холодную, пытаясь остудить воздух и атмосферу, избавиться от пара. Потом выдохнул и выдал:       — Я хочу рассказать всё Люси.       — Мрь-я-йа?       Грей фыркнул, пытаясь сдержать искренний смех от лица китти: глаза стали такие большие, с огромными зрачками, уши на голове развернулись в разные стороны и подрагивали, как у настоящего кота. Впрочем, свою реплику сам Нацу расшифровывал скорее как "Какого хрена?".       — Ты сейчас такой... ми-и-илый, — не удержался Грей, давя кашлем смех. Хвост Нацу стал метаться в разные стороны, справа ударяясь о стену.       — Это настоящий идиотизм. Я не позволю, чтобы все наши труды с Лисс улетели в тартарары, потому что ты так хочешь. Да, мы скрывали твой перелом, — Нацу шикнул, перебивая ещё не успевшего открыть рот до конца мальчишку, — но теперь это будет выглядеть так, будто мы скрывали твой побег к парню из дома или ещё нечто по-дурацки романтическое.       Грей присел на бортик ванны, прикусывая нижнюю губу и делая вид, будто единственное, что он хотел — это обнять свои колени и качаться в разные стороны. Нацу устало вздохнул; он не вправе был обсуждать домашнее насилие или что-то в этом роде, но он отлично понимал, что Леону оставалось потерпеть полгода. Его родители не живут вместе с ним, так что пара визитов — это то, что можно было перетерпеть ради хорошего обучения в том заведении, где Леон хотел учиться. Наверняка родители заплатят за это, чтобы не видеть сына рядом с собой; у гибрида уже был подобный опыт общения с такими людьми.       — Давай ты расскажешь мне всё по порядку, потом расскажешь Лисс, мы вместе подумаем над тем, что можно сделать, хорошо?       Грей скривился ещё больше, будто откусил кусок лимона.       — Мне это нужно, — объяснил он, как думал, вполне доступно и понятно.       Всё детям нужно. Всё и сразу, чтобы хорошо и пони радужные скакали. Вот только за окном снегопад, а они обсуждают семейные проблемы в тесной ванной.       — Я не справляюсь с твоей сестрой; пока тебя не было, что-то произошло в школе. Я не могу понять, что не так с твоей тёткой, она боится прикосновений. Понимаешь, насколько шаткое равновесие? — Нацу присел на корточки, чтобы взглянуть в глаза Грею, который прятал их под мокрой чёлкой. — Это ненормально, поэтому подожди чуть-чуть.       Тот резко вскинул голову, упираясь бездонными глазами в кошачьи, шумно вдыхая через нос:       — А что от этого изменится? Я же нормальный. Что такого в том, что я хочу сказать Люси?       Ну нет, нет, только не это. Нацу потянулся к макушке Грея, чтобы потрепать по голове (дать себе время на раздумия), но тот отшатнулся, копируя свою тётю, копируя невероятную боль во взгляде, которая резала на лоскутки того, кто посмел взглянуть в самую глубь.       Нацу вспоминал себя в его годы и понимал, что все важные поступки аргументировались как "Мне это нужно" и "Это необходимо". Сбегать из приюта, держаться из последних сил, когда били ногами в живот, отрезать себе уши и хвост. Это сейчас он понимал, что всё это было ради ощущения свободы, ради того, чтобы не потерять гордость, ради того, чтобы получить иллюзию обыкновенности.       — Посмотри на меня, Грей, не будь истеричкой, — Фуллбастер тут же обиженно зыркнул, утирая нос рукой и выпрямляя спину. — Нормальный среди ненормальных смотрится ненормальным. Ты необыкновенный, давай сойдёмся на этом, и ты больше не будешь пускать сопли по этому поводу.       Грей обиженно фыркнул — видимо, перенял у самого Нацу, — и вырубил воду в душе, ознаменовав окончание разговора.       — Я не пускал сопли.       — А на руке что?       — Вода, — он помолчал несколько секунд, так и не вставая с бортика; задумавшись, мальчик даже начал качать ногами, но стукнулся той, у которой лишь недавно сросся перелом, и обиженно ойкнул. — Я хочу уехать с Леоном после того, как он закончит школу, и продолжить обучение там, — он сцепил руки в замок, перебирая большими пальцами. — Я уже видел, как родители били его. Один раз. Леон тогда не был испуган, он был взволнован из-за меня и пристыжен. Мне понадобилось время, чтобы снова заговорить с ним. Неделю или около того. Это была отвратительная неделя, знаешь. А сейчас я просто навернулся с лестницы, пытаясь сделать хоть что-то. Но ты прав, можно только смотреть. Леон хочет уехать в ЛА, подальше отсюда, и только там есть подобное направление, самое лучшее, ну, он так говорит. Это может звучать как дурацкая сопливая подростковая драма, но я хочу быть рядом с ним, — он набрал в грудь воздуха побольше, собираясь с мыслями и надеясь, что дрожь в ногах и руках при такой теме являлась нормой. По крайней мере, его голос не дрожал. — Я буду только мозолить глаза Люси, я знаю это. А Лисс будет полезно... отделиться от меня. Ей нужно это. Леон сейчас зарабатывает сам достаточно, подкидывают его... э... родители, со следующего года я тоже смогу подрабатывать. У меня есть сбережения, — он еле заметно пожал плечом, будто это было самим собой разумеющимся, и избегал взгляда китти.       Это было удивительно, настолько, чтобы заставить Нацу материться или потерять возможность закрыть рот. Он подумал, не рассчитывала ли эта маленькая ледышка на то, что по трубам слишком хорошо передаётся звук, особенно в их доме.       Спасибо, Святая Фейри, что не в Сан-Франциско. Он бы не пережил этого позора, объясняя всё Хартфилии.       Нацу видел перед собой не мальчишку, который пытался в первый день поймать кошачий хвост и дёрнуть изо всех сил, но того, кто способен отвечать за свои действия.       — Подобные решения... — гибрид прочистил горло, пытаясь не сорваться на фырканье, — всегда остаются за тобой. В деньги проблема не упирается. Отлично подумай, нужно ли тебе это действительно так сильно, или лучше будет проверить всё расстоянием. А сейчас выходим отсюда, потому что это наверняка выглядит стрёмно со стороны.       Нацу вытолкнул Грея из ванной, подгоняя руками, а затем вышел следом. Он был искренне рад, что тут не стояла Лисс со своим надменным выражением лица или недоумевающая Люси, требующая объяснений.       Он, как ответственный двадцатилетний взрослый, нагло врал. Люси запарывалась на работе явно не просто так, поэтому навряд ли бы она смогла оплатить целый переезд или даже его часть. У Нацу были кое-какие сбережения от Сантаны и всех работ, за которые он хватался с шестнадцати лет, и даже можно требовать вернуть долги с тех, кто любил их не возвращать. На счету была довольно крупная сумма, которая позволила бы платить аренду пару месяцев за приличную квартиру, и...       Нацу дотронулся до золотого кольца в кошачьем ухе, ощущая эту чёртову гравировку.       ...у него всегда есть отвратительный запасной вариант.       — А что случилось с Лисс? — Грей резко развернулся, утыкаясь носом в грудь Нацу, и тот отметил, что малец, похоже, немного вырос. Может, и нет.       — Что-то в школе, но я не уверен. От неё постоянно несёт противно, но ты, наверно, не унюхаешь; вот только она ещё и не ест. Поговори с ней, разузнай аккуратно, хорошо? Наверняка ей было просто одиноко.       Грей кивнул, развернувшись на пятках, и пошёл к лестнице. Возможно, он действительно вырос. Начал ещё тогда, в больнице, с ногой в труху. И сейчас продолжает.       Они спустились вниз, усевшись под бок девчонкам, которые уже не соображали, что смотрели — старые комедии могли сморить даже тех, кто заявлял, что подобное постыдно. Люси лишь немного проморгалась и откинулась на спинку дивана, промямлив, что Грей завтра уж точно всё расскажет, не отвертится.       Кошачий хвост нервно подрагивал, предчувствуя беду.       Но на следующий день они лишь пошли во двор лепить снеговиков. У Лисс мёрзли руки, потому что не было перчаток, а Грей зажал свои, вознамерившись слепить самого большого снеговика. Поэтому фигурка девочки получилась такая аномально маленькая. У Хартфилии же явно были проблемы с пропорциями, потому что нижний шар получился меньше второго, но она словно этого не замечала, довольствуясь своей работой.       Нацу больше любил снежных ангелов. Зачем утрамбовывать снег, если можно оставить свой след на нём? Или послание пришельцам.       Грей по-прежнему ходил в чужой куртке, получал удовольствие от того, что тонул в ней, и явно не в своей шапке. Такая розовая, с большим помпоном, с покемоном на лбу, она просто не могла быть его.       — Да тебе же любой холод, зараза, нипочём! Ты в трусах одних в снегу валялся. Отдай шапку, сволочь!       — Не-е-ет! Дура, не догонишь!       Не то чтобы у них было реально много места, чтобы играть в догонялки.       Нацу лениво приподнял голову и так же лениво крикнул:       — Грей, отдай шапку сестре!       Люси, чей снеговик был задет в ходе войны, сердито прикрикнула:       — Лисс, будь уже мужиком и забери эту шапку у него!       Лиссана как-то резко затормозила, чуть ли не врезаясь в забор, и ошалелым взглядом стала глядеть по сторонам, маскируя это под поиск сводного брата.       Гибрид хотел прикрикнуть, что она не Бэтмен, чтобы на имени "Марта" слетать с катушек, но промолчал. Понадеялся, что Грей разрешит как-нибудь эту проблему или хотя бы заметит её.       В комнате Лисс, если совсем честно, не переставало вонять блевотиной.       Грей подошёл со спины без скрипа кроссовок на мокром снегу и натянул шапку сестре до самого носа, весело смеясь.       Смотри, Нацу, ты ведь этого хотел. Смотри, Нацу, так выглядит счастливая семья, не связанная кровными узами.       Нацу смотрел и видел, как на самом деле много у них проблем и насколько люди хорошо умели отстранять их от себя, не решая и замалчивая. Отворачиваясь от них.       — Не засни! — Люси кинула в него снежок, прямо в лицо, угр, прямо в лицо. Но солнце грело так хорошо, так тепло, а алкоголь в крови после ночной вылазки до сих пор до конца не выветрился, притупляя плохие, ненужные инстинкты, поэтому Нацу лишь раздражённо вильнул хвостом, оставаясь на месте. — Фу быть таким ленивым, — фраза прилетела так же внезапно, как снежок, в лицо.       Парень дёрнул ухом и остался лежать на месте.       Ему не нужна была тёплая одежда, достаточно высокая температура тела не опускалась даже тогда, когда он лежал в снегу. Тем более, когда была температура воздуха больше сорока одного градуса.*       — Грей, так где ты так много времени пропадал? Мы скучали, — Люси угналась за мальчишкой, недовольно поджимая нижнюю губу. Сейчас она не была похожа на бизнес-леди, которая приходила домой уставшая и замученная. Она была ребёнком, который жаждал немедленных ответов.       Нацу тут же поднялся со снега и отряхнулся, привлекая к себе внимание. Не столько из-за разговора Люси с Греем, сколько от той гениальной идеи, что лишь недавно пришла к нему в голову.       Он хотел узнать, что с хозяйкой. Как это можно сделать? Проследив за ней. Но он не мог сам шататься по её следам вечно. Значит, надо всего лишь установить жучок в телефон. Уж телефон-то всегда с собой, она его из рук точно не выпустит. Там и камера есть, и микрофон. Надо только немного поколдовать над схемами...       — Застрял у друга в последние дни, у него родители приехали, — Грей нетерпеливо переступал с ноги на ногу, отслеживая перемещение розовой шапки.       — Да? А мне Нацу сказал, что ты мне должен сам что-то там поведать интересное.       — Я не говорил, что это будет нечто криминальное или интересное! — обиженно воскликнул гибрид, поднимаясь на крыльцо.       Люси закатила глаза, выдохнула и положила руку на плечо Грея, ощущая, насколько плечи куртки были не на месте.       — Ты всегда можешь мне всё рассказать, хорошо? Ты ведь знаешь это? — Люси мило улыбнулась и отошла, заходя следом за китти в дом. Тот надеялся, что издевательский бубнёж хозяйка не услышала.       Нацу почесал хвост у самого основания, отряхнулся от снега и быстренько напечатал смс с просьбой. Сам он не знал ни одного настолько крутого технаря, но Гажил, которому сейчас приходится туже (кстати, надо бы его снова домой позвать), явно обзавёлся гораздо более широким спектром контактов в этом плане.       Люси прищурилась, наблюдая, как телефон в руках гибрида трещит от присланных сообщений, но молчала, вытирая мокрые волосы чистым полотенцем. Не в её правилах вмешиваться в слишком личную жизнь чужих людей. Но утолить любопытство — святое.       — Кто трезвонит? Может, легче позвонить? — вопрос тихий, будто специально с расчётом на кошачий слух. Нацу недовольно пожевал губу клыком и ответил, не поворачиваясь, застывая посреди гостиной, как та ненужная дурацкая ваза в углу, смотревшаяся явно лишней:       — Друг, он сейчас на работе, у них запрет на использование. Мы давно не виделись, предлагает встретиться. Не волнуйся, я уйду только на время, пока дети будут в школе.       Люси склонила голову набок, представляя, как могли бы выглядеть друзья Нацу, когда он не выглядел таким... домашним. С блестящей шерстью, которую он наверняка не замечал, и искрящимися глазами он был похож на откормленного кота.       — Это те... которые сидели с тобой в вольерах?       — Да, — Нацу поморщился, наконец заблокировав мобильник. Гажил прислал контакты какого-то Вольфа, который уже мог вывести на корейца, обещая, что последний мастер в своём деле и ещё ни разу не попался, даже по цене вполне сносно. — Тот самый, из вольера. Он ещё весь такой чёрный был, в пирсинге.       — Так он, ну, не нашёл для себя дом? — лицо Люси выражало скорбь, такую настоящую, искреннюю, когда человек примерял ситуацию на себя и понимал, насколько всё плохо. Только Нацу это всё равно бесило. — А что со вторым?       Он посмотрел на свои мокрые шаровары, в которых ходил по дому, и решил, что надо бы переодеться. Или высушиться.       — Он не нуждается в этом. Меньше, чем через год, он уже не будет принадлежать питомнику. Гажил... — притормозив на повороте, Нацу в два шага подошёл к холодильнику и открыл новую бутыль молока, — ценит свободу. Впрочем, — он хмыкнул, отпивая из горла, — навряд ли ты поймёшь. Джерару же пока не до того, у него хозяйка вернулась. Как уедет, так опять пойдёт в питомник. Впрочем, он там, пока мы имеем возможность собираться.       Люси наклонила набок голову ещё больше, доводя суставы до хруста, подсчитывая что-то в уме.       — Так если бы мы не купили тебя, то тебя бы выгнали через год?       — Совершеннолетие и всякое такое, — он поставил бутылку на стол, махнув рукой и показывая тем самым, насколько подобная мелочь его не заботила. — Ощущаешь себя старухой? Хочешь вернуть меня по истечению контракта?       Люси весело хмыкнула, вешая влажное полотенце на шею китти.       — Если будешь продолжать пить из горла общей бутылки, то я подумаю над этим. Мы давно с ними... так не веселились.       Нацу подумал, что, наверное, Люси бы его выгнала за шкирку, если бы узнала, что на самом деле творится в этом доме.