Поля Небесные

Душно было Аласдэйру. Слишком много людей собралось в тронном зале, слишком много свечей и благовоний, слишком густая ненависть повисла в воздухе. Он стоял за троном короля, в алом наряде, увешанный драгоценностями, и изо всех сил противился темной и липкой слабости. Шумело в ушах, темный туман дрожал перед глазами, подгибались колени. Он чувствовал, как тяжелые капли крови стекали по бедрам, впитывались в шелковые одежды. Никто не заметит алого на алом. Никто не узнает его беды. Он должен был выстоять, ведь в последний раз глядел он на того, кто неожиданно вошел в его придуманный безупречный мир. Сегодня гелиатская делегация покидала Лотгард. Сегодня он видел принца Иллархана в последний раз. Вызволенный из темницы, откормленный и ухоженный, он оказался статным альфой, с сильными, хищными чертами лица, с горделивой осанкой воина и господина. Слуги расчесали его гриву и заплели ее в сотню золотых с серебром косичек. Аласдэйр узнал этот образ и не мог отвести от него глаз. Принц тоже не сводил с омеги взгляда. Так они прощались, молча, только взглядом касаясь друг друга. Неделю назад Аласдэйр потерял ребенка. Случилось то, что должно было случиться: король узнал о визитах супруга в подземелье. Он ворвался в спальню Аласдэйра среди ночи и за волосы стащил его с кровати. В его ударах было больше ярости, чем силы, вместо обычных оскорблений только хрип и рычание вырывались из глотки. Вспыхнула ярость и в Аласдэйре. Ему удалось схватить со столика тяжелую вазу. Снова подвела плохая рука: удар, нацеленный в висок, пришелся в плечо, но принца и это отрезвило. Он ретировался и через минуту вернулся с Уларом. Пока капитан стражи держал омегу, благородный супруг давал выход своей ярости. Только под конец экзекуции, почти теряя сознание, понял Аласдэйр, что тайна его дружбы с гелиатским принцем раскрыта, понял и испугался за участь пленника. Когда он попытался встать с постели следующим утром, страшная судорога скрутила низ его живота, и он почувствовал, как что-то липкое и теплое стекает по бедрам. Только тогда он понял, что с ним произошло. Глупый, неопытный омега, он даже не знал о своей беременности. Когда удалось ему зачать? В камере после порки? Или во время течки, когда супруг отымел его на пару с гелиатским мальчиком? Как бы то ни было, ничего не изменилось ни в теле его, ни в рассудке. Он узнал о своем ребенке, лишь его потеряв. Приходил лекарь Сигда, Аласдэйр не велел его пускать. Никого не хотел он видеть, понимая, что жизнь его подходит к концу. Не смог он сдержать обещания, данного королю. Его любви не хватило на двоих. Она умерла вместе с синими лепестками, растоптанная на полу. Не смог он и родить ребенка, и теперь уже не сможет никогда. Не получится и избавиться от тирана - после выходки с вазой супруг не останется с ним наедине. Значит, настало время ему просто уйти. Пока он не превратился в животное, как маленький раб с золотыми кудряшками. От слуг он узнал о прибытии гелиатской делегации во главе с самим императором Искандером. Потом ему сообщили, что принц Иллархан отпущен на свободу. Аласдэйр обрадовался: его друг будет жить. Он вернется домой и обнимет супругов и детей. Одному из них удалось спастись. Когда король приказал ему присутствовать на прощальном приеме, он и не думал противиться. Он и сам хотел увидеть принца в последний раз. Вместо принца он увидел образ из своих грез. Император Искандер оказался альфой среднего роста и худощавого сложения. Драгоценные меха серебрились на его плечах, цепь с золотистым камнем лежала на груди, в остальном же наряд самого могущественного монарха в мире удивлял простотой. Аласдэйр понял: некоторым людям не нужно никого поражать. Они выше всего показного. Таким же был и голос императора: спокойным и негромким. Зачем ему кричать? Его услышат. - Благородный Диармад, король Лотиана. У нас есть традиция – на прощание обмениваться дарами. Император снял с груди тяжелую цепь с золотистым камнем. - Этот камень - символ гелиатской империи, одна из наших регалий. Он также имеет волшебное свойство распознавать яды. Если ты опустишь этот камень в бокал с отравленным напитком, цвет его станет красным. Прими эту реликвию, священную для каждого гелиатца. Император передал медальон в руки слуги, тот поднес его королю. - Благодарю, любезный мой брат, - проговорил Диармад, принимая драгоценность. - Я могу найти применение такой вещице. Император стерпел оскорбление. Так же негромко продолжил: - Позволь попросить у тебя ответного дара. Позволь одному из твоих приближённых уехать с нами. Колени Аласдэйра подогнулись, и он вынужден был схватиться за спинку трона. Неужели? Неужели чудо свершится и для него, и он тоже будет жить? Покинет эту клетку, такую же жестокую, как камера в подземелье... Император между тем продолжал: - Стало мне известно, что под твоей крышей нашлось место гелиатскому омеге. Ты зовешь его Шерри. Мне хотелось бы получить его в дар, как знак сотрудничества и взаимопонимания между нашими народами. Тьма сгустилась перед глазами Аласдэйра. Он понял и принял этот факт: иной была его судьба. Гелиатского мальчика ждать не пришлось; вероятно, его приготовили заранее. Он вошел в тронный зал неспешным шагом, одетый в скромный омежий наряд, с накидкой на золотистых кудряшках, со взглядом безмятежным и отрешенным. Мгновение спустя он увидел императора и с пронзительным детским криком бросился к его ногам. Принц Иллархан успел первым. Он подхватил маленького омегу, пока не успел он упасть на пол, легко поднял его на руки и унес прочь. Таким и запомнил его Аласдэйр: широкие плечи, золотые косички, покачивающиеся в такт ходьбы, и худенькие руки омеги, обхватившие его за шею... Король явился в его покои, не дождавшись вечера, сразу после приема. Испуганно брызнули прочь слуги, и Аласдэйр остался один, полураздетый, с окровавленными одеждами на полу. Он лишь заметил, как следом за супругом скользнул в дверь Улар, и невольно улыбнулся: король, сильный здоровый альфа, боялся его, хворого омегу. "Пусть все закончится сейчас", – взмолился Аласдэйр. Пусть все закончится. - Что это? - Диармад поддел носком сапога шелковые одежды на полу. - Кровь? Кто? Кто порвал тебя, грязная ты шлюха? Я не был с тобой сам не знаю сколько, кто? Снова волосы, зажатые в кулаке, снова искаженное яростью лицо совсем рядом, щека к щеке. Только не было больше страха, и надежды тоже не было. - Это твой гелиатец, да? Ты шлялся к нему в темницу, значит и сегодня, на прощанье, да? И что же, он лучше меня? Засмеялся Аласдэйр в лицо королю: - Дикий зверь в лесу лучше тебя, супруг мой. Твой Улар лучше тебя, хотя и он сношается, как дрова рубит. Никогда у меня не было любовника хуже тебя и не будет... Боль бывает сладкой, когда она - знак победы. Еще один удар, просил Аласдэйр, еще один, и я свободен... Сорвали с него одежду и потянули за волосы прочь. Он споткнулся, упал на колени, почувствовал под ногами ступеньки, камень, песок. Еще один удар и все закончится... Его бросили на землю, крупный песок под щекой, прохладный и влажный. Голос короля: - Этот омега - предатель. Он не супруг мне больше. Он ваш, делайте с ним, что хотите. Догадался тогда Аласдэйр, что приволок его король на плац, где стражники работают с оружием. Слева оружейная, справа казармы, и две сотни альф, месяцами не видевших омег... Сильные руки подхватили его, понесли прочь. Низкий голос прорычал: - Прочь с дороги! Приказ короля. Аласдэйр очнулся от легких прикосновений, мягкие пальцы надавливали на живот, но боли не было. Два голоса звучали негромко: - Смотри, весь в синяках... И шрамы такие на спине... Может, с войны? - Дурак ты, Довер, свежие совсем... Он увидел крохотную каморку, занавешенную холщовой тканью, коренастого альфу в стеганке, и другого, пожилого и щуплого. Пожилой вскинулся, накрыл Ала колючим одеялом, заговорил уважительно: - Ваше высочество, я здешний лекарь, войсковой, звать меня Сторк. А это капитан дворцовой стражи, Довер его имя. Как вы? - Нормально, - отозвался Аласдэйр. - Я в затруднении, - признался лекарь. - Я больше по ранам, да переломам. Вот если б вам надо было ногу отнять, то я бы с радостью. - Спасибо, не надо, - прохрипел Аласдэйр. - Да, вот в том-то и дело. Тут особый лекарь нужен. Омежий. - Позовите Сигду... Костоправ ушел, стражник остался. Присел на табурет у кровати, вынул из ножен кинжал, стал подрезать ногти. - Довер, я должен знать, - спросил Аласдэйр. - Что со мной будет? - Пока я жив, вас никто не тронет. - Почему? Стражник взглянул на него исподлобья, пробурчал себе под нос: - Чтоб оставаться человеком, причин не нужно. Это было правдой. Аласдэйр не поверил ни на мгновение. Видимо, и стражник понял слабость аргумента. - Оруженосец короля, Керр. Я знаю, что вы сделали для него. Он мой... - Брат? - приподнялся на локте обрадованный омега. - Нет... Он мой милый. Аласдэйр удивился: - Но он же альфа?.. Стражник спросил хмуро: - И что же? Осуждаете? Аласдэйр растерялся: - Не знаю, я не думал об этом... Но вы любите друг друга? - Любим. Устало откинулся на спину Аласдэйр, закрывая глаза. - Остальное неважно... Сигда пришел среди ночи. Омега отдался его бесстрастным рукам. Потом лекарь вышел за занавеску и говорил о чем-то с Довером. Вернувшись, взял Ала за руку, взглянул на него тревожно. - Мой принц, слушайте меня внимательно. Вы все еще с ребенком. Я не берусь предсказать, как сложится эта беременность, начавшаяся столь неблагополучно. Я не знаю, сможете ли вы родить, и будет ли ваш ребенок здоров. Я нахожу это маловероятным. Но вы - наша единственная надежда. Король не позволит родиться другим наследникам. Ваш ребенок - настоящее чудо. Аласдэйр закрыл лицо ладонями. Он не знал радоваться ему или горевать. Этот ребенок, он снова делал его заложником. Никогда он не будет свободен. Тихий голос лекаря звучал тревожно: - Я бы вам рекомендовал лежать в постели еще месяц. Но нет у вас такой роскоши. Король вскоре опомнится, начнет вас разыскивать. Если он узнает о вашей беременности, вы умрете. Вам нужно бежать, этой же ночью, немедленно. Королю доложат о вашей смерти. Вы к тому времени должны быть уже далеко. Мужайтесь, лорд Брегг. Если кто-то и сможет вынести все испытания, то это вы. - Я смогу, - прошептал сквозь слезы Аласдэйр, обнимая себя за живот. - Мы будем жить. Остальное неважно.