Поля Небесные

Эйган увел раненого Майри. Пришли слуги, устранили учиненный Аласдэйром беспорядок, накрыли на стол простой еды, совсем не подходящей для принцев. Появился откуда-то канцлер с рукой на перевязи и царапиной на щеке, помазанной чем-то жирным. Нужно было уложить сына спать, но Аласдэйр так и не смог выпустить его из рук, и ребенок уснул у него на груди. Принц Иллархан заговорил о деле: – Сколько у вас людей, канцлер? – Нет у меня людей, принц, - огрызнулся вельможа. – Моей задачей изначально были финансы. Людей должен был предоставить советник. – Советник Карнаг тем временем торговался с Истарионом и Аскольдом, – пояснил гелиатец Аласдэйру, – пытаясь сорвать более высокую цену за вашу голову, крон-принц, и за голову короля Кинэйда. – Так значит, людей у нас нет? – спросил Аласдэйр. То, что он посчитал спасением, оборачивалось лишь короткой передышкой. – Я привел с собой около сотни отборных гвардейцев, но это... - начал Иллархан, но Ал прервал его: – Омега с маленьким ребенком на руках, вошедший в Лотгард в сопровождении гелиатской гвардии не может и мечтать о власти! – Я понимаю это, ваше высочество, - терпеливо отозвался Иллархан. – Поэтому ваш друг Керр возобновил свои давние связи с ядром лотианской армии, не с верхушкой ее, а с хребтом. В результате, небольшое, но крайне аутентичное войско спешит вам на выручку, вы будете довольны. Ни одного чужеземца, если не считать таковыми ваших любимых горцев. А нас здесь вообще нет. Мы – гелиатское посольство, прибывшее в столицу еще две недели назад. На день позже дарнийской делегации. – Принц, почему вы решили помочь нам, а не другим претендентам на престол? – спросил Аласдэйр. – Потому что с остальными претендентами нам пришлось бы воевать. Гелиат не хочет войны, принц. Нам нужен в лице Лотиана союзник, не враг. Мы обсуждали возможность аннексии с отцом. Я сказал, и я в это верю, что завоевать Лотиан можно, а удержать нельзя. Вы измотаете нас бесконечными мятежами, саботажами, вылазками северных кланов, диверсиями. В конце концов нам придется увести войска, а на наше место придет Дарния и подберет обломки. И вместо союзника на восточной границе Гелиат получит сильного врага. Они сидели лицом к лицу и, казалось, на всем белом свете не было других людей, лишь трое в полутемной комнате, в одеждах, заляпанных кровью. Альфа, омега и спящий ребенок. А между ними - стол с простой закуской. А между ними - война и смерть, и столетия ненависти и вражды. А между ними - то, что нельзя назвать любовью, но и другого слова не придумано для того, что было между ними... Гелиатский принц стянул свои косицы в пучок на затылке и оттого его лицо казалось Аласдэйру почти незнакомым, строгим и жестким, будто выточенным из камня, монетным профилем на бездушном металле. Широко развернутые плечи, гордая посадка головы, в каждом движении - принц, в каждом слове - уверенная власть. Такому бы прилечь на грудь и спрятаться за его спину, как за каменную стену. От такого - бежать за край земли. Глаза в глаза, бывшие враги, с тяжким весом судьбы за плечами. Прочь от соблазна отвел взгляд Аласдэйр и увидел Керра, мрачно уставившегося в стол. – Так вы говорите, принц, что наш любезный друг Керр был все это время вашим шпионом? – Да, и не он один, поверьте. Хотя Керр - один из ветеранов. Он стал служить Диармаду, когда ему исполнилось десять. – Десять? – удивился омега, довольный сменой темы разговора. – Чего же стоит шпион-ребенок. – Вы удивитесь, мой принц, но Керр состоит в знаменитом гелиатском ордене ассасинов, Амарикс, вы, возможно, слышали о нем. Туда берут пятилетних альф и в десять они уже готовы выполнять любые поручения. – Вы правы, я удивлен несказанно. Я всегда считал, что убийцы и шпионы Амарикс лучшие в мире. И тут это недоразумение. Какой из него шпион? – Никуда не годный, вот какой, – неожиданно легко согласился Иллархан. – Мало того, что чуть не погиб по глупости, и только вы, благородный принц, его спасли, так еще и приказов не выполняет. – Я выполняю... – пробормотал Керр. – Мне велено было - убить, когда он в бой поведет, а он и вовсе не повел, старый король повел... – Придрался к формулировке! - воскликнул принц, подавшись к бывшему оруженосцу. Тот отпрянул от него с упрямым: – Приказ, который допускает двойное толкование - плохой приказ, и выполнению не подлежит... – Вот даже великодушный принц Аласдэйр признал, что шпион ты - хуже некуда. Придется тебя отдать в орден на перевоспитание. Керр, казалось, сжался, снова превратившись в пятнадцатилетнего мальчишку. – Позвольте, принц, в чем заключается перевоспитание? – с тревогой спросил Аласдэйр. Иллархан охотно пояснил: – Это на усмотрение ордена. Но обычно это кастрация и обучение полезному ремеслу, смежному с уже полученным: тюремный страж, охранник караванов, палач, надсмотрщик... – Нет, не надо! – перебил принца испуганный Аласдэйр. – Не надо перевоспитывать! Он и так ничего. Все же жизнь мне спас. – Он спас вам жизнь многократно, крон-принц Аласдэйр, но это входило в его обязанности, а значит и вознаграждения за это не требуется. И все же, какое у вас доброе сердце. Трудно вам будет править с таким сердцем. – Значит, все же придется править? – робко спросил Ал. – Да, несомненно. Больше некому, совершенно. Поверьте, мы искали, кого-нибудь более сговорчивого, при этом хоть сколь-нибудь компетентного. Нет абсолютно никого. Даже непонятно, как можно было привести страну в такое состояние за какие-то четыре года. – Я вам объясню, принц, – вспыхнул Аласдэйр внезапной обидой. – Лучшие воины убиты на войне с вами, лучшие лорды, цвет и кровь моей страны. И не надейтесь, что в благодарность за вашу помощь я отдам вам Лотиан! – Теперь все понятно, ваше высочество, – вздохнул Иллархан. – Во всем виновата солнцеликая империя Гелиат... Выцветала ночь за стенами, отступала за неясный горизонт. Не было в их комнате окна, но беспокойной кровью, усталым дыханием чувствовал омега наступающий рассвет, и ждал его, и страшился. С трудом поднялся он из-за стола, покачнувшись, почувствовал сильные руки, обхватившие его за плечи. Только однажды были они так близки, когда решетка разделяла их, а соединяло общее страдание, так похожее на любовь. – Позвольте мне, Аласдэйр? Не задумываясь доверил Аласдэйр сына протянутым сильным рукам. На мгновение задохнулось сердце от того, как осторожно подхватил спящего ребенка чужой альфа, каким умелым движением уложил его голову себе на плечо. Пошли по темным коридорам, Аласдэйр показывал дорогу. В спальне окно уже светилось предрассветным серебром. Иллархан бережно опустил малыша на кровать. Аласдэйр вдруг вспомнил, бросился к альфе с радостным шепотом: – Иллархан, сын вашего младшего, он ведь немного старше Кинэйда? Кто он, альфа или омега? Как назвали? Ал не видел лица принца, лишь заметил, как покачнулась высокая фигура, как поникли плечи. – Нет его, Аласдэйр. Шерен не смог разродиться, умер в родах. Ребенка вырезали из его тела, но и он не выжил. – Матушка Мона, простите меня, принц, я не знал... Аласдэйр торопливо протянул руку, и Иллархан тепло взял ее в ладони. Показалось омеге, что альфа наполнил его комнату своим присутствием, теплом его руки, запахом пота и сильного тела, жаркой близостью, тихим дыханием, движением темной крови и блеском полузакрытых глаз из-под длинных ресниц... И своим нестерпимым отцовским горем. – Аласдэйр, как только мне доложат о приближении вашего войска, я уйду и уведу своих людей. Мы можем не встретиться до коронации вашего сына. Пожалуйста, поверьте мне, я ваш друг. Да, это правда, наше сотрудничество принесет пользу моей стране. Но еще более оно нужно мне лично.