Улыбка Чеширского Кота

— Так вот, — Гермиона, по настоятельной просьбе Гарри, обстоятельно отчитывалась в проделанной работе за время отсутствия приятеля во вверенном ему отделении, — как только вы с Деннисом отчалили, Бруствер отправился к Долохову в палату, сказал, что на минутку, поговорить по душам. Нет, ты не думай! Я не подслушивала, просто они орали на всё отделение. А вот о чём? Представляешь, даже Молли толком ничего не поняла: какая-то игра слов и сплошные идиоматические выражения. Потом, кажется, драться начали. Когда мы с девчонками в палату забежали, то Бруствер с Антонином, наверное, уже помирились и на брудершафт распивали какое-то редкое зелье. Вот тут-то мы синяки и заметили. Я предложила обычный исцеляющий бальзам, а Долохов сказал, что традиционной колдомедицине совсем не доверяет. И начал старинным фамильным рецептом хвастаться: мол, на ночь намажусь — к утру всё как рукой снимет. Кингсли стоял-стоял, слушал-слушал, дождался, когда Антонин замолчит, и полез к нему целоваться… — Зачем? — Поттер не сдержался и сладко зевнул: после обильного ужина неудержимо клонило в сон. — Я точно знаю, что он — традиционно ориентированный натурал, и мужчины его не привлекают от слова «совсем». — Гарри, ты меня невнимательно слушал, — пояснила Гермиона, неодобрительно покосившись на приятеля. — Я же тебе английским языком говорю: они выпивали на брудершафт. — И что?! — усталость брала своё, мозг категорически отказывался воспринимать дополнительную информацию, но Поттеру не хотелось обижать своим невниманием лучшую подругу. — Про зелье я понял. Но поцелуи-то зачем? — Это такая традиция, — терпению мисс Грейнджер мог бы позавидовать самый кроткий ангел. — Когда люди хотят подружиться и в честь этого выпивают на брудершафт, то обязательно целуются. В этом случае половая принадлежность и сексуальные предпочтения абсолютно не причём. Думаю, ими даже можно где-то пренебречь, и в дальнейших расчётах не учитывать, — недоумённый взгляд зелёных глаз вернул с небес на землю углубившуюся в вычисления Гермиону. — Короче! Так положено. Теперь понял? Гарри неуверенно кивнул и размечтался о поцелуях, примеряя ситуацию с брудершафтом на себя и Леонидаса. Выходило очень увлекательно — спать резко расхотелось. Но кое-какие смутные сомнения упорно не давали покоя, и раскрасневшийся Поттер решил уточнить у притихшей подруги кое-какие нюансы. — Значит, при определенных условиях двое мужчин могут преспокойно целоваться на публике, — Гарри потряс головой и зажмурился, пытаясь отогнать воображаемую восхитительно-возбуждающую эротическую картинку, пока видение не превратилось в откровенно-порнографическую сцену. — И при этом их репутация ни в коем случае не пострадает, так как окружающие люди посвящены в условия игры? — Вряд ли профессор Снейп захочет целоваться напоказ, но ты мыслишь в правильном направлении. Моя школа! — довольная Гермиона снисходительно похлопала по плечу прилежного воспитанника, наконец-то оправдавшего её скромные надежды. — Будешь слушать продолжение? Гарри привычно пропустил мимо ушей фамилию «Снейп» и энергично закивал в ответ: умом он понимал, что принимать так близко к сердцу все события, происходящие в наркологическом отделении, — абсолютно непрофессионально. Но душа требовала подробностей.  — На чём я остановилась? — мисс Грейнджер потёрла виски и укоризненно посмотрела на внемлющего ей Гарри. — Но серьёзно предупреждаю: если еще раз перебьёшь, я обижусь и уйду спать. Безмолвный Поттер отрицательно замотал головой, замахал руками и, желая сдвинуть дальнейший рассказ с мёртвой точки, послал подруге в виде подсказки воздушный поцелуй. — Вспомнила! — Гермиона мгновенно уловила смысл разыгранной ради неё пантомимы. — В общем, Бруствер быстренько чмокнул в губы Долохова, а мы дружно зааплодировали. Лично я была очень довольна, что эта извечная классовая борьба плавно подошла к своему логическому завершению. Уверена, что всем остальным «холодная» война тоже порядком надоела. В этот момент Деннис и появился. Даже не рискую предположить, что он почувствовал, когда увидел собственными глазами, как Антонин целуется с Кингсли, а всё вокруг радуются, смеются и хлопают в ладоши. Представляешь, Криви побледнел, зубы сцепил, застыл как каменный, только кулаки крепче сжал, а вокруг него магия так разбушевалась, что даже искры во все стороны полетели, и дым повалил огромными клубами. Очень фееричная картина, между прочим, получилась. Я и название ей сразу придумала: «Последний день госпиталя святого Мунго». Сбежать-то мы пытались, но дверь никак не поддавалась. Тут бы всем и конец, хорошо, что Долохов не испугался, к Деннису кинулся и начал его успокаивать. Оправдывался, по голове гладил, в любви и верности клялся, ласковые слова говорил. Криви потихоньку начал в себя приходить, и фейерверки постепенно закончились. Тогда миссис Уизли сумела открыть дверь и нас из палаты выпроводить, а сама с Деннисом осталась. Уж не знаю, какие волшебные слова она говорила, какие аргументы приводила, но вскорости Криви в коридор выскочил и на Долохова с объятиями набросился, а после у всех прощения попросил за безобразную сцену ревности. Вот тут, на самом интересном месте, телевизор и доставили: его домовый эльф из «Дырявого котла» принес. Долохов технику никому не доверил: собственноручно распаковал, осмотрел со всех сторон, паспорт внимательно прочитал, с Кигсли посоветовался и отправил Денниса назад в магазин за нормальным телевизором с большим экраном. Сначала Криви упёрся: уходить не захотел, за своего драгоценного Антонина волновался, народную мудрость цитировал: «Кот из дому — мыши в пляс». Но потом быстренько сбежал, потому что Молли вдруг опомнилась и начала порядок в отделении наводить. Всех за нарушение больничного режима отругала, досрочной выпиской пригрозила, сковородкой для острастки помахала и с чувством выполненного долга удалилась на кухню Артура кормить. У него как раз свободная минутка выдалась. И вообще, мистер Уизли старается любую возможность использовать, чтобы супругу на службе навестить, говорит, что скучает без неё. Он иногда на дню по нескольку раз заходит. А вот дальше… До сих пор не пойму: какая муха укусила миссис Уизли. Молли ни с того, ни с сего начала у мужа прощения просить, в ногах валяться, в супружеской неверности каяться. Нет, ну вспомнила миссис, как мисской была! Это же сто лет назад случилось! По-моему, уже все давным-давно знают, что отец Джинни — не Артур. Вернее, Артур, но не Уизли, а иной… — Какой-какой? — из позавчерашних откровений Молли Поттер уразумел, что дальнейшая судьба Джинни напрямую будет зависеть от степени родовитости её биологического родителя, вернее, от отношения леди Лонгботтом к этой загадочной личности. Гарри искренне желал подруге семейного счастья с хорошим парнем Невиллом. — Давай подробнее. Так что там за отец? Я слышал, что он был чистокровным красавчиком…  — …и давным-давно погиб, — согласно кивая головой, поддержала Гермиона. - Ну, Молли! Ну, артистка! — она хлопнула в ладоши и от души расхохоталась. — Да жив, конечно. Что ему сделается? На днях в министерстве виделись. Помнишь, меня Бруствер международным скандалом стращал за то, что я там с одним дядькой выпивать отказалась? Так вот это и был отец Джинни — Артур… — Так он русский?! — пораженно выдохнул Поттер. — Ты его знаешь?! Он кто? Как, говоришь, его фамилия? — Я же сказала: ИНОЙ! — внятно повторила мисс Грейнджер, старательно артикулируя и от души наслаждалась произведённым эффектом. — Точнее, глава Дневного Дозора города Москвы по фамилии Завулон. Вернее, это его сумеречное имя. Да не бери в голову: нам этого не понять. Загадочная русская душа! У них там всё не так однозначно: ходят в Сумрак, колдуют без волшебной палочки. И вообще, по-моему, Завулон — еврей, но это к делу не относится. И насчет «красавчика» я бы поспорила… — А как Артур на измену отреагировал? Да нет, не тот Иной, а наш, который Уизли, — тут же исправился Гарри, по маниакальному блеску в глазах подруги смекнув, что ему в лоб того и гляди прилетит какое-нибудь неприятное заклинание, может быть, даже Авада. — Сама же перед этим говорила, что Молли во всём созналась. — Ты меня неприятно удивляешь! — Гермиона демонстративно медленно убрала в карман мантии свою волшебную палочку. — Как может реагировать на адюльтер тот, «который Уизли»? Сразу начал мямлить, что эту историю давно знает, Джинни обожает, без Молли дальнейшей жизни не представляет. Потом просил прощения за то, что мало уделяет внимания всей семье в целом и супруге в частности. Одним словом, ничего нового, всё, как всегда. Нет, вру! Есть одна новость: мистер Уизли пригласил Завулона на свадьбу дочери. «Mais, à part ça, Madame la Marquise, Tout va très bien, tout va très bien!» (1), — прогудела басом мисс Грейнджер, отбивая ритм ладонями по столешнице. — Спору нет, Артур — мужик хороший, но не орёл. Вот скажи мне… — Молчать! — резко грохнул кулаком по жалобно скрипнувшему столу внезапно рассвирепевший Поттер. — Здесь вопросы задаю я. Хватит мне зубы заговаривать. Если тебя давным-давно бросил Рон, то это ещё не означает, что все остальные Уизли — гады. А расскажи-ка мне, дорогуша, что у тебя с Кингсли? Давай, колись! И попробуй только сказать, что все мужчины на одну колодку. Бруствер — мужик порядочный, непьющий, высокий пост занимает, зарабатывает… - Ага! — невнятно пробурчала мисс Грейнджер. — Ещё и вышивать может… и на машинке тоже…  — И что? — проорал в лицо шокированной подруге обиженный на несправедливое отношение Гарри, во что бы то ни стало решивший защитить всех мужчин разом и Кингсли в том числе. — Внешность у него, конечно, нестандартная. Ничего. Потерпишь! С лица воду не пить. Какого тебе жениха надо? Принца на белом коне?! Не пойму: влюбилась в Бруствера, что ли? А ну, выкладывай!  — Выкладывай, говоришь?! — обиженно зашипела в ответ сузившая глаза Гермиона. – На! Смотри! — она метко швырнула на многострадальный стол маленькую бархатную коробочку. — Открой-открой. Полюбуйся! А Принца можешь себе оставить. Нужен мне твой Снейп! Если хочешь знать, я вообще его всегда боялась даже больше, чем Волдеморта. А тебя уважаю за смелость! — Не подлизывайся, — по привычке буркнул Гарри, любующийся старинным кольцом в виде витой змейки с одним изумрудным глазком. — Кингсли подарил? — Ну да… — стыдливо опустила ресницы покрасневшая мисс Грейнджер. — В любви признался, предложение руки и сердца сделал, представляешь, на коленях стоял… очень романтично. Даже мне понравилось. — А ты что? — с недавнего времени Поттера стали волновать чужие сердечные тайны. — Приняла его предложение? — Как видишь, — глаза Гермионы влажно блеснули, и она взволнованно хлюпнула носом. — Я же взяла кольцо. И вообще. Знаешь, это был самый важный день в моей жизни. Сегодня произошла революция… — Да?! А где? В какой стране? — заволновался бессменный борец за народное счастье. — Почему ты сразу не сказала? А в газетах не написали. — Поздравь меня! Сегодня свершилась великая революция в моём сознании — так называемая переоценка всех ценностей (2), — по причине позднего времени сил на проведение полноценной политинформации у мисс Грейнджер практически не осталось, но она мужественно решила расставить все точки над английскими буквами «ай». — Я поверила в прорицания. Профессор Трелони — большой ученый. Все свои прежние слова, дискредитирующие её как специалиста, беру назад и снимаю перед ней шляпу! А всё ты. Вернее, это твоё: «Приснись жених невесте». — Это причём? — Гарри отказывался верить собственным ушам. – Я, кажется, понял! Тебе сегодня Бруствер приснился? — он привычно рискнул предположить и не прогадал: уложил весь залп в «десятку». — Сто баллов Гриффиндору! — довольная Гермиона ласково погладила по голове догадливого приятеля. — Значит так! Сейчас мне понадобится твоя помощь. Сосредоточься! Прорицания — это всё-таки наука. Она вынула из кармана и увеличила до обычных размеров большую общую тетрадь в коленкоровом переплёте и толстенький потрёпанный томик, который Гарри уже видел в «Дырявом котле». Надпись на обложке сообщала: «Сны и сновидения. Девичьи гадания на каждый день».  — Слушай внимательно, не перебивай! Время позднее — как раз пришла пора экспериментов. Перед сном читаешь заклинания из этой книги: я сделала закладки на нужных страницах, — мисс Грейнджер сунула в руки подопытному объекту книжку. — Потом лежишь и ничего не делаешь: только смотришь сны определённого содержания. В идеале тебе должен присниться суженый, иными словами, твой будущий супруг или супруга. Но, строго говоря, тема сновидений может варьироваться. Всё, что от тебя требуется на данном этапе — запомнить увиденное и записать в этот лабораторный журнал, — она подала Гарри амбарную книгу. — Под все явления нашей жизни, даже самые необъяснимые, можно подвести привычную для нас материальную базу. Бытие определяет сознание. Со снами придётся провести серию опытов, задействовав представителей всех слоёв современного общества. А то вдруг будущее замужество никак не связано с моими видениями? И сегодняшнее событие, вероятность повторения которого стремится к нулю, окажется тривиальной случайностью. — А случайность — частный случай закономерности, — глубокомысленно подытожил околонаучное выступление усталый Поттер и помахал подруге ручкой. — Спокойной ночи! Приятных… научных изысканий. *** Бормоча под нос слова очередной студенческой песни (3) Гарри побрёл по темному коридору в сторону своей палаты. Напрасно старушка ждёт сына домой: В науке без жертв не бывает. А синуса график волна за волной По оси абсцисс пробегает. Поттер прекрасно понимал, что подруга всё равно не отстанет от него до тех пор, пока не добьётся внятного результата в новых исследованиях из области снов и сновидений. Уважая чужие увлечения, Гарри предпочитал не мешать учёной даме, добровольно взвалившей на свои хрупкие плечи выполнение нелёгкой миссии просвещения. О существовании тригонометрических функций он узнал совершенно случайно, ещё в Хогвартсе. Однажды, дождливым вечером, всезнающая Гермиона, щедро делившаяся знаниями со всеми окружающими вне зависимости от их желаний, азартно чертила на пергаменте прямоугольные треугольники и волнистые линии, пересекающие горизонтальную прямую со стрелочкой на конце. Скучающий по случаю плохой погоды Поттер, вынужденный сидеть рядом и слушать пространные объяснения, уразумел, что: а) высшая математика — это здорово, но непонятно; б) мисс Грейнджер — большая умница, и её требуется уважать; в) незнакомые слова непременно пригодятся, если их запомнить на всякий пожарный случай. Тогда, в далёком детстве, Гарри частенько доставалось от Малфоя-младшего, неуклюже пытающегося оттачивать на нём своё «искромётное» чувство юмора, признав бойкого на язычок Поттера достойным противником в словесных баталиях. Защищаясь, Гарри интуитивно чувствовал, что самое прикольное в многочисленных спорах и ссорах - это, когда вместо бранных выражений в ход идут нормальные магловские слова, значения которых неизвестны чистокровным слизеринцам, поэтому вводят недругов в ступор. Воспользоваться полученными знаниями Гарри довелось во время финальной битвы при Хогвартсе. Сойдясь с Волдемортом лицом к змеиной морде в магической дуэли и заранее смирившись с её неблагоприятным для себя исходом, Поттер вдруг отчётливо осознал, что совсем ничего не потеряет, если перед смертью облегчит свою душу и в эпилоге коротéнько (минут на сорок) расскажет кровному врагу о наболевшем. Грубо обозвав Тёмного Лорда гиперболическим тангенсом, Гарри неожиданно выиграл приз в виде нескольких мгновений передышки. Обескураженный Волдеморт «завис», возведя алые очи с вертикальными зрачками к хмурому небу, мучительно припоминая расположение оси ординат в координатной системе и алогично надеясь на подсказку от несносного авадоустойчивого мальчишки. Получив вместо ожидаемого коронный Экспеллиармус, Лорд Судеб предпочёл добровольно и бесповоротно уйти в небытие, окончательно разочаровавшись в окружающих людях. В последний путь его проводил неприличный жест невоспитанного Поттера, цинично показывающего поверженному противнику средний палец. Да и в дальнейшей мирной жизни Гарри, придерживающегося правила: «Хорошо смеётся тот, кто смеётся над последним», научная терминология частенько выручала. Используемая в качестве ответа на хамство она гарантированно обеспечивала несколько секунд форы в стычках со злобными критиканами. В профессиональном плане из синусов и вовсе удалось извлечь весьма ощутимую пользу. Во время практики в магловском кардиологическом центре студент Поттер (единственный из всей группы), услышав знакомые слова, смог уверенно ответить на вопрос о месте расположения синусового узла — естественного генератора электрических импульсов, образующихся при работе сердца. Зловещие зубцы электрокардиограммы, внушающие благоговейный ужас нерадивым сокурсникам, с легкостью поддались расшифровке, и бесконечную бумажную ленту украсил диагноз, выполненный нарочито неразборчивым почерком: «Синусовый ритм: норма». Строгий экзаменатор — профессор медицины — старенький сквиб, происходящий из очень уважаемой в волшебном мире семьи и примерно представляющий уровень подготовки юных колдомедиков, пришел в полнейший восторг от обширных познаний «коллеги» Поттера. Бородатый дедуля, внешне смахивающий на Дамблдора, долго тряс мужественную руку смутившегося от похвалы Гарри, по-отечески поцеловал его в лоб и, прослезившись, зачёл практику «автоматом». Нехотя расставшись с приятными воспоминаниями, Поттер забрался под одеяло при свете слабенького Люмоса. Радостно потирая руки в предвкушении грядущей электрификации наркологического отделения, он послушно раскрыл книгу на первой из закладок. Привычно поддерживая мисс Грейнджер во всех её начинаниях, Гарри всегда стремился оказать посильную помощь в грандиозных экспериментах века, которые регулярно затевала любознательная Гермиона. Правда, чаще всего его использовали в качестве подопытного кролика, но Поттер и к этой роли подходил серьёзно и ответственно, используя малейшую возможность насладиться обществом самого близкого человека — лучшей подруги, отдохнуть душой и отвлечься от повседневной рутины. Сегодня Гарри выпал редкий шанс, когда заветные желания полностью совпадали с его скромными возможностями. Всесторонне обдумывая открывающиеся радужные перспективы, он непроизвольно облизнулся, представляя себе подробности сна с участием Леонидаса. Задействовав по максимуму всё своё внимание и прилежание, Поттер преступил к занимательному чтению. Название параграфа, выделенного жирным шрифтом, вопрошало и одновременно вселяло определенную надежду: «Как увидеть суженого во сне?» Страница, просмотренная по диагонали, настоятельно рекомендовала всякой уважающей себя молодой девушке, желающей увидеть во сне своего любимого, в обязательном порядке положить на ночь под подушку лавровый лист. Обшаривать среди ночи кухонные шкафы в поисках пряной приправы Гарри категорически не хотелось. Он перевернул страницу и, вчитавшись в следующий «рецепт», от всей души умилился его несвоевременности, так как гадать надлежало в ночь с понедельника на вторник, а календарь с утра уверенно именовал текущий день четвергом. Да и сам ритуал, согласно приведённой инструкции, требовал серьёзной подготовки. Чтобы увидеть суженого во сне, гадающей вменялось в обязанность заранее приготовить листочек бумаги с именем взволновавшего её объекта. Книга заботливо предупреждала девушку, что если вдруг она окажется неинтересной этому мужчине, то он вполне может пренебречь её чувствами и вероломно не присниться. Далее, поцеловав листочек накрашенными губами и тщательно соединив бумажку с зеркальцем, считалось целесообразным положить получившееся сооружение под подушку со словами: «С понедельника на вторник я гляжу на подоконник, кто мечтает обо мне, пусть приснится мне во сне». Восхитившись гениальными стихами и порадовавшись неукомплектованному косметикой учебному пособию, развеселившийся Поттер отыскал-таки совет, подходящий практически по всем параметрам. Однако, кое-какими мелочами, в частности положенной под подушку сковородкой, он легкомысленно решил пренебречь, да и пользоваться сакральным предметом, под завязку накаченным магией миссис Уизли, Гарри счёл неэтичным. Четко и громко проговорив заветные слова: «С четверга на пятницу, пятница-пятнúца, кто любит, пусть приснится», смертельно уставший за прошедший суматошный день Поттер рухнул в подушки и забылся глубоким здоровым сном.