Глава 9
Я не торопясь шел по подземелью школы. Стены местами поросли мхом. Запустение, грусть, тоска — именно так воспринимался замок, и именно эти эмоции бились в душе. Детский смех и веселье остались где-то там далеко наверху и казались чем-то нереальным здесь. Там решались такие важные проблемы, как домашнее задание, посещение лекций, и кто кому нравится, и кто в кого влюблен. Последнее по своей значимости перекрывало все остальное. Дети имеют свойство вырастать. Вот только возраст разума не прибавляет. Объём знаний надо переварить и осознать в своих умах и душах, а какой здесь ум и логика, если душа требует любви. От этой мысли грустно улыбнулся. Как же им комфортно: в голове кроме гормонов и пары тройки мыслей нет ничего, да и те не блещут оригинальностью. Факультет Гриффиндор быстро оправился от собственного проступка и с непередаваемым восторгом с головой окунулся в старую игру «зацепи Слизерин». Но за все приходиться рассчитываться. За глупость вдвойне. В памяти всплыло сегодняшнее происшествие с капитаном факультетской команды по квиддичу. После второй пары в коридоре меня перехватила Анджелина Джонсон и, сунув какой-то пергамент ему в руку, сходу начала предъявлять претензии, собрав довольно внушительную толпу с разных факультетов. Я развернул письмо. На пергаменте с гербовым оттиском официальным тоном был написан отказ в рассмотрении кандидатуры Анджелины Джонсон на пробы в юношескую команду «Гарпий». — Это из-за тебя! Ты виноват в том, что мне пришел отказ, — лицо темнокожей девушки, и так не впечатляющее красотой, исказилось от злобы, делая его еще более неприятным. — Из-за тебя владелец клуба выступил против моей кандидатуры, так как является поклонником Мальчика-который-выжил. Девушку немного потряхивало от переполнявших ее эмоций. Хоть что-то в этом подлунном мире незыблемо: желание обвинить кого угодно в своих неудачах. Как предсказуемо, а ведь хоть немного порассуждать, то становится ясно, как божий день, что все проблемы в первую очередь идут от самого себя. Есть исключения, куда же без них, но они только подтверждают правило. Гриффиндорцы и незначительная часть хаффлпаффцев одобрительно зашумели, выражая тем самым поддержку претензиям Джонсон. В отличие от них редкие представители змеек и воронят молча ждали ответа. — Даже так? Не просветите ли вы меня, мисс, какое отношение имеет моя скромная персона к решению владельца команды и откуда вы взяли, что он мой поклонник? Я, насколько мне известно, не был представлен ни владельцу, ни акционерам «Гарпий Гервена». Возможно, вы просветите, каким боком я тут, или это просто ваши бушующие эмоции и желание обвинить хоть кого-нибудь? Девушка лишь возмущенно прокачивала литры воздуха через свои легкие. Было грустно осознавать, что Анджелина далеко не последняя пострадавшая из-за конфликта, связанного с моим отчислением с Гриффиндора. Чувствовал ли я вину? Нет. Магический мир выдвигает повышенные требования к своим жителям, и как следствие, практически все достижения и промахи четко фиксируются заинтересованными лицами. Это напоминает предварительный отбор подающих надежды студентов в немагических школах и в высших учебных заведениях на предоставление гранта. Единственная школа магии в Англии подобного масштаба не является исключением. Правы слизеринцы, утверждая, что сие место предназначено для зарождения связей и проявления всех своих качеств. Социальный лифт в магической Англии крайне неповоротлив и требователен. Пора включить взрослую версию. Слизерин не дремлет, да и некоторым нужно задуматься, добавил про себя я, заметив Грейнджер. — Мисс Джонсон, прежде чем ответить на ваши обвинения, мне бы хотелось поведать прописные истины. Надеюсь, вы не против небольшой лекции? — посчитав насупленное молчание девушки за согласие, продолжил: — Итак. Мир, в котором нам всем предстоит жить и обустраиваться, имеет свои требования. Эти требования быстро смоют нарисованную гуашью картинку счастливой жизни в вашем воображении и мечтах. Вы полукровка. Вы имеете темный цвет кожи, а англичане консервативны. Что тут говорить, если даже в английском магловском мире рабство до сих пор не отменено. Ни в коем разе не подумайте, что я хочу оскорбить. Это простая констатация факта. А теперь зададимся вопросом, какие главные ступени-условия могут привести к личностному успеху в мире? Присутствующие стали затихать, внимательно слушая меня, ведь говорил я негромким голосом, не пытаясь перекричать, и им поневоле приходилось замолкать. — Самым первым и главным условием является магическая сила. Тут, думаю, все ясно. Далее образование, так как специалисты всегда востребованы, но учеба — это прежде всего труд. Наличие капитала позволит занять достойное вас место, но здесь спасибо надо сказать предкам. Хотя даже наличие капитала не всегда поможет удержаться наверху, так как помимо него надо иметь и голову. Собственное дело — самый прямой и понятный путь. Здесь могу упомянуть своего дядюшку, и как бы я его не любил, но признаю, что с помощью своего труда и мозгов он добился успеха. Облегчит личностный рост наличие нужных связей или собственное ноу-хау. Связи дают изумительные возможности, но и тут свои подводные камни, и это отдельная тема. Связи показывают то, насколько вы интересны окружающим и востребованы. Мастерство в любой сфере. Разница лишь в доходах. Разброс от квиддича и журналистики до чар и ритуалистики. Здесь примеров великое множество — от Идена до Снейпа. Есть, правда, один нюанс: наличие таланта, не говоря уже про гениальность. Найдя его в себе, вы будете счастливы. Карьера, при условии что вы умеете играть в аппаратные игры. Пример — Перси Уизли. Но самым важным, на мой взгляд, является РЕПУТАЦИЯ. На человека с репутацией можно положиться, и он всегда в большой цене. Над собой надо работать и накапливать репутацию! Не стоит ждать доброго дядюшку, который сделает вам гешефт за красивые глазки. За то, что вы весь из себя такой приятный, вам помогут в двух местах: банке и ломбарде, за бешеные проценты. Социальный рост имеет прямую зависимость от личностных качеств, которые и составляют вашу репутацию. Скандал с моим исключением нанес сильнейший удар по вашей личностной репутации, мисс Джонсон. Можете мне поверить на слово, но все, что произошло в тот день, в красках расписано владельцу команды и не из одного источника. Вы все забываете, что мы все живем в единой системе, и наши взаимоотношения с другими людьми влияют на все наши достижения и поражения. Возвращаясь к вашему обвинению, скажу только следующее: я не считаю себя виноватым в получении вами отказного письма. Это целиком ваша заслуга. Вы своими руками порушили репутацию, показав себя скорой на принятие логически необоснованных решений. Слабовольной, подверженной чужому мнению личностью, а следовательно, ненадежным членом команды. Вот такой увидел вас владелец клуба. И здесь совершенно не важно, что вы не так о себе думаете. Так думают о Вас другие, те, кто и принимает решения. — Но я даже не говорила ничего… — потерянным голосом почти прошептала девушка. — Анджелина, иногда достаточно просто промолчать, а уж доброжелатели распишут все остальное, и выражение лица, и позу. Придумают то, чего и в помине не было. — Браво, мистер Поттер. Изумительная по своей информативности и логической завершенности лекция, — раздался беспристрастный голос декана Слизерина у меня за спиной. — Я бы настоятельно советовал прислушаться к сказанному мистером Поттером, а некоторым и законспектировать. Возможно, только возможно, это поможет большинству собравшихся в расстановке приоритетов и целей, а также включит практически не используемый мозг. Хотя в некоторых случаях это уже несбыточные фантазии. — Благодарю, профессор. — Не за что, мистер Поттер, абсолютно не за что, — с этими словами Ужас подземелий развернулся и ушел в своей эффектной манере. — Что случилось со Снейпом? Даже баллы не снял! — громко высказался кто-то из гриффиндорцев. — Включите мозг, как посоветовал профессор! Поттер не принадлежит ни к какому факультету. Смысл снимать с него баллы, — услышал я чей-то ответ, уже практически заворачивая за угол и сталкиваясь с Кровавым бароном. — Лорд, пришло время проявить свои таланты и показать, чего вы достигли. Дамблдора нет в замке. Следуйте за синей линией. На месте вы все поймете, — прозвучало у меня в голове. И вот я иду по подземельям, следуя за линией. В нишах стояли каменные статуи покрытые пылью и грязью до такой степени, что нельзя было сказать, что они человеческие. Всплыли строчки:Я долго шёл по коридорам, Кругом, как враг, таилась тишь. На пришлеца враждебным взором Смотрели статуи из ниш. В угрюмом сне застыли вещи, Был странен серый полумрак, И точно маятник зловещий, Звучал мой одинокий шаг. И там, где глубже сумрак хмурый, Мой взор горящий был смущён Едва заметною фигурой В тени столпившихся колонн.*
Я встал в ступоре. На развилке трех коридоров была статуя, изображающая сидящее на квадратном камне существо. Полностью человекообразная форма с немного вытянутым черепом и крыльями за плечами. Соединённые руки были вытянуты вперёд и развёрнуты ладонями вверх. Не знаю, что меня заставило, но я прошептал:На перекрестке трех дорог, Сидит он изначально одинокий, И подперев рукой высокий лоб, Он грезит о единственной дороге, Пути, что приведет в места Откуда был низринут силой, И о любви, что не дана, О красоте, отринутую спыла. Отец греха, отец гордыни Сидит на троне-сгустке тьмы. В руках неведомое опочило, В глазах легенда видит сны.
Глаза статуи распахнулись, наливаясь светом, который сфокусировался на моей фигуре, замершей в каком-то оцепенении. Возникло ощущение, что меня оценили, взвесили и вынесли вердикт. Вспыхнув последний раз, глаза потухли, но сама статуя стала наливаться бордовым светом. Раздался едва слышный шелест. Куб вместе с сидящим на нем каменным существом стал проворачиваться вокруг дальнего левого ребра. В полу образовался проход. Я мысленно рассмеялся: опять дырка в полу, как на первом курсе, или вход в Тайную комнату — на втором. Как говорится, встаньте дети, встаньте в круг. Шагнуть-то шагнули, но, как оказалось, лишь в ватерклозет и попали в выгребную яму с легкой руки доброго дедушки. Вздохнув, я подошёл к открытому лазу. Ну, тут хоть ступени есть, не надо падать в неизвестность. Передо мной материализовались все факультетские привидения. И двинулись в проход. Ничего не оставалось, как идти вслед за ними. Каменный куб, прошелестев, закрыл над нами выход. — Люмос. Наконец спуск, занявший около получаса, закончился аркой. Войдя туда, я задохнулся. Посреди комнаты висел алмазный усеченный икосаэдр*, состоящий из двенадцати пятиугольников и двадцати шестиугольников, окруженный несколькими кольцами защиты, вытравленными канавками, выделяющимися на фоне идеально ровной монолитной плиты, являющейся по совместительству полом. Само пространство вокруг искажалось и подергивалось от прокатывающихся по помещению волн магии. Все волоски на теле встали дыбом от неиспользованной, сконцентрированной силы. На стенах вспыхнули магические светильники. На самой грани восприятия моей сущности чувствовалось назревающее напряжение. Нет, до прорыва еще было время, и это время, слава всем богам, не исчислялось минутами или часами, но в ближайшее десятилетие грозило прорваться таким магическим катаклизмом, по сравнению с которым Тунгусский метеорит покажется детской хлопушкой. Ближайшей сопоставимой по своей мощи катастрофой стало бы падение астероида, как шестьдесят пять миллионов лет назад. Уже сейчас физические законы сбоили, магические скрепы потрескивали от напряжения. Защита стен, испещренных различными рунами, четверть которых была мне неизвестна, пока сдерживала возможные изменения физико-магических констант внешнего мира от нереальности, распространяющейся от артефакта, визуально видимой в виде муара. Я оглянулся — арка исчезла. От столь высокой концентрации магии Елена, Николас, Александр и Том приобрели некоторую материальность. Нет, ни о каком физическом воплощении речи не идет, но они уже не напоминали своим видом черно-белые блеклые полотнища, а приобрели объем и краски. — Ну, вот и твой, так сказать, экзамен, Гарри. Мы же говорили, что проверим, как у тебя продвигаются дела. Хочу сказать сразу, малейшая ошибка приведет к катастрофе, чьи последствия могут варьироваться от разрушения Хогвартса до новой Марианской впадины на месте некогда довольно неплохого для жизни острова. Ни в коем разе не подумай, что я пугаю. Нет. Я предупреждаю. — Да вы охренели? — У меня не было слов от такой подставы. — Как ВЫ себе представляете меня с недельным тренингом в видении магических потоков и ЭТО! Это даже не то же самое, что допустить электрика с трехмесячных курсов к наладке системы управления АЭС. Это… это… У меня даже нет таких ругательств, чтоб пояснить свою позицию. — А ну, прекратить истерику! — Ко мне подплыл Александр. — Ты дослушай до конца. — Барон, я все понимаю. Тут нет никакой истерики, а есть возмущение, вызванное вашими действиями. Я сравниваю свои ощущения от этого, — я неопределенно махнул в сторону артефакта, — с восприятием слов уважаемой Елены. О какой проверке идет речь вообще? Это не экзамен, где ошибка выражается лишь в получении тролля, здесь вопрос жизни и смерти. Ладно моей, но наверху дети, а если весь остров опустится на дно? Извините, но я не готов взять ответственность за сотни миллионов жизней. — Согласен вероятность ошибки есть. Но и мы здесь не просто так. — вмешался в разговор Том. — Мы верим в тебя и твои силы. К тому же ты, Гарри, вспомнил про сей камешек. — Не стоит так говорить о великом творении Ильдара.Ретроспектива
Ильдар сидел в единственной комнате своего дома. Кровать, застеленная потертым и потерявшим свои краски покрывалом, грозившая в любой момент рассыпаться; покрытый домотканными дорожками пол, доски которого рассохлись и скрипели при каждом шаге; тубусы с фолиантами на полках. Нет, в них не было ничего экстраординарного, так, общая теория магии и введение в артефакторику и чары. Потемневший от времени стол с различными мелкими изделиями мастера: кулоны, пирамидки, кубики, испещрённые рунами. Ничего серьезного. Все для повседневного использования. От пирамидки против прослушивания до слабенького ментального амулетика — не более чем мусор. Три пустых побеленных стены и лишь на четвертой висел небольшой портрет миловидной женщины с букетом цветов в руках, в глазах которой нашла свой дом любовь. Свет от притушенных магических светильников едва разгонял темноту. От комнаты и сидящего в ней человека исходило почти физическое ощущение одиночества и внутренней боли, которые на правах старых подруг поселилась здесь и уже вросли в жизнь и быт мастера-артефактора. Взгляд остановился на портрете. Его Алана. Сердце кольнуло непроходящей болью. Они были идеальной парой, и их брак был благословлён магией, связавшей души и сердца. Невероятное счастье для тех, чья жизнь неразрывно связана с волшебством. Она-целитель и он-артефактор были словно предназначены друг для друга. Женщина, ради которой он и создавал все чудеса, нашедшие свое воплощение в камне, металле, обыкновенной березовой щепке. Она была тем светом, что вел его по дороге жизни. И вот этот свет погас, уже больше трех лет назад. Он не успел. Жена в тот черный день, после которого его жизнь превратилась в серое существование, пошла по просьбе роженицы в близлежащую деревню. Случай, Судьба? Но именно в тот день через нее пролегал путь вновь назначенного прелата. Этот жирный боров положил глаз на красивую женщину, но добиться ничего не смог. Волшебница смогла дать отпор. Но человеческая сущность и тут выглянула, показав свой оскал. Все те, кому она помогала в родах и лечила от родовой горячки, с обвинениями в колдовстве, повалили её на землю, тем самым лишая её возможности к сопротивлению. Обыкновенная зависть к тем, кто может и умеет больше, зависть к красоте и здоровью. Зависть к тем, кто имеет силы иметь свое мнение. Когда же он влетел в деревню, «свет его жизни» уже умирала на костре. Нет, она не обгорела, но исчерпала себя полностью. Он опоздал. Сходу, разметав кострище движением посоха и отвязав любимую, рухнул на колени, судорожно пытаясь вдохнуть в нее жизнь. Но все было напрасно: она уходила и лишь ее глаза смотрели на него с такой нежностью и печалью… — Любовь моя, я тебя ни в чем не виню, лишь жалею об одном, что не подарила наследника. Он бы стал тебе опорой и тем, кому бы ты передал свое мастерство. Прости, что оставляю одного. Прошу, живи… Судорожный всхлип, и небо нашло приют в женских глазах, навечно запечатлевшись в их синеве. — Алана! НЕТ!!! … Крик повис над деревней. Из прострации мужчину вывел голос: — Еще один колдун?! Взять его! Ильдар поднял взор. Идущие к нему воины остановились. На них глазами в один момент постаревшего мужчины смотрела сама смерть. Буквально в единый миг черные как смоль волосы поседели. Бережно опустив голову жены на землю, он встал на ноги. — Франциск, — он смотрел на священника деревни, — скажи мне, почему ты, проповедуя всепрощение, допустил это? Почему та, от кого люди видели лишь добро, понимание и помощь, мертва? Почему ты не встал на костер вместе с ней? Вместо нее? Абсолютно сухие с полопавшимися капиллярами глаза вопрошавшего пугали до смерти. Священник опустил голову. — Адиссон, Далки, Оливет, что она вам сделала, кроме того, что принимала роды и лечила вас и ваших детей? Вард, Гарланд, Двэйн, ведь она вытащила вас почти из-за порога. Чем вы ей отплатили… Селяне, молча отступали, не смея посмотреть на того, к кому не раз обращались за помощью и чью жену обрекли на смерть. — Колдун, твою жену сожгли, но душу через страдания очистили! — Прелат кричал, потрясая щеками. — Моисей призывал ворожеи не оставлять в живых.* В Священном Писании сказано: «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего». — Да будет тебе по твоей вере*, жрец распятого… Всем ВАМ. Сухой, мертвый голос пригвоздил присутствующих. С этими словами Ильдар воткнул посох в землю. Во все стороны брызнула видимая волна искажения. — За убийство невинной своей магией очерчиваю круг искупления. — На одежде взывающего стали осыпаться пылью исчерпавшие себя артефакты. Волосы затрепетали, словно от ветра, седыми прядями развеваясь вокруг головы. Фигура окуталась голубоватыми всполохами. — Повелеваю, что никто не сможет пересечь грань, не раскаявшись всей душой, и лишь дети чистые смогут уйти из сего гнезда зла. Я сказал. Да будет так! Подняв на руки тело жены, он, перед тем как трансгрессировать, посмотрел на затихших и смотрящих на него в ужасе людей, произнес: — За злобу свою и зависть, за призыв к убийствам невинных отвечайте, и вера ваша вам в помощь. Хлопок и площадь пуста.***
Артефактор повернулся лицом к входу в дом, услышав звук от перемещения волшебника. Входная дверь со скрипом отворилась. — Ильдар?! В небольшую по размерам комнатку вошли трое его друзей: худощавый, не выделяющийся особой статью, саркастичный Салазар, привлекающий своими габаритами и весельем, неунывающий Годрик и высокая черноволосая волшебница, выглядящая королевой даже в такой халупе, как у него, Кандида. Последняя окинула взглядом помещение и с тревогой в голосе спросила: — Что с Аланой? Хозяин казалось, сгорбился еще больше. — Умерла, три года уже как. — И словно желая зараз объяснить все, одним словом выплюнул. — Церковь. Воцарилось молчание. Пришедшие прекрасно помнили веселую и жизнерадостную супругу их друга и радовались за пару, когда те объявили о своей свадьбе. — Я не успел. Через ближайшую деревню проезжал новый прелат. Алана… Она была там и принимала роды. Церковнику захотелось развлечься, но получив отпор… Дальше и так все понятно. — Что ты с ними сделал? — Салазар подался вперед в ожидании ответа. — Ничего, все остались живы. На тот момент. Я очертил круг искупления и испытания веры. Не вышел никто. Эти уроды даже детей не пожалели. Я знаю. Сигнальные чары ни разу не были нарушены. — Говорил же я вам, — Слизерин в бешенстве развернулся к рыжему другу и супруге, — эти простецы до добра не доведут. А вы их обучать магии собрались. Ильдар более заинтересовано посмотрел на посетителей. — Подробнее можно? — Понимаешь, мы готовимся открыть школу для обучения магии, при этом главное требование — ее нейтральность в играх внешнего мира. Мы хотим принимать всех одаренных, а Сал противится. — Кандида в раздражении нахмурилась. — Говорит, что это приведет к распрям в стенах школы и после нее. — Он прав. Не сейчас, но позже, когда простецы начнут чувствовать за собой силу. Выпуская в мир молодых оболтусов, вы пожнете бурю… — Я понимаю твою ненависть, но мне кажется, ты сгущаешь краски, — Годрик нахмурился. — Ах, если бы… Ненависть здесь ни при чем. Волшебники не лучше и не хуже. Все решает Сила. Идея школы неплоха сама по себе и дает возможность уйти от классической схемы: один учитель и два-три ученика. Кроме того, пропадет закабаление молодых магов и их количество возрастет, что позволит в будущем конкурировать с простаками. — О чем я и говорю тебе, Салазар, — перебил огневолосый, на что последний лишь фыркнул в ответ. — Но кто знает, что будет в будущем, — как ни в чем не бывало продолжал седой волшебник. — Возможно, мы сами воспитаем себе погибель. — А что можно предпринять, чтобы избежать раскола? — единственная присутствующая женщина в ожидании смотрела на Ильдара. — Все просто, похищать детей в возрасте первого выброса магии и воспитывать в надлежащих условиях и духе. Другого пути нет. — Но на нас откроют охоту… — Я же говорю, везде клин. На какое-то время стало тихо. Каждый думал о своем. — Да, кстати, ко мне-то зачем пришли? Не просто же так проведать. — Ильдар, ты прав, мы по делу: нам нужен управляющий артефакт, который сможет перенаправлять потоки магии от источника для обеспечения работы всей школы. Поможешь? Мужчина встал и, подойдя к полке, взял небольшую коробочку, затем, направившись к портрету жены, снял его со стены. Стоя спиной к пришедшим к нему, он тихо заговорил. — У меня условие. Я ощущаю, нет, просто знаю, что это будет вершиной моего искусства и эпилогом жизни. Прошу сжечь мое тело и развеять прах с гор Шотландии. Там родилась Алана. Основатели школы магии приняли условие. Год понадобился мастеру для создания нужного артефакта. Он не вылезал из мастерской, практически живя в ней. За основу был взят принцип греческого счетного устройства*. И вот наконец артефакт был завершен. Он представлял собой полуправильный многогранник, чьи стороны и грани при повороте играли роль регуляторов и направляющих. Чудо, сопоставимое со всем Хогвартсом, своего рода магический мозг замка. По углам застыли участвующие в ритуале основатели, наполняющие своей магией сдерживающие чары, стоявшие плотиной на пути магопотока от сердца замка. Артефактор осторожно, на вытянутых руках, поднёс свое творение ровно в центр ритуальных защитных кругов, призванных защищать присутствующих от мощи проходящих магических линий. Через миг хрупкое ожидание сменилось радостью: артефакт висел в воздухе, поддерживаемый силой Ильдара, готовясь к пробуждению. Маг осторожно вышел за границы кругов. — Начинаем. Удар магии был страшен. Дробясь и отражаясь в гранях и поверхностях артефакта, который начал медленно пульсировать, пробуждаясь, волны изменений побежали по ранее проложенным каналам, напитывая их жизнью. Замок оживал. У стены лежал человек и с гордостью смотрел на свое создание, на свой воплощенный гений, на своего ребенка. Он отдал последнее, что мог, — свое магическое ядро для пробуждения этого чуда. По щекам, впервые за последние четыре года, текли слезы. — Любовь моя, я скоро приду… Перед глазами стояло лицо его Аланы, смотрящей на него с мягкой и горделивой улыбкой. Четверо магов, стоя в лучах заходящего солнца, смотрели, как пламя, подпитанное магией, превращает в невесомый пепел тело Великого артефактора. По взмаху посоха Кандиды порыв ветра взметнул в ночное небо прах с искрами потухающего кострища. Они выполнили свое обещание, и душа Ильдара устремилась на встречу с той, с кем его не разлучит даже смерть.Конец ретроспективы
— Ты прав, Гарольд. Не стоит. — Елена подплыла почти к самой границе круга, смотря на неподвижно висящий артефакт. — Ты восстановил магистраль для движения магии в Большом зале. Там, под полом, практически в скальном основании находится накопитель невероятной емкости, но на сегодняшний день он практически пуст. Без твоих действий, внешне больше похожих на цирк, нам бы не удалось даже войти сюда, не говоря о возможности воздействия на управляющий артефакт. Что касаемо моих прозвучавших ранее слов. Я не пугала, просто констатировала факт, к чему могла привести ошибка. Сейчас же, прошу, перейди на магическое видение и внимательно осмотрись, но только осторожнее. В этом месте существует огромная вероятность потерять глубинную сущность себя. Переключившись на магическое зрение, в котором я тренировался практически все свое свободное время и благодаря которому мог видеть проявления магии, ее потоки, линии, связи, я вначале чуть не ослеп от буйства хаоса, представшего перед моим взором. Игра цвета и света заставила задохнуться от открывшейся мне картины. Представьте ночной мегаполис с высоты километра, и это будет даже не жалкое подобие того, что открылось моему взору. Здесь все трехмерно, и мы словно внутри и снаружи прекраснейшего действа. Сияющие световые трассы от проносящихся сгустков света. Колонны разных размеров и форм, переливающиеся различными цветами, между которыми снуют фигуры от обыкновенных сфер до сложных звездчатых многоугольников, плавно изменяющих форму. Реки энергии, то неторопливо текущие, подобно лаве, то бурлящие в неудержимой ярости горные потоки, сметающие все на своем пути. Водопады света, с грохотом низвергающиеся вниз, и тьмы, с утробным ревом ползущие вверх. Хаос перемещений. И в глубине всего этого сосредоточия сущность, чья пульсация, нет, не управляла, а скорее дирижировала всем этим буйством хаоса. Все оттенки различных цветов, линии, каналы, направляющие, течения. Все это переплеталось в чудовищный по своей сложности орнамент, на котором было все, и все имело свое место. Невозможное по своей притягательности зрелище. И этим хотелось любоваться бесконечно. Возникло и крепло желание остаться навсегда, раствориться и стать частью этого великолепия.— Я постигал непостижимость время И проникал все сущности вещей, И обнимал сознанием пространство… Я утопал в гармонии вселенной И отражал вселенную в себе.*
Мое собственное ядро незаметно стало пульсировать в такт огромному сердцу замка, наполняя меня симфонией совершенства. — Гарольд, — словно сквозь вату доносился до меня голос Елены, — абстрагируйся, иначе потеряешь себя. Мальчик мой, борись. Ал, Ник, Том, мы теряем его… В голосе призрака Ровенкло звучали истеричные нотки. — Мальчишка, я так и знал, что ты полный ноль и относишься к тем людям, кто при всем своем ничтожестве многое о себе думают*, — ко мне пробился голос Александра. — Ни воли, ни силы, ничего. Лишь гонор на людях и жалость к самому себе, когда никого нет рядом. Для таких, как ты, самое лучшее — подохнуть в канаве. Вдалеке от людей, чтобы не вызывать чувства брезгливости. Полная бездарность. — Ты прав, мой друг. Мы вложили в него все и даже больше. Оказалось, зря. Это не маг и даже не магл, а так, слизь на ботинках. Именно такими отбросами, как эта плесень, и управляет Дамблдор. Бесхребетное существо, которое не в состоянии контролировать не то что свою жизнь, а даже свои мелкие, по сути своей, желания. Ни воли, ни цели. Его родителей, словно баранов на жертвенном камне прирезали, а этот хлюпик и пустохват только и может, что сопли распускать от картинок. Могу себе представить, что с сим убожеством станет от просмотра фривольных рисунков на тему размножения теплокровных, — в конце своей тирады Том презрительно расхохотался. — Вы правы… Я так надеялась вытащить этот кусок дерьма из того убогого состояния, в котором я его обнаружила после проведения ритуала истины, но, похоже, я недооценила его тягу к впадению в свое обычное полускотское состояние. Где-то в глубине того, что олицетворяло мою сущность, стала подниматься волна ярости. Да кто они такие, эти огрызки, бывшие когда-то магами. Эктоплазменные сгустки, позволяющие себе такие слова в мой адрес. Как они смеют поливать меня грязью, будучи не то что на ступень, на порядок ниже. Я — Человек! Вернуть свое. Собирая «Я», раскинувшее щупальца познания вовне. Время застыло. Возвратить несомненное Право решать. Я — Маг! Мое желание основа. Толчок секундной стрелки. Своей Волей осуществляю, необходимое, ибо она ведет к Цели. Судорожный вздох. Воздух, напоминающий собой ледяное желе, с огромным трудом продирается в легкие через сведенное судорогой горло. Не выбраться?! Врешь, не возьмешь. Цунами злости догнало волну ярости и подняло ее до небес. Пространство, отображающее мою суть, взбесилось, разъяренное покушением на его основы. Магическое ядро вспыхнув, подобно сверхновой, уничтожило наведенное извне, собирая и возвращая осознание себя, прихватывая что-то лишнее и впитывая понимание устройства узора и работы артефакта. Пришел я в себя, сидя у стены. Надо мной склонилась Елена. — Как ты, Гарри? — прозвучал ее полный сочувствия голос. — Ты прости нас… По ее щеке стекала слезинка. Непроизвольно я потянулся ее снять. Она отстранилась, и робкая улыбка озарила ее лицо. — Прости. Ты мог потерять себя и раствориться в этом… Трое стояли с виноватым видом чуть в стороне. Вытянув щуп магии к артефакту, я принялся восстанавливать свои силы. Творение Ильдара приняло меня, мою магию. — Так, значит, я плесень и слизь без собственного мнения? — улыбка раздвинула мои потрескавшиеся губы. — Ну, ты понимаешь, здесь нужна была встряска, — Кровавый барон стал отступать, пытаясь спрятаться за спину Тома. — А что больше всего позволяет собраться в такой ситуации? — Успокойся. Вы все сделали правильно. Спасибо вам всем. Это было то, что нужно в тот момент. Иначе… Сняв крышку у фиала с общеукрепляющим зельем, я единым махом влил в свое многострадальное горло. — Хотя мы и предполагали нечто подобное, но реальность оказалась далеко от ожидания, — Николас аж лучился энтузиазмом. — Ты вначале просто светился, как рождественская гирлянда, а затем изменился. Поменял физические константы. Твоя фигура преобразилась в нечто напоминающее стекло. Ядро, и так немаленькое, начало пульсировать. Вначале это было едва заметно, но затем все больше и больше, в конечном итоге достигая границ тела. А в какой-то момент рывком преодолело естественные границы. Это не аура и не биополе. Это было именно магическое ядро, которое в общих чертах повторяя контуры тела, вышло за его пределы и продолжало расти. Тут даже мы смогли увидеть Узор. О, нет, не в полном размере, а лишь краешек, но нам и этого с лихвой хватило. Еще немного и мы прекратили бы свое существование, впитавшись в узор. Тем самым, позволяя ему больше усилить свои возможности и сделать еще один шаг к осознанию им своего я. Мы заняли места, на которых стояли Основатели при проведении ритуала, что и стало спасением. Здесь же все словно взбесилось. Комната стала напоминать прорыв в Нереальное, к самым границам Хаоса. Руны на стенах, пылающие подобно солнцу, сдерживали буйство магии. И ты, висящий в полуметре над полом, с взором, устремленным в никуда и идиотской улыбкой. Хлысты от твоего ядра уходили в пространство, обрываясь на границе рунных кругов. Гарри, ты стал похож на медузу с этими щупальцами. Это страшно. Ну, Елена и не выдержала, а мы ее поддержали. — Друзья мои, вы не представляете все красоты творения под именем Хогвратс. Просмотреть поэтапное создание того чуда, что сотворил Ильдар, это одно, но прочувствовать в реальности это абсолютно другое. Это такая же разница, как смотреть на нарисованный шестилетним ребенком вертолет и самому управлять им. Даже не так. Это схоже с тем, как прожив всю свою жизнь в каморке, где и ноги то нормально не вытянешь, внезапно быть выкинутым в космос и обозревать Вселенную со всеми ее красотами и симфонией энергий. Божественная, затягивающая в себя идеальная красота. В ней можно раствориться… — Вот именно это с тобой чуть и не произошло, — прокомментировал хмуро Том. — Не произошло же, благодаря вам. На какое-то время находящиеся в комнате замолкли. — Гарри, теперь, когда ты прошел инициацию артефактом, следует закончить то, ради чего мы сюда пришли: найти обрывки нитей, фонтанирующие искрами, и привести все в порядок. Постарайся обнаружить темные области на каналах или серые лакуны. Их надо уничтожить. Самое главное найди бордово-фиолетовую линию подпитки. Именно она уходит к Дамблдору. На наш взгляд, ее можно обнаружить в трех местах: в Большом зале, у кабинета директора или у туалета Плаксы Миртл, — Николас с ожиданием смотрел на меня. — Другой возможности, скорее всего, уже не будет, — умоляюще прошептала Елена. С напускным кряхтением я встал, отлипая от стены, и пересек все защитные круги, подходя к висящему в воздухе артефакту. Привидения снова заняли места Основателей. Возложил руки на артефакт, абстрагируясь от его влияния своей волей. Перед внутренним взором возникла проекция замка. Ужас. Хогвартс зиял проплешинами и разрывами, были видны обрывки нитей и затененные области. Мысленно потянул за ниточки, расплетая и вновь соединяя магическую вязь. Привидения с напряжением наблюдали за Поттером. Как только он взялся за исправление, используя свой разум как инструмент, ему останется или довести все до конца, или погибнуть. Время остановилось. Пот тек по лбу парня, спина просто взмокла от неимоверного напряжения. Визуально стали видны силовые жгуты, уходящие вдаль. Их становилось все больше и больше. Они практически окутали его фигуру полностью. Это была их неимоверная удача, подарок судьбы для Хогвартса, что Гарри был еще и ментальным магом. Иной бы просто не справился, растворившись в магии замка. Наконец все было сделано: связаны и восстановлены нити и ветви магических каналов, затерты и уничтожены темные пустоты, по которым вновь проложены новые магистрали. Сам бы я никогда не справился, но подсказки артефакта с оттиском сознания его создателя показывали и указывали, что и как делать. Оставалось, наверное, самое сложное и опасное. Линия директора сжималась и пульсировала, прокачивая через себя потоки магии, уворованные от источника. Для создания запруды, пересекающей поток энергии, стремящийся в накопитель, как и утверждала Елена, была использована жертва Миртл, черным пятном запечатывающая канал. Грубая, но от этого не менее действенная заглушка. Из черного пятна и шел куда-то в сторону бордово-фиолетовый жгут. Повезло, что Дамблдор не мог проникнуть к управляющему контуру без одновременного согласия деканов и факультетских приведений. Но даже его развеяло бы на кучу маленьких Дамблдорчиков, размерами меньше атома, без восстановленной магистрали, ведущей к накопителю замка. Злая усмешка перечеркнула мои губы. Что же, поиграем, старик. Временно подтянув рядом проходящую линию, по ощущениям воспринимаемую магически идентичной той, что стремилась в накопитель, разделил ее и пустил вновь созданный рукав в канал, уходящий к накопителю, при этом обходя черную запруду. Последний стал наливаться, постепенно распрямляясь под действием магии. Сжав зубы от напряжения, принялся создавать перемычку и отвод. Наконец все было готово. Итог радовал. Старый энергоканал, грозящий до этого лопнуть от напряжения, раздваивался, не доходя до черного пятна. Основной канал, пульсирующий мощью, шел напрямую в накопитель. Небольшой отвод от главного упирался в черную кляксу. На месте разводки стояли прерыватель с предохранителем, которые в случае резкого возрастания расхода или по моей команде перерезали данный аппендикс, лишая директора подпитки. Я вывалился в реальный мир. Перед глазами все плыло от напряжения. Внезапно по мне прошла волна магии, ласково омывая и стирая усталость. Замок благодарил меня. Только переступив через третий круг, я оказался в окружении Елены, Александра, Николаса и Тома. Светящиеся радостью лица привидений были мне достойной наградой. — Все получилось. — А директорский канал? Ты его нашел? Уничтожил? — в меня впился испытующий, горящий надеждой взор Александра. — Нашел, но не стал уничтожать. Зачем нам уведомлять профессора об изменениях. Пусть еще понежится в неведении. Я сделал по-другому: основной магистральный канал направил в накопитель, через Большой зал, экранировав его серой нейтральной энергией, а от него выделил боковой отвод через прерыватель и предохранитель. Прерыватель по моему сигналу перережет паразитическую линию или то же самое произойдет, если директор начнет наглеть в отборе магической энергии, то сработает предохранитель с тем же результатом. Елена рывком обняла меня, шепча какую-то белиберду из серии, что она верила, знала, гордится и благодарна, просит простить за то, что мне пришлось пережить. Я беспомощно смотрел на Ала. — Что ты хочешь? Женщины, а женщины это эмоции, в любом энергетическом состоянии, — с усмешкой выразил тот свое мнение. Зря он так высказался. Елена резко развернулась, и в ее руках неизвестно откуда (волшебство, однако) возникла чугунная сковорода. Глаза барона расширились, увидев орудие воспитания. — Ах, ты, негодяй! Ты назвал меня плаксивой дурой?! — Ага, ага, а еще не умеющей держать себя в руках нимфеткой и сексуально озабоченной стервой, — влез на свою беду Николас. Девушка, полная решимости, двинулась в сторону отступающих с поднятыми в просящем жесте руками мужчин. Это был эмоциональный откат для всех. Дружный смех взорвал пространство. — Елена, они осознали свою неправоту. Может, уже двинемся на выход? — внес свое предложение Том. — Гарольд устал, ему бы отдохнуть. — Я наверх, посмотреть есть ли кто там, — с этими словами Александр вылетел в проявившуюся в стене арку. — Гарольд, притуши свою магию, а лучше спрессуй до исходного состояния перед посещением данной комнаты. Я, немного стушевавшись, ведь и сам мог сообразить, выполнил требуемое. — Все чисто, — проинформировал вернувшийся барон. Мы все дружно направились вверх по ступеням. Уже делая шаг, я напоследок оглянулся. Артефакт, сияя ровным белым светом, неторопливо вращался. ____________________________________________ * «Ужас» Н.Гумилев Жемчуга (1910): Романтические цветы, № 77 * подробнее здесь http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/26843/277242 * Моисей книга Исхода (22:18) * Евангелие. Второзаконие, глава 18 (Вт. 18:10-13) * Антикитерский механизм * Федор Глинка «Все сущности вместив в себе природы…» 1840-1850-е * «Есть люди, которые, при всем своем ничтожестве, много о себе думают.» А.Островский