Девяносто девять

— Вы собираетесь сделать что? — спросил Финн, выделив последнее слово. Не то чтобы он не услышал с первого раза, но услышанное звучало настолько невероятно, что захотелось уточнить. — Пробраться в ЭлЭй, миновав при этом лагерь землян, проникнуть в парк аттракционов, по которому наверняка ходят сотни трупов в ушках Микки Мауса, найти там невероятным чудом сохранившиеся за пять лет генераторы, слить оттуда невероятным чудом сохранившийся за пять лет бензин… Я даже продолжать не буду! Вы спятили! Черт бы их побрал, они переглянулись. Когда это, интересно, Рейвен успела с ним подружиться? С этим… маньяком. Да, маньяком, иначе и не скажешь! — Рейв, — Финн взял ее за руки. — Это безумие, понимаешь? Это абсолютно безумная идея. — Не более безумная, чем сидеть здесь и ждать, когда нас убьют, — отрезал Беллами. Он стоял рядом и делал вид, что ничего особенного не происходит. — Ты с нами или нет? — С «вами»? По лицу Рейвен он понял, что это и впрямь случилось и «с нами» — это не бред чокнутого Белла, а вполне себе реальность. — Рейв… — Ладно, — Беллами деловито достал из-за пояса нож и проверил пальцем лезвие. — Раз ты с нами, тогда включайся в работу. Соберите с Рейвен припасов на сутки, оружие и возьмите армейские рюкзаки — они спрятаны в шкафу в хозблоке. — А что будешь делать ты? — А я обеспечу нам проход через лагерь землян. *** — Эй… — Эй. — Большой и сильный… — Маленькая и сильная… — Мы ведь выживем, правда? — Конечно, мы выживем. — Эй… — Эй. Это длилось уже много часов. Октавия сидела на земле, протянув руку между прутьями клетки и касаясь пальцами руки Линкольна. Она видела, как ему плохо, и осознание того, что она никак, совершенно никак не может помочь, убивало ее. Ее чертов братец ужасно его избил. И ладно бы в честном поединке, так нет — привязал его, бессознательного, и лишь потом принялся работать кулаками. — Эй… Он подмигнул ей заплывшим глазом. Октавия попыталась протиснуть руку дальше за прутья, но не смогла. От бессилия ей хотелось кричать. — Послушай, — прошептал он. — Когда твой брат вернется, ты не должна пытаться меня защитить. Тебе нужно выбраться отсюда и бежать в сторону океана. Там живет морской народ, и они примут тебя к себе. Октавия сжала зубы. Это что, прощание? Да черта с два! — Если мои люди пойдут в атаку, — продолжил Линкольн шепотом. — То вам всем конец. Я не знаю, почему командующая медлит, но пока это происходит, у тебя есть шанс сбежать. — Мы сбежим вместе, — выпалила она. — Нет, — ее передернуло от этого строгого и весомого «нет». — Твой брат убьет меня. В любом случае. Его слова звучали так спокойно, что это лишь усиливало разливающийся внутри ужас. Октавия вскочила на ноги и заколотила по решетке. — Эй! — закричала она во весь голос. — Эй, ты, обезьяна! Выпусти меня отсюда! Иначе тебе не поздоровится! Охранник, стоящий спиной, даже не пошевелился. — Прекрати, — сказал Линкольн, и она послушно прекратила. Села на землю, примерилась зарыдать, но не стала. — Послушай, — снова сказал он. — Твой единственный шанс — это пробраться к океану, поняла? Когда пойдешь, возьми с собой мачете и помни: чем тише ты будешь передвигаться, тем больше у тебя будет шансов выжить. — Да пошел ты, — выругалась вдруг Октавия. — Понял? Иди в задницу. Мы уйдем отсюда вместе или не уйдем вообще. Она поискала взглядом что-нибудь, чем можно было кинуть в охранника, но ничего подходящего не было. Только чертовы прутья чертовой клетки и спальник, валяющийся на земле. Впрочем… Снова вскочив на ноги, она через голову стянула футболку, испачканную кровью мертвеца, потом стащила лифчик и оставшись в одних штанах, снова закричала: — Эй, обезьяна! Посмотри на меня! Удивишься, обещаю! Но удивился не только охранник. Бросив взгляд на Линкольна, Октавия с удовлетворением отметила, что он не просто опустил глаза, но и запыхтел что-то себе под нос. Что-то, в чем легко угадывалось «чокнутая». — Смотри, что я буду делать, придурок! Из скрученных в жгут майки и лифчика получилось некое подобие веревки. Октавия быстро соорудила петлю и накинула себе на шею. — Что ты скажешь моему братцу, когда он найдет меня здесь в виде полуголого трупака, а, обезьяна? Что тогда ты ему скажешь? Охранник кинулся к клетке, а Октавия отпрыгнула в дальний угол, зацепила край импровизированной веревки за один из прутьев и резко потянула. Воздуха стало совсем мало, но ей было плевать. В тумане уходящего сознания она смотрела, как охранник, чертыхаясь, отпирает клетку, как вбегает внутрь и тянет к ней руки. Похоже, он собирался сделать то, что сделали бы девяносто девять из ста мужчин: отобрать у нее конец веревки. Но он не учел, что вторая ее рука оставалась свободной. Она коленом ударила его в пах, а свободной рукой вырвала из-за пояса пистолет. Приставила к голове, одним движением сняла с предохранителя. — Только крикни, и я прострелю тебе башку. Охранник, повинуясь ее указаниям, встал на колени и положил руки за голову. Октавия сунула пистолет за пояс собственных штанов и быстро связала кисти пленника лифчиком, постаравшись затянуть потуже. — Ты понимаешь, что я начну орать, как только ты отойдешь на два метра? — злобно спросил охранник. — Спасибо, что предупредил, — она рывком разорвала майку на две части: одну засунула ему в рот, а другую обмотала вокруг, завязав на затылке еще один узел. Теперь бывшему уже охраннику оставалось только мычать. Найти валяющиеся на земле ключи было делом нескольких секунд, после чего Октавия открыла клетку Линкольна и помогла ему встать. — Ты сумасшедшая, — услышала она тихое и различила в этом нотки уважения. — Ты даже представить не можешь, насколько. Они выбрались из клетки и осмотрелись: вокруг никого не было, но на каждой из башен стоял вооруженный человек, и о том, чтобы выбраться через ворота, нечего было и думать. — Забор, — выпалила Октавия. — Забор, а потом скалы. Она хотела помочь Линкольну идти, но он не позволил: схватил ее за руку и пошел рядом, стараясь не показывать, как ему больно. Обнаженные плечи и грудь холодил ветер, но Октавии было плевать. Лишь бы выбраться поскорее отсюда, лишь бы снова оказаться на свободе. — Нам нужен нож, — услышала она, когда они подошли к хозблоку и спрятались за ним, пережидая проходящих мимо людей. — С одним пистолетом через мертвых мы не пробьемся. Она кивнула и, оставив его, проскользнула в хозблок. Ведра, тряпки, грабли, — все это было не то, а вот топор вполне подошел. Она ухватила его и, пригибаясь, вернулась обратно. — Готов? — спросила, глядя в глаза. — Готов, — взглядом ответил Линкольн. Они еще раз осмотрелись вокруг и побежали к забору. *** Когда под ногами снова оказалась металлическая платформа, Элайза обессиленным кулем свалилась на нее и, закрыв глаза руками, завыла. Остатками сознания она понимала, что кричать нельзя: на крики сбредутся все окрестные мертвецы, но ужас и паника, наполнявшие тело, требовали хоть какого-то выхода. И она начала выть. Вопреки ожиданию, скольжение по проводам заняло куда больше времени, чем хотелось бы. То ли провода были не такими уж скользкими (на них налип пятилетний слой старины), то ли куртка, которой она обмотала руки, тормозила, но вместо ожидаемых пятнадцати секунд путь занял минут шесть, и это были самые страшные шесть минут в ее жизни. Периодически она фактически останавливалась и тогда паника превращалась из просто вопящей в отчаянно вопящую. Утешало одно: сорвись она вниз, и мертвякам досталось бы только изломанное, мертвое уже тело. Отдышавшись и кое-как заставив себя замолчать, Элайза рискнула открыть глаза. Колесо обозрения, у которого выпустили ракету, стало ближе, но до него все еще было далеко. — Что я буду делать, когда преодолею последние три пролета? — спросила Элайза вслух и не узнала собственного голоса. Вопрос был здравым: она хорошо видела, что вышка, с которой она добралась сюда, находилась выше, чем эта. Еще три, отделяющие ее от парка аттракционов, были ниже. А вот последняя наоборот уходила вверх. Получалось, что ей придется как минимум полмили преодолеть пешком, по улице, полной живых трупов. Элайза вдруг ощутила острую боль в бедре и поняла, что шок окончательно прошел: она начала чувствовать порез, оставленный мечом. Клинок пропорол плотную кожу штанов, и когда Элайза провела рукой по разрезу, на руке осталась кровь. — Это плохо, — пробормотала она. — Это очень плохо. Пришлось оторвать от футболки кусок и кое-как перевязать ногу. После этого оттягивать было уже нельзя, дороги назад не было: либо вниз, либо вперед по проводам. Элайза выбрала второе. Учтя ошибки, на этот раз она вывернула куртку подкладкой вверх. Перекинула ее через провод, схватилась руками. И стояла несколько мучительных секунд, не в силах сделать шаг. — Давай, тряпка, — сквозь зубы прошипела она. — Один раз ты уже сделала это, сделаешь и второй. Да, но в первый раз она не совсем понимала, что ее ждет! А теперь… Холодный ветер ударил в спину, и Элайза, подчинившись, шагнула вниз. Скорость и впрямь была выше. Она летела, изо всех сил сцепив руки и прикусив губы, чтобы не закричать. Несколько секунд — и она уже была на следующей платформе. Дальше дело пошло быстрее. Шока не было: он как будто уместился в маленьком, специально отведенном месте в груди, и действовать не мешал. Остальные пролеты она преодолела без передышки. Теперь под ее ногами был центр Лос-Анджелеса: она могла видеть запруженные машинами улицы, дома с выбитыми стеклами и мертвецов, бродящих между этими домами. — Здесь их меньше, — отметила она, снова натягивая на себя куртку и застегивая ее до самого горла. — Это дает шансы. После пережитого спуститься вниз с платформы оказалось легче легкого. Болело раненое бедро, но кровь, похоже, остановилась, и Элайза перестала обращать на него внимание. Она спустилась вниз и огляделась, прикидывая направление. Колесо обозрения было видно отлично: оно возвышалось над домами уродливым сооружением. Смущало только то, что после единственного выстрела никаких сигналов больше не было. Меч Алисии удобно разместился в ее руке, и отчего-то о нем было приятно думать именно так: не просто меч, а меч Алисии. Элайза сглотнула, крепче сжала клинок и выбралась из укрытия на дорогу. *** Октавия и землянин сбежали. Первым это обнаружил Миллер, пришедший сменить охранника на посту и сразу увидевший его внутри клетки, связанным — кто бы мог подумать? — женским нижним бельем. — Что случилось? — спросил он, вытаскивая кляп. — Эта чокнутая собралась вешаться, я вошел внутрь, и она отобрала пистолет. Наблюдающий за происходящим Финн не смог сдержать усмешки. Октавия, которую в бункере все называли зверенышем, легко обыграла своего идиота-брата. Может быть, теперь он откажется от самоубийственной идеи идти в ЭлЭй? Ведь без пленника они не смогут пройти через землян. Финн смотрел, как Белл подходит к Миллеру, как молча выслушивает сообщение, как поворачивается к незадачливому охраннику и с силой бьет его кулаком в лицо. — С такими методами мы долго не продержимся, — подумал он. Беллами ударил охранника еще раз и вышел из клетки. — Финн, — позвал он звенящим от злости голосом. — Вы с Рейв собрали припасы? Он удивился. — Да, но… Я думал… — Ты думал, что из-за Октавии я отменю план? — уточнил Беллами. — Нет. Это ничего не меняет, кроме того, что нам придется взять с собой больше людей. Миллер, до сих пор слушавший молча, но — Финн видел — не одобряющий мордобоя, вмешался: — Если ты заберешь с собой людей, то кто останется охранять лагерь? — А какой смысл его охранять? — возразил Белл. — Эти обезьяны все равно ничего не делают, а если начнут — будет нас здесь двадцать или тридцать пять, это уже не сыграет никакой роли. Со стороны медпункта подошла Рейвен. На ее спине был рюкзак, еще два она тащила в руках. — И ты не станешь искать Октавию? — Финн все никак не мог успокоиться. — Что, если ее сожрут? Белл помрачнел, но ответил: — Она сделала свой выбор. Никто не просил ее уходить, она ушла сама. Найдем ее позже, если… «Если на тот момент она еще будет жива». Военный совет решили провести на улице: рассиживаться за столом не было времени. Собрались все жители лагеря, кроме дозорных, оставшихся на башнях у ворот. — Мы собираемся пробраться в ЭлЭй, — объявил стоящий в центре круга Беллами. — Добудем там боеприпасы и вернемся. Это наш единственный шанс выстоять в войне с землянами. — А что будет с нами? — спросил один из стариков. — Что будет, если они нападут? — Вы спрячетесь в здании и забаррикадируете двери. Это задержит их на какое-то время и даст вам возможность продержаться до нашего возвращения. По мнению Финна, план был так себе, но остальные его поддержали. Беллами объявил имена тех, кто идет на вылазку с ним: — Рейвен, Миллер, Харпер, Рот, — перечислил он и посмотрел на Финна. — И ты, Коллинз, если все еще хочешь пойти. Он не хотел. Отчаянно не хотел, но отпускать Рейвен одну он не хотел тоже. Пришлось кивнуть и принять из рук Беллами автомат. — Как мы проберемся через блокаду землян? — спросил Роттенберг, которого все называли просто Ротом. — Они же не дадут нам пройти. — Так же, как я пробрался через них пять дней назад, — ответил Беллами. — Через скалы, потом на северо-запад по бульвару Святого Винсента, пересечем шоссе Сан-Диего по бульвару Уилшир и по нему же доберемся до парка. — Отличная идея, — вмешался Финн. — Особенно в части про бульвар Уилшира. Ты представляешь, что там творится? Все запружено машинами, сотни небоскребов, магазинов и ночных клубов. Может, выберем дорогу потише? Беллами покачал головой. — Восемнадцать-двадцать миль. Мы пройдем их за восемь часов. Еще столько же, чтобы вернуться. Если идти окружной дорогой, это займет гораздо больше. Финн понял, что возражать бесполезно. Он хотел сказать, что за восемь часов они никуда не дойдут, хотел напомнить, что все эти двадцать миль придется пробираться через толпы мертвяков, хотел упомянуть, что они не смогут использовать огнестрельное оружие, но… не стал. — Выдвигаемся через двадцать минут, — велел Беллами. — Позаботьтесь об одежде: тело должно быть максимально защищено от укусов кожей или джинсой. Каждый берет по одному автомату и ножу. Сделаем это быстро и вернемся домой. Но быстро не получилось. Беллами оказался прав в одном: через скалы они легко миновали блокаду землян. Однако, стоило им выйти на бульвар Сансет, как начались проблемы. Рот первым заметил их. — За мной, быстро! — зашипел он, дергая проржавевшую дверь давно брошенной машины и забираясь внутрь. Финн полез за ним на переднее сиденье, Миллер и Харпер влезли на заднее, к ним же, потеснившись, забралась Рейвен. — Тихо! Все замерли, стараясь не шевелиться и затаив дыхание. Мимо них шло стадо. Нет, не стадо, а СТАДО (именно так, большими буквами, мог бы записать свои мысли Финн). Они двигались медленно, глядя под ноги, то и дело натыкаясь на брошенные машины и взревывая от голода. — Голов триста, не меньше, — с ужасом прошептал Рот. — А где Беллами? Финн почувствовал, как его горло будто бы обхватили ледяной рукой. Беллами в машине не было. Мертвецы проходили мимо них, не замечая, часть наталкивалась на капот машины, и тогда можно было разглядеть вблизи ужасные полусгнившие лица, истлевшие куски одежды и рваные раны на телах. — Господи… — снова прошептал Рот. — О, господи. Да, это была плохая идея. Очень-очень плохая идея. Вся: с самого начала. Финн рукавом протер зеркало заднего вида и посмотрел. За ними, футах в пятидесяти, виднелся старый школьный автобус, на крыше которого стоял Беллами. — Что он делает? — пронеслось в голове. — Какого черта он делает? Через секунду он понял. Беллами размахнулся и бросил что-то в сторону, и это «что-то» взорвалось немыслимым фейерверком, затрещало, зашипело искрами. Мертвяки двинулись в сторону источника шума. — Готовимся, — скомандовал Финн, поняв, что придумал Беллами. — Когда основная часть уйдет, выходим и прорываемся вперед. — Как ты себе это представляешь? — зашипел Рот. — Даже если большая часть стада уйдет, оставшихся хватит на то, чтобы нас сожрать! — Будем двигаться поверх машин, — с заднего сиденья сказала Рейвен. — Мертвяки тупые, пока они сообразят залезть наверх, мы будем уже далеко. Видимо, Беллами пришла в голову та же мысль, потому что через минуту Финн увидел, как он перепрыгивает с автобуса на крышу стоящего рядом фургона, а после — на «Форд», и на еще один. Крыша сверху отозвалась ударом: Беллами приземлился на их машину. — Давайте, — скомандовал Финн, внутренне поежившись. — Сначала выходим мы с Ротом, прикрываем остальных, пока они заберутся на крышу. — Черта с два, — крикнул Рот. — Я туда не пойду. — А куда ты, нахрен, денешься? Финн ногой открыл дверь и за шиворот вытолкнул Рота наружу. Вылез следом и с размаха вонзил нож в голову одного из мертвецов. — Скорее! — услышал он крик Беллами. — Давайте руки! Он работал ножом, не обращая внимания на вопящего рядом Рота. Воткнул — вынул, воткнул — вынул, отпихнул мертвеца, отпихнул еще одного. Гнилые пальцы то и дело касались его тела, но не причиняли вреда: плотная кожаная куртка и армейские штаны служили хорошей защитой. Рот ничем не помогал: он прятался за спиной Финна и орал как сумасшедший. — Лезь давай, идиот! За спиной что-то произошло. Финн не успел ничего понять: что-то с силой ударило его в поясницу и толкнуло прямо на мертвеца. Вонючие клацающие зубы оказались прямо перед глазами. — Конец, — только и успел подумать он.