Девственник. Собственник

Акира молча пережевывал приготовленные Урухой брокколи, подцеплял палочками рыбу, запивал все это дело минералкой и изредка поглядывал на меня. Когда я непроизвольно краснел под его взглядом, в котором видел какой-то намек на то, что происходило ранее, все его внимание тут же снова занимала еда. И это как бы намекало на то, что Акире неинтересно то, чем мы занимались до прихода Кою. Ну или я это себе так надумал. В общем, мы оба молчали, поглощая ужин, а Шима выполнял функцию радио, беспрерывно рассказывая о… ― А потом он меня толкнул в очереди, представляете? Я уже хотел очки снять, указать ему, кого он посмел толкнуть, но, ― Кою отпил газировки из стакана, ― потом вспомнил, что не накрашен. ― И? ― Акира мельком посмотрел на него с нескрываемой саркастичностью и отправил в рот еще один кусок рыбы. ― Кто меня узнает без косметики? ― Шима хмыкнул, а я не сдержал смешка. Без косметики он на мужика похож, поэтому, действительно, никто. ― Так или иначе, светиться лишний раз все равно не хочется, ― жуя, выдал он самому себе оправдание, ― к тому же там еще где-то в соседней кассе топтались школьницы. ― Растерзают и не заметят, ― пробормотал Акира с набитым ртом, кивая, и я, поймав его взгляд в очередной раз, закивал в ответ, мол, да-да, правду говоришь. Эти поклонники бывают ненасытными до сумасшествия, протянешь руку – отгрызут по плечо. ― Ну а вы? Чем занимались, пока меня не было? ― он отодвинул от себя тарелку, откидываясь на стуле, а я в этот же момент, чтоб его, подавился водой. Захлебнулся от неожиданности. Это, наверное, уже нормальная реакция на слова Шимы. ― Мы… ― Мы фильмы смотрели, ― Акира перебивает. Ну да, фильмы. Вспоминаю диски с фильмами для взрослых мужчин, которые мы откопали у Урухи. Кою распахивает глаза и, забыв, что хотел сказать, присасывается к стакану, опускает глаза в стол. Сделал вид, что ему все понятно. На самом деле, меня нисколько не удивило то, что он поклонник гей-порно, но… так долго из себя натурала строить! Мне всегда было трудно в это поверить, и ведь он никаких признаков не подавал, повода не было думать о нем иначе, а тут… вот так… Акира усмехается, вытирает губы салфеткой и разминает шею рукой, запрокидывая голову и смотря в потолок. Скольжу взглядом по напрягшимся мышцам, по выделившимся ключицам, они такие… мощные? Эдакое мужское изящество. Я засматриваюсь и не доношу палочки до рта, поэтому шмоток овощей падает в тарелку и за ее края. Акира отвлекается. ― Така, доедай и поедем, ― кивает на мою полупустую тарелку в то время, когда они оба уже доели. ― Куда? ― Куда? Шима спрашивает, оживившись, я – испугавшись. С чего бы? Наверное, подсознательно додумываю ответ и от этого волнуюсь, боясь его услышать. ― Ко мне, ― пожимает плечами и вылезает из-за стола. ― Я в туалет, ― ах да, прости, что сами не поинтересовались. Я ему только молча киваю, активней работая палочками, а Сузуки выходит из кухни. Двух секунд не прошло, как Такашима подрывается и вылетает за ним. ― Кою, ты, ― проглотив кусок, успеваю произнести это в пустоту, ― куда?.. Пытаясь угомонить свое любопытство и зарождающееся подозрение, запихиваю в рот остатки, с трудом прожевывая, запивая этой противной газировкой, от которой во рту шипит, но все равно сижу на месте. Да говорите о чем хотите! Больно мне интересно, подумаешь. Хотя, если не врать самому себе, мне всегда было интересно, что связывает Акиру и Кою помимо дружбы. Они ведь вместе со школы. Шима может знать о нем все-все, начиная от привычек, заканчивая личностными качествами и желаниями. Сейчас это начинает меня неслабо так напрягать, учитывая то, что… вспоминаю диски. ― Сука, ― с шумом отодвигаю стул и, ударившись бедром об угол столешницы, неловко выползаю из-за стола. Ушиб болезненно пульсирует, но я, закусив губу, через ступеньки перескакиваю к комнате с санузлом. Вот так перед глазами… Кою, который извиняется перед Акирой за причиненные неудобства… на коленях. ― Акира, когда поедем? ― специально громко кричу ему, еще не дойдя до двери, но тут же врезаюсь во что-то твердое, а точнее – носом в грудь Рейты. ― Сейчас поедем, ― слышу над головой, замираю. Его руки отцепляют меня за плечи, поэтому мне все-таки приходится отклеиться. ― Иди, одевайся, ― кивает вниз в сторону прихожей, а следом, из спальни, за ним выползает Шима. Опасливо так смотрит, даже растерянно. Да что такое?! Почему спальня? ― Вы что делали? ― щурюсь, шепотом переспрашиваю у Сузуки, а тот оборачивается на Уруху и, обратно повернувшись ко мне, жмет плечами, подталкивает в сторону, намекая на то, что мне все же надо идти одеваться. ― Нет, скажи, ― цепляюсь за косяк угла, из-за которого я так удачно вписался в Акиру, но он только вздыхает. ― Мы говорили, Така, иди. ― А ты? ― И я иду, ― обнимает за плечи одной рукой, и мы спускаемся по лестнице. Шима, немного подождав, плывет за нами. ― Ну… вы это, заходите еще, ― отирается на месте перед нами, кидая то волнительные взгляды на Рея, то улыбающиеся на меня. Фыркаю, нацепляя очки, а Акира мотает шарф, скрывая нос. Я в сотый раз засматриваюсь на эти простые действия, на то, как контрастирует его выбеленная проволока с черным вязаным шарфом, как он слабо улыбается одними глазами. Аки-и, хочется на нем повиснуть. ― Обязательно, ― запоздало отвечаю ему, ловлю недоуменный взгляд, пожимаю его протянутую руку и жду, пока Акира выйдет первым. Тот хлопает Уруху по плечу и, как-то непонимающе на меня посмотрев, выходит за дверь, я сразу же проскальзываю за ним. ― Не дуйся, ― без энтузиазма кидает он мне, пропуская вперед. ― Нет повода. Я ничего не отвечаю и просто иду к его машине. Вон она, до сих пор стоит так же, как неудачно припарковал ее Кою у самого газона. Стекла черные тонированные, сама она черная. Большая мужская машина, лучше, чем у всяких Аоев. На улице смеркается, Акира снимает сигнализацию, и я забираюсь на заднее сиденье. ― Почему туда? ― Зачем нам к тебе? ― кинув сумку рядом, игнорирую его вопрос и интересуюсь. Ответа не поступает, и только когда Сузуки садится на свое сиденье, вполоборота оборачивается ко мне. Мне его плохо видно: стекла темные, свет выключен, от лобового стекла толку мало, на улице все равно едва светло. ― Ты разве не хочешь? ― Мы так и будем задавать одни вопросы друг другу? ― Ну так? ― Почему ты такой? ― мысленно рычу, осекаюсь и понимаю, что снова задал вопрос, а Акира усмехается. ― Мы с Кою поговорили о том, что мы с тобой видели на первом этаже в гостиной, ― помолчав, признается Акира, а я вскидываю брови, придвигаюсь ближе. ― Он радеет за это, и в его планы не входило то, чтобы мы узнавали, ― на выдохе произносит, и я распахиваю глаза. Стал бы Сузуки мне врать? Или я просто нашел еще один повод обидеться? Пододвигаюсь вплотную к его сиденью, цепляясь пальцами за спинку. ― И все? ― И все, ― кивает, сглатываю. ― Иди сюда, идиот, ― грубо, но так ласково звучит, и я наклоняюсь к нему, снимая очки, тут же ощущаю то, как Акира кладет мне руку на шею, не давая отстраниться. Вместо того, чтобы столкнулись губы, мы сталкиваемся лбами, а еще я царапаюсь щекой о грубую обшивку его сиденья, отчего шиплю. А Акира смеется, ему опять смешно надо мной, а я ведь даже обнять его по-человечески не могу, потому что сижу между двумя передними сиденьями, едва ли не соскальзывая со своего. ― Мы едем? ― переспрашивает он в мои губы, а я только киваю, все-таки скользя по его губам языком. Снова смеется, втягивая его в рот, и мне приходится кое-как уцепиться за его плечо, отвечая. Его теплые, влажные от слюны губы, то, как он прихватывает ими мои, как засасывает их, это крышесносно, отмечаю про себя в который раз. Мне даже нравится то, как губы Сузуки слегка обветрены. ― Така, полегче, ― бормочет он, когда я вцепляюсь резцами в его губу, лаская во рту языком, и мягко засасываю ее. Мне так мало этого, хочется целовать, целовать. Черт бы его, никогда не считал мужчин такими классными. ― Я хочу, ― перевожу дыхание, снова сплетая с ним языки, лаская его язык самым кончиком своего, ― целоваться, ― бормочу, прикрывая глаза и крепче стискивая его куртку на плече, ― с тобой. ― Така, ― выдыхает, но отвечает. Пальцы его на моей шее то расслабляются, то начинают сжимать пряди, отодвигая вниз шарф. Это он так колеблется, наверное. ― Таканори, ― как-то вымученно тянет, придвигаясь ближе, но между нами чертова спинка его сиденья. ― Черт, Руки, ― шипит, отстраняясь, оставляя нить слюны между нами. ― Ну что? ― облизав губы, пытаюсь его разглядеть, но из-за того, что он сидит к единственному источнику света спиной, ничего не выходит. ― В штанах тесно, ну что, ― передразнивая, ворчит и прижимается щекой к подголовнику. Я как-то тут же замолкаю, тереблю зубами нижнюю припухшую уже губу и понимаю, что: ― У меня тоже. Он наверняка сейчас вскинет брови, оближет губы и приглушенно засмеется, а потом надавит на газ, и мы отъедем от дома Такашимы, а потом всю дорогу мы проведем в молчании. ― Тогда поехали, ― ну я же сказал. ― Нет, Акира, ― не знаю, кто меня за язык дернул, а еще за руку, потому что я не только сказал это, но еще и положил руку ему на основание шеи, начиная легкие массирующие движения через ткань куртки. Сузуки замирает, уставившись на меня, а я чувствую, что сердце бьется чаще от волнения, как бы намекая, на что я подписываюсь. ― Что значит «нет»? ― Я хочу… ― Целоваться со мной? ― усмехается. ― Тебя, ― покусав губу, отвечаю и, подавшись вперед, обхватываю его одной рукой за плечо, снова притягивая к себе. ― Я тебя. Без всяких Такашим, Широям и Наото, ― серьезно смотрю в глаза, и плевать, что я едва ли не проваливаюсь, и еще каких-то двадцать сантиметров – и встречусь с ручным тормозом боком. ― Наоко, ― поправляет, закатываю глаза и собираюсь уже снова прижаться к его губам, как он отстраняется. ― Нет, Така, ― что?.. Сбрасывает мою руку с себя, выпутываясь из этих объятий, а после открывает дверь и вылезает из салона. ― Акира! ― дергая ручку, собираясь вылезти следом, но встречаюсь с Рейтой, который заталкивает меня обратно, залезая сюда же, на заднее сиденье. ― Как это понимать? ― неразборчиво бормочу, но тут же чуть ли не соприкасаюсь затылком с пластиком двери изнутри, и только ладонь Сузуки, прикрывшая мою голову, меня спасла, когда он опрокинул меня на спину. Захлопнул дверь, забрался с коленями на сиденье и придавил меня собой, так, что я даже воздухом подавился от неожиданности. ― Здесь? Вот так? ― сдавленно переспрашиваю, неловко обхватывая его шею руками. ― Ну а ты как хотел? ― стаскивает с меня кеды одной рукой, а я, забив на все постороннее, припал к его губам, впуская настойчивый язык в теплоту собственного рта. Оставшись без обуви, полностью забираюсь на сиденье, и Акира умещается между моих ног, так же избавляя себя от ботинок. ― У меня никогда не было этого в машине, ― усмехается, когда я запрокидываю голову, и присасывается к шее, одергивая вниз шарф, который я тут же стараюсь с себя стянуть. ― У меня… ― Вообще не было, ― смеется, трется об меня пахом, и я чувствую его внушительную эрекцию, как она прижимается к моей собственной. ― С мужчинами! ― не надо меня в абсолютные девственники записывать, а Сузуки все равно смеется, отбрасывает шарф на подголовник и обхватывает кадык губами, щекоча и поглаживая его языком, от чего я начинаю тяжелее дышать и подаваться бедрами навстречу его медленным движениям. Акира с меня приподнимается, закрывает дверь на защелку, а после расстегивает с себя куртку, разматывает шарф и бросает их на переднее сиденье. Сейчас я так рад, что у него плотно тонированные окна в машине, и никто нас не увидит, даже через лобовое стекло. ― Сними ее, я хочу чувствовать тебя, ― тяну за полы его футболки, и Акира, улыбаясь, стягивает вещь с себя, а я даже в этом полумраке могу видеть его шикарный подтянутый торс, проступающие кубики, и эти ключицы!.. я вижу даже их. Приподнимаюсь и, удерживаясь на одной руке, припадаю губами к груди, и от этого Рея даже тряхнуло слегка. Он зарывается пальцами в волосы на затылке, часто дышит, и я, когда прижимаюсь губами к сердцу, чувствую, как бешено оно бьется. Мы еще никогда не были так близки к тому, чтобы… его затвердевшие соски я сжимаю губами, стараюсь засосать и поласкать языком вершинки каждого поочередно. С губ Акиры срывается слабый стон, и мне от этого дико приятно – Така знает, как сделать хорошо даже мужчине! ― Постой… постой, ― он почему-то шепчет, как будто нас могут услышать, а я вопросительно поднимаю на него глаза, останавливаясь, но вместо слов Акира стягивает с меня куртку и, бросив ее куда-то вперед, принимается за пуговицы на рубашке. Он такой горячий, такой близкий ко мне, такой… всхлипываю, когда пальцы сжимают сосок, а он еще их предварительно облизал. ― Да что ты возишься… ― беззлобно шиплю, помогая ему, и мы в четыре руки освобождаем меня от верхней части гардероба. На удивление, в его машине не холодно, или это мы такие разгоряченные? Он смеется, заставляя меня поднять голову, и снова присасывается к губам, наглаживая мои плечи и грудь ладонями. Когда я думал, что сойду с ума от желания только от одного случая в гостиной Урухи, как же сильно я ошибался. Кстати, о пернатом. Даю слово, если сейчас он позвонит или ему взбредет в голову проверить почему-то не уехавшую машину Рейты, я собственноручно задушу его. Отдам Юу на анальное растерзание. ― Тебе придется полностью снять их, ― шепчет в губы, снова укладывая на спину и скользя языком по моему в перерывах между словами. На улице загораются фонари, прямо над автомобилем становится светло, и за счет света от лобового стекла я лучше вижу Акиру. Киваю в ответ на его слова, а потом скольжу руками по его спине, прощупывая каждую напрягающуюся мышцу, каждый позвонок, лопатки, безболезненно царапаю их ногтями и, спустившись ниже, сжимаю ягодицы сквозь джинс. Орех! Упругая классная задница, спортивная задница, и я сильнее прижимаю Сузуки за нее к своему паху. Его пальцы ловко проходятся по моему паху, справляясь с ширинкой. Он отстраняется, поднимая и раздвигая мне ноги, стягивает джинсы. ― Блять, ― как же без этого; он переборщил, и я своим же коленом попадаю себе же в лоб, Акира извиняется и бросает нижнюю часть моего гардероба на водительское сиденье. Зато какой перед ним вид! Загнул мне ноги, сложил меня едва ли не вдвое, а теперь пялится на мою задницу. ― Така, ― усмехается и не спешит позволять мне принять нормальное положение. Проходится пальцами по моему вставшему члену сквозь хлопок, шлепает по ягодицам, а я весь теку даже от этого. Такое неловкое положение, и такое сильное желание… Я недолго еще лежу в такой позе, Акира все-таки стаскивает с меня белье, а потом ноги принимают обычное положение – я закидываю их Сузуки на бедра, зажимая своего блондина коленями. Он как-то жадно скользит по мне взглядом, рассматривая абсолютно все, и я даже сжался под такой внимательностью. Его руки поглаживают ляжки, переходят на внутреннюю сторону бедра, так близко к паху, что я закусываю губу, жмурясь, боясь даже представить, если пальцы заденут плоть. ― Ты же течешь, ― смеется Акира, и я всхлипываю, когда палец поддевает головку, собирая каплю смазки. Рей подносит руку к моим губам, заставляя облизать, и я, немного помявшись, все-таки обхватил его палец губами, пробуя себя на вкус. ― И хватит постоянно смеяться, ― невольно хмурюсь, но это скорее от того, что мы долго тянем, Акира в ответ улыбается, наклоняется и в мои приоткрытые губы проскальзывает своим языком. Я зажмурился, вцепляясь пальцами в его плечо, а он продолжил проталкивать свой язык мне в рот, и даже если нас сейчас что-нибудь прервет, и ему не достанется моя задница, то языком меня он уже, можно сказать, трахнул. ― Прости, ― отстраняется, а после расстегивает свои джинсы и приспускает их с бедер вместе с бельем. Я как завороженный смотрю на… это. Акира гладит себя, обхватывает ладонью ствол и слегка сжимает головку, я бы потянулся к нему, несмотря на то, что не знаю, что к чему, если бы не мое положение, не шибко удобное. Он сжимает себя у основания и, рвано выдохнув, убирает руку с члена, чтобы заползти в передний карман джинсов. Извлекает оттуда полупрозрачный тюбик, а я вскидываю бровь и кусаю губу. ― Это зачем и откуда? ― вижу, как обертка при свете фонарей, что к нам попадает, поблескивает. ― Уруха дал, ― честно отвечает Рейта, а мои глаза округляются. Аой снабжает нас презервативами, а Кою – … ― Вы за этим уходили? ― сипло спрашиваю и сильнее упираюсь локтями в сиденье, Акира кивает и снова наклоняется. ― Пошире ножки, ― улыбается и выдыхает дразняще в губы, мне приходится слушаться и шире развести ноги, а одну и вовсе закинуть на спинку сиденья. Никогда не считал себя гимнастом или акробатом, но есть ведь позы и похлеще, да? Акира шумно втягивает носом воздух, когда его сухие пальцы проходятся по моим ягодицам и задевают анус, отчего я вздрагиваю. Никогда никому не давал там себя трогать, а Рейта сейчас… я задерживаю дыхание, когда смазанный палец начинает поглаживать сжатые мышцы, а потом проникает глубже. Ощущение странное, особенно тогда, когда он двигается внутри. А еще я чувствую, как легко колотит Акиру. ― Что с тобой? ― слабо застонав от его очередного движения во мне, убираю челку с глаз, стараясь на него посмотреть. ― Почему тебя трясет? Он не отвечает, и я ощущаю в себе второй палец, Акира разводит их внутри меня, растягивая стенки, я жмурюсь и кусаю губу так сильно, что уже больно. Слышу его очередной рваный выдох, и Сузуки еле сдерживается, чтобы не прикоснуться к себе. Его так возбуждает мой вид сейчас? ― От нетерпения и, ― третий палец, я всхлипываю, выгибаясь дугой, когда он задевает во мне чувствительную точку, ― возбуждения, ― приблизившись, шепчет на ухо и кусает хрящ, посасывая его у себя во рту. От одного его вкрадчивого шепота меня в который раз перетряхивает, и я жмурюсь. А Рей не скупится на смазку и поливает еще, и пальцы начинают скользить лучше. ― Долго ты еще? ― вымученно выстанываю, подаваясь бедрами вперед и насаживаясь на пальцы, которые по основание ушли в меня. Мне приятно ощущать их, но как только я представляю, что член Акиры толще, горячее и длиннее, мне хочется кончить от одних этих представлений… Сузуки что-то бормочет о моей девственности, я толком не разобрал что, а потом наваливается на меня, ухватываясь одной рукой за бедро, а другой – упираясь в сиденье над моей головой. ― Я вхожу, ― зачем-то оповещает меня и потирается набухшей головкой о мой вход, а я стискиваю челюсти, боясь даже вздохнуть. Задерживаю дыхание, смотря на него, когда он медленно погружается в меня одним плавным движением бедер. Я снова представил, как, должно быть, напряглись его ягодицы, как ему узко внутри меня, но… Я захожусь протяжным стоном, когда Акира входит глубоко и до конца, кажется, по самое основание. ― Ак… ― кусаю губу, откидывая голову и стукаясь о чертову дверцу затылком, ― твою мать. Я поверить не могу в то, что это он глубоко во мне – такой толстый, объемный и горячий, отчего мне кажется, что мои мышцы растянуты донельзя. Рей не двигается, остается глубоко во мне, сильнее сжимает пальцами бедро и горячо так дышит, что я лицом чувствую его выдохи. А вот когда он подается назад, и я ощущаю то, с каким легким трением о стенки выскальзывает его член, я кусаю свою руку, стараясь не закричать от удовольствия. Да, пусть больно, но это, наверное, такая боль, от которой приятно. Либо я мазохист. Я неимоверно хочу его, и пусть он даже… пусть даже порвет! Я все равно хочу его, хочу быстро и глубоко, хочу его чувствовать в себе. Хотя, насчет «порвет» я явно погорячился… ― Рей, двигайся, ― бормочу и вытягиваю шею, хочу дотянуться до его губ, но он сам склоняется надо мной, снова толкаясь в меня, и кусает за нижнюю губу, оттягивая, сдерживая свой рык. Я мычу – от удовольствия или от протеста, черт знает – но я хочу, чтобы он двигался. А еще я слышу, как по крыше и стеклу начинает барабанить. Не вижу, но понимаю по шуму с улицы, что начался дождь. Самая что ни на есть романтика! ― Как туго, не торопи меня, ― хрипит и подается назад и снова входит в меня, но, кажется, под другим углом. Мне казалось, это мои слова, а их произносит Акира… Я стараюсь расслабиться, раскрыться, но когда он снова задевает простату, я стону в голос, напрягаясь всем телом и впиваясь в губы Сузуки своими, прося, чтобы именно он заглушил мои стоны. Пальцами вцепляюсь в плечи Акиры, прижимая его крепче к себе, и кусаю в шею, отчего Рей рычит в мою и, видимо, жмурится. Его движения начинают набирать темп, быстрее и быстрее, так, что я слышу шлепки его бедер о мои ягодицы. Глухие, ведь он наполовину в одежде. Ну… мы успеем наверстать свое, я уверен, а пока… ― Я чихну сейчас, ― чувствую, что в носу щиплет, и сквозь рваное дыхание пытаюсь сдержать этот порыв. ― Не порти момент, ― недовольно хрипит Акира мне в шею, и я снова ощущаю глубокий толчок, следом еще один и еще один. Он вдалбливает меня в сиденье, выше задирая мою поднятую ногу, до боли сжимает бедро, но… ― Но твои волосы… щекочут мне нос, ― отворачиваюсь, заходясь громким стоном, исполосовывая ногтями спину Рейты, завтра посмотрим на следы. Он поднимает голову и, вглядываясь в этом полумраке, к которому мы привыкли, в мои глаза, усмехается и спускает слюну в мои открытые губы. Я ловлю ее и, чуть подавшись вперед, засасываю губы Акиры, откидываясь обратно и заставляя его продолжать поцелуй. Целует страстно, с небывалым напором, пару раз мы даже зубами столкнулись, и при этом он не прекращал движений, каждое из которых пульсацией отдавалось у меня в висках. Глубокие быстрые толчки, раз за разом все быстрее. Акира крепче хватается за бедра, будто стараясь натянуть меня на свой член, и сам срывается на гортанные стоны и глухое рычание в мои губы. Я слизываю слюну с его губ, обсасываю нижнюю, кусаю верхнюю, когда он снова задевает во мне нужное место. Выгибаясь навстречу его взмокшей груди, запрокидываю голову, и тогда Акира присасывается к шее, жалит укусами кожу, где имеет возможность, засасывает под кадыком и удобней прихватывает мою вторую ногу. Мне приходится уцепиться пальцами за спинку кресла рядом со мной и чуть приподняться, и тогда Сузуки наваливается на меня всем телом, замедляя движения. Изверг! ― Что ты… ― заплетается язык, а во рту пересохло из-за частого дыхания, от которого уже кружится голова. ― Что ты… эй, не останавливайся, ― слабо бью в плечо, пытаясь сдуть челку с глаз, чтобы видеть его, а он только усмехается сквозь свои хрипы и глухие стоны. Медленно выходит – почти выскальзывает! – и резко толкается обратно, а у меня перехватывает дыхание и все тело сводит непонятной судорогой удовольствия. ― Я не смогу долго, ― трусь лопатками о грубую обивку из-за его хаотичных толчков, что, кажется, сотру себе в кровь всю спину, но это того стоит, ― Акира… как классно, ― выдыхаю, закрывая глаза, а рука тянется к собственному члену. А сколько раз я это делал, думая об Акире! Мои пальцы почему-то сравнительно прохладные, стискиваю ствол, и, не извращаясь, довожу себя до разрядки. Я жутко хочу ощутить Рейту в себе, но и свой оргазм оттягивать не хочется. ― Давай, ― снова шепчет, снова с улыбкой, ― ласкай себя, ― толкается грубо и замирает, а потом еще раз точно так же, выбивает из моего горла непроизвольные стоны, ― сколько раз я представлял тебя… таким, ― хриплый шепот вкупе с его действиями и смыслом сказанного… Я жмурюсь, сжимая свой член, и снова возобновляю движения ладони. ― Я хочу видеть, как ты делаешь это, ― он опускает голову и резче двигает бедрами, я не удерживаюсь и свободной рукой все-таки сжимаю его ягодицу, что получается с трудом. ― В др… ― зажмурившись и застонав так, как ни разу до этого, прогибаю спину и кончаю на свои пальцы, так внезапно… А Акира припадает к моим соскам, плечам, шее – к чему может в таком положении. Он сильнее вминает меня в сиденье, а я сжимаю мышцы вокруг его пульсирующей плоти. ― Давай же! ― выстанываю, но снова ударяюсь затылком, когда Сузуки входит грубо и неаккуратно, задерживаясь внутри, а потом совершая новый толчок. Его тело бьет крупная дрожь, его трясет и он протяжно стонет. Своим потрясающим голосом, да-а… ― О боже, ― все, что вырвалось у меня, когда я ощутил в себе то, какой он горячий. А еще сиденье подо мной начало становиться мокрым, наверное, от смазки и… вытекающей спермы? Все бы отдал, чтобы видеть. Акира падает на меня, и мне приходится прижаться губами к его взмокшему плечу. Он вспотел, дышит через раз и даже, кажется, целует меня в основание шеи. ― Аки… ― зову его, безуспешно пытаясь восстановить дыхание. В ответ невнятный хрип и мычание, ― мы сделали это, ― устало смеюсь и осторожно опускаю ногу, так, что закидываю ее на бедро Сузуки. ― О, отметим это, ― смеется так изнеможенно, что мне даже жаль его стало, ну, так вымотался. Я смеюсь в ответ и утыкаюсь носом в его волосы, тоже влажные, а кожа головы – горячая, когда я зарываюсь в них пальцами. По стеклам стучит самый настоящий осенний ливень, мы в машине, а Акира до сих пор во мне. *** ― Така? ― так бодро с того конца, а я нехотя прижимаю трубку к уху, но не собираюсь открывать глаз, лежа на заднем сиденье автомобиля Акиры. Мы стоим на светофоре, всему мокрому в одежде мне неудобно, и вот кого-кого, а Кою слышать явно не хочется. ― Ну? ― устало переспрашиваю. ― Вы дома? ― ехидный такой голос. Если бы мне не было лень, я бы открыл окно и высунул туда трубку, давая Шиме послушать шум улицы и дороги. ― Едем, ― смотрю на спину Акиры за рулем, на то, как дворники пытаются расчистить стекло, ― что хотел? ― Вы только что от меня отъехали, я видел, ― его тон не меняется, и в нем по-прежнему намек. Что он ждет, интересно… ― Классно было? ― я знаю, что он ухмыляется, судя по его интонации. Акира не глядя протягивает руку, и я, не задумываясь, даю ему телефон. ― Кою, было горячо и страстно, если ты спрашивал «как это было», ― твердо, но с усмешкой отвечает Акира. ― Смотри диски и завидуй, помалкивая, ― мы выворачиваем с перекрестка, и Рей чмокает трубку, чтобы рыжему было слышно, а потом сбрасывает. ― Горячо и страстно? ― улыбаясь, закидываю ноги на спинку сиденья, а Акира, следя за дорогой, возвращает мне телефон. ― Как я и представлял, когда думал об этом, ― помолчав, кивает. ― Много думал? ― Много, Така. Мне бы поцеловать его, м… в макушку. Или висок. Но подняться сейчас кажется нереальным. Так или иначе, я уверен, что это был первый и далеко не последний наш с ним раз. Без Такашим, Широям и Наоко.