Глава 10
Это становится традицией: после глубоких потрясений засесть перед камином, удобно устроившись в кресле за столиком с легкой закуской и чашкой чая, и смотреть на языки пламени. Как бы это ни показалось странным, но практическое отсутствие общения с живыми людьми никак не сказывалось на моем эмоциональном настрое и не превратило в мизантропа. Всё-таки есть свои плюсы в зрелом сознании и том опыте, который у меня имелся благодаря боевой четверке. Дамблдор может сколько угодно расспрашивать домовиков, но об одного он просто сломает зубы. Сам виноват, ибо нечего было ломать психику этого несчастного создания. Добби сидел на маленькой скамеечке и преданными глазами смотрел на меня. У него есть повод, так как сбылась мечта юного домовика: он стал эльфом Рода Поттер. Сидя в Выручай-комнате перед почти прогоревшим камином в ожидании разговора с Сириусом, я прокручивал свое посещение родового гнезда три дня тому назад.Ретроспектива
Трансгрессировав в памятный коридор и не обнаружив никого на портретах, позвал домовика. — Ванк ожидает приказаний, хозяин. — Проводи меня в общую гостиную, хочу рассмотреть дом. И еще, не стоит представлять меня полным титулом согласно всем правилам этикета и так всем приглашенным он известен. Что же до остальных, то это будет сюрпризом. — Хозяин ожидает неприятности? — Скажем так, я допускаю некоторый отход от ожидаемых событий, а посему прошу подготовиться и держать наготове десяток домовиков в полной силе. — Ванк Вас услышал. Все будет сделано. Пройдя анфиладами замка, чья утонченная и ухоженная красота поражала душу, я в сопровождении домовика вошел в главную гостиную. Все портреты прямых предков находились тут. Здесь не было французских, немецких, испанских, австро-венгерских Круа, но присутствовали прямые предки с российской стороны, держащиеся несколько обособленно. — Лорд Дариель Гарольд Максимилиан Джеймс де ла Круа Поттер. При этих словах я немного поморщился. Вот же… — Приветствую вас, досточтимые предки, — поздоровался я с портретами, проходя в зал и направляясь к месту главы рода. Портреты начали высказывать свое мнение. — Юноша нагл. — Гийом, мальчишка, прекрати и вспомни себя, принявшего главенство в тринадцать. Выглядел ты не в пример хуже. — А почему юноша в очках? Плохое здоровье? Я пришел чуть ранее назначенного времени, дабы прочувствовать атмосферу. Отыскав глазами своих родителей, устроившихся вместе на диванчике, тепло им улыбнулся и получил в ответ волну любви от матери и гордости от отца. Двери распахнулись. — Леди Шарлотта. — Лорд Роман с супругой Леди Марией. В гостиную с чувством собственного достоинства вошли мои дедушка и бабушки. Внутри моей сущности поднялась магия и ринулась навстречу вошедшим родственникам. Да, неприлично, но я ничего не мог с собой поделать, да и не хотел. Глаза родных распахнулись, и в следующий миг женщины, наплевав на все приличия, ринулись ко мне, и откуда резвость взялась. Нет, они не выглядели старушками, максимум лет пятьдесят, но все же, все же. — Дариэль! Кровиночка моя! — Внучок, нашелся! В следующий момент я попал в водоворот рук своих бабушек. Они ощупывали меня и тормошили. Слезы лились из их глаз. — Так, хватит. Разошлись тут. Натискаетесь еще, женщины. Он Лорд, а не маленький неразумный малыш. Дайте мне взглянуть на внука, — пророкотал подошедший Роман Родомирович и, внимательно осмотрев меня, продолжил: — Твоя магия ощущается как родственная, но с налетом магии Поттеров, да и похож ты больше на этих горшечников. — Сын, прекрати вводить в заблуждение, — послышался голос отца с портрета. Только сейчас я осознал, что все еще нахожусь в образе Поттера. Моя личина пошла рябью и потекла. Перед изумленными родственниками предстал их потомок, несущий наследственные черты двух могущественных Родов. Рост стал на полголовы выше. Волосы, оставаясь все такими же черными, выпрямились и легли на плечи тяжелой волной. Изменился разрез глаз, а цвет радужки поменялся на стальной. Черты лица, став более выразительными, немного напоминали материнские. Нос тоже изменил свою форму на более прямой, как у отца. — Кх-х-х, — прокашлялся дед, — умеешь удивлять. И все завертелось по новой. Наконец все успокоились и расселись за столом, который, благодаря стараниям эльфов, сразу наполнился посудой с десертом и чашками с чаем, парящими изумительным запахом. После того как все присутствующие отдали дань стараниям эльфов, пришла пора разговоров. — Внук, извини, что обращаюсь так, но все же я немного постарше, — начал глава Рода князей Изборских. — Я не буду ходить вокруг да около, как бриты или франки, а посему сразу перейду к делу. До нас донесли всю информацию, которую ты передал через портрет отца, касающуюся основных вех твоей не слишком счастливой жизни. Возникло несколько вопросов. Готов ты нас просветить? Дождавшись моего кивка, дед продолжил, при этом его лицо было сосредоточенным. — Во-первых, почему ты настоял лишь на нашем присутствии, а не малом сборе Рода, как полагается, и при этом заблокировав главный родовой гобелен? В следующий миг двери снесло, практически ломая их, и в зал ворвались семь человек с палочками наготове. — Филипп?! Что ты здесь делаешь и кто дал тебе право врываться сюда без приглашения?! — в голосе Леди Шарлотты воедино смешались возмущение, горечь и боль от предательства сына. Аристократка быстро все поняла. Пока она говорила, я начал действовать. Родовая магия замка с радостью откликнулась на мой зов, неодолимой силой наполняя собой гостиный зал. Маги замерли, полностью парализованные. Что их силы, даже суммарные, против магии Рода в месте его силы и в присутствии Главы — не более чем вспышка люмоса на фоне солнечного дня. По моему зову появились домовые эльфы. — Этих раздеть полностью, все изъятое сложить в защищенные хранилища, самих бросить в камеры, — указал я домовикам. Раздались хлопки и шестеро столь некультурно появившихся человек нашли временное, а возможно, и вечное пристанище в казематах замка. Отдав напоследок замку распоряжение поддерживать их в данном состоянии, я перевел свое внимание на последнего из ворвавшихся, который был очень похож на моего отца. Одетый в черные брюки, темно-синюю рубаху с прозрачными пуговицами и черную укороченную накидку с застежкой под горлом, он с вызовом смотрел на собравшихся. Осмотрев, используя магическое зрение, на наличие артефактов, хмыкнул. Как ни странно, но дядя был абсолютно чист. Ничего кроме палочки в руках. — Экспеллиармус. Палочка дяди, вырвавшись из его руки, пролевитировала через весь зал, пока не оказалась у меня в руках. Посмотрев на него, я положил ее на стол, на всякий случай приклеив к поверхности, дабы нечто наподобие акцио не смогло ее призвать. Все произошедшее уместилось в какие-то три минуты. — Вот Вам и ответ, уважаемый Роман Родомирович. Я специально сегодня оставил возможность проникновения в замок для прямых родственников, правда, ограничив число сопровождающих, — Филипп де ла Круа лишь сверкал глазами. — Вот, думаю, дражайший дядюшка просветит нас, что сие значит. После последних слов я снял парализацию. Надо отдать должное брату моего отца: с чувством собственного достоинства тот прошел и сел на появившийся стул чуть в стороне от всех. — Не тебе, ублюдок, мне указывать. Вы что, не видите, он всех водит за нос. Семья моего любимого брата погибла. Мама! Неужели ты не видишь — это какой-то очередной выскочка и шарлатан? Я хочу предотвратить ошибку. Но в этот момент я поправил челку, на какой-то момент приоткрывая шрам. Филипп сбился и в ужасе уставился на мой лоб. — Но как? Поттер… Дамб… — Полный какого-то детского недоумения голос выдавал его с головой, не говоря уже о словах. Он прекрасно знал все, что касалось Поттера, а следовательно, возможно, был в курсе и произошедшего с моими родителями тринадцать лет назад. Стоило признать, что он быстро пришел в себя, осознав, что только что выдал себя с головой. — Я больше ничего не скажу сам, а больше вам не узнать. Непреложные обеты не просто так даются. — Филипп, как ты думаешь, а обеты действуют на мертвых, или забыл, чем славится наш Род? Тихо произнесенные дедом слова, полные откровенной и неприкрытой угрозы, настолько потрясли Филиппа, что он стал напоминать собой восковую фигуру. По лбу стекали крупные капли пота. Он обратил взгляд на мать. — Мама, ты же не позволишь? Я твой последний сын… В голове крутилось нечто раздражающее, подобно гулу комара, способное дать возможность обойти непреложный обет без умерщвления родственника. Буквально миг спустя в уме сложился паззл. Именно! Сделаем так, как поступил Филипп II де Крой, Герцог ван Арсхот, Великий бальи Эно, Князь де Шиме со своим племянником. В этом была какая-то ирония. Я решил вмешаться. — Дедушка, зачем же столь кардинально, хотя так и гораздо проще. Но можно и по-другому. Все с интересом посмотрели на меня, включая дядюшку, во взгляде которого затеплилась надежда. — Непреложный обет вещь, конечно, надежная, но она не дает стопроцентной гарантии и, как почти любое заклинание, может быть преодолена. Первое, что приходит на ум это чтение памяти, которое решило бы эту проблему, но на ней могут стоять блоки, и в итоге подобная проверка убьет раньше, чем мы сможем узнать хоть что-то ценное. Но вот второе. Второе — это родовая магия. Если она решит, что родич нарушил клятвы, то… Не просветите ли нас, дорогой дядюшка, о об основных требованиях кодекса Рода, которые вы, как представитель столь древнего и славного Рода, просто обязаны знать. Тихий голос Филиппа начал перечислять основные положения. — Всякий в Роду направляет свои деяния на процветание Рода, на умножение его добра, на усиление его крепости, на умножение его многолюдства. Главная цель в жизни родовича — процветание Рода, его защита и преумножение. Следует помнить каждому: самое главное в жизни — это сама жизнь. Превыше жизни может быть только Долг перед Родом. Слово Главы Рода не обсуждаемо и непререкаемо, ибо Глава Рода заботится о Роде всём. В тяжкую годину сохраняйте младость и старость Рода. Совесть, Любовь и Вера сохраняют Роды от гибели. Род гибнет, когда нету основы, а основу даёт Вера (т.е. Мудрость Предков). Любовь — когда любят свой Род, своих родителей, своих детей, это тоже укрепляет и не даёт Роду погибнуть. Совесть — это мерило всего, она тоже скрепляет и не даёт Родам погибнуть. Кровь брата — твоя кровь, кров брата — твой кров, Род брата — твой Род, а посему заботьтесь и сохраняйте сие единство. — А теперь ответствуй своему Главе, какие из этих правил ты нарушил? На столешницу с лёгким стуком от проявившегося родового кольца опустилась моя рука, приковав взгляд дяди, в следующее мгновение перед нами сидел сломленный человек, а не гордый аристократ, ворвавшийся сюда некоторое время назад. — Все, Глава. — Пойдемте. Я встал и, выйдя из-за стола, направился к камню Рода. Магия замка и магия самого Рода, сгустившиеся до такого плотного состояния, что ощущались физически, вели меня. Спустившись к средоточию Силы Рода, мы разделились. Родители матери встали чуть в стороне, не заходя за охранный ритуальный круг, исписанный рунами. Леди Шарлотта встала сбоку от алтаря, я же встал во главе и опустил руки на камень. Каменная громада вздрогнула, признавая меня и принимая. — Филипп. Ложись на алтарь. После моих слов мужчина судорожно осмотрелся, словно пытаясь понять, как он здесь оказался. На его лице проступило выражение полного ужаса. Его взгляд уперся в лицо матери, пытаясь найти там поддержку. Отстраненное, холодное лицо женщины было ему ответом. Истинная графиня де ла Круа.* Не в силах больше противится магии рода, дядя лег на алтарь головой ко мне. Я возложил десницу на его лоб. — Sed salvat, ut facias votum Rod veniunt de filio amet rod errant. Sed desinunt in carcerem data celebrationis proditor est veritatis, et in nomen, in bonum quoddam. Matre Magia Deus, quia non est benignitas, et non derelinquet omnes cogetur. Dixi.* Филипп де ла Круа лежал на алтаре, и его остановившийся взгляд смотрел вверх. Я рассек руку о специальный выступ и окропил поверхность камня. Руны, идущие понизу алтаря, начали исходить черным дымом, следом налились багряным руны второго пояса. В центре алтарного камня появился яркий белый луч, проходящий сквозь тело лежащего на нем.* Магия Рода не собиралась прощать предательство. Воздух в ритуальном зале загустел и давил. Луч, становясь толще, гудел, и в следующее мгновение послышался звук, напоминающий излом стали, от лопающихся обручей клятвенных обетов. Луч ударил в потолок, рассыпаясь на множество лучей и образуя сферическую клетку, внутри которой оказались мы втроем. Внезапно проявился перстень Рода Поттеров, и из него вышел переплетённый лазурно-сиреневый жгут, накрывший, как вторая кожа, отступника. Странно, но магия Рода Круа воспринимала Род Поттер как вассальный. — De Matris Magnae! Audite sermones meos! Enuntiandam eius! Esto mihi in sortem filiorum tuorum Croix Rod! — с каждым следующим словом сила моего голоса нарастала. — Et fortuna superioris paterfamilias uxori!* С последним произнесённым словом в заклинательном покое ощутимо похолодало. Взгляд сущности, несоизмеримой с человеком, с магом, прошелся по всем присутствующим, заставляя вспоминать все свои прегрешения. Человек, до этого неподвижно лежащий в оцепенении на алтаре, вдруг выгнулся дугой, опираясь на затылок и пятки. Секунда и он опал. Над ним начало формироваться облако, в котором постепенно проступали фигуры. Это напоминало по своему действию думосброс. Перед нашими глазами предстали три аристократа в мантиях. На руках более молодого мужчины сидел ребенок, доверчиво прижавшийся к нему и играющий длинными волосами. Мои родители Карлус с Софией и младший брат главы Рода. Молодые, полные жизни и надежд. — Филипп, неужели наше присутствие на столь незначительном мероприятии так необходимо? Что ты задумал? Я конечно твой брат и люблю тебя, но у нас есть более насущные дела, — отец немного хмурился. — Дорогой, возможно Филипп не все рассказал нам и у него есть некий сюрприз? — София успокаивающе положила руку на локоть мужа. — Я права? — Конечно. Это касается моего будущего. — Неужели я права в своих предположениях и ты встретил ту единственную? Мой отец с улыбкой посмотрел на младшего брата. — Хорошо, мы идем, но подождите пять минут, я схожу, возьму какую-нибудь безделушку для подарка. С этими словами он развернулся и вошел в открывшиеся двери замка. С ракурса, видимого нам, но не жене с братом, было заметно, что выражение лица отца изменилось и выражало глубокую задумчивость и тревогу. Спустя некоторое время он вышел с широкой улыбкой на губах, неся небольшую шкатулку. — Думаю, это колье подойдет для небольшого знака внимания. — Ну, что, готовы? — спросил Филипп, протягивая трость-портал. Вспышка портала, опадающая искрами тёмно-розового оттенка, указывающего на его международный статус. Следующее, что мы увидели, было полутемное помещение гостиной. Кольцо Поттеров сжалось на пальце. Взгляд метнулся, осматривая помещение. Вензель Поттеров на входной двери. — Что это значит? Почему мы не можем двигаться? Филипп? — голос отца дрожал от напряжения, пытающегося скинуть с себя заклятие. — Филипп, что ты делаешь? Освободи нас? — София, не выказывая страха, смотрела на деверя. — Он ничего не может сделать, не так ли, Гидеон? — И не говори, Фабиан. Раздались два голоса. Из дверей, ведущих на кухню, появились двое мужчин с рыжими волосами. — Но он может рассказать, как завел в ловушку своего брата с женой и ребенком. Не так ли, друг Филипп? Ох, что это мы. Разрешите представиться Гидеон Прюитт и мой младший брат Фабиан. Братьям на взгляд было около тридцати четырех — тридцати шести лет. С легким пренебрежением Гидеон похлопал Филиппа по плечу и забрал ребенка. При этом открылся вид на проем кухонной двери, где хоть и скрытая сумраком, угадывалась третья фигура. — Почему, Филипп? — отец не прекращал бороться, но было видно, что это ему не по силам. — Это ты виноват! Все тебе! Всегда! Везде! И глава Рода, и внимание родителей, все из-за того, что повезло родиться первым. До полного комплекта красавица жена. А ведь именно я первым обратил внимание на нее, представив тебе! Помнишь поездку в Германию, где именно вы и познакомились? — глаза Филиппа лихорадочно блестели. — Что, София, не ждала? Да, мой успешный братец показался тебе лучшей партией. Глава Рода как-никак. И ты ринулась, повизгивая, словно сучка в период течки, к нему, чуть ли не на ходу снимая трусы. — Что ты такое говоришь, Филипп! Нас представили друг другу, и ты сам повел меня знакомиться с братом, — недоумение плескалось в голосе молодой женщины. — Он ухаживал более трех лет. — Да прекрати словами играть! Думаешь, я не видел, какими глазами ты смотрела на него? Была бы возможность, ты бы там, в зале, и отдалась ему. — Филипп! Прекрати оскорблять мою жену. Она Леди, — неимоверным, запредельным усилием отец протянул руку, сжимая кисть жены. — Не забудь про долг рассказать, Филипп, — со смешком прервал Фабиан. — Это здесь не при чем! — Тогда я расскажу. Твой братец, — Гидеон смотрел на Карлуса с саркастической усмешкой, — проигрался, и именно ВЫ стали оплатой долга. Не мог же он прийти к тебе и попросить миллион галлеонов. А так, все в плюсе: Филипп получил возможность оплатить долг и стать главой Рода; высказать тебе и твоей жене все в глаза; мы получили вас. А вот для чего, пока останется тайной. — Кстати, Филипп, не желаешь попробовать жену своего брата? — при этих словах Фабиана глаза Софии наполнились ужасом. Филипп замотал головой. — Как хочешь. Хватит! Этот спектакль утомил. Делай, что хотел, Филипп, и уходи. — Вы обещали не убивать их, они все же мои родичи. — Мы их и не будем убивать. Зачем? Они нам нужны живые и здоровые. Правда, красавица? — отчетливо был слышен хруст ломающихся зубов отца. — Но вы же будете паиньками? Ради мальчика. Филиппа трясло от разворачивающейся перед его глазами картины, но он уже не может ничего сделать. Да и не хочет. К тому же Обеты сковывали не хуже кандалов. — Отдай родовой перстень, Карлус, — глухой голос дяди выдавал его состояние. Улыбка отца с парой сломанных резцов была ему ответом. — Я чувствовал нечто. Не поверил своим предчувствиям, но одно я сделал: закрыл замок и отправил перстень гоблинам. Желаю удачи, иуда. Проклинаю тебя, брат мой, и… Силенцио запечатало рот отца. София, смотрела на Филиппа взглядом в котором плескались презрение и боль, молчала. Это молчание било сильнее всяких слов. — И здесь тебе не повезло, друг Филипп, — Фабиан сплюнул на пол. — А теперь убирайся, шелудивый пес, в твоих услугах мы больше не нуждаемся. Аппарировать сможешь за забором. Филипп вышел за дверь и на какое-то время впал в ступор. Из-за дверей послышалось: «Дамблдор, можете выходить. Все готово для дальнейшего плана». А затем послышался голос, известный многим и исполненный внутренней силы — Вы, как и всегда, на высоте, мальчики мои. Актеры есть, хотя и не горят особым желанием в участии. Ну, да ничего, кто их спрашивать будет. А вот и наш будущий герой. Милый малыш. Какой высокий лобик. Умным, наверное, стал бы. Именно сюда мы и поместим Крестраж. Предатель в ужасе посмотрел на входную дверь. Домик, судя по вензелю, принадлежал Поттерам. Страх гнал его прочь. Хлопок от трансгрессии волшебника был единственным звуком, нарушившим вечернюю тишину. Все было ясно, как божий день. Я взглянул на мать отца, по щекам которой текли слезы. Она лишилась последней надежды и потеряла двух сыновей, но взгляд, затуманенный слезами, был тверд. Леди Шарлотта, графиня Де ла Круа, твердо кивнула. Перевел взгляд на родителей матери. Дед постарел.Его взгляд, полный ненависти, был уперт в лежащее на алтаре тело. Глаза Леди Марии были сухи. Она побледнела, напоминая алебастровую статую. Было видно, что женщина из последних сил сдерживает свою магию. Я направил утешающий посыл. Магия в комнате взвихрилась, успокаивая стоящих родственников. А затем, я глядя на предателя, лежащего на алтаре, начал говорить: — Et meam impleat petitionem res aversatrix virga! Sanguis meus novi — nec enim tuum! Et nunc virga tua, in sanguine Croix! Eiciam vos de terra nativitatis meae! Et revertere aversatrix Magia — in sinu meo! Nemo vos in virga Magia! Matris Magnae in nomine Domini, fiat! Dixi, sed et verba mea! — I bear witness!* — в один голос произнесли все присутствующие. Лежащего на алтаре мужчину выгнуло, словно в судороге. Рот раскрылся в немом крике. Кокон из переплетения бело-бордово-черной магии с вкраплениями лазурно-сиреневых линий возник вокруг него, скрывая от взора. Несколько минут спустя, кокон с хлопком рассыпался. Магия впиталась в родовой камень. На алтаре лежал совершенно незнакомый человек. В нем не ощущалось ни единого грана магии. Перед нами лежал магл. Вернувшись в гостиную, мы с дедом вновь сели на свои места. Женщины вместе разместились на диванчик, где Мария приобняла Шарлотту. Все молчали. Бывший виконт в состоянии наведенного сна находился тут же, уложенный на другой диван. — Думаю, не стоит обсуждать произошедшее сейчас и делать поспешные выводы, сегодня был слишком тяжелый день. Предлагаю собраться в течение следующей недели, дабы обсудить имеющиеся варианты. Я проконсультируюсь по поводу крестража со специалистами своего рода и других родственных и союзных родов. Дед испытующе посмотрел на нас. — Согласен. К тому же мне будет чем заняться в ближайшее время, — и, оглядев всех, я пояснил: — Первый тур Турнира. — Черт, я и забыл, — тон деда стал участливым. — Справишься? — Не стоит волноваться. Я не настолько безрассуден, чтобы пытаться лезть к дракону в пасть, и держу руку на пульсе, — встав и подойдя к бабушкам, обнял их обеих. — К тому же, я не могу огорчить своих родных, которых только обрел. Отойдя в сторону, я позвал Ванка и попросил пять сквозных зеркал. Три связанных между собой для меня и родственников и два настроенных друг на друга. Получив комплект из трех зеркал, раздал присутствующим. Одно из пары планировал направить Сириусу с Хедвиг, которая единственная могла найти его.Конец ретроспективы
Оставшийся час я провел, то развалившись в кресле, баюкая в руках чашку, то бессознательно наворачивая круги по комнате. В голове роились сотни мыслей, но не было дельных. Было ясно, что в смерти моих родителей замешаны напрямую Дамблдор и семейка Уизли. При фамилии последних зубы непроизвольно сжимались от ненависти. Не может быть, что сестричка хоть каким-то боком не знала о происходящем. Мог ли Рон знать что-то о смерти моих настоящих родителей, когда столь рьяно выступал на совете семьи в школьном классе? Детей обычно недооценивают и не принимают в расчет, а посему могут и проболтаться. С другой стороны, в силу своего тогдашнего возраста… Вариант с Биллом и Чарли более жизнеспособен. Так что надо обдумать возможность ментального изнасилования их памяти. Другой вопрос, каким боком здесь Поттеры? Знали ли они, догадывались, напрямую участвовали? Мне этого не узнать, пока не найду их. Так, СТОП. Если предположить, что они остались в Англии, то должен быть организован фонд или какой-нибудь счет, а это гоблины. Не вариант. Вероятность обучения дочери в Хогвартсе крайне высока, но ползать по головам трех курсов тоже не выход. К тому же существуют различные интересные артефакты защиты, да и девочка просто может не знать, что она Поттер. Еще этот крестраж. Я сразу поверил в его наличие, так как сон в летнюю ночь перед Чемпионатом мира по квиддичу просто кричал об этом. Внезапно завибрировало сквозное зеркало. Взял его в руки и прикоснулся палочкой. — Ну как ты, Гарри? Сириус очень изменился. Когда они прощались, лицо было худое, изможденное, на лоб и плечи падали спутанные черные космы. Теперь волосы коротко стриженные, чистые, лицо округлилось, помолодело. Он стал походить на единственную фотографию, которая была у Гарри: Сириус на свадьбе Поттеров.** — Я… Просто изумительно. От меня отвернулись друзья, изгнали с факультета, половина замка ходит со значками с порочащей меня надписью, вторая половина шипит вслед, преподавателям нет никакого дела до происходящего. Через два дня первый тур. На нем надо сотворить что-то с драконом и, надеюсь, не барбекю для всех желающих. Сириус с видимым удовольствием рассмеялся. Глаза у него все еще не утратили мертвого, загнанного выражения, подаренного Азкабаном. Оценив мои слова и настрой, он начал: — Крепись, малыш. Жизнь вообще несправедливая штука. Достаточно посмотреть на меня. Я хочу тебя кое о чем предупредить. — Предупредить? — я заинтересовано посмотрел на крестного. — Что может еще случиться такого, что выбьет меня окончательно из колеи? — Каркаров бывший Пожиратель смерти. — Каркаров? Ну, что тут сказать… Хогвартс не школа, а место для встреч клуба по интересам, что ни год, то на побывку в альма матер пребывает очередной Упиванец. И это не говоря о старшем Малфое, который прописался здесь. — Тут ты прав, малыш. Каркаров сидел со мной в Азкабане, но его выпустили. Даю голову на отсечение, Дамблдор потому и пригласил в этом году в Хогвартс Мракоборца Грюма, чтобы он глаз с него не спускал. Грюм раскрыл Каркарова. И того отправили в Азкабан. Он пошел на сделку с Министерством магии. — Сириус нахмурился. — Сказал, что раскаивается. И готов назвать несколько имен. Многие оказались в Азкабане по его милости. Там его ненавидят, я это знаю. С тех пор он преподает в Дурмстранге, учит своих учеников темным искусствам. Так что будь осторожен с его чемпионом. Читая в прошлом месяце статью этой Скитер, я сквозь строчки узнал, что перед приездом в Хогвартс Грюм подвергся ночному нападению. Знаю, она пишет, это его очередной бред, но я так не думаю. Кому-то нежелательно его присутствие в Хогвартсе, оно может мешать. Но никого это не насторожило: ведь Грюму всюду мерещатся происки врагов. Нет, ему не мерещится. Грюм был лучший мракоборец в Министерстве. Эх, Сириус, Сириус, знал бы ты, кто такой «Грюм» на самом деле. Да и старину Снейпа не стоит сбрасывать со счетов. Меня внезапно прошила мысль, и стало интересно, видно ли при использовании артефактных очков, таких, как у Альбуса, магическое клеймо на предплечье? Я в своем магическом видении отчетливо мог лицезреть сии паутины. Как сказал Оливандер в далеком 1991 году, Том отличался злыми, но великими делами. Красота плетения поражала. — Не беспокойся, мое второе имя мистер «Постоянная бдительность». Бдю так, что другим тошно становится. Ты уже в курсе моего сольного выступления? — Да, твой актерский талант раскрылся во всей красе. Я так давно не смеялся. Даже нас, мародеров, переплюнул. Кстати, читал в «Пророке» о себе? Отрицательно помотав головой, я с интересом посмотрел на Сириуса, ожидая продолжения. — Статья появилась через день после взвешивания палочек. Скитер, как всегда, в ударе, такого понаписала, что жутко становится. — Крестный зашуршал газетой. — Слушай. «Моя сила — это дар, унаследованный от родителей. Если бы мама с папой увидели меня сейчас, они бы очень мною гордились. Я знаю, на Турнире ничего со мной не случится, потому что родители смотрят на меня с небес…» После предательства, которое погубило моих родителей, я стал немного неадекватно реагировать на слова о них. — Вот же стерва! В разговоре с ней мы вообще не касались темы родителей. Неужели ты думаешь, что я смог бы говорить так о тех, кого безмерно уважаю? Играть словами в отношении родных, которые отдали свои жизни, спасая меня? Дрянь! Ничего я ей напомню, почем фунт изюма, — зло процедил я. — Сия акула пера успела лишь поинтересоваться, кидал ли я заявку и готов ли к Турниру, а затем появился Белобородый козел всея Британии и разогнал оппозицию. — Так это же Рита! Что не сказано, придумает, чего не было, осветит. Не женщина, а прожектор правды в светлой комнате. Кстати, чем вызвана такая неприязнь к директору? — Сириус рассмеялся. — Вроде, он тебя поддерживает. Лимонные дольки зажал, старый перечник? Я потянулся за чашкой с чаем, тем самым взяв небольшую паузу. — Сириус, я сейчас перечислю некоторые факты, а уж ты сам думай, стоит ли доверять доброму дедушке. Директор, будучи, по его словам, опекуном, что странно при наличии крестного, допустил мое участие в Турнире. Для полноты понимания почитай уложение по турниру и последствия от участия в нем. Идем дальше. Ни словом, ни делом сей светоч добра и справедливости не пресек ту травлю, что началась в отношении меня. Ни он, ни другие профессора палец о палец не ударили. Возникает ощущение, что Гарри Поттера ненавязчиво дистанцируют, а говоря прямо, противопоставляют коллективу. И ведь это происходит на протяжении всех лет, проведенных в школе. Ты подумай, к чему приведет выпячивание некого мальчика со шрамом: самый молодой ловец, принесший победу в межфакультетском соревновании и кубок по квиддичу; мальчик, спасший девочку, и неважно, что чуть не погибший при этом, а ведь список можно продолжать. Ну и на закуску, самый молодой участник Тримудрого Турнира за всю историю, который — то ли сам, то ли ему помогли — смог обмануть Кубок Огня. Мне сходило с рук такое, за что иные студенты давно бы распрощались со школой. Ничего не напоминает? Мародеры, близнецы Уизли, Гарри Поттер. Любимчики. К чему приводит столь явный фаворитизм? К зависти, Сириус, к зависти и, как следствие ненависти. Чем вызвано мое отчисление с факультета? Именно этими отнюдь не светлыми чувствами, культивирующимися в душах детей в Хогвартсе, лучшей школе волшебства и чародейства. Блэк молчал и слушал Гарри. Бурный поток, состоящий из наболевшего и накопившегося в душе сына лучшего друга, изливался на него. Этот поток ломал стереотипы и взгляды мужчины, перекраивая картинку мира. Ему стало зябко от осознания собственной близорукости и страшно от понимания, через что прошел младший Сохатый. — На закуску Старец, чуть ли не прямым приказом, дал понять моим бывшим друзьям, что Мальчика-который-выжил необходимо проучить. В итоге Гермиона с Уизли полностью прекратили общение со мной и при каждом удобном случае всячески выпячивали напоказ свое отрицательное ко мне отношение. Мне повезло, попался Ритуал истины под руку. Итог — конец нашей дружбы. Вот только, похоже, не этого ждал Дамблдор. Мне кажется, что по его плану, я должен был ринуться к нему за помощью, а он по-родственному и доброте душевной, так сказать, помирил бы нас. Славься, директор! Золотое трио вновь взошло на небосвод Хогвартса. Опустилась тишина. Надеюсь, мои слова заронят сомнение в непогрешимости Альбуса в голову Сириуса. — Гарри, а как же слова Скитер, что… в Хогвартсе Гарри встретил свою любовь. Его близкий друг Колин Криви говорит, что Гарри всюду появляется в обществе Гермионы Грэйнджер, сногсшибательной красавицы-маглы. И насчет Уизли, ты даже не по имени назвал Рона. — Сириус… Это могло бы стать возможностью в будущем, но после всего, что произошло, слово любовь в отношении Гермионы звучит на данный момент неудачной шуткой. Ее желание быть первой и преклонение перед авторитетами переросло в предательство друга. Я ей незаметно помогаю, конечно, но это лишь в надежде, что она сможет переосмыслить свои устремления и жизнь. Мне ее жаль. Она была прекрасна в своей жажде знаний и желании помогать другим, даже себе в ущерб, но время меняет приоритеты. К тому же ее увлеченность Роном Уизли сыграла с ней плохую шутку, — последние слова отчетливо отдавали ненавистью. — Поподробнее. Уизли всегда были теми, на кого можно положиться, но, судя по твоей интонации, я чего-то не знаю. Эх, крестный, ты много чего не знаешь. Ты как был двадцатилетним недорослем, так им и остался. Азкабан не то место, где взрослеют. — Рончик при проведении ритуала недвусмысленно дал понять и словами, и делом, что он ненавидит меня и общался лишь по просьбе старшего поколения. Пожалел, что я не умер тринадцать лет назад вместе со своими родителями. Затем сей отрок возложил, как обычно, вину на других: меня и Грейнджер. Позднее, прямо перед портретом Полной Дамы, сей гений мысли обвинил Гермиону в ее прямой вине и оскорбил, назвав грязнокровкой. Ничего не напоминает? Причем не просто произнеся это слово, а с полным осознанием и желанием унизить. В общем, предал в очередной раз. Дальше по мелочи. Похоже, Предатель крови — это заслуженно. После разговора в кабинете директора я, отведя бывшую подругу в Больничное крыло, устроился в каком-то классе и, будучи в раздрае от бушующих эмоций, не контролировал свою магию. Случайно подслушал разговор семьи Уизли. Знаешь, крестный, ты бы точно психанул после того, что услышал я, и заавадил бы их всех. Оказалось, что с моего счета снимается оплата за учебу всей их семейки, начиная с Билла, что им ежемесячно перепадает некая сумма. Эти «светлые волшебники» меня практически женили на Уизли-младшей, но самое горькое в том, что эта семейка предателей с самого начала знала о Турнире и испытаниях, которые запланированы. — Видя желание Сириуса возразить, поднял палец, останавливая сей порыв. — Рональд даже озвучил желание, что меня сожрет дракон. Дословно это звучало так: «Да кому он нужен, этот смертник? Все равно же сдохнет! Кто он такой? Жалкий полукровка даже не сможет выстоять на первом задании против дракона!» Ну как тебе Уизли? Я бы вообще с ними осторожнее себя вел. На твоем месте. Сириус немного помедлил, а затем его словно прорвало. — Хорошо, я подумаю над тем, что ты мне рассказал. Желательно, конечно, переговорить с глазу на глаз, но это пока невозможно. Кстати, Гарри до меня доходят тревожные слухи. В последнее время Пожиратели смерти очень оживились. Подтверждение этому — Чемпионат мира по квиддичу. Кто-то послал в небо Черную Метку… И еще. Исчезла одна ведьма из Министерства. Она пропала где-то в Албании. По слухам, именно там находится последнее убежище Волан-де-Морта. А ведь она знала, что готовится Турнир Трех Волшебников. — Дальше можешь не продолжать, Сириус. Он знает. Он — это Волан-де-Морт, если ты не понял. Летом, перед самым чемпионатом, мне снился сон с участием Волан-де-Морта, Питера и Барти Крауча. Там и решилось мое участие в Турнире. Так сказать, у них был свойский междусобойчик с участием Нагайны. Глаза последнего из Блэков изумленно расширились. — Барти? — Ну да, Барти Крауч, что такого? Всем известно о его взглядах и «пожирательской» деятельности. Бродяга, ты чего взбеленился? — Барти, — все так же находясь в прострации, вновь повторил Сириус. — Эй, с тобой все в порядке? — не на шутку начал волноваться я. — Барти Крауч ведь в министерстве по международным отношениям, а значит, он и мог кинуть заявку от твоего имени.*** — Сириус, Сириус, во-первых, какая сейчас уже разница, — приходилось срочно уводить разговор в сторону, — а во-вторых, это был не старший, а младший Крауч. Блэк помотал головой. Я рассмеялся, уж больно по-собачьи это выглядело. — Он же умер! — выпалил анимаг. — И что? Том Реддл тоже вроде умер, но смотри же ты, все еще коптит небо курилка картонная. Чем Барти Крауч-младший хуже? Или меня возьми. Авада Кедавра убивает со стопроцентной вероятностью, но я, к примеру, неплохо себя чувствую, чего и другим желаю. Хожу и перевожу кислород в углекислый газ, помогая тем самым флоре в ее нелегком выживании. Фотосинтез. Тебе знакомо такое слово? Все-таки иногда хорошо, что Сириус еще не до конца отошел от Азкабана. Рассеянность внимания, как и перепады настроения, сказываются на его психоэмоциональном состоянии. Полечиться бы ему. — Кстати, Сириус, как ты смотришь на то, чтобы съездить отдохнуть, набраться сил и привести себя в порядок. — Гарри! Какой отдых, когда ты в опасности! — Ну ты же сам говорил, что Аластор Грюм и А́льбус Персива́ль Ву́льфрик Бра́йан Да́мблдор всегда на страже моей драгоценной тушки. Ответом мне стал лающий смех крестного. Несмотря на то, что он мне в принципе никто, все же я к нему привязался. Тоже еще тот вопрос. Если он мой крестный согласно проверкам крови, то получается, что лучший друг олень не доверял ему или уже не мог доверять, будучи в условиях, далеких от нормального дееспособного состояния. Вопросы множились, как последствия зимних прогулок с четвероногими друзьями с наступлением весны, и так же некрасиво пахли. Отсмеявшись, мужчина внимательно осмотрел мое лицо и, ехидно сощурившись, произнес. — А ты сильно повзрослел, Гарри. — Так и времени прошло больше полугода, когда ты меня видел в последний раз. — Я не это имею в виду. Ты словно повзрослел, стал рассудительнее и точно определил, чего хочешь в жизни. А вот это уже опасно. Те, кто не видел тебя давно, замечают намного больше. — Знаешь, Сириус, ты прав. Я изменился и сильно. Другим, кто видит меня постоянно, это не так заметно или списывают на происходящее. Мне нелегко далось предательство друзей. Сложно пережить всеобщее презрение и отчуждение. Именно это и заставило пересмотреть свои приоритеты. Я один, Сириус, а это заставляет быстрее взрослеть. — Прости меня, крестник, что я не рядом, но сам понимаешь, — Бродяга опустил лицо и тут же поднял его вверх, смотря на меня. — Ты ничего не хочешь мне сказать? — Ха-ха-ха, еще добавь мальчик мой, — улыбнувшись, выдал я, с радостью глядя, как на усталом лице мужчины появляется улыбка. — Я тут проходил мимо гобелена, и представь мое изумление, когда я увидел, что некий Гарри Джеймс Поттер стал Лордом. — Ну, как ты сказал, об этом надо разговаривать с глазу на глаз, сидя в располагающей для этого обстановке, но самое главное, чтобы палочки лежали вне доступности протянутой руки. — Мне так Джеймс говорил в те времена, когда ты был еще мал, а мы с ним сидели за стаканчиком огневиски. В это время откуда-то из глубины дома, раздались женские крики. Сириус поморщился. — Портрет Мамы лучше всяких сторожей. Кто-то пришел. Потом еще поговорим. Я люблю тебя, малыш. — Я тебя тоже, Сириус. Напоследок посоветую ограничить круг людей, которые могут войти в твой дом, словно он их. — Я подумаю. Зеркало потемнело. Устало откинувшись на спинку кресла, я закрыл глаза. Как же все было прекрасно до момента оглашения чемпионов. Не волновали никакие глобальные вопросы. Жизнь, несмотря на всякие неурядицы, казалась легкой и беззаботной. Все происходило, как бы само собой. Детские обиды и радости без далеко идущих последствий. Даже Дурсли не казались теперь вселенским злом, а так, не более чем ступенькой к взрослой жизни. Стал взрослым, самостоятельным, зрелым и почти со стальным душевным здоровьем, понимаешь, что принял на себя ответственность, а следовательно, обязан выполнять взятое добровольно. Обдумывать, а не действовать бездумно и импульсивно, что гораздо легче и привычнее. Вот только логика и реализм, анализ и объективные оценки происходящего иногда затмевают собой радость бытия. А посему, достав гитару, наполнил помещение легким перебором струн. Потери, смерти, суета Так сопричастность ощущаю. Жизнь, как-то скомкана моя Но я пространство очищаю. Беру я бело перышко свое И тихо провожу по краю Пыль, пеленой окутала его, А призраки, что ж пусть летают. Вот осени пора, стучит в окно, И суетность людская напрягает. А я пространство чищу все, свое Покоем, светом душу наполняя. Нет слез, есть только лик улыбки. Мне хорошо, от пройденных потерь. Так тихо, там играют скрипки На струнах памяти моей. _________________________________ * Если нынешний обладатель титула еще не женат, то вдова предыдущего обладателя титула продолжает зваться Графиня, и становится «Вдовствующей» (если имеет на то право) после того, как нынешний обладатель титула женится и появится новая Графиня. * В латинском профан использовал онлайн перевод: Да оградит магия Рода сына заблудшего от клятв, идущих во вред Роду. Да спадут оковы данные предателем рода во имя торжества истины и на благо рода. Да благословит нас Мать Магия, да не оставит своей щедростью ибо, что не делается, все во благо ее. Я сказал. *Цвета с герба Круа: черный, бордовый, белый. Герб Круа в российской империи: белый щит с горизонтальными красными полосами. *Великая Мать! Услышь мои слова! Яви волю свою! Дай узреть судьбу детей твоих Рода Круа! Судьбу предыдущего главы Рода и его супруги! *Исполни просьбу мою и Воздай по делам отступнику Рода! Моя кровь — да не будет Твоей! Нет отныне в тебе крови Рода Круа! Изгоняю я Тебя из Рода Моего! Возвращаю Магию отступника — в лоно Рода Моего! Нет тебя в Магии Рода Моего! Именем Матери Великой, да будет так! Я сказал и да будет по слову моему! * Свидетельствую ** Курсив — текст из канона *** Просто для размышления. Крауч-старший, будучи под Империо, мог это сделать. Барти-мл. освободился летом, а Барти-ст. под Империо попал осенью. Странно как-то.