Королевы не выбирают

Когда встает вопрос о выборе супруга, Белоснежка уже заранее знает ответ — ведь он до болезненной, выцветшей белизны чист и прозаичен. Уильям — единственный сын герцога Хаммонда. Молодой, умный и сильный, подающий большие надежды, как политик и полководец. Безупречный. Она не сомневается в том, кого выберет. Сомневается лишь ее сердце. Рядом с ним она чувствует себя не более чем дворовой девкой: за годы, проведенные в темнице, слишком многие уроки были забыты ею, слишком многие пропущены. И она совершенно не понимает, что ей с этим делать. Именно поэтому, переступив через собственную гордость, молодая Королева попросила герцога Хаммонда задержаться в замке — он был одним из тех немногочисленных людей, к кому она могла обратиться за советом в особенно острых вопросах, касаемых королевства. Уильям же спустя две недели после коронации был отправлен своим отцом обратно в Карматан и с тех пор Белоснежка его не видела, довольствуясь лишь редкими новостями, полученными из писем, которые, что вполне объяснимо, он писал не ей. Так, сама того не замечая, Королева закрутилась в водовороте одинаковых, наполненных одиночеством будней. Пока однажды не сбежала. На кухню. К тому моменту ее уже сильно утомил тот заискивающий тон, с которым каждый к ней обращался. Белоснежка была Королевой, которую боготворили не за то, каким ласковым она обладала голосом или добрым сердцем, но за то, что она убила Злую Королеву собственными руками — иногда ее пугала сама идея того, что единственным напоминанием о ней спустя время останется ее первое и, на что она наделась, последнее убийство. Должно быть, именно поэтому она сейчас здесь — ей необходимо было немного отвлечься. Кухарка, казалось, совсем не обращала внимания на Королеву, спокойно стоя у разделочного стола и готовя начинку для пирога, она тихо напевала какую-то старинную балладу. Игрейна — Белоснежка выудила ее имя из детских воспоминаний — резала яблоки на равные кусочки, при том очень быстро: большой нож так и мелькал у нее в руках, мерно постукивая о доску. Мутная, золотистого цвета жидкость стекала со срезов, с ножа, с рук, капала на стол, раскидывая брызги неровным полукругом, точно ореолом, окружающим лики святых в церкви. Когда-то Уильям тайком прокрадывался в кухню и воровал сладкие булочки с черносливом и горячие яблочные пироги специально для нее, хоть Белоснежка никогда этого и не одобряла. Однако, к собственному стыду, и она пару раз совершала набеги на кухню — тогда, когда ее лучшего друга не было рядом (иначе он припоминал бы ей это всю жизнь). И хоть маленькая принцесса делала все в точности, как Уильям, но его пироги почему-то всегда казались ей слаще. Воспоминания о детстве наполнили сердце теплом, но, вновь обратив внимание на кухарку, Белоснежке стало немного грустно. Годы не пощадили женщину, превратив ее в глухую старуху с полуслепыми водянисто-голубыми глазами. Кожа посерела и огрубела, став похожей на бумагу, а под белым накрахмаленным чепцом некогда медные волосы стали седыми с рыжевато-бурыми прядями — все, что осталось от безвозвратно утраченной молодости. Время шло и меняло все до неузнаваемости. Неожиданно, откуда-то с улицы, донеслось ржание лошадей, а вскоре и быстрые шаги, которые, однако, стихли при приближении к кухни, точно кто-то крался, стараясь остаться незамеченным. Совсем некстати ушла старая кухарка — яблоки кончились, но для начинки их все еще не хватало — с ней Белоснежке было спокойнее, хоть та и не смогла бы защитить свою Королеву в случае опасности. Тем временем половицы за дверью скрипнули и в проеме появилась высокая фигура. И моргнуть не удалось, не потребовалось — это действительно был он. Мужчина зябко пожимал плечами, потирая порозовевшие, опаленные морозом руки — не иначе, как потерял перчатки — в детстве такое с ним часто случалось. — Теряешь хватку, Уильям. Я слышала твои шаги, а ведь раньше ты не допускал таких оплошностей. По всей видимости, он не заметил ее, что, впрочем, было не удивительно — фигура Белоснежки все это время оставалась скрыта широкой колонной, из-за которой она наблюдала за своим единственным другом, не сдерживая улыбки. Под ее взглядом Уильям неловко выпрямился, задев плечами несколько поварешек и едва не опрокинув пару сковородок, и тоже счастливо улыбнулся. — Ты до сих пор воруешь пироги с моей кухни? — подобрав подол простого светло-зеленого платья, Белоснежка неспешно двинулась по направлению к другу — рядом с ним она могла не беспокоиться о своем внешнем виде, слабо соответствующем сегодня определению "королевского". — Могу я оставить данный вопрос без ответа? — поинтересовался мужчина и девушка впервые за долгое время увидела на его щеках розовый цвет. — Здравствуй, Белоснежка. — Здравствуй, Уильям. В кухне наступила тишина, но друзья детства не испытывали неловкости. Купающиеся в золотистом свете, бьющем из окон, они чувствовали бесконечную радость от долгожданного воссоединения, хоть и относились к друг другу по-разному — это они понимали также одинаково хорошо. Кто знает, что именно толкнуло ее сделать это, однако, не имея никакой возможности противиться порыву, Белоснежка в несколько шагов преодолела расстояние, разделявшее их, и, привстав на носки, обняла Уильяма, сомкнув руки за его широкой спиной. Застежка от его плаща больно давила ей на грудь, но девушка не размыкала объятий, ощутив смущение от того, как со стороны это выглядело — они с Уильямом не приходились друг другу братом и сестрой или любовниками, или невестой и женихом, а она — Королева —позволила себе такое. Когда Белоснежка уже было хотела отстраниться от мужчины, не предпринявшего до этого момента каких-либо действий в ответ, и извиниться, он, точно проснувшись, бережно обхватил ее за тонкую талию и, немного приподняв, закружил в воздухе, на сколько это позволяло пространство. Звонкий женский смех наполнил помещение, продолжая свое путешествие по замку через щели в дверных проемах, а вместе с ним, кажется, уходило и одиночество Белоснежки, не нашедшей себе даже спустя годы более близких друзей, чем мужчина, тепло улыбающийся ей сейчас. Мягко опустив подругу на пол, Уильям, метнув быстрый взгляд светло-карих глаз куда-то поверх ее плеча, наклонил голову и, заговорщицки понизив голос, произнес: — Так что? Пока кухарка не вернулась, может, отпразднуем мое возвращение? Покачав головой и не веря самой себе, исполненная сладостного волнения от возможности быть обнаруженной Белоснежка согласилась. Вновь выпрямившись, лицо мужчины озарилось солнцем, от чего в его глазах заплясали зеленые искры.