Девственник. Собственник

По сути… Какие права я имею на Акиру Сузуки? По сути, никаких. Однако почему-то упорно хочется о них заявить, хочется уже, наверное, второй месяц. Но я продолжаю молчать и только втихомолку сжимаю зубы, когда вижу его тут или там, там или тут. А вижу я его везде: на улице, в курилке, в репетиционной, у Такашимы, в машине, в магазине. Во снах вижу! Но, опять же, молчу. Я бы не назвал это помешательством, скажем… дружеская симпатия. Да, у меня к Акире именно дружеская симпатия, ну, в смысле, как к другу. Поэтому я наблюдаю за ним везде, где можно, и где нельзя, кстати, тоже наблюдаю. Правда, сейчас, когда передо мной мельтешит Уруха, делать это гораздо сложнее, и я вижу только изредка мелькающее смеющееся лицо Сузуки, он, вроде как, смеется вместе с Юу. Шею свою оголяет, зараза, когда расстегивает верхние пуговицы рубашки. Черной рубашки. Мы с Кою на День Рождения ему выбирали. Поворачивается в мою сторону и на пару секунд смеяться прекращает, видимо, заметив, как пристально я на него смотрю, хотя сижу я в очках. Тут же задираю голову, как бы случайно в его сторону глянул, и встречаюсь взглядом с хмыкающим Шимой, который как раз рядом с моим диваном остановился, уперев руки в боки. — Видел? — спрашивает с таким видом, будто я у него только что что-то забрал, из рук вырвал, а еще наклоняется ко мне, и от этого у меня, кажется, очки слегка сползли. От близости, в смысле, нос к носу. — Что? — ну логичный же вопрос. — Ключи, — щурится. Подозрительный какой, а? — Какие ключи, Кою? — неосознанно хмурюсь, а он открывает рот, чтобы ответить, однако громкий гогот на всю репетиционную прерывает наверняка нелогичный поток слов Такашимы, и мы синхронно оборачиваемся на источник смеха. Стоят, значит, вдвоем. Смеются, значит, вместе. Руку, значит, на плечо Широяме положил и согнулся, значит, пополам. Поджимаю губы и натягиваю сползшие очки – так можно смотреть и не показывать того, что ты это делаешь. — Ключи от машины Юу, — продолжает Ко. А над моими шутками так не смеется! — Он сказал, если найду их, то сегодня поведу я, — говорит так с гордостью, а Акира костяшками пальцев слезы вытирает, о как доржал! До слез... доржал. — Так может… — произношу вступительные слова и снова смотрю на Рея, который теперь и за живот держится. И что Юу мог ему такого сказать? — Что «может»? — Может… — Что, Ру? — Может, перестанете ржать? — неосознанно прикрикнув и привстав с дивана, уползаю обратно, втягивая шею в плечи и добавляя чуть тише: — А то мы тут с Кою разговариваем… Оба смотрят на нас озадаченно, только Юу продолжает посмеиваться, а весь покрасневший от смеха Сузуки только глаза трет и, изредка моргая, пялится на меня, мол, в чем дело, как это тебе, Така, наш смех помешал. — Прости, коротышка, — Юу обходит диван и треплет меня по волосам, лохматит, сука, а знает ведь, что терпеть не могу этого, — с твоего позволения мы поржем в курилке. Сузуки, усмехнувшись, по тому же маршруту вышагивает за Аоем на выход. В курилку. Вдвоем! Я, было, дернулся следом, однако рука Урухи затормаживает меня, и я так и остаюсь прилипшим к дивану. — Так ты видел ключи? — смотрит так честно-честно, будто только я могу ему помочь найти эти гребаные ключи, а как я ему откажу? «Молча», — подсказывает что-то где-то. Но я, конечно же, не послушаю, да? — Ты уверен, что Юу их потерял? — вскидываю бровь и снимаю очки, чтобы протереть. — Он же за своей деткой следит, как за дитем грудным. — Но не стал бы он мне врать? — ну, почему же не стал бы? Я же вру. Даже Кай иногда. Ну, это очень-очень редко, когда, например, Шимы слишком много вокруг, Ютака посылает его за водичкой, мол, жарко ему. — Я думаю, что они у него в кармане, — пожимаю плечами, снова пряча глаза за темными стеклами, а рыжий покусывает нижнюю губу и нервно стучит сапогом по полу, обычно это раздражает, но сейчас как-то особо без разницы. Смотрит на меня задумчиво, щелкает языком, это все нервы, сам скоро таким стану. Нет, ну на самом деле, Юу не дурак, чтобы ключи где попало бросать, Юу никогда не был таким безответственным, Юу за дорогими вещами следит, Юу сейчас с Акирой в курилке. Юу курит с Акирой. Возможно, одни и те же сигареты. Сам ему прикуривал! Дергаюсь, но врезаюсь в Кою, снова выросшего прямо у меня на пути. — Така, давай все же поищем? — такой просящий взгляд, что я не могу отказать… И через минуту мы на коленях ползаем по полу, заглядывая, мать его, под каждый коврик, под любой угол любого столика, шкафа, дивана… Плакали мои чистые черные брюки, на которых останутся пыльные разводы, ох, плакали… — Така! — кричит, и я, оборачиваясь, встречаюсь лбом с углом стола. — Рука застряла, помоги. — Сука… — шиплю сквозь зубы и тру лоб, а у самого чуть ли не искры из глаз во время столкновения посыпались, благо, угол был неострым, иначе убил бы. Уруху. Но я ведь хороший друг, главное – добрый, поэтому опять же ползком на коленях подбираюсь к нему. Стоит в коленно-локтевой, руку чуть ли не по плечо под низкий диван засунул, грудью к полу прижимается. Спрашивается – зачем? — Придурок, — констатирую факт и зачем-то пытаюсь вытащить его руку «из-под завала», а он только шипит и дергается, как бы больно, — с чего ты взял, что ключи там? — Там что-то блестело! — звучит так, будто и вправду ключи. Тяжело вздыхаю и начинаю подумывать о том, что стоило бы приподнять диван, но… — Я не хочу знать, что вы пытаетесь изобразить… — оборачиваюсь через плечо, Кою не может, и наблюдаю скептичное выражение лица Широямы, который с издевкой смерил взглядом задницу Шимы, а потом мою. Стояли мы задом к дверям, чтоб их. — Но я думаю, чтобы вытащить руку Урухи, надо приподнять диван. — Я тоже об этом думал, но… — но в дверях показалась взлохмаченная белобрысая макушка, и я забыл все, что хотел ответить едкому Широяме. — Но давай разберется мужик, — хохотнул Юу и, чуть не отдавив мне руку, встал рядом, приподнял диван, и рыжее недоразумение смогло свою лапу освободить. Поднимаюсь и досадно потираю лоб ладонью, а еще имею честь наблюдать те самые пыльные разводы на своих коленях. Но кому я об этом рассказываю? Аой только что сделал акцент на мою ориентацию, да еще и усомнился в мужских способностях, Кою уже вовсю скачет вокруг него, что-то выспрашивая про ключи, Кай вообще еще с перерыва не вернулся, а… — А что произошло? — Акира подходит к нам, смотрит внимательно, то ли улыбчиво, то ли хмуро, странное сочетание. — Така, у тебя, кажется, шишка на лбу, — усмехается, а я, чувствую, сейчас зальюсь краской и вовсе не от смеха, как недавно сам Рей. От них пахнет куревом, а я бросаю, а они курили вместе. Понимаю, что теряюсь и не знаю, что сказать, поэтому, вздохнув, дезертирую в сторону зеркала в самом углу комнаты, а то вдруг и вправду шишка?.. По приходу Ютаки репетиция, вроде как, возобновилась. Юу ржал надо мной, так как Кою с щенячьей радостью в глазах говорил ему, как мы усердно искали ключи, ну и, конечно же, рыжий не мог не упомянуть моей смачной встречи со столом. Потом была фраза «Так ведь ключи у меня в кармане», и Шима обиделся. Вон, до сих пор не разговаривает с Широямой, бренчит на гитарке в сторонке, пока остальные собираются. Юу, видимо, надеялся, что Уруха будет искать абсолютно везде, ну, это мне так кажется, а может, он просто не взял во внимание глупость Кою, а может, на нее и рассчитывал. Кто их знает. Я только время от времени поглядывал в зеркало, щупал свой лоб, на котором и вправду вскочила болезненная блямба, а еще смотрел на него. Как он чирикал с Каем, когда они обговаривали детали их соло… Хотя чирикал, скорее, Ютака – Рей кивал и утвердительно басил в ответ. А я заслушивался, заслушивался до тех пор, пока Широяма не начинал толкать свои издевки и подколы в мой адрес, и потом мне уже было элементарно не до Акиры, голос которого стоял в ушах, когда я слушал Юу. Сейчас Уке уже свалил, Уруха по-прежнему дует губы, Аой собирает вещи, а Акира увлечен своим телефоном. Сообщения! «Любовные», — снова это что-то, но сейчас я уже не могу его проигнорировать, поэтому, минуя Широяму, присаживаюсь рядом на диван, ненавязчиво так опираясь рукой о спинку. Только собираюсь начать какой-нибудь разговор, но меня – как, сука, кстати! – перебивает голос Юу на всю репетиционную: — Поехали, рыжик, — смотрит на Кою, по-доброму смотрит, на меня так – никогда! — дам вести машину. За старания. Рефлекторно поворачиваю голову в сторону Урухи, а того как ветром сдуло. Неужто так быстро отошел? Хотя, зная Шиму, можно сказать, что еще всю дорогу Аой будет слушать нравоучения, несмотря на то, что Кою, по всей видимости, будет за рулем. Вздыхаю и снова разворачиваюсь к Акире, но натыкаюсь на улыбающуюся рыжую морду чуть ли не в миллиметре от моего лица. Сердце екнуло. — Тебя довезти? — Такашима растягивается в улыбке, в большей степени – от гордости, мол, я поведу. — А Рейта? — удивленно вскидываю брови, но это, скорее, были мысли вслух, ведь на самом деле я хотел вежливо отказаться. Сглатываю и украдкой смотрю на Сузуки, который продолжал копаться в мобильнике, будто и не упомянули его вовсе сейчас. — Так у него же дела, он говорил, — Ко пожимает плечами, а ему вторит Широяма, кивая: — Встреча, — серьезный, закуривает. — С де-е-евушкой, — ответно кивает Шима и расползается в еще более широкой улыбке, а меня сразу как двумя пыльными мешками по голове огрели. Встреча. С девушкой. «С девушкой!» — повторяет. — Эй! — Рей будто очнулся, телефон в брюки пихает, а я мысленно душу их всех: придурков – от злости, Акиру – от ревности. — Мои планы – не ваше дело. Идите, давайте, — кивает на дверь, мол, оставьте меня. Юу усмехается и, кинув нам, что ждет на парковке, выплывает из репетиционной, Кою тянет меня за руку, а я как будто приклеился к дивану. Или к Акире? Не хочу, нет! Какие еще девушки? Я сразу вспоминаю, как он один раз завалился с девчонкой из стаффа в гримерку, где был я. Был я, а они завалились, смачно так целуясь. Я тогда похихикал и сказал, что покурить пойду, а потом скурил в одиночку всю пачку, пока торчал на парковке битый час. — Иде-е-ем, — Шима тянет на выход. — Иди за Юу, я сейчас выйду, — вроде, сохраняю спокойствие. Сейчас рыжая морда свалит, и можно будет сказать Акире о… о чем? О своих чувствах? Нет, о дружеской симпатии. Уруха пожимает плечами и, дрянь, потрепав меня по волосам, выходит. И тишина. — В чем дело? — щурясь, смотрит на меня, жжет взглядом! Сейчас бы не потеряться перед ним, собрать мысли в кулак и… Обычно забываю, что кулачок у меня маленький, все мысли туда не влезут, да еще и слабенький – все не схватить, и вот, та-дам! Сижу перед Сузуки, опустив глаза, кручу в руках очки, пятна эти леопардовые на толстовке рассматриваю. Все, что угодно, только не на Рейту смотреть, нет. — Руки? — толкает в плечо, с некой усмешкой «Руки». — Ты что-то хотел? — Что я хотел? — округляю глаза и вжимаюсь в подлокотник дивана, а потом хмурюсь и зачем-то иду в наступление. В глупое наступление. — А что такое? Ты что, думаешь, я из-за тебя остался? У меня вообще-то дела. — А-а… — понимающе кивает, саркастичный наш, тоже мне, — ну, удачи тогда. Жую губу, поднимаюсь с дивана, шнурую по новой кеды, натягиваю шапку, чтобы гребаной шишки не было видно, и… и пулей вылетаю из репетиционной, даже не попрощавшись с Сузуки, который, наверное, даже не смотрел мне вслед. — Больно! — верещащий голосок, и больно моей шишке в этот же момент, а еще в глазах потемнело на секунду, наверное, я зажмурился. Меня отбросило, что ли, и я прижался спиной к стене, а передо мной на пол осела какая-то девчушка. Голова раскалывается от двойной дозы соприкосновения со всякими твердыми предметами. — Руки-сан… — невнятно бормочет и испуганно поднимает на меня глаза, тут же вставая на ноги. — Простите, пожалуйста. Простите… пожалуйста, извините, — кланяется и краснеет. Хмыкаю, пожав плечами, и обхожу ее стороной по коридору, а потом… а потом слышу, как хлопает дверь в репетиционную, и это заставляет меня сначала вздрогнуть, затем затормозить. Если бы во мне и была надежда на то, что это Акира вышел в коридор, то она умерла, даже не родившись, будучи в утробе отца, потому что когда я обернулся, наткнулся только на пустоту коридора, в которой лишь прозвучало эхо моего кашля. Простужаюсь. А девка с Акирой в одной комнате. Стиснув зубы, плетусь прочь, желая поскорее увидеть двух придурков на парковке. Что с мужчинами делает дружеская симпатия! Никогда бы не подумал, что захочу сейчас торчать на заднем сиденье машины Юу и слушать воркотню Шимы, пока он горделиво сидит за рулем. В кармане вибрирует телефон, достаю и смотрю на дисплей: «Юу», а говорит почему-то Шима: — Где тебя носит? — осторожно, будто находясь под прицелом, спрашивает, а я догадываюсь, что Аой рядом. Догадливый какой, вы только посмотрите. А с того конца доносится неразборчивое нечто: «Скажи гомику, что мы сейчас уедем» и «Я уже хочу есть». — Юу просил передать… — лопочет Ко, и я закатываю глаза. — Слышу. Сейчас выйду, — и нажимаю на сброс. Мои любимые друзья. Я обязательно скажу им это, когда я заберусь в салон, а Шима неумело толкнется с парковочного места. У него, в принципе, есть права, но рыжий решил, что оттачивать навыки и приобретать машину сейчас – не стоит, мол, в любое другое время успею. Поэтому наш гитарный друг спускает весь гонорар на выпивку, одежду, налоги… Главное – налоги, да. Застегивая на ходу куртку, выхожу на парковку, где уже довольно темно, и только от света фонарей замечаю две фигуры, одна из которых машет мне руками. Я знаю их? Знаю. От того, что я сижу в теплом салоне, а на передних сиденьях Юу и Кою спорят о правилах дорожного движения, мысли о той девахе в репетиционной у Рея меня не покинули, а стали только сильнее терроризировать мой уставший мозг. Тупой Акира, и девка тоже тупая. Зачем вообще эти женщины, если рядом есть такие друзья? Смеряю взглядом Аоя и рыжего, после чего поправляю себя: «Такой друг». — Чего надутый? — Широяма чуть ли не наполовину перевалился в проем между передними сиденьями и уставился на меня. — Из-за шишки, что ли? — вскидывает брови и улыбается. Садист! — Нет. Не из-за шишки. И я не надутый, — отворачиваюсь к окну, поджимая от обиды губы. Да откуда им знать!.. Натуралы, тоже мне. — Успокойся, Ру, — лопочет Кою с водительского места, когда останавливаемся на светофоре, — у них с ней ничего серьезного. Ну, сам Акира так говорил. Широяма удивлен. Удивлен и смотрит сначала на меня, пока его брови как олимпийцы убегают вверх, а потом на Кою, который только что сказал такую простую и очевидную вещь. Вообще не парится Шима. Расплываюсь в наигранной улыбке, которую тут же сменяет прежняя кислая мина, когда я вновь отворачиваюсь от этих двоих. Уруха посматривает на меня в зеркало заднего вида, когда я сверлю его недовольным взглядом, и виновато сводит брови, извиняется глазами, мол, не хотел. А Аой… Аой уже вовсю давится смехом. Конечно! Что может быть лучше. — Ты у нас, значит, на Рея запал? — отсмеявшись, вновь разворачивается ко мне. — Отвали, — бурчу, зарываясь носом в шарф, А этого уже не остановить. Здравствуйте, издевательства на всю оставшуюся жизнь жалкого вокалиста-гея. У нас сейчас октябрь, а скоро продолжение тура. Уруха ведет машину, Аой высмеивает мою ориентацию, а я ревную Акиру Сузуки. По сути… какие права я имею на него? По сути, никаких. Но ту рыжую из стаффа надо однозначно убрать! А что они сейчас могут там делать?.. Терзаясь ревнивыми размышлениями, вроде как проваливаюсь в сон, когда мы снова тормозим на перекрестке.