Девяносто девять

Маркус подошел к охранникам и о чем-то заговорил с ними, возбужденно указывая рукой на другую сторону лагеря. Элайза спряталась за хозблоком и наблюдала. Вот Маркус жестикулирует, охранники переглядываются, вот один из них кивает и, поправив автомат на плече, делает шаг в сторону. — Давай же, — прошипела Элайза и чуть не закричала от неожиданности: на ее плечо опустилась тяжелая рука. Она резко обернулась и увидела Джима. Очень недовольного и хмурого Джима. — Что ты здесь делаешь? Отвечать нужно было быстро, и Элайза не успела придумать правдоподобную ложь. — Маркус пытается отвлечь охранников, чтобы я смогла приблизиться к Октавии и поговорить с ней. Брови Джима поднялись вверх, губы сжались в узкую полоску. — Зачем тебе с ней разговаривать? — Затем, что она совершенно точно не заражена, и я не понимаю, почему вы продолжаете держать ее в клетке. Джим помолчал, рассматривая ее, а затем сделал шаг в сторону и крикнул: — Маркус, иди сюда. Оставь ребят в покое. Было ясно, что их затея провалилась. Элайза делала вид, что ничего особенного не происходит, Маркус выглядел слегка смущенным, а Джим просто махнул рукой, приглашая их последовать за ним. Они послушались и все вместе прошли по лагерю, минуя медпункт, жилые палатки, сооруженную из брезента душевую. Кто-то (кажется, Розмари) помахал им рукой, но Джим шел быстро, и Элайза также быстро следовала за ним. Вход в кирпичное здание не охранялся: Джим просто открыл дверь и пропустил их с Маркусом вперед. Оказалось, что внутри расположен командный пункт: большая комната со столом, стульями и огромной нарисованной от руки картой, висящей на стене. — Садитесь. Он взял указку и подошел к карте. Провел по красной линии, окружающей почти все пространство, бывшее раньше пригородами Лос Анджелеса. — Это территория землян. Это, — он показал на сам город, — территория мертвецов. А это, — указка коснулась небольшого синего кружка, — наш лагерь. Элайза внимательно слушала. Масштабы впечатляли: лагерь «Спасение» казался лишь маленькой точкой среди господствующего красного. — Почему вы не присоединились к землянам? — спросил Маркус. — Получается, все, кроме вас вошли в коалицию, но вы — нет. Джим кивнул. — Верно. Нам предлагали стать частью их общины, но было выдвинуто одно условие. — Какое? — Они не хотели видеть в своих рядах преступников. Мы должны были пообещать убить каждого из сотни заключенных как только пять лет истекут и ворота откроются. Элайза сжала губы. Что ж, это многое объясняло. Совершившим преступления нет места в новом мире, так? — Вы не пытались договориться? — спросила она. — Пытались, — усмехнулся Джим. — Последнюю попытку сделал Беллами незадолго до окончания вашего срока. И это закончилось убийством. — Убийством кого? Джим вздохнул и сел за стол, тяжело облокотившись на локти. Было видно, что ему совсем не хочется рассказывать, но Элайза шестым чувством понимала: он расскажет. Этот мужчина нравился ей все больше и больше, в нем чувствовалась какая-то суровая сила и уверенность в правильности собственных решений. Оказалось, что после того как лагерь «Спасение» отверг предложение присоединиться к землянам, между ними установился пусть шаткий, но все же мир. Однако, чем ближе становилась дата освобождения сотни, тем сложнее было этот мир поддерживать. Послы командующего землян открыто давали понять, что в день исхода сотня будет уничтожена. Они пытались договориться: обещали, что никто из сотни не покинет лагеря, что каждый пройдет проверку, что им ни при каком раскладе не будет выдано оружие. Все тщетно: земляне стояли на своем. И настал день, когда посол командующего снова пришел в лагерь. Джима не было на месте: он возглавлял вылазку в город, оставив вместо себя Белла. Вернувшись с группой, он обнаружил труп, повешенный на стене лагеря. — Что? — в один голос выпалили Элайза и Маркус. — Это сделал Беллами? Джим кивнул. — Выяснилось, что посол командующего пришел с предложением. Они согласились на то чтобы мы привели сотню в лагерь. Но после мы должны были выдать им каждого из составленного ими списка. — И в списке была Октавия. — Не только Октавия, — поправил Джим. — Тринадцать человек. Я не знаю, по какому принципу составлялся этот список, но Беллами как будто озверел. Он направил на посла автомат и велел ему убираться к чертовой матери. — Почему он не послушался? — взволнованно спросил Маркус. Джим вздохнул. — Потому что он — землянин. Он замахнулся копьем, и Белл застрелил его. Дальше все было еще хуже. Как потом выяснил Джим, Беллами приказал повесить землянина на ворота лагеря, чтобы показать, как «Спасение» относится к их политике. — А после они забрали мою мать? — тихо спросила Элайза. — Да. Ее и еще троих, — по лицу Джима пробежала тень. — Я говорил Эбигейл, чтобы она не совалась за ворота. Говорил, что врач нужнее внутри лагеря, чем снаружи, но она была одержима идеей вытащить тебя из бункера. Их поймали, когда они впятером в очередной раз пытались проломить дверь. Один вернулся, остальные нет. — Они отпустили одного? — удивился Маркус. Джим усмехнулся. — Да, чтобы передать послание. — Какое? — Кровь за кровь. Отдайте нам Беллами или эти четверо умрут. *** Они появились из ниоткуда: только что на поляне были лишь Белл и Джаспер, а через мгновение их окружили странно одетые люди. Их лица были вымазаны черной краской, их руки сжимали мачете и копья, а на их спинах белой краской был нарисован знак бесконечности. Выстрел прозвучал из кустов справа. Прозвучал, но никого не задел. Финн дал короткую очередь в землю, земляне рассыпали строй, но остались на поляне. — Стреляй, мать твою! — заорал Белл, прикрывая собой Джаспера и держа нож наизготовку. — Стреляй по ногам! Один из землян кинулся вперед, замахиваясь мачете. Финн прищурился и выстрелил одиночным. От истошного крика отовсюду вверх взлетели птицы, землянин упал на землю, зажимая раненую ногу. — Уходите! — снова закричал Белл. — Уходите отсюда и останетесь в живых! С воплем «кровь за кровь!» остальные земляне бросились вперед. Финн затаил дыхание и дал еще одну очередь. Словно в поддержку ему, из кустов тоже раздались выстрелы. Все происходило очень быстро, времени думать не было и Финн, затаив дыхание, просто стрелял, притворившись, что он снова с отцом, занимается стендовой стрельбой, и перед ним — всего лишь движущиеся мишени, а не живые люди. Один из землян все же успел добежать до Белла. Они схватились: ножи полетели в сторону в первую же секунду, в ход пошли кулаки. Еще двое отступили, остальные лежали на земле и вопили, зажимая ладонями пулевые ранения. Финн перевел прицел на Белла, но выстрелить побоялся: велика была вероятность задеть не того. Он растерянно опустил автомат и увидел то, что заставило его вытаращить глаза и быстро спуститься с дерева вниз. На них со всех сторон надвигались мертвецы. Их было много, очень много: они шли группами, клацали зубами, натыкались на кусты и деревья, но продолжали идти. — Белл! — закричал Финн, падая на землю и не обращая внимания на содранные в кровь руки. — Мертвяки! Много! Из кустов выскочили двое парней, которых Белл отправил на фланги. Один замахнулся и насквозь проткнул тело землянина ножом, другой взвалил на плечо Джаспера. — Валим, — скомандовал Белл, выхватывая из рук Финна автомат. — Подожди. А как же они? Финн слышал треск и хорошо понимал, что совсем скоро мертвяки будут здесь. Но прямо перед ним корчились от боли восемь человек и оставить их здесь значило бы обречь на мучительную смерть. — Им уже не помочь, — сказал Белл, хватая Финна за руку. — Бежим! Они рванули сквозь кусты, на ходу стреляя в попадающихся на пути мертвецов. Позади раздались крики ужаса и от этих звуков что-то оборвалось в груди Финна. — Надо вернуться! Их же сожрут! Белл изо всех сил пнул его, заставляя идти вперед. Финн ногой отпихнул одного из мертвецов, выстрелил в голову другого, еще одного ударил ножом один из парней. — Живее! Надо оторваться. Они бежали так быстро как только могли. Когда мертвецов вокруг стало совсем мало, Белл запретил стрелять. — Дальше только ножи, — сказал он. — Иначе приведем всю эту толпу к лагерю. Следующий час слился для Финна в одну сплошную кровавую бойню. Он шел вперед, автоматически работал ножом, всякий раз внутренне содрогаясь, когда клинок входил в очередную голову, он вдыхал в себя мерзкий трупный запах, он видел, как покрываются кровью и гнилью его руки и впервые за прошедшие сутки подумал: «Не лучше ли было остаться в бункере? Не лучше ли было вообще не открывать эту дверь?» *** — Как это работает? — спросил Миллер. — Ты же механик, ты должна знать. Рейвен уже несколько часов осматривала дверь, пытаясь понять как ее открыть, и потому ответила слишком злобно: — Я механик по части создания элементарных конструкций. А эту сраную дверь явно проектировали настоящие ученые. Миллер успокаивающе поднял руки. — Не злись, — попросил он. — Все мы нервничаем, так? И все хотим выбраться отсюда. — Но я не понимаю, — возмутилась Рейвен. — Эта хрень должна была открыться в определенный день и определенный час. Судя по тому, что несмотря на апокалипсис она все же открылась, получается два варианта: либо тот, что должен был ее открыть, все еще жив, либо она открылась автоматически. — Ну? — подбодрил ее Миллер. — Не «ну», а «какого хрена», — огрызнулась Рейвен. — В обоих вариантах я не понимаю, какого дьявола было закрывать ее снова? — А что, если это сделали не организаторы тюрьмы? Что, если это сделали земляне? Рейвен едва удержалась от того чтобы стукнуть его по коротко стриженной макушке. — Как сделали? — ехидно спросила она. — Подперли дверь снаружи? Нас здесь было почти сто человек, и то мы ее еле-еле открыли. Сколько же надо народа, чтобы ее закрыть? Она вдруг замолчала. — Ну? — снова сказал Миллер. — Тихо. Все тихо. Давайте послушаем. В зале воцарилась тишина. Рейвен прильнула ухом к двери, пытаясь разобрать хоть что-то из звуков. — Кажется, там кто-то есть, — прошептала она. — Кто-то… Живой. Сильный удар сотряс дверь и Рейвен отпрыгнула в испуге. Что за черт? Кто-то ломился внутрь, нанося один удар за другим. И это не предвещало ничего хорошего. — Занять оборону, — скомандовал Миллер. — Без приказа не стрелять. Каждый из группы укрылся: кто за креслом, кто за выступом в стене, а сама Рейвен сжала в руках нож и прижалась спиной к стене рядом с дверью. Удары следовали один за другим и было видно, что дверь начинает поддаваться. Миллер, стоящий с другой стороны, поднял руку: «Приготовиться». Еще один удар и дверь открылась, образовав небольшую щель. В следующую секунду в этой щели показалось дуло автомата. *** Клетка была достаточно большой для того чтобы можно было ходить по ней в полный рост, но от этого она не переставала быть клеткой. Первые пару часов после пробуждения Октавия думала, что все это — большая ошибка и если орать погромче, то ее обязательно выпустят. Практика показала, что это совсем не так. Из-за крепких прутьев она видела спины охранников, видела, как они сменяются раз в несколько часов, но на ее вопли никто из них не обращал никакого внимания. — Придурки! — орала она во всю силу молодых легких. — Идиоты! Выпустите меня! Я ничего не сделала! Слышали? Я вообще ничего не сделала! Охрипнув окончательно, она забилась в угол клетки и принялась яростно ковырять ногтями землю. У нее не было идеи сделать подкоп: никто бы ей этого не позволил, но ненависть, бурлящая внутри, требовала выхода. Уже стемнело, когда в лагере возник какой-то странный шум. Октавия вскочила, ухватившись обеими руками за прутья решетки, и попыталась разглядеть, что происходит. Кажется, там был Беллами — она слышала его голос, но не могла разобрать слов. — Эй, говнюки! — прохрипела она. — Освободите меня немедленно, иначе мой брат вам покажет! За прошедшие пять лет она успела отвыкнуть от этого. Раньше всегда было так: не трогайте меня или Белл вам покажет, отдайте мои игрушки или Белл вам покажет, не смейте занимать мое место или Белл вам покажет. В бункере это по понятным причинам перестало работать. Так в шестнадцать лет Октавии пришлось учиться защищать себя самостоятельно. — Тихо, — услышала вдруг она и рванулась на звук. Сбоку от клетки стояла — кто бы мог подумать? — Элайза. — Какого хрена, Эл? — прохрипела Октавия. — Что вообще происходит? Больше всего ее поразило, что на Элайзе не было тюремного комбинезона. Вместо этого на ней были надеты брюки и рубашка, а светлые волосы свободно спадали на плечи, а не болтались по спине унылым хвостом. И что это значит? Элайзе, значит, выдали одежду, а ее, Октавию, засунули в клетку? — Не пытайся орать, — прошептала Элайза. — Сделаешь только хуже. Они держат тебя здесь, чтобы заставить Белла поступить правильно, понимаешь? Тут столько всего произошло, оказывается, что страшно представить. — О чем ты, мать твою, Эл? О чем ты вообще говоришь? — Я обязательно все тебе расскажу, — пообещала Элайза быстрым шепотом. — Но пока ты должна сидеть тихо, ясно? Я приду через несколько часов, когда стемнеет. Не трать силы, они тебе еще понадобятся. Она исчезла так же быстро, как и появилась. Ошарашенной Октавии осталось только послушаться ее указаний. Что же случится, когда стемнеет? И что, черт побери, происходит в этом cтранном месте? *** — Первая группа возвращается! Открыть ворота! Джим не успел договорить. Услышав крик, он вскочил на ноги и широким твердым шагом вышел из командного пункта. Элайза и Маркус поспешили за ним. Двое мужчин открывали ворота, еще двое прикрывали их, взяв автоматы наизготовку. Беллами, Финн и еще трое вошли в лагерь. — Джаспер! Джим принял тело сына на руки и поспешил в медпункт. Элайза и Маркус бросились к Финну. Господи, на кого он был похож! Руки, одежда, лицо, — все было испачкано темной кровью, источающей мерзкий запах. Пальцы его дрожали, футболка была разорвана в нескольких местах, обнажая бледную кожу. — Финн, что случилось? Он бешеным взглядом глянул на Элайзу и сел на землю, обняв плечи руками. Закачался, став похожим на Октавию. Элайза оглянулась на медпункт: похоже, доктор Розмари была занята Джаспером. — Принеси одеяло и что-нибудь горячее, — велела она Маркусу. — Он в шоке. Пока Маркус выполнял указание, Элайза села рядом с Финном, взяла его за руки и принялась гладить, успокаивая: — Ты здесь, ты в безопасности, все закончилось. Ты здесь, слышишь? Вокруг нас стены, ты в лагере, до тебя никто не сможет добраться. Она повторяла это раз за разом и постепенно в пустых глазах Финна стал появляться огонек. Теперь его трясло от головы до пят: вместе с дрожью выходил ужас пережитого. Маркус принес одеяло и накинул его на плечи Финна. Он держал его голову, пока Элайза пыталась напоить его горячей водой. Где-то поблизости кричал Беллами: — Где моя сестра? Почему ее все еще не выпустили? Все, кто может держать оружие, на стены! Позовите Джима! Прошло немало долгих минут прежде чем Финна перестало трясти. Кто-то из местных подошел и схватил его за плечи. — Отвали от него, — крикнула Элайза. — Он в шоке! — Он в крови трупаков, — услышала она в ответ. — Я отведу его в карантин. — К черту карантин! Я не позволю тебе к нему прикоснуться! Она накинулась на него как кошка, выплескивая в ударах весь накопившийся за последние сутки ужас. Он отпрянул, защищаясь. — Беллами! Помоги! Элайза ощутила удар в живот и отлетела в сторону. В другую сторону улетел ее противник. Белл стоял между ними: злой, оскалившийся и сжимающий кулаки. — Прекратите немедленно. Мы на пороге войны, а вы занимаетесь идиотским сведением счетов. Элайза, помоги отвести Финна в карантин. Правила одинаковы для всех, и ему придется посидеть в клетке, пока мы не убедимся, что он не заражен. Она вскинулась, готовая наброситься на Беллами, но Маркус обхватил ее сзади и не дал пошевелиться. — Иди, — зашептал он. — Заодно сможешь проведать Октавию. Элайза перестала сопротивляться. Вместе с хмуро косящимся на нее парнем она подхватила Финна под руки и повела в сторону клеток. Помогла втащить его внутрь, уложила на спальник и укутала одеялом. — Держись, — прошептала, склонившись к его лицу. — Ночью мы вытащим тебя отсюда. *** Маркусу совсем не нравилось происходящее. До тюрьмы он работал советником в администрации мэра и привык ко вторым ролям, однако всегда знал, что, не высовываясь, порой обладаешь большей властью чем те, кто находится на виду. Оказавшись среди сотни, он продолжил привычную линию поведения: практически сразу определил лидера и надежно закрепился за его плечом. Все пять лет он исполнял роль советчика, наставника и друга. Мечтал, как выйдет на свободу, как вернется домой, к семье. И в страшном сне он не мог представить, чем все обернется. Соблазн примкнуть к Джиму был велик, но Маркус не любил поспешных решений. Он понимал, что они своим появлением расшатали устоявшуюся систему лагеря «Спасение», и кто знает — возможно, уже завтра у лагеря появится новый лидер. Он решил выждать. Наблюдал, оценивал, ставил галочки. И то, что он видел, ему совсем-совсем не нравилось. Когда Элайза ушла, помогая переместить Финна в карантин, Маркус подошел к Беллами. — Что там случилось? — спросил он. — С чего ты взял, что мы на пороге войны? Как и следовало ожидать, Белл ничего не ответил. Он странно усмехнулся и приказал Маркусу отправляться в лазарет и привести Джима. Чего, собственно, Маркус и добивался. Он дошел до палатки, откинул полог и тихо пробрался внутрь. Надеялся услышать что-то интересное, но услышал лишь доктора Розмари: — Все будет в порядке, Джим. Он жив, просто обезвожен и в шоковом состоянии. Я вколола ему глюкозу и немного успокоительных. Сейчас нужно просто ждать, но состоянию его здоровья ничего не угрожает, клянусь. — Простите, — Маркус решил обнаружить свое присутствие. — Вас зовет Беллами. Кажется, там что-то случилось. Джим бросил взгляд на сына, сумрачно кивнул и вышел, задернув за собой полог палатки. — Похоже, цена спасения мальчишки оказалась выше, чем мы предполагали, — Маркус улыбнулся Розмари. — Как думаете, что теперь будет? Она вытерла руки полотенцем, поправила на голове хирургическую шапочку, из-под которой выбивались на лоб рыжие волосы и спросила: — Вы умеете считать? — Простите? — не понял Маркус. — Это простой вопрос, дорогой мой. Нас здесь — меньше пятидесяти, включая стариков и детей. В самой маленькой из общин землян — три сотни человек. А таких общин у них двенадцать. И я снова задам вам тот же вопрос: вы умеете считать? Маркус прикусил губу. Считать он умел, и подсчет выходил явно не в их пользу. — Но у нас есть огнестрельное оружие, верно? — спросил он. — Как я понял, земляне вооружены только мачете и копьями. — О, да, — насмешливо подтвердила Розмари. — Только не забудьте учесть в своих подсчетах количество патронов, которые у нас есть, и количество мертвых, которые сбредутся сюда на выстрелы. — Получается, у нас нет ни единого шанса? — уточнил Маркус. Розмари пожала плечами. — Как я уже говорила вашей подруге, если война с землянами начнется, то речь будет идти не о победе или поражении, а о том, скольких из нас они решат оставить в живых. И что-то мне подсказывает, — она улыбнулась, — это количество не будет слишком велико. А теперь извините меня, я должна заняться уборкой. Джим так и не выделил мне помощника и приходится прибирать здесь самостоятельно. Маркус кивнул и вышел из палатки. Теперь речь больше не шла о том, к какому лидеру примкнуть. Как ни крути, все снова свелось к выживанию. *** — Ты хоть представляешь, что вы сделали? — кричал Джим, опираясь обеими руками об стол и с яростью глядя на Беллами. — Вы подставили нас всех! Всех до единого! — Речь шла о жизни твоего сына! — Речь шла о жизнях каждого из нас! Вы убили восемь человек, восемь! Как думаете, сколько времени понадобится землянам на то, чтобы сравнять наш лагерь с землей? На щеках Беллами заходили желваки. Было видно, как он злится. — Я расставил людей по периметру и приказал открывать огонь на поражение. — А я отменил твой приказ, — сказал Джим. — Если мы начнем палить, нас снесут даже не земляне, а толпа мертвецов, явившихся на шум. — Простите, — подала голос Элайза. — Можно мне сказать? Все посмотрели на нее. Конечно, ее вообще не должно было здесь быть: на совет пускали только лидеров групп, но она прорвалась, убедив Джима, что в совете обязательно должен присутствовать кто-то из сотни. — Говорить некогда, — покачал головой Джим. — У нас теперь есть только два варианта развития событий: либо мы отдаем Белла и его группу землянам, либо готовимся к войне. Белла и его группу — это означало, что Финна тоже. Элайза поежилась, еще сильнее убеждаясь в верности ранее придуманного плана. Она вытащит Финна и Октавию из их клеток. Она не позволит отдать никого из них на заклание. — Я готов, — тем временем сказал Беллами. — Если нужно пожертвовать собой для того чтобы сохранить лагерь, я это сделаю. Теперь все смотрели на Джима в ожидании его решения. Было видно, как тяжело ему дается то, что он собирается сказать. Он тяжело вздохнул, повернулся к карте, посмотрел на нее несколько секунд и повернулся обратно. — Мы не сдаем своих, — сказал он коротко. — Даже тех, у кого вместо мозга обойма автомата. — Джим, ты с ума сошел, — возмутился один из членов совета. — У нас нет ни единого шанса в войне с землянами! — Может и есть. Голос Элайзы прозвучал тихо, но все услышали. Беллами посмотрел на нее с надеждой, Джим — с сомнением. — Говори, — велел он. — Группа Миллера все еще в бункере, так? — уточнила Элайза. — Мы должны связаться с ними. — И чем это поможет? — Если Рейвен сумеет добыть генератор, все эти пять лет снабжавший нас энергией, тогда у нас появится шанс если не победить, то хотя бы остановить атаку землян. Она встала, подошла к карте и забрала из рук Джима указку. — Смотрите, я все объясню… *** — Твою мать, вы до жопы нас напугали. Миллер и остальные обнимали Беллами, Рейвен же, тяжело дыша, смотрела на Элайзу. — Как вы догадались, что нам нужна помощь? — спросила она. — Никак. Мы понятия не имели, что у вас проблемы, но когда пришли, обнаружили, что дверь заперта. Вряд ли вы бы сами ее закрыли, верно? Облегчение было таким острым, что Рейвен не стала обращать внимания на Элайзино привычное подначивание. — Так зачем вы пришли в таком случае? — Мы должны попробовать забрать генератор. Рейвен вытаращила глаза. Серьезно? Забрать генератор? — Тот самый генератор, который мы не смогли обнаружить за все пять лет? — уточнила она. Элайза кивнула. — Белл и Финн, спасая Джаспера, убили восемь местных, — сказала она. — Если мы не притащим в лагерь генератор, то к вечеру нам всем придет конец. Она принялась раздавать указания. Миллеру и его группе велела обойти бункер снаружи, Белл с остальными должен был занять оборону на случай появления мертвяков, а сама Элайза вместе с Рейвен отправились к КПП. — Смотри, — сказала Рейвен, когда они прошли примерно полпути. Она указывала наверх, где между ветками деревьев виднелся толстый кабель. — Это однозначно должна быть замкнутая система, питающая не только бункер, но и обслуживающие помещения. Если бы это было не так, то электричество у нас отключили бы еще несколько лет назад. — И что это значит? — Это значит, что мы должны искать не сам генератор, а выхлопную трубу. И находиться она должна вовсе не рядом с бункером, а где-то здесь, недалеко от КПП. Минута за минутой уходило время. Они обшаривали лес, перекрикивались с Миллером, но без толку: трубы не было видно. — Что будет, если мы не успеем? — спросила Рейвен. — Ничего хорошего. Над лесом раздался крик. — Эй, сюда, я что-то нашел! Они побежали на звук и Рейвен с облегчением увидела торчащую из земли изогнутую трубу, на которой висел полуоторванный фланец. — Вовремя же нас выпустили, — усмехнулась она. — Еще неделя и эта штука рванула бы так, что от бункера остались бы только стены. Теперь дело пошло быстрее: по видимой части трубы Рейвен определила направление и уже через несколько минут они нашли присыпанный землей люк, ведущий куда-то под землю. — Давайте, парни, — скомандовал Миллер, подцепляя край люка какой-то железякой. Все навалились, и проход был открыт. Рейвен спустилась вниз. — Эй, — закричала она, осматривая помещение. — Сколько мощности нам понадобится? — Столько, сколько сможем унести, — закричала в ответ Элайза. Через час они уже двигались по направлению к лагерю. Трое парней тащили генератор, еще двое несли канистру с топливом, а остальные, закинув за плечи автоматы, волочили за собой кусок брезента с наваленными поверх многочисленными деталями. — Уверена, что нам нужен весь этот хлам? — спросил Миллер, отирая с усталого лба пот. — Я же механик, — усмехнулась Рейвен. — И да, я уверена.