Поля Небесные

С Дарнийской делегацией дело не заладилось с самого начала. Возглавлял ее все тот же лорд Мелат. Сначала он долго выражал сочувствие по поводу кончины короля Диармада, "благородного монарха и горячо любимого супруга". Потом заметил, что время, проведенное на побережье, пошло омеге на пользу и несколько раз повторил, как "ослепительно" выглядит прекрасный крон-принц. Аласдэйр после вчерашнего переутомления едва мог шевелиться и к комплиментам дарнийца отнесся прохладно. Потом начался танец на три шага: лорд Мелат с прискорбием сообщал, что не может признать нового монарха, пока тот в лице канцлера и крон-принца не принесет гарантий того, что все договоры, заключенные с прежним монархом, останутся в силе. На это Аласдэйр отвечал, что не может дать такой гарантии, пока не ознакомится с обязательствами, принятыми предыдущим правительством. Мелат повторял первый шаг: нет гарантий - нет признания. Аласдэйр приступал к шагу третьему - с государствами, не признавшими нового монарха, не может быть ни политических, ни экономических отношений. Следовательно, все предыдущие обязательства будут аннулированы. И так ходили они по кругу: – Как вам известно, любезный лорд посланник, я провел последние годы вдали от двора. Мне нужно время, чтобы понять тонкости... – Великолепный янтарь у вас в серьгах. Но к вашим глазам лучше подойдут изумруды. Если позволите, я принесу, у меня как раз есть... – Мы возвращаемся к чистым истокам, лорд Мелат. Праздной роскоши лотианского двора будет положен конец... Истинное достоинство лорда не в драгоценностях его супруга, а в благосостоянии его подданных. Ни одна из сторон не уступила. Договорились об отсрочке церемонии официального признания, пока новый кабинет не ознакомится с дарнийскими обязательствами. Подошло время обеда, и Аласдэйр послал Керра за Илларханом. Присутствие гелиатского принца придавало Алу какое-то спокойствие, надежду на помощь и совет. На сильного союзника, быть может, ведь именно так сказал гелиатский шпион Керр. Обедали в самом узком кругу: Аласдэйр с сыном, Иллархан и канцлер Сомерлед. Прислуживал за столом Керр. – Иллархан... Вы позволите так вас называть?.. – Буду рад, Аласдэйр. – Так вот, хочу вас попросить. Останьтесь хотя бы на месяц. Я знаю, у вас дела дома, к тому же семья, но вы очень нужны нам. Вот, например, сегодня с дарнийцами... Аласдэйр пересказал ход переговоров, и Иллархан усмехнулся: – Узнаю дарнийскую хитрость. Вы могли бы согласиться с их условиями сейчас, а потом пересмотреть свою позицию, объяснив перемену теперешней вашей неосведомленностью. Это не слишком чистоплотный прием, но довольно распространенный... Аласдэйр смотрел на гелиатца и чувствовал какое-то позабытое томление, похожее на беззвучный стон, рожденный в груди, и на далекую песню в ночи, когда слов не разобрать, лишь печаль в голосе, и на лунную дорожку на морской глади. Ему нравилось смотреть на длинные пальцы, покрытые мелкими шрамами, на строгое лицо принца, на то, как смягчаются его черты, когда глядит он на Кинэйда. Наверное, скучает по своим детям... – Так вы останетесь, принц? – робко спросил Аласдэйр. – Конечно, если вам этого хочется. Распоряжайтесь мною и моими людьми, как сочтете нужным. – Благодарю, принц. Лорд канцлер, как нам попасть в казну? Лотианская казна занимала целую башню. На первом этаже сидели клерки, и содержались архивы, на втором - особенно ценные предметы, непосредственно казна находилась в подземелье. Интересующий Аласдэйра предмет нашелся на втором этаже. Ал открыл крышку лакированного ларца и достал тяжелую цепь с золотым камнем, сияющим собственным светом. – Вот, принц, возьмите. Вы сделали подарок моему сыну, я возвращаю вам то, что по праву принадлежит вашей стране. – Аласдэйр, – гелиатец отступил на шаг, поднимая перед собой ладони, – я боюсь, вы не осознаете ценности этой вещи. – Это - гелиатская регалия, Иллархан. За пределами империи это всего лишь красивая безделушка, каких много. Пожалуйста, возьмите. Я был в зале, когда ваш отец отдал бесценную реликвию его короны за жизнь одного искалеченного ребенка. Быть может, жизнь моего сына стоит не меньше. Иллархан взял в ладони руки омеги с драгоценным талисманом, наклонившись, поцеловал каждое запястье. Аласдэйр разжал ладони, тяжелый камень скользнул в руки гелиатца. Он сделал шаг назад, прочь от пугающей близости, от памяти его губ на запястьях. Сначала был Тирлах, погибший, несбывшийся, потом - Диармад, растоптанная любовь, мечта, обернувшаяся кошмаром. Потом тот же Иллархан, странная близость и страшная боль, когда вышел он прочь из зала и прочь из его жизни, унося на руках чужого омегу. Этого достаточно. Никогда больше не позволит он себе поддаться глупым фантазиям. У него есть сын и есть страна, еще один ребенок, больной и нелюбимый... – Аласдэйр, если вам что-нибудь нужно, вам достаточно только сказать... - тихо проговорил Иллархан. – Будьте моим другом и советчиком, Иллархан, и это услуга, за которую я никогда не смогу расплатиться. И вот еще что. Мне достались в наследство от покойного супруга его наложники. Двое из них – гелиатцы, альфа и омега. Я распорядился доставить их в ваши покои сегодня вечером. Пусть это глупо и наивно, пусть ему придется пожалеть об этом и жизнью заплатить за глупость, но Аласдэйр решил поверить гелиатскому принцу. Нужно было позаботиться и о личной безопасности. Для этого Аласдэйр разыскал Финнана, сына лорда Скай, когда-то отдавшего ему серебряную стрелу и позвал к себе на ужин. Майри и Эйган, Аласдэйр и Керр засиделись с Финнаном до поздней ночи, вспоминая о жизни на острове, о знакомых и родичах, а Ал присматривался к Финну и нашел его достойным доверия. И поручил ему набрать два десятка наилучших людей, желательно и горцев, и южан, в личную королевскую гвардию. Летели дни, наполненные заботами, поиском советников, встречами с лордами, с посланниками, с представителями гильдий. Нужно было восстанавливать армию, назначать малый королевский кабинет, принимать посетителей. Иллархан был рядом. Не лез вперед, но и не прятался, первым не говорил, но на вопросы отвечал обстоятельно, советовал, но только когда спросят. – Что мне делать с Аскольдом и Инсарионом? – спрашивал Аласдэйр, прислонившись к перилам арены, где Керр водил под уздцы серую пони с гордым Кинэйдом в седле. – По моим сведениям, принц Аскольд вернулся в Дарнию, где ему самое место, – Иллархан лениво похлопывал хлыстом по голенищу высокого сапога. – С ним пока что ничего не нужно делать. Его проблема - это проблема Дарнии в целом. Но Инсарион собирает армию. Эта армия состоит из младших сыновей мелких лордов, опоздавших на гелиатскую войну, из крестьянских парней, которым нечего есть дома, из ремесленников, разоренных реформами покойного монарха. Их убийства вам никто не простит, и вы сами не простите его себе. Предлагаю вам такой вариант: устроить покушение на самого Инсариона. Пусть он просто исчезнет. А вы потом распустите слух о том, что он... Не знаю, подумаем. Сбежал с казной в Гелиат. Я найду свидетелей. Нет, нехорошо... Подумаем. – Но кто же сможет это сделать? – спросил Аласдэйр. – Ведь дело деликатное, нужен верный человек... – Вот он, вернейший человек, – Иллархан указал хлыстом на Керра, показывающего Кинэйду, как правильно кормить пони яблоком. – А сумеет? – засомневался Аласдэйр. – Аласдэйр, он таких инсарионов в семь лет... Впрочем, вздор. Но справится, несомненно. Все вместе они поехали на верховую прогулку, причем Кинэйд совершенно самостоятельно сидел на своём пони, и неважно, что Керр держал его поводья. Остановились на берегу реки на цветущем лугу. Аласдэйр достал из седельной сумы фляжку меда, сдобные лепешки, сыр. Иллархан бросил на траву плащ, галантно подал омеге руку. Аласдэйр глядел, как Керр и Кинэйд плещутся в реке. Так легко было представить себе, что это его брат и сын носятся по песку в радуге хрустальных брызг, а любимый супруг сидит рядом, подставив под спину крепкое плечо, задумчиво покусывая травинку... Возвращались в город неспешным шагом. Утомившийся Кинэйд дремал на груди Керра, Иллархан вел в поводу пони. – Иллархан, – тихо обратился к гелиатцу Аласдэйр, – если тебе не трудно, отдай ты приказ Керру. – Мне это совершенно не трудно, милый друг... Тем же вечером Керр исчез, оставив записку на постели Аласдэйра. В записке туманно говорилось о семейных обязательствах, которые требуют его отсутствия на несколько дней. Ал принялся тревожиться, о Керре, получившем опасное задание, о Кинэйде, лишившемся верного охранника, и даже немножко о себе: а вдруг откроется правда покушения? Иллархан в успехе шпиона не сомневался. Он позвал Аласдэйра погулять в саду, и тот оценил выбор места: ровные дорожки просматривались на сто шагов вперед. Подслушать их разговор было невозможно. – Аласдэйр, вам нужно подыскать военачальника. Скоро армия Инсариона останется без командования. Кто-то, конечно, вернется домой, но не все. Молодым альфам, собравшимся вместе, да еще и с оружием в руках, приходят в голову опасные идеи. Надо направить их энтузиазм в нужное русло. – Может быть, кого-нибудь из горцев? – предложил Аласдэйр. Иллархан поморщился: – Не желательно. Это южное войско, ваши клансмены для них - чужаки. Нужен свой. – Все свои - в царстве черной Бадб... Аласдэйр отвлекся, вспомнив, как собирал букет из голубых цветов на другой день после свадьбы. Воспоминания физической болью отозвались в груди, омега запнулся, будто ударившись о невидимую преграду. Прямо пред ним покачивали ветвями кусты голубых роз. Иллархан заботливо поддержал Ала под локоть, и тот рванулся, едва не потеряв равновесия. Тотчас же стало ужасно стыдно. Гелиатец отступил, глядя на омегу тревожно. – Простите, принц... – пробормотал Аласдэйр, краснея. – Я иногда таким образом реагирую на прикосновения... альф. – Это я виноват, мой друг. Я понимаю вас прекрасно и сам страдаю подобным недугом. Представьте себе, стал бояться темноты. В голосе альфы звучало участие. И сожаление. О командире Аласдэйр заговорил с Довером. Тот подтвердил подозрения омеги - все лучшие остались на поле боя. – Довер, а сам ты смог бы командовать? – спросил, наконец, Ал. – И захотел бы? – Нет и нет, ваше высочество, – альфа задумчиво потирал затылок. – Все же я – стражник, всегда был и буду. Конечно, когда старый король повел в бой, пошел, как и все. Но это другое дело, это один бой. На войне я не был никогда. Сам не справлюсь, да и армейские будут недовольны. Они не слишком любят стражу. Им своего надо. – Где же их взять, если нет своих... – Есть вообще-то один. Старый лорд Вестин... – Старый - не годится. – Ну, не то чтоб, у старого короля служил капитаном гвардии. А молодой король его сразу в отставку и с глаз прочь. Аласдэйр заговорил о лорде Вестине с канцлером, встретившись с ним на вечернем совещании, уже ставшем обычным. Иллархан с кубком меда сидел у окна, поглядывая на догорающий закат. Сомерлед высказывался о Вестине уклончиво, и в его осторожных фразах угадывалась скрытая неприязнь. Хитрил и Аласдэйр, не собираясь открывать канцлеру возможность скорой вакансии в армии Истариона. Наконец, вспыльчивый вельможа указал на гелиатца жестом несколько театральным. – Мой принц, не кажется ли вам, что обсуждать такие вопросы в присутствии военного лидера чужой страны как минимум неосторожно? Я ли один не понимаю, в каком качестве принц Иллархан так вовлечен в ход Лотианской политики? Иллархан удивленно вскинул брови. Спросил без выражения: – Ваше высочество прикажет мне выйти? – Я прикажу нам всем не отвлекаться от обсуждаемого вопроса, господин канцлер! Принц Иллархан здесь потому, что этого захотел я, и этого достаточно! – вспылил Аласдэйр. Решили послать за старым воеводой. Даже решили, кого именно послать. Расстались, недовольные друг другом. Аласдэйр хромал больше обычного, торопливо шагая по коридорам. Иллархан молча скользил следом, но у входа в покои принца неожиданно спросил: – Позвольте на несколько минут, Аласдэйр? Наедине. Оставаться наедине с сильным альфой оказалось мучительно страшно, но была в этом страхе какая-то постыдная надежда, похожая на ожидание удара, на желание боли, возбуждающее и грязное. Но Иллархан не сделал движения навстречу, не сократил разделяющего их расстояния. Аласдэйр зажег свечи, обернулся к гостю, старательно пряча подступающую панику. – Вы знаете, не он единственный задается этим вопросом, Аласдэйр, – проговорил, наконец, гелиатец. – Я уверен, многие не понимают, почему иностранный принц пользуется вашим доверием. Мое положение посла соседней страны не дает полномочий служить вам так, как вы от меня требуете, мой друг. – Иллархан, если бы в моей власти было расширить ваши полномочия... Разговор казался хитрой ловушкой. Вот сейчас сработает невидимая пружина, и снова Аласдэйр окажется на коленях, голым, битым и одиноким. – У вас есть такая власть, Аласдэйр. Станьте моим супругом. – Это невозможно! Омега отшатнулся, неловко наткнулся на край стола; зашатался высокий подсвечник. Иллархан бросился вперед и замер, будто наткнувшись на стену, остановленный беспомощным жестом Аласдэйра, поднявшего перед собой ладони. – Простите меня великодушно, мой милый друг. Я не посягаю на вашу личную свободу и к власти не стремлюсь: ее достаточно у меня в моей собственной стране. Я просто хочу вам помочь. – Тогда помогите, как друг, если не можете - как принц. – Хорошо, простите еще раз. Еще с минуту стояли они, молча глядя друг другу в глаза, прежде чем Иллархан простился с Аласдэйром. Но у двери он все же задержался и, не оборачиваясь, спросил: – Я настолько противен вам, Аласдэйр? – У вас уже есть супруг. – Гелиатский закон допускает такие браки. – Но не Лотианский. – Такие случаи были в вашей истории. У Лота было несколько супругов, также как и у тезки вашего сына. – Но никто из них не был вторым супругом, – заметил Аласдэйр. Иллархан обернулся, блеснули в полутьме влажные глаза. – Если мое замужество - это единственная преграда нашему браку, я откажусь от супруга. Тамир был мне любящим другом пятнадцать лет. Но я уверен, он сможет понять. Труднее будет объясниться с нашим сыном. Ему десять. Он гордый альфа. Он не поймет. Ему придется просто поверить. – Нет, дело не в вашем замужестве, – ответил омега трусливой полуправдой. – Я не могу быть ничьим супругом. Это совершенно невозможно для меня. В темной комнате он упал на постель, не раздеваясь. Потревоженный ребенок захныкал во сне, и Аласдэйр погладил теплые спутанные локоны. До боли сжал зубы: он не будет плакать. Какая простая схема, достойная гелиатского коварства: поддержать самого слабого претендента, его руками расправиться с оппозицией, а потом прибрать его к рукам, сделав своей марионеткой. И если для этой великой цели нужно оставить любящего супруга и ни в чем не повинных детей, то и такая жертва вполне приемлема. Солнцеликая империя превыше всего. Наверное, завтра принца Иллархана уже не будет в столице, думал Аласдэйр, задыхаясь от боли. Но он не будет плакать.