Поля Небесные

Вынужденная голодовка заставила Аласдэйра вспомнить о том, кто в значительной степени занимал его воображение. Мысли о нем не приносили удовольствия, интерес казался постыдным, но все же омега испытывал странное, почти болезненное любопытство к тому, кого винил во всех своих бедах. На следующий день после окончания ритуалов черной Бадб он с ног до головы закутался в темную омежью накидку и спустился в подземелье, о котором до сих пор слышал только страшные сказки. Ему повезло, вход охраняли горцы в знакомом ему тартане. Они нашли его объяснение приемлемым и проводили к темному тупику с решеткой в стене. Аласдэйр повесил светильник на крюк и попросил оставить его наедине с узником. Увидев визитера, тот поднялся на ноги и подошел к решетке, щурясь на свет, всматриваясь в своего гостя. Аласдэйр сбросил с головы накидку и шагнул вперед. - Алый Брегг... Омега-воин... Пришел усладить свой взор плодами победы? От низкого голоса узника прошли по коже мурашки, будто при виде змеи, смертельно опасной и оттого неотразимо притягательной. - Нет, принц Иллархан. Пришел взглянуть на того, кто убил моего отца и братьев. - Гляди, крон-принц Лотиана. Он глядел. Принц был высок ростом, широк в плечах, узок в бедрах. Покрытая синяками и ссадинами кожа обтягивала кости на ребрах, на бедрах и ключицах, грива спутанных серых волос спускалась до середины спины, длинная борода, такая же серая, лежала на груди. Но высоко держал он голову, не стесняясь наготы, и не было страха в темных, почти черных глазах. - Ну что? Отраден вид поверженного врага? - Я предпочел бы не видеть вас на нашей земле вовсе. Но если уж видеть, то да, за решеткой. - Ненависть твоя допустима для воина. Но и у меня есть личный счет. Конницей, которую ты уничтожил под Синдайром, командовал мой брат. Самый младший. Самый любимый. "Плохо командовал", - подумал омега, но вслух сказал: - Не мы пришли на вашу землю, принц Иллархан. - Это правда. Но так куются империи. - Так умирают братья. - Да, так умирают братья. Они еще постояли, разделенные решеткой, поглядели друг на друга. Все уже было сказано, но казалось Аласдэйру, что самое главное не спросил он у гелиатского принца. Или не сказал ему чего-то важного. - Прощайте, принц, - вежливо склонил голову Аласдэйр и повернул прочь. И услышал сказанное в спину: - Мира тебе, омега-воин... Капитан стражи проводил Аласдэйра до выхода из подземелья. Там он помедлил и неожиданно для самого себя спросил: - Капитан, вам не дано специального указания не кормить пленника? - Нет, ваше высочество... - Мне больше нравится когда меня называют лордом Бреггом... Значит, если вы поделитесь с ним остатками вашей еды, это не будет прямым нарушением приказа? - И почему вы хотите, чтобы мы так поступили, лорд? - Жалостливое омежье сердце? - хитро улыбнулся Аласдэйр. - Попробуйте найти другой ответ, лорд Брегг, - усмехнулся стражник. - Вы же из клана Тавишей, не так ли? Я вижу ваш тартан, он хорошо мне знаком. Тогда вы знаете, как у нас принято: в наших холлах пленники не голодают. - Теперь в наших холлах голодают многие! - ответил стражник сурово. - И все из-за этих гелиатских выродков! - Тогда я вот что скажу вам, Тавиш, - омега понизил голос, будто доверяя стражнику важный секрет. Впрочем, так оно и было. - Император Искандер, отец вашего узника, предложил за него большой выкуп. Наши, конечно, торгуются, но рано или поздно договорятся. И вот, если император приедет за сыном и найдет его мертвым, никакого выкупа не будет. И в наших холлах хлеба от этого не прибавится. С минуту стражник молчал, потом будто нехотя проговорил: - Иногда у нас остается пара кусков хлеба или кружка эля... Но если вы принесете что-нибудь, то лишним не будет. И вот еще что, лорд Брегг. Мы, Тавиши, Клайды и Каргиллы, несем стражу через сутки. Так что лучше приходите в это время. А то эти южные вояки разнесут брехню по всему замку. Аласдэйр не знал, зачем ему навещать пленника, не знал о чем еще с ним говорить. Но все же через день снова пошел в подземелье. Широкая накидка оказалась практичной вещью, под нее отлично поместилась и сумка с едой, и даже небольшое одеяло. Снова Тавиш встретил Ала у входа, снова проводил его к пленнику. Омега отдал стражнику флягу с вином, угостить товарищей. Пленник лежал на полу спиной к решетке. Кровавые полосы пересекали спину, будто разъяренный зверь изорвал человека когтями. Омега молча опустился на пол, сел на одеяло. Ему захотелось уйти, но бегство отчего-то показалось предательством. Вскоре пленник очнулся, с трудом поднял себя с пола, увидев омегу, прикусил губы. Несколько минут они просто сидели на полу, даже не глядя друг на друга. Потом пленник все же заговорил: - Ваш благородный супруг учится работать плетью. Не скрою, он делает успехи. Но настоящего мастера из него не получится. Слишком увлекающаяся натура. "Из моего благородного супруга не получится ничего настоящего", - подумал Аласдэйр. Он протянул сумку с едой, поставил ее возле решетки. - Вот, возьмите. Пленник достал буханку хлеба, колбасу, сыр, флягу вина. - Выпейте вино сейчас, я должен забрать флягу и сумку. - Простите, я не пью вина. Но скажите, почему? Его глаза оказались совсем близко и омега заметил, что никакие они не черные, а карие, мягкие, бархатные. - Скажите вы мне, у вас пленников не заставляют голодать? Не бьют? - Бьют, конечно. Пытают, казнят, морят голодом... Правдивость ответа подкупила Аласдэйра и следующий вопрос сорвался с губ сам собой: - А омег? Ваши альфы, бьют ли они своих омег? Пленник дернулся, как от пощечины, поспешно отвернулся, посидел неподвижно, глядя в пол. Аласдэйру стало не по себе от такой бурной реакции невозмутимого гелиатца. Стало стыдно своего вопроса. Чтобы отвлечься, он достал из кармана свой кожаный мячик, стал сжимать его в кулаке... - Что это у вас? - раздалось тихое. - Игрушка... - отозвался Аласдэйр, не поднимая глаз. - Мне лекарь дал, после ранения у меня рука не слушается. - Отвечу на ваш вопрос. Альфу, поднявшего руку на омегу, изгоняют из рода. На моей памяти такое случилось дважды. В одном случае альфа был моим родственником. Он покончил с собой. Но, я боюсь, это не распространяется на чужеземных омег. На захваченных землях... там случается и такое. Простите, мне стыдно об этом говорить. - Принц, но ведь вы ваших омег не считаете за людей. Вы заставляете их носить ошейники... Молчание затягивалось и Аласдэйр решился поднять глаза. Пленник глядел на него с грустью и с обидой. - Есть ли более глубокое непонимание? Посмотрите на ваши запястья. Что это у вас? Омега поднял руки, поглядел на рубины, сверкающие в тяжелом золоте. - Брачные браслеты... - Наручники. Что будет, если я скажу вам, что это наручники? - Нет, это символ любви, связывающей альфу и омегу! - А то, что вы назвали ошейником, мы зовем 'эвенди', от слова эвен, возлюбленный. Омеги носят его с гордостью, как знак того, что они нашли своих избранников. Принц вздохнул, придвинулся ближе к решетке. С грустью в голосе продолжил: - В течение тысячелетий мы, гелиатцы, не брали в супруги иноземцев. Никогда. Наша кровь чиста. И чистота нашей крови имеет свою цену. Так говорят мудрецы, мне их не понять, но я верю в правду их слов. Омег рождается все меньше и не все они способны иметь детей. Хрупки их тела и слабо здоровье. Оттого мы так бережем своих омег. Я говорю это, чтобы вы поняли меня: я не утверждаю, что гелиатцы хорошие, а лотианцы плохие. Это было бы слишком просто. Это также было бы ложью. - Я слышал еще одно. Что вы перебиваете ноги вашим ткачам, чтобы лишить их возможности выбора профессии. Снова в ужасе отшатнулся принц, и Аласдэйр закончил, тоном почти извиняющимся: - Чтобы заставить их сидеть за станком день и ночь, потому что ни на что другое они не годны. - Кто же рождает такие ужасные слухи! Повесить бы его за ноги, может немного смысла натечет из задницы в голову! - Значит, неправда? - спросил Аласдэйр с надеждой. - Крон-принц, простите мою вспышку. Но этот грязный слух затрагивает еще одну боль моего народа. У нас нередко рождаются младенцы со странным недугом. В раннем детстве они ничем не отличаются от сверстников, но годам к пяти у них начинают отказывать ноги. В течение года они перестают ходить. Таких детей отдают в школы ткачей. Школы бесплатные, их содержит казна. Вы знаете славу наших ковров и тканей. Их создают руки вот таких обездоленных людей. Ткачи - очень уважаемые люди в нашем обществе, и каждый из них способен прокормить себя и семью. А теперь скажите, какая судьба ждала бы такого ребенка в вашем благословенном Лотиане? Если бы он родился в семье фермера или ремесленника? - Я понял вас, принц Иллархан. Я сожалею о нанесенной обиде... А это правда, что у вас альфа может взять себе нескольких супругов? - поспешил Аласдэйр перевести разговор на более приятное. - Да, правда. У меня двое супругов. Со старшим мы вместе уже двенадцать лет. Младший дал мне согласие лишь в прошлом году. - А дети, принц? Есть ли у вас дети? Улыбка осветила лицо гелиатца, придав его сильным чертам удивительную нежность. - Двое, альфа и омега, погодки, семь и шесть лет. И мой младший, Шерен, носил ребенка, когда я уехал на войну. Надеюсь, родился омега. Так что, может быть, у меня уже трое. Аласдэйр встал на ноги и протянул пленнику одеяло. - Возьмите. Я надеюсь, принц, что вы вернетесь домой и обнимете своих супругов и детей. Омега шел так быстро, как только позволяла хромота. Открытие, что гелиатский пленник - счастливый супруг и отец, неожиданно принесло ему боль. Он решил больше никогда не навещать принца Иллархана. Теперь он не мог понять, что вообще заставило его спуститься в подвал.