Четвёртая свобода

…Даруй мне свободу, Отче! Сменю я руно овечье на шкуру – волчью... (с) Bruho Liricos

С резким толчком Стив проснулся и оказался на ногах раньше, чем понял, что его разбудило. Рассудок ревел от паники так, словно в черепе завыла сирена воздушной тревоги. Он взглянул на часы – ноль-ноль-пятнадцать. Мысли пронеслись с лихорадочной скоростью: он уснул двадцать минут назад, они с Баки спустились с крыши за час до того, коротко обменялись новостями о вечеринке и бейсболе. Допили пиво, Баки остался дежурить... Что? Господи, что? Потом понял – звук. Поворот ключа в замочной скважине. И еще один, тихий, на грани слышимости. Щелчок предохранителя. За долю секунды сложилась цепочка: Ключ – Сэм – смена Баки – пистолет. И Стив рванулся вперед как раз вовремя, чтобы предотвратить непоправимое. - Wow! – вскрикнул Сэм, выбрасывая в защитном жесте левую руку розовой ладонью вперед. В правой он все еще сжимал ключи и какой-то пакет. Стив успел вовремя загородить его, вклиниваясь между друзьями, и «херстал» Баки (давно не виделись, приятель) ткнулся ему в грудь. Благо, тормоза у Солдата оказались даже лучше «Брембо». - Спокойно, Бак, это Сэм. Он свой. Ты его помнишь, - сказал Стив мягко, насколько смог. Зимний Солдат перевел мрачный взгляд с него на Сэма. - Помню. Крылатый, - Баки опустил ствол. – Ты не говорил, что у него есть ключ. - Моя вина, - признал Стив, выдыхая. – Совсем забыл об этом. Сэм, ты там живой? Но Уилсон уже широко улыбался. - Подожди, дай отдышаться. Фу-ух, - он выдохнул воздух и шумно усмехнулся Баки, качая головой. – Ну и страшен же ты, брат, когда выпрыгиваешь из темноты, - а затем Сэм сделал то, чего Стив от него не ожидал. Он сделал шаг к хмурому Солдату и протянул ему руку. – Рад познакомиться, Барнс. Я Сэм Уилсон, помогал этому парню тебя разыскивать, - он кивнул на обомлевшего Стива. Баки, секунду промедлив, медленно переложил «херстал» из правой руки в левую, звякнув железными пальцами о рукоять, а затем так же медленно пожал протянутую ладонь. Они критически осмотрели друг друга и, кажется, остались довольны осмотром. Сэм был из тех обаятельных малых, кто просто не может не понравиться при первом знакомстве. Он легко находил с людьми общий язык, рукопожатие его было крепким и уверенным. Сэм считал себя оптимистичным реалистом и не стремился усложнять уже и так сложные вещи – черта, которую Стив особенно в нем ценил. Роджерс давно считал психологов странными людьми. Они призывали откровенничать, искали глубинные смыслы в дурацких рисунках деревьев и домиков, задавали провокационные вопросы и составляли каверзные тесты, вроде пресловутого: «Перестали ли вы пить коньяк по утрам?» с вариантами ответа: «да», «нет» и «не знаю». И хотя Сэм официально не был психологом, опыт работы с ветеранами позволил ему быстро сделать верные выводы. Стив видел, что Уилсон сразу понял, кто перед ним. Настороженный взгляд, хмурое выражение лица, пистолет в руке. Убийца. Зимний Солдат, боевая личина Баки, отставной ликвидатор ГИДРЫ. И все же Сэм без колебаний протянул ему руку. В этот момент Стив проникся к нему почти безграничным уважением. - Что-то случилось? – рискнул спросить он, рассудив, что вряд ли Сэм заявился к нему в четверть первого ночи только затем, чтобы поздравить. Уилсон перестал улыбаться и задумчиво глянул на них по очереди. - Не хотелось бы пугать вас, ребята, но у нас большие проблемы. Да. Все-таки психологи не зря едят свой хлеб. Он сказал «у нас». Зимний Солдат включен в разговор, и он должен быть в курсе. Сэм собирается говорить при нем. Более того, мнение Баки тоже будет учтено. - Проходи, - вздохнул Стив, понимая, что спать сегодня уже не придется, – поговорим. В гостиной горел один торшер, создавая приятный, почти интимный полумрак. Стив намеренно не стал включать верхний свет, поскольку предстоящий разговор явно требовал должной обстановки. Баки оккупировал дизайнерское страшилище на колесиках и засел в тени, покачиваясь вправо-влево на носках ботинок. Поза его была подчеркнуто-небрежной – ссутуленные плечи, кисти рук расслабленно лежат между бедрами, голова отклонена вперед и чуть вправо. Но потемневшее лицо в обрамлении волос, взгляд исподлобья, прямой и тяжелый, сводил всю небрежность на нет. Пистолета в руках уже не было, но и без «херстала» спокойствие Баки было спокойствием голодного ротвейлера. Солдат почуял схватку. Стив устроился на диване, Сэм – на другом конце дивана, между ними. - Держи, - Сэм протянул Стиву пакет. – С Днем рождения, так сказать. В пакете оказалась коробка акриловых красок. Стив улыбнулся и кивнул. - Спасибо, Сэм. Сегодня была вечеринка у Старка. Жаль, тебя не было. - Да, слышал. Был занят делами, - он сразу помрачнел. – И делами не из приятных. - Что случилось? - Если с самого начала... Когда мы были в Вайоминге, мне позвонил один агент, большая шишка. Пригласил на встречу. Я рискнул пойти, думал, это что-то насчет Мстителей, но ошибся. У них там все серьезно, кэп. Бригада по поискам Зимнего Солдата, вся доска в пометках и фотографиях, карта с маршрутами передвижений, я такое только по телику видел. Они знали, что я был на мосту в прошлом году. Спрашивали, что мне известно, и как близко мы подобрались к нему. И предложили стать консультантом по его поимке. - Кто? – спросил Стив. - АНБ. Напрямую к тебе они не пошли, по понятным причинам. Позвали меня, и я согласился. Прости, Стив, не хотел тебе говорить, пока не узнаю что-то полезное. Я подумал, что будет не лишним узнать, что у них есть. - Что ты им сказал? – сразу спросил Баки. - Отправил по нашей старой наводке в Кентукки. Только, боюсь, это их отвлечет ненадолго. И там не только они копают, - Сэм прямо взглянул на Солдата. – Ты в курсе, что тебя разыскивают спецслужбы? ФБР, Интерпол... - Не удивил. - Тогда приготовься удивиться. Всем спецслужбам дан приказ взять тебя живым. Баки замер. Лицо его стало бледным, глаза расширились. Он понял. Понял еще до того, как Стив спросил: - Обязательно живым? Почему? Сэм посмотрел на него как на идиота и покачал головой. - Потому что им известно, что он суперсолдат. Когда в прошлом году во властных структурах начались чистки от агентуры ГИДРЫ, кто-то из важных шишек в обмен на безопасность по программе защиты свидетелей пошел на сотрудничество и разболтал в числе прочего о том, кто такой «Зимний Солдат». И, прости за откровенность, кэп, но он – именно то, чем они хотели бы видеть тебя. - Абсолютное оружие, - тихо сказал Стив. Мысли бешено метались. О чем-то таком стоило догадаться, но это не было главным. Главным было другое... - В чем его обвиняют? Официально. - Терроризм, угроза национальной безопасности, убийство, шпионаж... Стив и Солдат коротко переглянулись. - А цели? Они ведь не смогут доказать, что он убил Джона Кеннеди. Если не получат архивы ГИДРЫ. - А им и не надо вешать на него Кеннеди, - мрачно заметил Сэм. – Для официального обвинения им хватит и тех четверых полицейских на мосту в Вашингтоне, которых он сжег живьем в патрульной машине. Есть записи с камер видеонаблюдения и авторегистраторов... Стив прикрыл глаза. Слышать такое, тем более о Баки... - Что они собираются делать, если поймают его? Что-то подсказывает, что вряд ли можно рассчитывать на суд. - Я не знаю, какие на него официальные планы, - Сэм нервно постукивал пальцами по старой коже дивана. – Но что касается неофициальных – ничего хорошего. Сам можешь прикинуть. Если Пентагон получит суперсолдата, который не является национальным достоянием, ему сразу найдется применение. Где-нибудь в Ираке или на операционном столе. Ты же видел, - Сэм указал на Баки. – Этот парень один в бою стоит взвода зеленых беретов, и, если они его получат, он станет острием любой армии. Баки не смотрел на них. Он не мигая пялился в пол под ногами Сэма. Не было заметно даже дыхания. Только в складке между бровями и в ледяных глазах медленно собиралось что-то взрывоопасное. - Не говори так, Сэм. Он Джеймс Барнс. Родился в 1917-ом, воевал в «Ревущих Коммандос», ветеран Второй мировой. Ему почти сто лет, и он не меньшее национальное достояние, чем они считают меня. - Если ты не заметил, для столетнего он слишком резво скачет. Даже покруче тебя. - Но к нему может быть особый подход, такой же, как и ко мне, и заранее относиться к нему как подопытному... - Тебя прикрыл ЩИТ, если помнишь, и ты не порешил столько народа, как наш приятель. - Даже если он действовал не по собственной воле? - Сумеешь это доказать? Потому что пока что, насколько я понял, у него еще нет даже имени. От ярости у Стива побелело в глазах. - Сэм, его зовут Джеймс Бьюкенен Барнс! – отрывисто сказал он. – Сержант сто седьмого... - Да я знаю, кто он, можешь не объяснять, - Сэм примирительно поднял руку, предупреждая дальнейший спор. – И ты знаешь. А как насчет тебя? – и он внимательно посмотрел на Баки. – Ты что скажешь, Солдат? Ты Джеймс Барнс? Тот, нахмурившись, смотрел на Сэма, потом медленно перевел взгляд на Стива. - Да или нет? Это твое имя? Тебя так зовут? Ты Джеймс? – продолжал допытываться Сэм, и Стив уже хотел было одернуть его, когда Солдат произнес: - Я не знаю, - сказал он. И сказал честно. Сердце у Стива болезненно дрогнуло. Сэм тяжело вздохнул и посмотрел на него красноречивым взглядом «я же говорил». - Боюсь, даже если бы он ответил «да», это бы вряд ли нам помогло. Потому что ни ты, ни я, ни даже он, - Сэм указал рукой в сторону Баки, – никто не может дать гарантий, что он – не гидроид. Без обид, Барнс. - Я могу дать гарантии! Сколько угодно и кому угодно, - набычился Стив. - Ради бога, кэп. Объективно говоря, ты не сможешь доказать, что Барнс не запрограммирован нас убить, если с базы поступит приказ. Один телефонный звонок, сигнал... - Это вряд ли, - вдруг сказал Баки и, когда взгляды сошлись на нем, невозмутимо повторил, - сигнал поступит вряд ли. Я зачистил базу еще в прошлом году. Временное укрытие. Идеальный Федеральный Сбербанк. - Банковское хранилище, - понял Стив. – Неудивительно, что тебя не могли найти... - Ты туда возвращался? – нахмурился Сэм. – Даже когда мог сбежать? Баки посмотрел на Стива. И кивнул. - Я возвращался, чтобы доложить о выполнении миссии. Что Капитан Америка мертв. - Соврал, - усмехнулся Стив. Баки коротко кивнул. - Сперва не собирался ничего им делать. Я был ранен, они могли вылечить меня. Но там я узнал, что Пирс мертв. Пришлось уходить. Мне больше некому было подчиняться. Если я попадусь им... меня обнулят? Он спросил это без паузы, и на какое-то время в гостиной воцарилась тишина. Затем они заговорили одновременно. - Не знаю, - сказал Сэм. - Нет, - сказал Стив. И упрямо добавил. – Я не позволю им этого. Сэм посмотрел на него, как на безнадежно больного, и покачал головой. - Тогда придумай что-нибудь действенное. Я могу водить их за нос еще пару дней, но потом они меня раскусят. - Спасибо, Сэм. Я придумаю что-нибудь. - Я серьезно, кэп. Нужен хороший план, но если у тебя его нет... - Я не отдам им Баки. - Тогда нужен чертовски хороший план. Как узнаю что-то еще, сразу свяжусь. Уже перед входной дверью Сэм задержался, пользуясь тем, что Баки остался в гостиной, и негромко спросил: - Давно он у тебя? Стив отрицательно мотнул головой. - Два дня. Он приехал сюда, пока я ждал его в Портленде. Извини, что не сказал. - Ничего. Хорошо, что не сказал, - Сэм, казалось, размышлял, стоит ли сказать что-то еще или нет. Затем глянул на Стива в упор. – Кэп, будь осторожен, ладно? Под этого парня копают так глубоко, что даже прими ты его в ряды Мстителей, боюсь, это вряд ли ему поможет. - Я знаю. Не волнуйся, не стану. Мы сейчас не в том положении, чтобы ссориться с правительством. Даже Старк не может от них отбиться, со всеми своими ресурсами. Он мог бы помочь с этим, но... - Не факт, что Старк захочет ему помогать, - напомнил Сэм. И Стив кивнул. - Я подумаю, что можно сделать. Спасибо, что предупредил. - Не за что. Будь на связи. Когда за ним закрылась дверь, Стив медленно выдохнул воздух. Да, этого следовало ожидать. И это нисколько не удивило. Взять живым... насколько Стив успел его узнать, Зимний им живым не сдастся. Зимний. Зимний Баки. Раньше Стив избегал называть его так даже про себя, считая такое обращение слишком фамильярным, но после того, как они обнялись на крыше, прозвище пришло само собой. И называть его простым и безличным «Солдат» после того, как Стив плакал у него на плече, не получалось. Из гостиной послышался тяжелый металлический лязг. Уже зная, что он там увидит, Стив с замирающим сердцем вошел туда. Баки собирал черную сумку. В его отточенных действиях было что-то непреклонное, не оставляющее надежды. У Стива пол ушел из-под ног, и сразу стянуло живот. - Баки, - в его голосе прозвучала мольба. – Постой, эй... - Ты его слышал, - ответил ему сухой четкий голос. – Здесь оставаться нельзя. - Я уже сказал тебе в Портленде, помнишь? Я Мститель и твой друг, а не их оловянный солдатик. Бак, поверь, у меня нет иллюзий насчет правительства. Мне и ГИДРЫ в руководстве ЩИТа с лихвой хватило, чтобы понять, как у них обстоят дела с безопасностью. Я на твоей стороне. Посмотри на меня. Ты веришь мне? Они тебя не получат! - Да с чего ты взял, что ты сумеешь не позволить им, Роджерс?! Они просто вышибут тебе мозги! Стив ощутил это, как наползающий холод; тот забрался холодными лапищами ему под футболку, и в эту жаркую июльскую ночь ему стало зябко, как в январе. Баки настроился драться. Зимний Солдат настроился драться. И страх перед уготованной участью сделал его противником, с которым Стив не сумеет справиться. Потому что страх – куда более сильный двигатель, чем приказ. Баки смотрел на него с такой безумной, отчаянной решимостью, что Стив видел в его глазах пылающие кварталы и трупы на улицах. Зимний Солдат настроился драться насмерть, чтобы не сдаваться врагу живым. В его глазах была угроза, и Стив отчетливо понял, что между собой и свободой Баки не позволит встать даже Богу. Воздух вокруг них сгустился. Стив внезапно почувствовал, что загораживает дорогу, а напротив него стоит Мистер Хайд с потемневшим лицом. Он до скрипа сжимал ручки черной спортивной сумки в правом кулаке. Левая висела вдоль тела неподвижно, но сейчас Стив отчетливо видел цену этой неподвижности. Он растерялся, но только отчасти. Капитан знал, что делать. Стив отошел к комоду в прихожей, взял оттуда связку ключей, вернулся. Покачал ключи в руке, хмуро глядя на них. А затем легко бросил Баки. Тот поймал их левой рукой. Ключи звонко звякнули о металл, и наступила тишина. - «Бьюик» за углом. Тебе нужны деньги? Наличных у меня немного, но можешь пользоваться моей картой, - он сделал шаг ближе, потом еще один, заглядывая Баки в глаза, и смотрел, не мигая, хмурясь. Он был очень серьезен, от напряжения сводило лоб. Шутки кончились. Глаза Солдата жадно обшаривали его лицо, словно стараясь найти в нем подвох. – Я сказал, что прикрою тебя, и я это сделаю. Так, как смогу. Если веришь, что справишься один, ты можешь уйти. Ты мой друг, Бак. Я не собираюсь удерживать тебя силой. Но если ты веришь мне, - Стив сделал еще один шаг, становясь почти вплотную, и пытливо заглянул в настороженное лицо, - Баки, если ты сейчас хоть на один процент веришь, что я смогу помочь, дай мне шанс тебя вытащить. Это все, чего я прошу. Зимний молчал. Он колебался. Это был тот момент абсолютной ясности, когда Стив верил в каждое свое слово и пытался донести до Баки эту уверенность. «Я на твоей стороне, - говорил он всем своим видом. – И я никому не позволю поймать тебя». Прошла минута. Наконец, Баки вытянул правую руку в сторону, и на пол с громким грохотом упала сумка. - У тебя три дня, - сказал он. Ключи он демонстративно положил в карман джинсов. Стив шумно выдохнул воздух, готовый в голос запеть «Аллилуйя!». Тело наполнилось звенящей радостью до самого горла. Он кивнул, принимая поставленные условия. Потом насторожился и обернулся на сумку. - Успокой меня, что она не взорвется, - попросил Стив. Баки тоже задумчиво посмотрел на нее. - Не должна, - он для верности несильно пнул ее ногой. – Я не брал с собой гранат. - Успокоил, - выдохнул Стив, не сумев сдержать улыбку. - Три дня, Роджерс, - повторил Зимний, и Стив кивнул. - Я понял. Мне хватит. Он дружески хлопнул Баки ладонями по плечам и вышел из комнаты. У него было много дел и очень мало времени. *** - Нат, это я. Извини, что так поздно, но нужна твоя помощь. И... ты что, все еще у Старка? Что там можно делать столько времени? Фейерверк давно закончился. На фоне звучала ритмичная музыка танцпола, но вскоре она стала глуше – Вдова вышла на лестничную площадку. - А что, уже появились проблемы? Я бы позвонила раньше, но не хотелось портить вам медовый месяц. Стив оцепенел. - О чем ты? Голос у Наташи был усталый, насмешливый и привычно всезнающий. - Видел бы ты себя сегодня. Так часто смотрел на часы, словно боялся, что если не успеешь домой до полуночи, твоя принцесса превратится в тыкву. А поскольку Шэрон на свидание ты так и не пригласил, то сделать вывод оказалось нетрудно. Ну так... какой он сейчас? Все такой же агрессивный, или все не так уж плохо? Стив сокрушенно вздохнул. Нашел с кем играть в конспирацию. - Из меня настолько плохой лжец, да? - Из меня хороший наблюдатель. Но ты делаешь успехи. - Я нашел его, Нат, - признался Стив, решив больше не юлить. – В Портленде. Он сейчас живет у меня. - Ого. Шустро же вы спелись. В чем тогда дело? Он ничего не помнит, так? - Почти ничего, - признал Стив. – Но он хочет вспомнить, и я ему верю. За ним охотятся. АНБ, Интерпол и другие. Сэм отправил их по ложному следу, но у нас мало времени. - Зимний Солдат в розыске АНБ? Можно было ожидать, - голос ее стал глуше. – Плохая компания, Стив. Тот внезапно почувствовал накатывающую волну раздражения. - Слушай, может, он и не помнит себя, но он уже не тот человек, с которым я дрался на хэликэрриере, - отчеканил он как можно спокойней. Меньше всего ему нужны были сейчас советы и нотации. - Может и так. Но он и не Баки, верно? Наташа всегда отлично видела суть проблемы. - Пока нет, - признался Стив. – И у меня мало времени. - Сколько? - Он дал мне три дня. И я не уверен, что смогу выпросить больше. - Я посмотрю, что можно сделать. Жди, я дам тебе знать. - Я у тебя в долгу. - Сочтемся, - Стив услышал улыбку в ее голосе. И еще – беспокойство. Второе ему не понравилось. Нажав отбой, он открыл приложение карт и запоздало вбил туда координаты с листка. Пора было выяснить, что за странный подарок преподнес ему андроид. Франция, Бретань, департамент Иль и Вилен, округ Ренн. И все. Судя по местности на карте, там ничего не было, кроме лесного массива. Никаких строений, до ближайшего населенного пункта почти тридцать миль. Стив честно поискал еще, потратив на это больше часа, но ничего найти не удалось. Предположение о пансионате в горах начинало отдавать абсурдной вероятностью, если не представлять, конечно, что Вижн послал его в Броселианд[1]. Стиву еще пришла на ум идея, что это какой-то символ, вроде: «Именно по этим координатам «Ревущие Коммандос» в декабре сорок третьего...» Нет. Вижн бы такого делать не стал. Да и в этих местах они не воевали. Все это отчетливо пахло ЩИТом. Или ГИДРОЙ. В любом случае, что бы там ни было, соваться туда без предварительных разъяснений не следует... - ...Еще десять миль... Сумерки, холодный осенний воздух Альп, привал где-то неподалеку от Клагенфурта. Австрия, вечер, позади разгромленный лагерь, до Италии уже почти рукой подать. Почти. Там свои, только бы дотянуть последние мили. Усталые бойцы оказывают помощь раненым, меняются дислокации. Короткая передышка, затем – опять в путь. Баки двадцать шесть. Изжелта-бледный, измученный, с тенями под глазами, он сидит, прислонившись спиной к неказистому топольку у дороги, мучительно стараясь не дрожать и прижимая к себе винтовку ГИДРЫ. Стив, подсаживаясь ближе, протягивает ему кружку горячего бульона. - На, возьми. Ты как? - В порядке. - Эй, ты обещал не врать мне. - Я не вру, - он делает осторожный глоток, кружка в его пальцах ходит ходуном. – Просто устал. - Бак. В такой момент никто не бывает в порядке. Выкладывай. - Ничего. Просто... Еще иногда кажется, что... сейчас открою глаза и опять окажусь на столе. Словно ты мне снишься. Ауч! – Баки отдернул руку, которую Стив несильно ущипнул. – Полегче, я же только что был в плену! - Это чтобы ты поверил, что все реально. - Это точно не я тебя таким выдумал? - Каким? - Гигантским, Стив! Пришел за мной, такой вот... это слишком большая удача, чтобы в нее так сразу поверить. - Эй, - Стив взял его за руку, которой Баки придерживал винтовку – та съехала ему на колени, и прижал ладонью к своей груди, к белой когда-то, а теперь изрядно выпачканной звезде. – Я живой. Это я. Видишь? Баки смотрел на него почти не мигая, его мутный взгляд метался по лицу Стива, от одного зрачка к другому. Поднял руку выше, вверх по шее, проследил холодными пальцами линию челюсти, скользнул по щеке, тронул скулу, двинулся вверх по носу и вбок, отчертив надбровную дугу. Стив удивленно дернул бровями, превратив прикосновение в поглаживание, в невольную ласку. Пальцы двинулись по виску, легли на голову, зарылись в волосы. Их взгляды сцепились, и все никак не удавалось разорвать эту сцепку. - Действительно ты. Живой, - потрясенно прошептал Баки. – У тебя глаза постарели. У меня, наверное, тоже. Однозначно не лучший вид, чтобы красоваться перед девчонками. Черт знает что. Он невесело ухмыльнулся, опустил руку, откидываясь назад и глотая из кружки. - Не скромничай, придурок, - выдохнул Стив, садясь рядом с Баки так, что они почти соприкасались коленями. – Ты всегда отлично выглядишь. - Ты теперь тоже, - с мрачной улыбкой заметил тот, попробовал сменить положение тела и поморщился. И тогда Стив заметил. - Ты злишься. - Вовсе нет. - Это из-за того, что я согласился, да? Согласился стать подопытным. Добровольцем. Баки долго и тяжело смотрел на него, уже не пытаясь скрыть внутренней боли. Стив ожидал, что друг скажет про обещание не рисковать понапрасну, не умирать героем и прочее, но Баки сказал не это. - Нет, - протянул Барнс чуть лениво, вроде бы полусонно, и улыбнулся, но в изломе бровей застыла такая горечь, что Стиву стало больно смотреть на него. – Зная тебя... ты бы ни за что не упустил такой шанс. И я рад за тебя, мелкий, честное слово. - Но?.. – не унимался Стив. И взгляд Баки стал вдруг тяжелым и безнадежным. - Насколько ты еще принадлежишь себе, Стив? Ты это выяснил? Закончится эта война – начнется другая. Они ведь тебя не отпустят. Или, не приведи Господь, запрут в лаборатории, – он запнулся и шумно сглотнул горлом, быстро облизнув губы. – Не хотел бы тебе такой судьбы, приятель. Ничем хорошим это не кончится... Стива грубо выдернуло из воспоминаний. Чувство тревоги внезапно накрыло особенно сильно. Прескевю – вдруг вспомнил он. Обратная память, что-то очень знакомое, что никак не удается ухватить. Не предвидение, а навязчивое ожидание наступления неотвратимого. Чувство усилилось, нахлынуло – и исчезло. Так отступает долгая, ноющая боль. Потому что уже нет надобности в сигналах и нет времени на них отвлекаться. Он уже слышал их на лестничной клетке. И понял, что все это время неосознанно ожидал этого звука, и теперь, когда он зазвучал, все элементы его внутренней вселенной встали на свои места. Нет, не профессиональные наемники – обувь не та. Явно не ГИДРА, те на обмундирование и экипировку не скупятся. Не спецагенты, не головорезы. Но идут уверенно, со знанием дела. Оперативники. Вооружены. Восемь человек. Оставался только один вариант. Стив медленно поднялся, вышел из кухни в гостиную и встретил напряженный взгляд Баки. Тот замер у дивана, не шевелясь. Сумка с оружием лежала у шкафа, там, где Баки бросил ее на пол. Слишком далеко. Они оба поняли это. Стив промедлил еще секунду, пережидая острый приступ нежелания делать необходимое, а затем дал отмашку. Беги. Он подумал, что Зимний быстро пересечет комнату и возьмет сумку, но Баки одним движением железной руки выхватил из-за дивана «Барретт», почти беззвучно, не считая зашумевших механизмов бионики, и, забросив винтовку на спину, исчез в окне. «Ушел сеять ужас», - успел грустно подумать Стив, выходя в прихожую за миг до того, как мощным ударом ноги вынесло дверной замок. - Полиция! На пол, руки за голову! Стив безропотно послушался, опускаясь на колени, скрещивая на затылке пальцы и пригибая голову ниже. Полицейские. Обычные нью-йоркские полицейские в черной форме, с шевронами на плечах и жетонами на груди. Нет, не обычные. Штурмовать логово Капитана Америка согласятся только самые отчаянные парни. Квартира наполнилась людьми, шумом и топотом ног, мимо промелькнули патрульные с пистолетами в руках, из спальни раздалось отрывистое «Чисто!». Над головой Стива негромко лязгнуло – полицейский, стоящий над ним, доставал наручники. Он шумно дышал, с одышкой, видимо, сказался подъем по лестнице. Стив не спешил сопротивляться. Всегда полезно выслушать обвинение, прежде чем не согласиться с ним. Снаружи вдруг раскатисто громыхнуло, словно все еще продолжался фейерверк, и все повернули головы к окнам. Не выстрелы. Крышу дома напротив окутывал белый дым. Быстро приближался протяжный вой сирены. - Он ушел через окно! – крикнул кто-то. В рации другого полицейского сквозь помехи неразборчиво проорали что-то про слезоточивый газ. Началась пальба. Видимо, отряд прикрытия пытался перехватить Солдата, и тот вынужден был отстреливаться. А Баки не врал, когда говорил, что он уже помог с обеспечением надежности. Он успел подготовить себе пути отхода. Единственное, чего Стив не понимал, это почему на него до сих пор не надели наручники... - Иисусе!.. – ахнули над его головой низко и хрипло, и Стив вдруг понял, что знает, куда смотрит полицейский. Возня в квартире прекратилась. Замер один, потом второй, третий... Его убежище было небольшим, и так вышло, что заинтересовавший их объект сейчас был виден из любой точки квартиры. Они теперь все смотрели туда. На круглый щит с белой звездой, прислоненный к стене прихожей. Стив медленно поднял голову. На лицах офицеров царили недоумение, шок и ужас. Они не знали! Не знали, куда полезли! Их не поставили в известность. Почему? Во избежание деморализации? Как бы то ни было, для них до сего момента Стив был просто «сообщник преступника». И до всех присутствующих медленно доходило, что их бросили против национального достояния, как выразился Сэм. Или хуже. Против суперсолдата. Внезапно восемь бравых офицеров нью-йоркской полиции превратились в восьмерых растерянных парней. Тот, что был сзади, с шумным выдохом отступил от Стива, как от чумного. Повисла тяжелая тишина, когда взгляды офицеров как по команде сошлись на его лице. Стив хотел сказать, уверенно и грозно: «Что здесь происходит? По какому праву вы вломились ко мне?», или даже приказать: «Покажите ордер!». Он уже свел брови и даже заметил, как один из них – коренастый афроамериканец лет пятидесяти – делает шаг в его сторону, растерянно хмурясь, опуская пистолет и собираясь что-то сказать... но в следующий момент произошло слишком много событий. Сирена приблизилась и выла теперь под самыми окнами, когда рация одного из полицейских ожила и проорала: - Девятый, назад! У него детона... В уши ударил грохот, срывая барабанные перепонки, сирена захлебнулась в нем, дом сильно тряхнуло, на нижних этажах со звоном вылетели стекла. Повсюду надрывно завизжали автомобильные сигнализации... ...Очень хотелось думать, что этот момент – тяжелый момент морального выбора – у него был. Стив хотел в это верить. Но ничего не было. Не было выбора, не было вариантов, не было причин даже задумываться о них. Ведь когда выбора нет, это значит только то, что выбор уже сделан. Оставалось только научиться жить с последствиями этого выбора. Когда взрыв сотряс дом, дрожью отдаваясь в подошвах и прижатых к полу коленях, он словно послужил стартовым сигналом, и Стив бросил себя вверх, локтем ударяя в живот стоящего позади офицера. Рефлексы у того явно оставляли желать лучшего. Другой рукой Стив перехватил его руку с пистолетом, вздергивая ствол к потолку в тот момент, когда ошарашенный коп нажал на спуск. Грохнул выстрел. Полицейский сдавленно охнул, пытаясь сложиться пополам – он страдал лишним весом, и удар в живот заставил его задохнуться, но Стив, сильно расставив ноги и согнув колени, за руку швырнул его через себя. Толстяк налетел на застывшего коренастого, того сшибло, и куча-мала покатилась в сторону кухни. Другие, еще ошарашенные взрывом, только-только приходили в себя, силясь понять, что происходит, и хотя реакция у них была гораздо лучше, чем у обычных обывателей, Стив все равно видел их движения, словно в замедленной съемке. Он был быстрее, и надо было действовать, пока никто из них еще не понял, что произошло. Пока они не успели осознать, что их коллеги, ехавшие в патрульной машине, мертвы. Щит был уже в руках, когда на него уставились стволы, но копы стрелять не решались. Белая звезда на щите словно гипнотизировала их, гасила всю решимость наравне со взрывом внизу. Стив понимал их чувства. В нормальном мире облава на криминальные элементы не оборачивается взрывами! В нормальном мире бывает стрельба, погоня, любое другое вооруженное сопротивление, но не взрывы полицейских машин! И в реальном, нормальном мире они не оказываются один на один с героем битвы за Нью-Йорк. Полицейские пытались приказать ему бросить щит и лечь лицом в пол, все наперебой, перекрикивая друг друга, но они были напуганы и взволнованы, а как любые взволнованные копы, не понимающие, что происходит, они кричали про подчинение. Теряли время. Стив не слушал, рванувшись вперед и нанося удары с той же быстротой и точностью, с которой вырубал плохих парней. Они были обычными полицейскими на неблагодарной государственной службе в Нью-Йорке, самом криминальном городе Америки. Может быть, с кем-то из них он два года тому назад встречал армию читаури в центре Манхэттена. Никто из них не доставил неприятностей, да они, кажется, и не хотели всерьез их доставить. Разве что сзади его умудрился достать дистанционным электрошокером совсем молодой низкорослый парень... Нет, не парень. Молодая женщина с убранными под фуражку волосами. Глупая девчонка-полицейская. Стив услышал сквозь треск электричества, как шумно она вдохнула, когда он обернулся, оборвав провода, и отключилась с одного удара ребром щита по голове. Благо, фуражка смягчила удар, и она не получила серьезных повреждений. Стив Роджерс стоял посреди побоища. Вокруг лежали неподвижные тела в форме стражей порядка. Он ощущал, как суетливые пальцы в домах вокруг набирают 911 на десятках телефонов – ощущал так, словно они выбивали эти цифры по его оголенному мозгу. Да, этот взрыв уже вряд ли можно было списать на фейерверк. Сердце стучало учащенно, эмоций не осталось, как если бы они были заморожены новокаином. Осталось только стылое спокойствие и ясность мыслей. Он, Стив, сказал Баки, что будет на его стороне, а за слова приходится отвечать. Даже если Зимний Солдат только что взорвал людей живьем. «У него детонатор». Стив не заметил детонаторов в руках у Баки, когда тот покидал дом, но они могли быть спрятаны в укромном месте. Стив просто видел его действия так же отчетливо, как обыск в гостиной. Баки заминировал крышку люка на дороге перед домом заранее, как и заряды со слезоточивым газом на крыше дома напротив, чтобы нейтрализовать снайперские позиции. Пластид был закреплен на обратной стороне крышки. Когда патрульная машина наехала на люк, Баки нажал на кнопку – пластид рванул под днищем, крышка сыграла роль снаряда, и одной патрульной машиной стало меньше. Он знал это, потому что именно так мыслил Зимний Солдат, и Стив понимал принцип его мыслей. Нужно было ужаснуться его расчетливости, но на это не было времени. Мозг все еще находился в состоянии свободного падения, когда Стив подумал: «Только бы Баки не решил, что я его выдал». Этот импульс был столь силен, что заглушил всё, даже страх, но Стив подавил в себе желание броситься следом – слепо, не разбирая дороги. Эта была первая мысль, пришедшая в голову, но не самая верная. У него здесь еще оставались дела. Первое. Форма. Стив переоделся со скоростью горящей спички. После падения ЩИТа маячков в его форме не было, а даже если бы и были, то данные передавались бы напрямую на Базу. Он был уверен, что полиция получила наводку от АНБ. Эти агенты, скорее всего, выследили Сэма и бросили на поимку Баки нью-йоркских полицейских. Еще в таком малом количестве, две или три машины. Зачем? Пока неясно. Но ясно одно – полицейские не знали, в чью дверь ломятся. Они не знают расклада, и это может сыграть ему на руку. И если в иной раз Стив предпочел бы влезть в неприметное худи, надвинув капюшон на бейсболку, а ту – на самые глаза, то в этом случае форма могла сослужить ему службу. Перед щитом Капитана Америка открываются многие двери. Пусть даже теперь это было... Изменой. Стив отогнал эту мысль. Второе. Сумка. Черная дорожная сумка Баки лежала перед шкафом, и, как и ожидалось, оружие было все еще там. И не только оружие. Приборы, амуниция. Просматривать детально Стив не стал, просто затолкал сверху смену одежды, себе и Баки, бинокль, подаренный Клинтом, и аптечку. Бросив взгляд на забытый на столе Кубик Рубика, Стив забросил туда и его. Оба телефона и бумажник распихал в карманы на поясе. Запоздало вспомнил про ключи от машины. Те остались у Баки, но проблем с транспортом не было. Стив забросил сумку на спину, прямо поверх щита. И третье. О целях Зимнего Солдата не должно стать известно. Он взял Дело №17 и подумал о раковине и керосине, но сразу отбросил эту мысль. Не стоит демонстрировать господам полицейским, что он здесь заметал какие-то следы и уничтожал улики – это принудит их искать тщательнее, и как знать, что они найдут. Зная теперь, что в его отсутствие делал Баки, Стив уже не был уверен, что знает о своем доме всё. Поэтому он пихнул папку в ту же сумку. Уничтожить ее можно будет и позже. Что бы впоследствии ни предъявили Баки, документального подтверждения его действий отсюда они не получат. ...Он думал не о том. Думал не так. Надо было выяснить, есть ли раненые и пострадавшие при взрыве, оценить степень разрушений, проверить машину и, если есть выжившие, вытащить их из раскуроченной консервной банки... Позвонить Марии. Позвонить Тони. Вместо этого Стив бесшумно пересек гостиную и, прижавшись боком к стене, осторожно выглянул в окно. То, что он там увидел, не обрадовало. С этого угла Стив не мог видеть взорвавшийся автомобиль, но тот еще горел – дорогу перед домом освещал дрожащий желтый свет, отражаясь в крошке битого стекла и разбросанных деталей машины. Других полицейских он также не видел, но вот напротив на другой стороне дороги уже стояла небольшая группа зевак, держащих перед собой планшеты и телефоны. Попадаться в поле зрения этой публики было нельзя. К тому же, внизу остался кто-то из полицейских, не ставших подниматься наверх. Кто-то пытался предупредить патрульную машину. Кто-то стрелял, кто-то кричал про слезоточивый газ. Либо они оказывают помощь раненым, либо ждут подкрепления, не решаясь соваться в пекло. Как бы то ни было, они там. Стив перевел взгляд на дом напротив. Дым уже рассеялся, и снайпера тоже не следовало списывать со счетов. Баки кого-то заметил – Зимний Солдат не стал бы активировать заряды и устраивать лишний шум без причины, и эта причина могла быть еще на крыше. Стало быть, не дверь и не окно. Вдалеке пели сирены. Очень кстати вспомнилось, что квартира напротив пуста. Там жила пожилая супружеская пара, Кармелы, чей синий «Линкольн», здорово похожий на гроб с колесами, Стив обогнал еще по пути в Башню Старка. Конечно, Кармелы могли выезжать за покупками и вернуться, но что-то подсказывало, что выезжать из-за ерунды Четвертого июля пожилая чета бы не стала. Скорее всего, уехали на весь уик-энд, и вернутся только завтра – уже сегодня – вечером. Что было важнее, так это то, что окна квартиры Кармелов выходили на задний двор, где Стива ждали в полной боевой готовности пятьдесят восемь лошадиных сил с полным баком. Он давно был параноиком по части горючего, и едва ли не первый раз в жизни привычка заправляться заранее себя оправдала. Когда он проходил мимо бесчувственных стражей порядка, услышал вызов по рации. Стив наклонился, отцепил ее от пояса, поднял к лицу и нажал на кнопку приема. - Всем постам! Объект движется в мышеловку, требуется подкрепление! – услышал он сквозь треск и щелчки. - Вас понял, - сказал Стив, удивившись спокойной твердости собственного голоса, и, отпустив кнопку, уронил рацию возле бесчувственного копа. Теперь все стало понятнее. Эти несчастные должны были только спугнуть цель. Остальные ждут в засаде. Они каким-то образом узнали, куда направится Зимний. Откуда? Как они могли узнать? Схрон. Баки говорил о двух схронах поблизости. Оружие, поддельные документы, снаряжение. Они как-то обнаружили схрон. И поняли, кому он принадлежит. Зимний Солдат отправится в схрон за оружием, и там его будут ждать. Нужно было спешить. На пороге Стив не выдержал, оглянулся, и на него накатила волна болезненной тоски, даже скорби. Грудь сдавило чувство утраты, сменившаяся глубокой грустью. Он чувствовал себя так, словно прощался, как в тот день, когда уходил на войну. Трезво понимая, что вряд ли сюда вернется. Впрочем, он никогда не был вещистом, а это место не было домом, не успело им стать. Просто здесь он обрел Баки, а Баки ждал его впереди. В западне. Выглянув из-за двери и убедившись, что вокруг никого, Стив пересек коридор и одним ударом ноги вышиб дверь напротив – на возню с замками не было времени. Постоял, прислушался. Чисто. Не став включать свет, он прошел через уютную, пахнущую лекарствами гостиную и выглянул в окно. Задний двор был пуст. Подняв створку окна до упора, Стив вылез на карниз четвертого этажа, прикидывая расстояние. Можно было бы спрыгнуть и так, но он поостерегся, поскольку такой прыжок вряд ли вышел бы бесшумным. Поэтому пришлось, уцепившись руками за карниз, вытянуться в полный рост, повиснув на руках. А потом Стив разжал руки и позволил себе упасть на два пролета, снова цепко схватившись руками за карниз второго этажа. Обычно он легко выдерживал собственный вес, но в этот раз из-за тяжести сумки пальцы больно рвануло, хотя он больше волновался не за них, а за окно первого этажа, которое мог неосмотрительно разбить ногами. Обошлось. Повторно отпустив руки и чуть качнувшись назад, он мягко упал на асфальт, перекатился и встал на ноги, радуясь, что сумка Баки, стукнувшись о вибраниум, не издала шума. Над улицей висело облако дыма, сильно пахло бензином и едкой гарью. Двинувшись рысцой до мотоцикла, Стив снял его с подставки и вставил ключ в замок зажигания. Ожили индикаторы и фары, двигатель едва слышно заурчал на нейтральной передаче. Стив задумался. Закусив губу и решив не испытывать судьбу, он взял байк за руль и тихо повел рядом с собой в сторону Ашленд-Плейс. Рев мотора мог привлечь внимание. Выйдя из внутреннего двора на улицу через узкий проулок между домами и убедившись, что все действие по-прежнему разворачивается на Сейнт-Феликс-стрит, Стив оседлал «стрит», заведя двигатель, снял его с нейтральной передачи и рванул в единственном направлении, какое было сейчас актуально. На вой полицейских сирен. Звук удалялся, и Стив двигался следом, петляя через укромные бруклинские закоулки в сторону патрульных машин подкрепления, справедливо решив, что в их конечном пункте обнаружит Баки. Проехав мимо того угла, где вечером припарковал «рандеву», он с удивлением заметил, что «бьюика» там уже нет. Стало быть, Баки воспользовался его машиной, чтобы скрыться. И даже, скорее всего, сумел оторваться от преследования. Только бы он не сменил машину. Стив не переживал за «бьюик», даже если бы Баки взбрело в голову его разбить, просто машина Солдату могла пригодиться, о чем тот, скорее всего, не знал. В бардачке «рандеву» лежал «глок» тридцать восьмого калибра, закинутый туда по просьбе Хилл еще год тому назад, когда Стив обзавелся машиной и потерял работодателей в лице ЩИТа. Он ни разу не пользовался им, но пистолет был в хорошем состоянии и с полным магазином. Проблема заключалась в том, что вряд ли Баки станет обшаривать его машину в поисках оружия. За эти дни у Зимнего было время сделать неутешительный вывод о том, что Капитан Америка в плане оружия совершенно безнадежен, а потому вряд ли имеется реальный шанс на какой-то улов. Впрочем, он и без «глока» не пропадет. Стив не верил, что полицейские смогут ранить Зимнего Солдата или чем-то всерьез навредить ему, но, как известно, даже сломанные часы дважды в день показывают верное время. А затем Стив задумался о другом. Допустим, полицейские не знали о том, что штурмуют пристанище Капитана Америка, их просто отправили спугнуть цель. Но давшие им наводку агенты должны были знать если не все, то гораздо больше. Если верить Сэму, спецслужбам прекрасно известно, кто такой Зимний Солдат. И не только о сыворотке в его крови. Они знают, что Солдат – это Баки Барнс, лучший друг Стива Роджерса и боевой товарищ. Почему в таком случае они списали его, Стива, со счетов? Почему, имея под рукой такие данные, посчитали, что Стив Роджерс не вмешается? Или они как раз рассчитывают на то, что он вмешается, чтобы скомпрометировать его, а вместе с ним и остальных Мстителей?.. Догадка вспыхнула лампочкой в сто ватт. Они не списывали его со счетов! Просто никто из них не знает Стива Роджерса! Все знают Капитана Америка, ожившую легенду, героя Соединенных Штатов. Капитан Америка в их маленьких твердолобых башках просто не мог пойти против системы. Не мог! Даже ради друга, если этот друг совершил преступление, а таких в послужном списке Баки хватает. Стив Роджерс обязан был уступить и передать его правосудию, добиваясь его освобождения честными средствами. Нет, не Стив... Капитан. Капитан отдал бы Баки. Капитан позволил бы им поймать Зимнего Солдата. Просчитались, господа! Стив знал, что уготовано Баки в случае поимки, а после падения Трискелиона над ним не осталось командиров. И больше, чем Баки, он никому не был должен. Поэтому он заткнул Капитана еще в квартире, когда услышал шаги на лестнице, отчетливо поняв, что если он сделал Капитана Америка, то сможет и разделать его, если придется. Это были черные мысли. Но Стив как никогда ясно понимал, что ради Баки от него может потребоваться убить Капитана, если только тот попробует ему помешать. И самое страшное в этой мысли было то, что такая перспектива вовсе не казалась невозможной. Поэтому Капитан в его голове молчал. Нет, не молчал. Он повторял, снова и снова, забивая уши сухим отрывистым речитативом давно забытые слова: Я, Стивен Грант Роджерс, торжественно клянусь... Выехав на 3-авеню, он прибавил газу и помчался вниз по улице. ...сохранять верность Соединенным Штатам Америки... Стив догнал их на перекрестке с Юнион-стрит и сбавил ход, держась чуть поодаль. Патрульные его заметили, ему подавали знаки задними фарами, и Стив, на секунду сняв с руля левую руку, отсалютовал стражам порядка. ...верно служить им против любых врагов... Они видели его в зеркала заднего вида, и Стив слышал, или думал, что слышит, сквозь шум двигателя и вой сирен возгласы «С нами кэп! С нами кэп!». «Да здравствует Капитан Америка!» - кричал Баки в его голове, явно озорно, поддразнивая, и Стив, до скрипа сжав зубы, упрямо смотрел вперед, чувствуя себя волком в овечьей шкуре. ...подчиняться приказам президента Соединенных Штатов и назначенным вышестоящим офицерам в соответствии с военным законодательством... Это чувство роднило его с наркоманами: он не откажется от Баки. Он решил и менять решения не станет. И пусть только кто-то попробует его поймать. Пусть только попробует! Потому что он почувствовал, тогда, на крыше, что Зимний Солдат питает симпатию к нему, и симпатия эта – не отзвук прошлого. Она совсем свежая и чуть саднит новизной. И ради этой теплой симпатии в серых глазах убийцы он шел на все. ...И да поможет мне Бог! Стив уже понял, куда они едут. Рэд-Хук, район порта. На удивление удобное место для оборудования схрона, плюс возможность отхода по воде. Поддав газу, Стив обогнал полицейских, и, взревев двигателем, его «стрит» помчался в сторону морского терминала. Впрочем, он немного ошибся в расчетах. Место действия развернулось не в порту, но Стив его обнаружил быстро. Эта часть Лонг-Айленда представляла собой пустырь, удаленный от жилых районов и заставленный ангарами, в которых ютились автомастерские и мастерские шиномонтажа, торговцы подержанными машинами, складские помещения торговых сетей, небольшие фирмы, частные фотостудии и бог знает кто еще. Ангары ровными рядами стояли друг напротив друга и разграничивались широкими дорогами, каждая из которых могла бы послужить взлетно-посадочной полосой для небольшого самолета. Кажется, здесь даже когда-то была летная школа. Однако тот ангар, который вызвал интерес у полиции, стоял предпоследним во внешнем, ближайшем к дороге ряду и имел не куполообразную форму, как у прочих по соседству, а прямоугольную, с плоской треугольной крышей. Ангар был явно старой постройки, позднее переоборудованный под двухэтажный. И он был огромным. При желании внутри мог бы легко разместиться большой супермаркет. Раздвижные ворота ангара выходили на Гамильтон-авеню, за которой начинался терминал – бруклинская часть грузового района порта Нью-Йорка и Нью-Джерси, откуда к нему и подъехал Стив. В терминале плотными нагромождениями темнели ожидающие перевалки контейнеры. Стив попытался вспомнить, был ли он прежде в этой части Рэд-Хука, но память выдала чистый лист. Если ему и доводилось бывать здесь в прошлом, местность с тех пор изменилась до неузнаваемости. Оставив мотоцикл на стоянке у терминала и укрывшись за стоящим на парковке пыльным «доджем», Стив достал из сумки бинокль и осмотрел другую сторону дороги. Ангар был окружен со всех сторон. Кордон мигал огнями перед зияющим чернотой проемом раздвижных ворот. Внешним кольцом плотно расположились полицейские машины, внутренним – автотранспорт ФБР. У машин нервничали люди в полной черной экипировке, большие желтые буквы на их спинах высвечивались проблесковыми маячками. Людей было много: два фургона и две легковушки ФБР, шесть патрульных полицейских машин, не считая тех пяти, которых Стив обогнал по дороге сюда. И площадка перед ангаром уже носила следы побоища. Одна из федеральных «шевроле» догорала поодаль, лежа колесами вверх, две другие машины всмятку влепились одна в другую и дымились с выбитыми ветровыми стеклами. На раскуроченных сиденьях темнели бурые пятна. Почти все автомобили внутреннего кольца щеголяли пулевыми отверстиями. На обочине дороги напротив ангара оказывали помощь раненым. Одному из патрульных бинтовали голову, все его лицо было иссечено порезами, другому стягивали бедро, третий, опираясь на плечо напарника, хромал к штабной машине, у которой громко совещались пятеро федеральных агентов. Еще четверо раненых курили за кордоном, сидя прямо на земле. Стив поискал глазами укрытые пленкой тела, но, к своему счастью, таковых не увидел. Люди были взволнованы, кое-кто из агентов шумно выкрикивал приказы в рацию, кто-то – требования сдаться в мегафон в сторону зияющего проема. Оттуда не доносилось ни звука. Готовился штурм. Кажется, многим из присутствующих стало ясно, что своими силами здесь не обойдешься. Судя по тому, что Стив уже успел узнать о таких операциях, одной аббревиатуры среди присутствующих не хватало для полной картины. SWAT[2]. И следовало поторопиться, пока это подразделение еще сюда не добралось. Обогнув кордон по территории терминала, Стив пересек дорогу и тенями подобрался к ангару со стороны двора. Сюда прибыли патрульные машины подкрепления, с которыми он ехал часть пути. Те уже распределялись по периметру, выстраиваясь вдоль длинных стен ангара, и с ними подъехал фургон Отряда чрезвычайной службы Нью-Йоркского департамента. Из него выгружались хмурые парни в бронежилетах с боевыми винтовками наперевес. Стив, сделав вдох-выдох, вышел вперед тяжелым уверенным шагом, вытянувшись в полный рост, посчитав, что такая тактика сработает лучше любой маскировочной. Появление Капитана Америка в разгаре боевых действий не вызвало особого шока. Патрульные, которые уже видели его по дороге, смотрели по-разному: с восхищением, недоверием, неприязнью и надеждой, в зависимости от возраста, стажа работы и текущих политических взглядов. - Я внутрь, - небрежно бросил Стив, проходя мимо полицейских. - Но Капитан!.. – начал было кто-то из них. – Он же... - Он суперсолдат, как я, - обернувшись через плечо, сказал им Стив. – Не советую лезть в бутылку. Ответа не последовало, останавливать его никто не посмел, поэтому, оставив позади полицейских, Стив быстрой рысью пересек небольшой двор, заваленный металлоломом непонятного назначения так основательно, что больше всего напоминал место крушения космического корабля. Прильнув спиной к стене ангара, Стив поискал глазами пожарную лестницу. Она была, хотя и частично – проржавевшая конструкция обламывалась на две ступеньки ниже уровня второго этажа. Стив прикинул расстояние, поправил сумку на спине и, разбежавшись, легко подпрыгнул вверх, уцепившись за нижнюю ступеньку и молясь, чтобы та не отвалилась. Лестница протяжно скрипнула под его весом, но выдержала. Погасив кат, он прогнулся в пояснице, подтянулся, выбросив себя вверх и цепляясь за ступеньку подошвой ботинка, и мгновение спустя стоял на площадке перед дверью. Одним ударом щита срубив амбарный замок, Стив скользнул внутрь и сразу оказался в полнейшей темноте. Ангар прежде арендовала какая-то фабрика. Надстроенный над основным помещением верхний этаж с маленькими клетушками офисов жался к стенам по всему периметру широкого пространства нижней площадки, огороженный перилами высотой по пояс. В нижнем ярусе царила свалка из поломанного оборудования, станков, столов и стульев, словно работники фабрики эвакуировались отсюда по тревоге во время сильного землетрясения. Стены в редкую стежку покрывали граффити, пол устилали белые листы бумаги, банки из-под пива, цветные обертки и прочие продукты цивилизации. Стив навскидку так и не смог определить, что именно производила фабрика, но, прильнув к перилам, понял, почему штурм оттягивался. Внутри было слишком много укреплений и мест, откуда легко простреливался единственный вход. Не говоря уже о том, что, несмотря на ночь, снаружи было заметно светлее, что делало силуэты штурмующих темноту полицейских отличной мишенью на фоне освещенного проема. Массивные двери были раздвинуты в стороны до упора, и снаружи, примерно в ста ярдах от входа, красными и синими огнями вспыхивал кордон. Баки нигде не было видно, но вряд ли его укрытие располагалось далеко от двери. Стив прогнулся сильнее, всматриваясь в черноту внизу, когда в перила рядом с его рукой, брызнув искрами, врезалась пуля, отскочив под потолок. Отлично. Баки его заметил. Хорошо бы еще, чтобы Зимний понял, кто именно проник через пожарный выход, и чтобы следующий выстрел не пришелся Стиву в голову. Полицейские снаружи оживились на пальбу, и в сторону проема прогрохотало еще два выстрела – Стив на две секунды в огне вспышек увидел внизу Баки за опрокинутым набок станком, а после проследил, как его черная тень метнулась к другому станку – приземистому, с длинными, неровно отпиленными трубами. Стреляя, Зимний был вынужден постоянно менять дислокацию, а судя по расходу патронов, их осталось немного. Темнота играла Стиву на руку, но вот белая звезда на груди и блеск щита выдавали его с головой. Пробежав чуть дальше вдоль стены, чтобы покинуть сектор обзора группы снаружи, он перемахнул через ограждение и мягко спрыгнул на пол. Пригибаясь и прикрываясь тенями, он добежал до укрытия Баки и привалился спиной к станку. Баки встретил его мрачным взглядом. «Барретт» при нем уже не было, зато в правой руке Солдат сжимал его «глок». Стив восхищенно хмыкнул. Оружие Баки, видимо, чуял нутром. - Ты опоздал, - тихо рыкнул Зимний, то и дело косясь в сторону зияющего проема, и Стив невольно вздрогнул: то же самое с теми же интонациями сказала ему Пегги, когда он привел пленных из лагеря... - Но ты все равно рад меня видеть, – заметил он, опуская сумку на пол между ними. Солдат ничего не ответил. Деловито дернув молнию, он немного порылся там и просто впихнул «херстал» Стиву в руку. Тяжелая рукоять удобно легла в ладонь. Стив понял свою роль, послушно направил пистолет в сторону двери и дважды нажал на спуск, целясь выше кордона. Он не хотел никого убить, просто стоило обозначить стражам порядка, что расслабляться не стоит. Преступник вооружен и опасен. Теперь уже наверняка. Баки в это время доставал амуницию со дна сумки и шустро влезал в бронежилет. Он был в бешенстве, что не сулило офицерам снаружи никаких поблажек, поскольку люди, сумевшие настолько разозлить Зимнего Солдата, потом уже вряд ли способны давать свидетельские показания. - Больше никого не убивай, - уже произнеся фразу до конца, Стив понял всю ее нелепость. Он только что принес Баки полную сумку оружия и просит теперь никого не убивать. Идиот. Но Баки на удивление верно понял его. - Уговор был на гражданских, - заметил он с раздражением, закрепляя кобуру на бедре. – Эти – не гражданские. - Вспомни, что сказал Сэм. Им запрещено тебя убивать. - Они стреляют боевыми. - Значит, кто-то их просветил, что резиновыми тут не обойдешься. Хочешь стрелять – стреляй по плечам и коленям. - И как с тобой работать?! – фыркнул Солдат, но как-то даже беззлобно. Наоборот – в его голосе звенел азарт. Снаружи в мегафон ультимативно призывали выходить с поднятыми руками, но в рядах оцепления уже ощущалось явное замешательство. Скорее всего, подкрепление сообщило основным силам, что в здании Капитан Америка, и это внесло корректировки в план штурма. Агенты заняли выжидательную позицию, решив, что следующий ход – за ним. И Стив знал, что этот ход им не понравится. Он мог себе даже примерно смоделировать этот план. Штурмовики должны будут забросить сюда дымовые шашки, светошумовые гранаты или гранаты со слезоточивым газом, стараясь выкурить их из помещения. Вот только это не поможет, поскольку это же превратит ангар в сектор с нулевой видимостью. По своему опыту Стив знал, что его не берет ни слезоточивый, ни сонный газ, во всяком случае, в тех количествах, которым обладают эти ребята. Баки, скорее всего, тоже. Он видел, как Зимний закрепляет ножны с ножами, маленькие кобуры на лодыжках, и количество людей, которые погибнут при штурме ангара, в голове Стива уже перевалило за тридцать пять человек. Срочно нужен был план действий. И еще, желательно, не силовой. У Стива был такой план. Он не очень верил в однозначный успех, но шансы были примерно три к одному. Треск липучки. Обернувшись, Стив увидел, что Баки надел мотомаску – черный мотоциклетный пыльник, почти как тот, который он носил год назад и потерял на мосту. Маска не была нужна в бою. Это был символ, полное боевое облачение. И когда поверх пыльника на Стива хищно сверкнули серые глаза Солдата, у него в голове раздался крик. Стив не помнил, где мог слышать этот страшный звук, похожий на придушенный женский визг, обрывающийся на ноту ниже, словно его издавала не человеческая глотка, а какое-то животное или птица, или... ...Или это именно так, пронзительно, по-женски, взвизгнул тогда салон пассажирского автобуса, завалившегося на бок и длинно скрежещущего боком по асфальту, когда вокруг кричали люди, звенели осколки стекла, а с моста их поливало пулями... Весь мир перекрыл этот звук. Надрывный крик, с того дня неизменно ассоциировавшийся у Стива с Зимним Солдатом. Отзвук этого крика Стив слышал, когда они дрались в прошлом году на хэликэрриере, затем год затишья, и вот – снова. Звук заложил ему уши и голову чуть повело. Зимний Баки. Боевая личина. Можно сменить ему позывной, но Солдат уже не исчезнет, даже когда все вспомнит. Потому что именно таким – черным, с бионической рукой и заряженными стволами, Баки Барнс уже состоялся как боец. Осталось только направить эту силу в полезное русло. Если только он позволит, упрямец. От этой мысли стало тоскливо и радостно одновременно, и Стив коротко кивнул Солдату, еще крепче уверившись в своем решении. Запоздало вспомнив, он выскользнул из своих наплечных креплений и бросил их Баки. - Надень это. Стив уже был готов к тому, что Баки начнет с ним препираться или требовать объяснений, но Зимний, вперив в него пасмурный взор поверх маски, пожал плечами и послушно влез в ремни. Сумка, сильно похудевшая, разместилась на его спине. - Уверен, что пойдешь со мной? – вдруг спросил Баки глухо, дергая затвор у «ругера». – Назад пути не будет. - Уверен, - слабо улыбнувшись, ответил Стив. – Я ведь уже говорил. Я с тобой до последней черты. - Тогда мы идем? Или дать тебе время написать завещание? - У меня есть план. Если готов мне подчиняться. Короткий миг они смотрели друг другу в глаза. - Я об этом пожалею, - проворчал Солдат, сдаваясь. – Имей в виду. Если не сработает, ты будешь подчиняться мне. - Идет, - кивнул Стив. – Пошли. *** Капитан полиции Дуглас Костер пребывал в самом мрачном расположении духа. Еще только пять часов назад он со своей женой Линдой смотрел на фейерверк, свободный от праздничного патрулирования, и был почти счастлив, что в последние годы с ним случалось редко. Дуглас обладал несговорчивым тяжелым характером, который с избытком уравновешивался обычными истериками Линды, и мирных вечеров с женой у Дага в год выпадало немного. В такие моменты, когда жена была к нему почти благосклонна, а он, уже опрокинув пару банок холодного пива, более дружелюбно настроен, миссис Костер вновь становилась в его глазах Линдой Саммерс, королевой выпускного бала восемьдесят девятого, в которую он был влюблен еще со старшей школы. Даже почти возвращалось то ощущение окрыленности первой любви, когда он был еще долговязым юнцом, мечтающим о карьере юриста... Сейчас Дуглас Костер был почти втрое тяжелее, уже начал седеть, носил усы щеточкой и считал, что разговоры о пенсии должны его оскорблять, потому как Дагу всего два года назад перевалило за сорок пять. В прошлом году он получил должность капитана, хотя и подозревал, что для подчиненных он так и останется стариной Дагом до самой старости или смерти. Несмотря на то, что он позволял себе изредка пользоваться служебным положением и самую малость превышать полномочия, Дуглас был честным полицейским. С таким стажем работы он уже нисколько не верил в правое дело, но это дело было единственным, что он умел, а потому Даг относился к нему как к рутинной, безнадежной, но необходимой работе, вроде каждодневной уборки мусора с риском для жизни. Да и в форме он чувствовал себя неплохо. Она придавала сил. И, как это часто бывает, дело вырвало его из постели ночью пятого июля, потому что эти федеральные сволочи обнаружили в Нью-Йорке какого-то хмыря, якобы ответственного за инцидент с перестрелкой на мосту год назад. Линда была в бешенстве, и Даг отправился на вызов почти с радостью, лишь бы не оставаться участником очередной серии многолетнего сериала «Эта твоя проклятая работа!». Сквозь зубы костеря чертовых федералов, он еще подумал, что что-то с тем мостом было не в порядке, потому что, смутно вспомнив о перестрелке в Вашингтоне годичной давности, ощутил неприятный холодок, несмотря на теплую ночь. И только когда ему сообщили, что к группе присоединился Капитан Америка, он вспомнил, что именно с той перестрелкой было не так. Спина Дага покрылась гусиной кожей. Сразу вспомнилась здоровенная черная дыра в небе над Манхэттеном с пикирующими оттуда чудовищами, и огромные летающие корабли, падающие на Вашингтон, и корабль пришельцев, черным постаментом стоящий в центре Лондона, и город в восточной Европе, поднимающийся в небеса... Еще только этих чертовых суперов ему не хватало! Даг считал себя патриотом, пусть и патриотом совсем иного сорта. Он верил в честную работу, и его до зубовного скрежета доводили эти супер-мерзавцы, геройские подвиги которых несли за собой разрушения в государственных масштабах, и чьих денег с лихвой хватило бы на полную реорганизацию департамента полиции, отчего городу и штату всяко было бы больше пользы, чем от взвода летающих роботов непонятного назначения. Но нет. Они, рискующие собой каждый божий день в этой каменной дыре, сегодня опять будут служить подтанцовкой пижону в идиотском прикиде только потому, что тот, видите ли, герой Земли и ветеран Второй Мировой! Но Даг не был глуп. Этот парень, которого федералы бог знает каким чудом загнали в угол, сражался на мосту с Капитаном Америка, который пусть и пижон, но все ж таки суперсолдат, мочивший пришельцев в Манхэттене. И этот парень, кто бы он там ни был, сражался с суперсолдатом на равных и в тот раз ушел. Чего стоит тогда ждать им? Все это выглядело очень скверно, и капитан Костер, вызывая подкрепление, еще подумал о том, что они похожи на шакалов, взявших в осаду волка. И что это очень плохая идея – загонять волка в угол. Пусть их хоть в пятьдесят раз больше, Даг был уверен, что если этот тип принадлежит к проклятым суперам с их сверхчеловеческой чертовщиной, то с такими ребятами должны разбираться такие же супера, а не рядовые полицейские. Их удел – обычные грабители, наркоторговцы, банды, насильники и убийцы, а разбираться со сверхлюдьми, мутантами, пришельцами и прочим сомнительным сбродом их не учили даже на курсах. Ему не хотелось терять людей. Не хотелось представлять, что может сделать этот хмырь, припертый к стенке. И когда, стоя со всеми в кольце оцепления ангара, он узнал, что Капитан Америка уже внутри, то испытал сперва облегчение – пусть бодаются подобные с подобными. А потом почуял смутную тревогу, которую, за неимением лучшего объяснения, считал полицейским чутьем. Не очень-то он доверял всем этим супергероям. Время шло. Никаких звуков драки или перестрелки из ангара не доносилось. Дагу это не нравилось. Из того, что он знал о методах работы этих ребят, от ангара уже должны были остаться одни угли. Он раздраженно нажал кнопку на коммутаторе, слушая, как Хью продолжает безуспешно орать в мегафон о добровольной сдаче, и собирался спросить патрульных с западной стороны... Он так и не вспомнил, о чем собирался спросить. - Даг! – крикнул ему кто-то из парней, кажется, Роджер Чеффенч. Рядом с машиной усталый и злой лейтенант Чак Мортимер поднял ногу, чтобы затушить окурок подошвой ботинка, и замер, удивленно глядя на ангар. Повернув голову в сторону ворот, Даг все увидел сам. Он не был уверен, что это было именно то, чего он опасался с самого начала, поскольку такого поворота он даже в худших своих предположениях представить не мог. Мозг упорно отказывался верить в то, что именно видят глаза. В зияющем проеме появилось движение, и внезапно смолкли все звуки. Повисла тишина, впитывая атмосферу тревоги, наэлектризованную, как воздух перед грозой. Из ангара вышли двое. А третьим вышел страх. Он поплыл в ночной прохладе как ядовитый газ, расползаясь по площадке, погружая ее в мертвое оцепенение. Это было невидимое, но почти осязаемое нечто – оно распространилось на все ряды замерших офицеров. Двое медленно вошли в зону тусклого света и замерли, но от их неподвижности отчетливо несло угрозой. Капитан Костер смотрел на них сперва удивленно, а затем, когда понимание забрезжило в его утомленном мозгу, с паническим ужасом. Он не мог говорить. Не мог поднять руку, словно рация стала неимоверно тяжелой, ушло даже понимание, что именно он собирался приказывать патрулю. Мозг требовал от тела немедленно подчиниться, но тело его не слушалось. Словно железная рука того, кто стоял слева от Капитана Америка, уже сдавила ему горло, мешая дышать, заперев голос где-то глубоко внутри, заморозив и похоронив знакомые слова. Единственное, что он понимал отчетливо – парни, которые собираются сдаваться, так не выходят. Рядом у кого-то вырвалось «Помилуй, Боже…» Капитан Америка не вел преступника под конвоем. Они стояли рядом, плечом к плечу, и ни один из них не держал руки поднятыми. Преступник в черной маске сжимал в обеих руках пистолеты дулами в землю, и в свете красно-синих вспышек его левая рука блестела металлом с красной звездой на плече. У Капитана Америка оружия не было, но он стоял от преступника справа, заслоняя его с уязвимого бока, и в своей правой руке держал щит с тускло блестящей на нем белой пятиконечной звездой в красном круге. Щит, знакомый с детства каждому школьнику. Сверхлюди стояли против людей. Людей было больше, и оружия у них было больше, только это нисколько не утешало. Потому что против них, смертных, впервые стояла настолько неравная сила. И о том, насколько они смертны, подумал каждый полицейский в отдельности и все они вместе. Разом. Даг опустил рацию, но горло у него было по-прежнему заперто. Он вдруг почувствовал себя ужасно уставшим и впервые за последние десять лет подумал о пенсии без содрогания. А потом грянул голос. Он раскатился над оцепеневшей толпой как гром, в нем звенела сталь, и Дуглас с ужасом ощутил, как мощь этого голоса резонирует у него в хребте. - Не стрелять! – приказал Капитан Америка. *** - Ты не докажешь ему свою правоту, даже если целый час будешь биться лицом об его кулаки. Баки шестнадцать, он прижимает холодную примочку к разбитой скуле Стива, у него укоризненный взгляд, а тон – самый нравоучительный. Потрепанный Стив видит Баки только одним правым глазом, поскольку левый уже заплыл, но умудряется упрямо прошамкать разбитыми губами: - И все равно я был прав!.. Личной победой Стив считал то, что дважды ему удавалось пристыдить хулиганов, и те не нападали, а просто молча уходили восвояси, ссутулившись, сунув руки глубоко в карманы. Но чаще все заканчивалось не в его пользу. Стив искренне верил в силу слов, пусть даже для этих слов он был невысок и слаб, но острое чувство справедливости в нем было сильнее. Он был мужчиной, гражданином и патриотом своей страны, а от гражданина требуется поступать правильно, какого бы роста и возраста он ни был. Поэтому он поступал правильно. Не закрывал глаза, не проходил мимо, не оставался в стороне. Он считал своим долгом поступать по совести, пусть это и стоило подчас синяков и сломанных ребер. И Стив понимал, за что его бьют. Били его не за слабость. Били за правду. Не потому, что задохлик, которого легко отдубасить, а потому, что этот задохлик ткнул их носом в гражданскую нечистоплотность. Этого они не прощали. Они били его, потому что он был прав. И мерзкое чувство задетой совести, которое наполняло их, требовало выхода. Потому что слова имели силу. Но признать правоту такого дохляка, как Стив, они не могли. Это роняло их достоинство, наверное, страшнее, чем замараться о черномазого... Теперь он был достаточно большим для таких слов. Сейчас его слова имели силу, хотя по иронии судьбы, вряд ли обстоятельства теперь были из тех, в которых он поступал по правде. У них с Баки была своя правда. И он знал, что полицейские, которых бросили против них, не виноваты. Они выполняют свою работу, и работа эта не из легких и не из приятных. Поэтому сейчас Стив выставлял слова как щит. Сейчас они служили отражением той мощи, которая в случае обострения ситуации вырвется наружу. Предупреждение. Стив хотел, чтобы присутствующие в полной мере поняли это. Потому что рядом в качестве основного аргумента, ощетинившись оружием, стоял Баки Барнс, и зимние глаза его поверх черного пыльника обещали групповые похороны всем непонятливым. Зимний обводил глазами агентов и полицейских, словно заранее подмечая уязвимые места в обороне. - Не стрелять! – сказал Стив, и его сильный глубокий голос вплелся в эту гипнотическую тишину, перекрывая ее, закладывая уши напряженным растерянным людям. Лица. Глаза. Море глаз таращатся на него, почти как вчера на вечеринке, только в этих глазах совсем иные эмоции. Люди не верят. Не хотят верить в то, что видят. Но им придется. «Здесь два суперсолдата, – говорила им мощь этого голоса. – Один из которых выпрыгивает из самолета без парашюта, а второй до зубов вооружен. Подумайте дважды». Федеральные агенты пришли в движение, беря их в полукольцо, но благоразумно держась на расстоянии. - Капитан Роджерс! Отойдите от него! – крикнул кто-то, но голос вышел неуверенным, и его не хватило, чтобы сбросить охватившее патрульных оцепенение. - Нет, – раскатилось над толпой, задевая поджилки. – Если начнется пальба, погибнет много людей. Я не хочу допускать кровопролития. Вы дадите нам уйти, и никто не пострадает! - Но Капитан... - Простите, ребята, - сказал он чуть тише, но так же серьезно и твердо. – Я не могу отойти. На это ему не возразил никто. Они все поняли, что это значит. Капитан Америка сказал, что не может отойти. Значит, он будет драться. «Кто хочет быть первым?» - спрашивал Стив одними глазами. – «Кто первым осмелится?» Они оба двинулись в ногу. Шаг в шаг. Никто из полицейских не шевелился в их сторону. Стива обдавало эхом их мыслей, читаемых на лицах: стоящие вокруг прикидывали, как поступить будет правильно – попытаться задержать Капитана Америка или, наоборот, предоставить преступника ему? За какое решение им попадет сильнее? Подлежит ли аресту национальное достояние, и если подлежит, то чье это должно быть распоряжение? И стоит ли преграждать дорогу человеку, который ведет борьбу с врагами самого рода человеческого? И если стоит, то... как это сделать?.. Стив шумно выдохнул воздух. Выдох получился прерывистым и дрожащим – настолько у него были натянуты нервы. Эта растерянность полицейских, их неготовность стрелять в белую звезду на его груди давала им время, и они шли – уверенно, четко, шаг в шаг. И еще один шаг, и еще, и еще... Тишину взорвал выстрел. Баки качнулся рядом, и на долю мгновения Стив испытал чудовищный ужас, что сейчас тот свалится лицом вперед, но Зимний удержался на ногах, и в следующий миг в сторону стрелявшего мощно рявкнул «херстал». Стив только начал оборачиваться, видя, как валится навзничь полицейский, совсем еще молодой парень, и в мозгу его щелчком сработало понимание: «новичок – сдали нервы – дрогнул палец на спусковом крючке – Баки пристрелил его». Стив ощутил физически, вместе с цунами мурашек, заливающих кожу, как опускается рубильник в головах всех присутствующих, превращая гипнотический страх в незамутненную, чистейшую ярость. И время сорвалось с цепи, ускоряясь, разгоняясь со скоростью пули... - БАКИ, НЕТ! – он кричит громко, срывая голосовые связки, опаздывая, не успевая... Как по команде срабатывает цепная реакция, и со всех сторон на них обрушивается оглушительный грохот. В воздух вырвался ливень пуль. Стив одним движением заслоняет Баки собой и щитом, но Зимний, чертыхаясь, разворачивается, спиной и сумкой влепившись в спину Стива и держа под обстрелом тылы. - Надо прорываться! – рыкнул он, и Стив вынужден был согласиться. Никто уже ничего не кричит о сдаче, словно каждый полицейский верит теперь только в табельное оружие в своих потных ладонях. В ночи по всей окружности оцепления разгорелись стволы, и сразу стало почти светло. Грохот выстрелов сливается в дробный шум канонады, рвущей барабанные перепонки, и за долю секунды они вдвоем оказываются спина к спине в эпицентре огненного шквала. И рваться обратно в ангар уже поздно. Вперед! Теперь только вперед! Он поднял левую руку и резко рванул ее вниз, одновременно выбрасывая вперед правую, отпуская щит по широкой дуге. Тот вырвался сияющим диском, врезаясь в стоящие поблизости машины, кроша стекло, отскакивая от металла и навзничь опрокидывая людей. Стив до скрипа сжал зубы, следя за щитом, слыша, как отстреливается Баки, и понимая, что теперь счет идет на секунды и что взять их обоих живыми невыполнимо! Полицейские стреляют уже куда придется, потому что паника и ярость слепят их, и против суперсолдат воюют обычные люди, и они могут, могут, могут их пристрелить!.. Щит вернулся, Стив жестко поймал его за ребро и, крутнувшись, резким движением дискобола послал от бедра обратно, увеличив диаметр кольца облета. - Баки! – кричит он. - Я не стреляю на поражение! – недовольно доносится из-под маски. Стволы в руках Солдата цветут яркими вспышками, он не выглядит раненым, по крайней мере, серьезно, зато выглядит очень, очень злым. - Спасибо, - выдохнул Стив. Мгновение спустя они уже бежали. Сто ярдов до кордона, сто ярдов... Пуля разнесла давно не работающий фонарь над входом в ангар, тот разлетелся вдребезги, осколки стекла осыпали площадку, где горел сплошной огнестрельный ад. Щит описал пологую дугу, вспарывая воздух без свиста, врезаясь в одного, второго, третьего, десятого, когда пуля чиркнула его по плечу, и Стив зашипел сквозь зубы. Он не успел отреагировать, когда щит левой рукой перехватил Баки, уже бросивший бесполезный «ругер». Он рванул руку слева направо, послав щит в полет, так резко, что взвыли внутренние механизмы, и раздались сдавленные крики тех, кого щитом свалило с ног. У Баки замах круче, от его броска щит может протаранить машину насквозь. Надо бы потренировать его... От бионики дробью отскакивают пули, Зимний пользуется рикошетом, выхватывая «кольт», чтобы прикрыть себя и Стива, пока щит расчищает площадку от тех, кто не успел укрыться. Вырваться из оцепления можно только напролом. Они движутся под шквальным огнем к кордону впереди, и сердце грохочет, бьет в набат, Стив бежит первым, Баки прикрывает ему спину, блеск бионической руки то и дело мелькает вплотную к его голове, когда в бионику с пронзительным взвизгом врезаются пули. Две или три Баки уже поймал бронежилетом... Они были силой. Действовали почти синхронно, с полужеста угадывая намеренья другого, и как это было отлично – слаженно, как в танце, двое как один, и там, где не успевал Стив, успевал Баки. - Есть план! – крикнул Зимний сквозь грохот. – Руку, Стив! Роджерс завел правую руку за спину, и Баки поймал ее бионической, оттолкнувшись от земли, весь вес перенося на сцепление рук; загудели от нагрузки мышцы, зашумели механизмы, и Стив что есть силы швырнул Баки через себя, вперед, как снаряд, взорвавшийся пулями еще в воздухе. Этот бросок сфокусировал Баки в одну смертоносную точку, как линза ловит солнечный свет и фокусирует его в огонь. Зимний пружинисто приземлился и рванулся вперед, давая Стиву возможность развернуться и прикрывать его щитом. - Мне нужно окно! - Понял! И Стив очередным рывком послал щит по кругу, сшибая стрелков впереди, и, ловя его на ручные магниты, заметил сверкнувший в правой руке Баки небольшой металлический шарик. Солдат легким движением кисти послал его в воздух, тот описал дугу параболы и приземлился за полицейским кордоном, упал, прокатился несколько шагов обратно по насыпи... Кто-то крикнул: «Граната!», и полицейские в панике брызнули в стороны. А затем грянул мощный взрыв. Стив обернулся на пятно света и увидел, как на них, кувыркаясь и взрывая землю, несется огненный клубок из покореженных, объятых пламенем автомобилей кордона. - Баки! – успел укоризненно крикнуть он, Зимний только пожал плечами и дернул бровью, мол, почему бы и нет? Стрельба прекратилась. Со всех сторон слышались крики, поднялась паника, кто-то бросился в ангар... Стив только мотнул головой, перехватывая щит покрепче. Они ни о чем не успели подумать – они просто отреагировали. Оба одновременно ринулись навстречу, с разбега набирая скорость и запрыгивая прямо на катящийся огненный вал. Прыжок. Вал встречает его жаром и резким запахом бензина. Под подошвами оглушительно, надрывно стонет корежащийся металл, Стива с ног до головы осыпает ливнем осколков разбитых стекол, раскаленный воздух обжигает лицо, он задерживает дыхание, чтобы не вдохнуть огонь в легкие. За машиной еще одна, отвратительно скрежещет металл по металлу. Дым выедает глаза, они подергиваются жгучей влагой, Стив почти шагает с машины на крышу другой машины... Прыжок, второй, третий... Бежать, только не останавливаться, бежать, бежать, бежать! Прогибается металл, брызгают красными осколками задние фары, у автомобиля рядом взрывается топливный бак, и языки пламени мгновенно охватывают «форд» от багажника до переднего бампера. Машина под ногами Стива ревет и ходит ходуном, содрогается, как живая, томно, почти лениво переворачиваясь на бок. Слева черной тенью сквозь огонь рвется Баки, его фигура плывет и дрожит в раскаленном воздухе. Бедра лижет огонь, в грудь бьет шрапнель из комьев земли и горячей асфальтовой крошки, от которой Стив даже не думает заслоняться щитом, черпая руками воздух, как легкоатлет – это финиш, уже почти все, почти... Оттолкнувшись от дверцы и кувыркнувшись в воздухе, Стив приземлился на одно колено с обратной стороны ревущего вала, чтобы сразу, спружинив от вывернутой земли и сделав глубокий вдох, сорваться в бег. Не пробежав и десяти шагов, он услышал позади второй мощный взрыв. За ним сразу третий. Он быстро глянул на Баки. - Бензобак рванул, - глухо объяснил Зимний, следуя рядом и не став уточнять, у которой из машин. Пошла цепная реакция, и площадка перед ангаром превратилась в ревущий огненный вихрь. Стив только по собственной длинной тени впереди мог определить масштабы этого огня, но оборачиваться не стал. Баки уже выбросил пистолеты, оставив только «херстал» в набедренной кобуре, и в правой руке держал «зиг-зауэр». С земли из брошенной кем-то рации доносилось приглушенное: «Мэйдэй, мэйдэй!..». Простите, парни, не сегодня. - Ты же говорил, что у тебя в сумке нет гранат! – бросил Стив, пересекая дорогу и похвалив себя за то, что оставил мотоцикл на стоянке, вне зоны поражения взрыва. - Когда ты спрашивал, их и не было, - легко отмахнулся Солдат, и Стиву почудилось азартное веселье в его голосе. Остановившись у мотоцикла, он перевел дух. Адреналин клокотал в ушах, едкий пот заливал глаза. Удивительно, как легко это оказалось. Баки не помнил его, но с Зимним Солдатом они понимали друг друга совершенно естественно. Может, потому, что оба солдаты, оба из «потерянного поколения», для которых война не окончилась и может не окончиться никогда. А может, дело было все в том, что Стив любил его, до одури, и сейчас, после боя спина к спине, после бешеного драйва драки, он чувствовал, что втрескался насмерть. Это был его брат. Боевой товарищ, напарник, верная тень его. И вообще из них двоих получилась бы отличная команда. Зимний приводил его в какой-то животный восторг, от которого Стиву было немного неловко. Огонь перекинулся на ангар, над ним полыхало зарево, гудело пламя, слышались взрывы и крики. От Баки пахло гарью. Он шумно дышал через пыльник, держа сумку в руке и привалившись спиной к боку черного пикапа, его бронежилет был весь покрыт копотью, по краям дымились подпалины, волосы растрепались и поседели от пыли, но серые глаза блестели и смеялись. Они были совершенно шальные. В них горели сумасшедшие искры куража схватки, который странным образом раззадорил Солдата. Или то, как слаженно они действовали вместе... ...И так отчаянно хотелось поцеловать его прямо в эту черную маску, собирая с нее губами гарь и порох... - Что теперь? – донесся голос из-под пыльника. Баки, оттолкнувшись от машины, подошел почти вплотную. Стив одним движением забросил щит ему на спину. Тот встал на магните, и на спине у Зимнего Солдата расцвела белая звезда. Баки удивленно дернул бровями. - Теперь мы сматываемся, – сказал Стив, забирая у него сумку и перебрасывая ее себе через спину. И Зимний усмехнулся ему одними глазами. Стив только и успел ощутить, как холодные железные пальцы легли сзади на шею, когда Баки резко пригнул его голову вниз, и они столкнулись лбами, крепко вжались друг в друга. Стив упал в его взгляд – пьяный и дикий, и невольно смежил веки, спасаясь от серых глаз, чтобы не сорваться, не утопиться в них. Он сделал рваный свистящий вдох, полной грудью вбирая запах Баки, как никогда жалея, что между кожей и кожей оказался этот проклятый шлем... Жест был ему знаком. Баки делал так на войне, дважды, оба раза после особенно тяжелых боев, неконтролируемо, на адреналине, так честно, словно ему это было до смерти необходимо – ощутить, убедиться, что он жив, оба живы... ...Оба раза Баки закрывал глаза. Солдат отпустил его, и разом обрушились заглохшие было звуки, вернулась реальность, и Стив в первый момент захлебнулся ею, но сразу взял себя в руки. Ключ торчал в замке зажигания. Седлая байк, он передвинул сумку себе на грудь, стараясь не обращать внимания на то, что ему предстоит прижиматься к гранатам. Баки запрыгнул сзади, крепко вдавив его пахом в бензобак, и обхватил железной рукой поперек живота. Сумка перекрыла Стиву спидометр, но он решил, что тот ему сейчас не особенно нужен. Мягко взвизгнули покрышки, и спустя секунду они уже неслись через предрассветные сумерки. Из-за ангара выезжали машины, выли сирены. Стив чувствовал себя пьяным от скорости. Чувствовал, как под ним ревет двухцилиндровый 1200-кубовый «стрит», как Баки, покрепче уцепившись за него железной рукой, поворачиваясь, посылает назад длинную очередь, и у Стива нет времени смотреть, куда именно тот стреляет. Он только рад, что спина у Баки прикрыта вибраниумом, слышит позади громкий удар и звон разбитого стекла, как захлебываются сирены, как вопят вокруг сигнализации. - Нужно выехать с Лонг-Айленда, - крикнул Баки. – Сохо. - Через мост? – уточнил Стив, усилием воли заставляя себя проехать на красный. Завизжали тормоза «лумины», рванувшейся в сторону, чтобы избежать столкновения с байком, и едва не снесшей пожарный гидрант. Сзади послышалась громкая ругань. Стив уже держал курс обратно на Юнион-стрит, двигаясь в сторону Гринвуда и собираясь оторваться от преследования бруклинскими закоулками. - Бэттери, - донесся до него голос Зимнего. Маршрут в голове у Стива рассыпался прахом. Тоннель. - Серьезно? И как будем прорываться через кордон с той стороны? - Езжай, – приказал Солдат. - Но... - Мать твою, Роджерс! Гони! И он больше не думал. Тоннель так тоннель. Все-таки, его план почти удался, но это «почти» в данном случае все равно означало, что Баки командует. Удвоенный вес добавил трудностей с управлением, но Стив приноровился быстро. Зимний Солдат не мешал ему. Баки явно знал, как вести себя на мотоцикле, даже будучи вторым номером, хорошо чувствовал дорогу и центр тяжести, отклонялся на поворотах в сторону движения и сидел как влитой, несмотря на то, что в другой руке до сих пор сжимал «зиг-зауэр». Тяжелая левая крепко держала Стива за пояс, и тот рискнул расслабиться. До сих пор он чувствовал, что вот-вот не справится с управлением и положит байк. Правда, вписываясь в повороты на бруклинских улицах, прижимая грудью сумку к бензобаку, он все равно цеплял асфальт глушителем, длинно скрежеща и высекая искры, но он уже увереннее повернул ручку акселератора. «Раз убежишь – и будешь бегать всю жизнь...» Да, именно так он когда-то считал. Простите, доктор Эрскин. Кажется, я больше не хороший человек. Господи, только бы обошлось без мертвецов!.. Стив еще раз прикинул в голове, как лучше сделать крюк, и через Корт-стрит добравшись до магистрали Гованус-экспрессуэй, выжал полный газ. Тело гудело от напряжения, держа на себе вес Баки, и, балансируя между машин, Стив старался как можно мягче жать на рычаг переднего тормоза, чтобы не забыться, не дернуть руль – тогда из-за веса их занесет прямо под колеса... Позади воют сирены, на скоростной эстакаде они тоже набирают скорость. Стив чувствует животом слабое электрическое гудение в руке у Баки, когда тот сильнее впивается пальцами, чтобы удержать равновесие. Мощный двигатель «стрита» ревет в ушах. Стива с головой накрывает дикой страстью погони, его ведет от страха, адреналина, от ощущения, как тесно Баки вжимается в него грудью и бедрами... От того, что прежняя жизнь осталась позади, и кто знает, что вообще от нее осталось... Ранний час. Воскресенье, пятое июля, около четырех утра. Машин еще немного. На въезде под Ист-Ривер Стив все-таки внес три с четвертью доллара за мотоцикл, вызвав крепкую ругань у Баки, но они успели миновать только пятую часть пути, когда тоннель наполнился воем сирен. Стив услышал, как Зимний выбросил «зиг-зауэр» и, крепче прижавшись к его спине, зашарил освободившейся рукой в боковом кармане сумки. - Без гранат! – предупредил Стив, маневрируя между редкими машинами и опасно наращивая скорость. - Ты зануда, Роджерс! – отозвался тот, обнаружив искомое и снова отклоняясь назад. Железные пальцы вжались ему в живот, и Стив непроизвольно охнул. - Постарайся не сломать мне ребра, - взмолился он, чувствуя, как опасно, на грани треска гудят кости. - Как получится, - фыркнул Баки, после чего Стив услышал, как по дороге позади что-то звонко рассыпалось, почти музыкально зазвенев по асфальту. Чеснок! [3] Умница, Зимний! Не успели они проехать и половину пути, как сзади послышались громкие хлопки лопающихся покрышек, визг тормозов, звук удара, еще один, еще. Судя по количеству столкновений, тоннель оказался намертво блокирован. - Все предусмотрел, да? - Еще бы. Стив засмеялся. Положение было хуже некуда, но он уже давно не ощущал себя таким живым. Баки обнимал его обеими руками, а он рвался вперед в тусклом свете фонарей тоннеля, и дорога бросалась ему под колеса, словно самоубийца. Он ждал кордона с той стороны, ждал, что они перекроют выезд, но тот оказался свободен. Хотя, выехав в сторону Сохо, в розовеющем небе Стив услышал шум вертолета. - Пресса, - успокоил его Баки, положение которого лучше располагало к сканированию местности. – Все в порядке. Погони не будет. Это оказалось правдой. Стив считал, что все свободные полицейские Бруклина, Бронкса и Саффолка должны были быть подняты на ноги по тревоге, не говоря уже о том, что это была операция Бюро. Однако их никто не преследовал. - Ты знал, что они не перекроют тоннель? - Знал. Им ничего другого не оставалось. - Почему? – удивился Стив. - Потому что у меня в заложниках сам Капитан Америка, - и металлическая рука чуть крепче сжала ему живот. Стив не понял, шутит он так или говорит всерьез, но только сокрушенно покачал головой. Это не было важно. Он уже решил. Он будет с Баки до последней черты. И за последней чертой, если придется. *** - Сейчас направо. Стив послушно свернул с магистрали, сбросив скорость до положенного предела. В сыром предрассветном воздухе им овладело странное пустое спокойствие, словно все самое трудное уже было сделано. И еще – печаль. Словно совсем недавно все было хорошо, но лучше уже не будет. Стив думал обо всем. О документах, которые надо достать. О транспорте. Почему-то вспомнились два квинджета, скучающие на раскаленной площадке перед Базой. О Наташе. О Сэме. О Старке. О том, что вся прошлая жизнь внезапно поблекла, будто вечеринка, База и Мстители – все это было уже много лет назад. Было и закончилось. О том, что все действительно очень плохо, но могло быть хуже. И еще о том, что, если Солдат скажет, что им надо покинуть Штаты, Стив пойдет за ним. И если скажет, что надо бежать от друзей, скрываться, ни с кем не выходить на связь и никому не доверять – тоже. Хуже – это если он скажет, что обойдется один. Без него. Эта мысль была настолько болезненной, что Стив невольно прикрыл глаза. Они задержались на небольшом безлюдном пустыре у дороги. Стив отошел от байка, держа в одной руке Дело №17, а в другой – флакон спирта, которым он на кухне протирал Баки руку. Щедро выплеснув спирт на папку, он зажег спичку и бросил сверху. Пламя вздулось столбом, и вскоре от Дела «Зимний Солдат» осталась лишь горсть жирной копоти. Маленькая фотография Баки военных лет лежала теперь в бумажнике Стива, рядом с листком с координатами. Уничтожить ее у Стива не поднялась рука. Под подошвами Солдата захрустел гравий – Зимний подошел и встал рядом, и какое-то время они просто смотрели на огонь, пока тот не погас. Короткая передышка. Минута молчания. Стив въехал в Нижний Манхэттен, стараясь избегать оживленных трасс. По пути они один раз остановились у банкомата, где Стив снял с карточек наличность, подозревая, что скоро ему заблокируют счета, и у ручной заправки, где Зимний, сняв пыльник, все оружие и надев худи, расплатился и залил полный бак в мучимый жаждой «харлей». Стив не знал, куда они направляются, и Баки не говорил ему о пункте назначения, но Стив ему верил. До Сохо добрались без происшествий. Стив по указке Баки петлял небольшими улочками со старой чугунной архитектурой, пока не выехал на Салливан-стрит, остановившись неподалеку от строительных ограждений. Когда-то здесь была пекарня, но ее снесли, и теперь на огороженном участке вовсю шли строительные работы. В этот ранний час стройка была пустынна, не было даже прохожих. Редкие машины проезжали поблизости, по Шестой авеню. Баки перемахнул через ограждение, и Стив, секунду поколебавшись, последовал за ним, наблюдая, как тот легко подцепил левой рукой крышку люка и быстро скрылся внутри. Стив спустился следом за ним по металлической лестнице, предварительно вернув крышку на место, и оказался в темноте лабиринта подземного города. - А я только недавно вспоминал Черепашек-Ниндзя, - усмехнулся Стив Солдату. – Ты тут не видел крокодилов? Впрочем, вопрос не имел смысла. Это был не сточный коллектор. Вперед вел длинный извилистый тоннель, по всей протяженности которого по стенам вплотную друг к другу тянулись кабели и провода. Тонкие цветные и широкие черные, сотни и тысячи. Телефонные линии, электропроводка, Интернет... Баки шел впереди, подсвечивая дорогу телефоном, Стив молча следовал за ним, ориентируясь на белую звезду своего щита. Сумка Баки по-прежнему висела у него на спине. Они миновали развилку, поворот, еще один, и еще развилку. Тоннель сузился, теперь провода тянулись только поверху и двумя широкими полосами по стенам. Здесь они были старые, покрытые пылью, грязью и зеленым налетом, в углах начали поблескивать лужи воды. Изредка тоннель пересекали низкие поперечные коридоры. Начало тянуть теплой сыростью. Тусклый свет телефона высвечивал теперь редкие двери, на некоторых висели ржавые тяжелые замки. У одной из таких дверей Солдат остановился и, к большому удивлению Стива, отпер ее ключом, а не выломал левой. Но и замок тут был не навесной, а встроенный. Внутри обнаружилась небольшая комната, вся увешанная кабелями, целыми и оборванными, свисающими поперек прохода как лианы. На дальней стене виделся долгий ряд опорных скоб. Однако Баки не стал подниматься наверх, а наоборот – присев на корточки, левой рукой подцепил и поднял металлическую пластину с «чечевичными» насечками. Под ней обнаружился еще один люк с квадратной крышкой. Когда-то она имела ручку или петли, теперь же вместо них была продета петля из толстой проволоки. Баки потянул за нее, открывая ход в темноту. Оттуда отчетливо дохнуло холодом. - Иди первым, - приказал Зимний, и Стиву на короткий миг подумалось, что Баки вознамерился похоронить его в катакомбах. Но потом он понял – скобы на стене этого тоннеля были шаткими и влажными, поэтому спускаться приходилось медленно и осторожно. Стив нутром ощущал, насколько здесь высоко. Падать нельзя. Баки запер дверь, опустил за собой крышку вместе с пластиной, и дальше они спускались в полной темноте. Спускались долго. Чем глубже Стив погружался в это каменное чрево Нью-Йорка, тем холоднее становился сырой спертый воздух. Но пахло не канализацией. Пахло плесенью, словно они спускались в глубокий колодец. Когда ступеньки кончились, Стив с большим удовольствием спрыгнул на ровную бетонную площадку и хрустнул позвоночником, отступая на несколько шагов и давая место Баки спрыгнуть следом. - Не отходи далеко. Стив слышал, как Зимний возится где-то рядом. Вокруг царил непроглядный мрак, тишину нарушал редкий стук падающих капель и другой – монотонный, сухой и шелестящий, похожий на осыпь мелких камешков. Обычно Стив хорошо видел в темноте при минимальном источнике света, но здесь света не было вовсе. Он с трудом вдыхал влажный воздух с горьким запахом плесени и тяжелой каменной затхлости, из-за чего ему подумалось, что так должно пахнуть в сыром старом склепе. Стив почти физически чувствовал, как этот запах жирным налетом оседает изнутри на легких, в глотке, на корне языка. Он мог судить о размерах помещения только по эху собственных шагов. И вдруг понял, что такое гулкое эхо он слышал только в... - Метро, - догадался Стив. – Заброшенная станция? - Южная манхэттенская магистраль. Стив едва не присвистнул. Он читал об этом. Южная магистраль – целый пласт тоннелей. Это должен был быть громадный подземный проект на шесть веток метрополитена, но он был законсервирован еще в шестидесятых, а частично проложенная магистраль была закупорена с обеих сторон. А потом он понял, почему Баки велел ему не отходить. Когда что-то невидимое мягко и быстро чиркнуло его по ноге, Стив вздрогнул, но на последующие касания уже перестал обращать внимание. Он уже понял, что это. Шелестящий монотонный звук оказался шорохом множества маленьких лапок. Стив отступил назад. Позади раздался сухой, резкий треск. Баки коротким ударом сломал ХИС [4] об колено, и тот засветился ярким зеленым светом. Солдат передал фонарь Стиву и зажег себе еще один. - Слишком большая влажность, - пояснил он раньше, чем Стив открыл рот спросить о мощных фонарях на батарейках. Да, верно. В таком месте рассчитывать на батарейки долго не приходится. Стив опустил фонарь. Так и есть. Крысы. Полчища черных крыс движущимся ковром текли мимо них. Сотни или даже тысячи. Они бежали так плотно, что между ними не было видно пола. Потоки из темных мохнатых телец с длинными острыми хвостами обтекали их и явно сторонились света, но Стив хорошо представлял – если погаснут фонари, эти твари легко могут сожрать их живьем вместе с сывороткой. Впрочем, крысиная стая довольно быстро иссякла, скрывшись впереди в темноте. Чтобы отогнать неприятные мысли, Стив поднял фонарь, осветив сводчатый потолок и начало путей. - Идем, - сказал Баки, направляясь в черноту. Идти пришлось недолго. Около пяти минут спустя впереди показались две береговые платформы посадочной станции. Две ровные, утопленные в стены площадки друг напротив друга. Баки поднялся на ту, что была слева, и разломал еще несколько палок, небрежно побросав их на пол – красные, зеленые и желтые. Стало почти светло, мрачно и очень не по себе. Здесь были свалены несколько тяжелых ящиков, а также большой контейнер на колесиках, напомнивший Стиву сильно увеличенный уличный бак для мусора. Баки откинул скрипнувшую на петлях крышку, отбросил в сторону кусок непромокаемого брезента и начал доставать и выкладывать на ящики рядом стволы и коробки с патронами. Стив не без некоторой брезгливости ступил на загаженный пометом пол. - Убежище? - Нет. Просто схрон. Он уже отметил это. Баки снова начал говорить отрывисто и коротко, и Стив мог бы подумать, что он злится, если бы не легкий оттенок быстрых команд в его фразах. Вспомнилось вдруг, что во время силовых операций с ГИДРОЙ именно он руководил боевыми отрядами, как Стив когда-то временно брал на себя командование отрядом Рамлоу, и впервые его сознания коснулась мысль о том, что они оба – альфы, и могут прийти к консенсусу далеко не сразу. Да, он любил Баки и был готов ему подчиняться, но до определенного предела. Стив был командиром и чувствовал себя им, и хотя бодаться с Солдатом за право командовать ему не хотелось, такая перспектива вырисовывалась все более отчетливо. Баки в прошлом легко подчинялся ему. А вот для Солдата Стиву не хватало жесткости. Его моральные установки и отказ от летального оружия – плохая реклама для такого головореза, как Зимний Баки. Стивом правила самодисциплина. Он воспринимал себя как боевую единицу, но он не выпадал из социума и не отказывался от общечеловеческих правил. У него было полно социальных обязательств, которые он принял в этом времени. А у Баки был только Баки. Зимний Солдат – это боевая единица сама в себе, и правила ему не нужны. У Солдата нет и чувства вины. Вина предполагает совесть, осознание того, что совершенный поступок аморален. Но для этого должна присутствовать мораль, которая ему ни к чему. Зимний руководствуется целесообразностью. - Здесь можно отсидеться до темноты, - сказал он. Загудели и защелкали пластины – Баки потянулся до хруста в суставах, разминая спину и плечи. Щит он прислонил к одному из ящиков. - Ты всегда попадаешь сюда таким путем? - Там, - Баки махнул рукой вперед, - короткий путь. Можно подняться и через коллектор выйти в тоннель синей ветки, а там дойти до станции Спринг-стрит. Я добирался так в прошлый раз. - И ты выучил подземку Манхэттена за три дня? – изумился Стив, проходя по платформе и осматриваясь. - Нет. Я уже пользовался этими ходами. Прятался здесь. В девяностых, кажется, - сказал Баки, и в голосе его впервые за последнее время послышалась неуверенность. Он не помнил, когда и почему был здесь. Просто знал, что есть этот ход. И другой, через тоннель с электрокабелями. Это было сравнимо с памятью тела – количество шагов, повороты, спуски... слепое интуитивное ориентирование. Или память таким образом проступала из недр сознания. Стив устало провел ладонями по лицу, потер глаза. Как бы то ни было, Баки был уверен в этом месте. Должно быть, и ангар в порту имел когда-то для него стратегическое значение, только с тех пор многое изменилось, в первую очередь – безопасность такого укрытия. Но здесь было совсем иначе. Стив подумал, что, если он умрет в этом каменном чреве Нью-Йорка, его обнаружат еще лет через семьдесят, если обнаружат вообще. Он подавил желание оглядеться по сторонам в поисках старых скелетов. Баки в это время наполнял кармашки на ремне всякой полезной ерундой: свернутый в кольцо спасательный трос, стекла ночного видения, ультразвуковой свисток на батарейках, складной набор отмычек. Стив бы не удивился, увидев там сигнальную ракету или парочку его замечательных гранат. - Оставь форму тут, - вдруг сказал Баки. – Привлекаешь внимание. - Нет, - ровным голосом возразил Стив, и Зимний медленно обернулся к нему. – Я же не намерен отказываться от щита, а его не спрячешь. А если захочешь выкрасить его в черный, то имей в виду, что это будет кощунство. Солдат шагнул к нему со спрессованной звериной грацией, словно намереваясь сделать именно это, но следующим шагом хрустко наступил на ХИС и болезненно поморщился. Стив сразу свел брови. - Покажи ногу. - Я в порядке, - Баки дернул головой. - Надо посмотреть. Тот парень в тебя попал, я же не слепой... - Я функционален! Зимний растерянно замолчал, и лицо его исказилось гримасой досады, словно он в запале сболтнул лишнее. - Бак, - тихо сказал Стив, не пытаясь приблизиться. – Ты же понимаешь, что я не отправлю тебя в утиль, если вдруг ты окажешься нефункционален? Если будет надо, я тебя и на себе потащу. Покажи. - Я не ранен, - упрямо повторил он. – Пуля просто зацепила. - Стой. Замри. - Что? Я же сказал... - Да я не про ногу. Постой спокойно. Стив, заметивший странный блеск, подошел и мягко надавил Баки на затылок, заставив его чуть наклонить голову вперед. Он отвел в сторону волосы и, стараясь не причинить боли, выдернул из основания шеи Зимнего маленький дротик. Из полой металлической ампулы с транквилизатором торчало жало иглы. По всей видимости, тот снайпер на крыше дома напротив все-таки не промазал... - Могу тебя поздравить, - сказал Стив, демонстрируя дротик хмурому Баки. – Транквилизатор на тебя не действует. Солдат ответил ему нечитаемым взглядом, забрал дротик из его руки, бросил на пол и с маху раздавил ботинком с каким-то кровожадным удовольствием. - На меня действует глубокая заморозка, - сказал он. - Да, - кивнул Стив. – На меня тоже. Они уставились друг на друга, обстановка все еще искрила, и Стиву показалось, что если сейчас он скажет «прости меня», Баки двинет ему в челюсть. - Ты был прав, - сказал он вместо этого, и Солдат чуть нахмурился. – Не самое надежное оказалось убежище. Зимний отвернулся, в мрачной задумчивости уставился на сумку, затем снова начал доставать и паковать в нее оружие из ящика. Стволы, патроны. Он осмотрел бинокль, подаренный Бартоном, и, кажется, остался им доволен. - Жаль твой дом, - бросил он, наконец, после долгой паузы. Подчеркнуто небрежно, как показалось Стиву. - Ничего, - отозвался Роджерс. – Это не первый вооруженный налет на мою квартиру. Они посмотрели друг на друга – и оба невесело усмехнулись. Обстановка разрядилась, и Стив рискнул снова. - Покажи, - попросил он мягко. Солдат покачал головой, словно сетуя на упрямство некоторых олухов, но на сей раз спорить не стал. Вернув брезент на место и захлопнув крышку, Баки вспрыгнул на ящик и двумя рывками закатал штанину, открывая поврежденную голень. Пуля действительно прошла впритирку, по касательной. Кровь уже запеклась на длинной жженой ране. Как по команде у Стива заныла его собственная, на плече, но у Баки ожог все-таки был серьезней, не столько из-за опасности самой раны, сколько из-за болезненности ощущений. И хотя дело касалось парня, который бежал три дня по кукурузным полям, ожидая, пока срастется перелом, Стив все равно пошел за аптечкой. Сейчас ему просто хотелось позаботиться о Баки. Уже почти потеряв свою прежнюю жизнь, Стив начал тянуться к нему с утроенной силой, хотя Зимний Солдат явно не одобрял такие телячьи нежности. Для солдат все становится проще, когда измеряешь передряги простыми понятиями «жизнь – смерть», уже не размениваясь на степень повреждений. Это быстро уходит. Жив – это самое важное. У солдат иная логика. Они оба научились не щадить себя, оба знали, что значит «любой ценой». Даже в сороковых это было. Они знали, что могут умереть, и это знание погружало их в здесь и сейчас, потому что на войне приходится умирать, когда нужно. Или просто когда так сложилось. Быстро или медленно, может быть, даже не услышав свист пули, которой суждено стать твоей. Солдат – тот, кто должен быть готов принять смерть в любое время. «Едва не погиб» на деле означает всего лишь «не сегодня». Поэтому они не размениваются на такие мелочи, как мимолетные раны, не обращают внимания. И все равно, нанося на рану шипящего Солдата мазь от ожогов, Стив чувствовал себя счастливым даже от таких мелочей. Думая, что, может, Баки согласится потом осмотреть его плечо, раз уж все равно сидеть тут до вечера. Раз уж им все равно никуда уже друг без друга... - ...Ничем хорошим это не кончится. - Баки, ты сгущаешь краски. Мне ведь даже сюда попасть удалось с трудом. Я же сценический образ, это моя первая вылазка на фронт. И я рад, что она удалась, - он несильно толкнул плечо Баки своим. Тот не ответил на жест. - Ты же теперь суперсолдат. Думаешь, они позволят тебе вернуться домой? Когда докажешь, что ты не декоративный герой. Не знаю, выдержит ли твоя вера, если это не закончится никогда. Если война – это все, что у тебя теперь будет. - Я справлюсь. Я готов. Пока я нужен, я буду сражаться. Может, это и есть мое призвание? - И тебе наконец-то перепало тело под стать твоему самомнению, - негромко рассмеялся Баки, хлопая его ладонью между лопаток. Смех у него горчил. - Закончим войну, а там будет видно. - Всегда верен, а? – Баки залпом допил бульон и ткнулся затылком в шершавую кору. – Просто мне дурно от того, сколько миль придется топать за тобой. - Нет, Баки, тебе не обязательно... - А кто еще прикроет твою задницу? Я с тобой до последней черты, и я так решил. Что бы там ни было, я пойду за тобой. И к тому же, надо же будет кому-то сочинять про тебя героические гимны, когда ты сложишь голову в неравном бою. Я тоже хочу кусочек славы от Капитана Америка! Поделишься, а?.. - Что дальше? – этот вопрос волновал их обоих, но Стив боялся его задавать, потому что боялся услышать ответ. Боялся – но задал. Просто для того, чтобы не молчать, чтобы не оставаться с Баки в этой живой тишине, полной крысиной возни и шевелящегося мрака. Хотелось чем-то заполнить затянувшийся период неловкого молчания. Стив ощутил тяжелые удары собственного сердца. Быть с ним вот так, близко, было... сейсмоопасно. - Что ты решил для себя? – тон Солдата снова стал строгим и деловым. - Если в ближайшие сорок восемь часов со мной не свяжутся, я сам по себе. Мстители сейчас не в том положении, чтобы прикрывать меня от разборок с федеральным правительством, так что им будет лучше отмежеваться от меня. - Не станешь просить их о помощи? - Не тот случай, - Стив посмотрел Баки в глаза. – Если бы я был один... Это мое личное дело. Повисла пауза. Стив вскрыл упаковку бинта и начал накладывать повязку. - Огайо, - наконец, сказал Зимний. – Цинциннати. Там живет один парень, который может сделать тебе документы. Он мой должник. - Нужна машина, - заметил Стив. - Угнанную будут искать. У меня тут есть документы. Возьмем напрокат. - А дальше? - Мексика. Оттуда выбраться проще. - Куда? Где у нас нет экстрадиции? – Стив усмехнулся, перебирая в голове варианты. – Китай? - Знаешь китайский? - Нет. Можно подучить, но я не люблю есть палочками. Россия? Красная звезда – отличный пропуск. - Туда нельзя, - Баки покачал головой. – Опасно. И холодно. - Вьетнам? - Там не любят американцев. - Может, Мальдивы? Солдат коротко хмыкнул. - Может, - сказал он. Закрепляя повязку, Стив вдруг подумал, что они разговаривают так, словно выбирают место, где проведут медовый месяц – и не удержался от улыбки. Мальдивы. Почему бы и нет?.. Они сменят Баки позывной с Зимнего на Летний, будут валяться в шезлонгах в тени разлапистых пальм. Будут потягивать коктейли из высоких стаканов с цветными зонтиками, спать до полудня, втирать друг в друга крем от загара и долго гулять вечерами по самой кромке воды... и их, может быть, даже никто не найдет, не пристрелит из-за угла... Сказка. На короткое счастливое время забыть о мире и сделать так, чтобы мир забыл о них. Исчезнуть. Пропасть без вести. Химические фонари медленно, но неукротимо меркли. Он все еще улыбался мыслям, когда ему на голову опустилась теплая рука. Осторожно пригладила волосы, разом отключив все прочие чувства, и Стив напрочь забыл, о чем только что думал. - Я... делал так, верно? – задумчиво поинтересовался Зимний, чуть склонив голову набок. Его пальцы медленно зарылись в волосы, прогладили, прочертили до самого затылка. – Кажется, они были длиннее... Стив медленно поднял голову, потрясенный, весь стянувшийся к прикосновению тяжелой теплой руки. Их взгляды встретились, захватили друг друга, сцепились и переплелись. Они оба надолго замерли, завороженные, оцепеневшие, утонувшие друг в друге так глубоко, что все вокруг померкло. Стив видел, что оба. Безжалостные серые глаза были теплыми, с горькой нежностью. Он запоздало осознал, что не может дышать, а в груди стало тесно, почти до боли. Вдруг остро захотелось сказать «Я люблю тебя». Сказать – как отрезать, покончить с этим, прямо сейчас, и Баки сидел перед ним красивый, бледный, в покрытом копотью бронежилете, а у Стива так долго и тяжело это висело под сердцем. Мысль эта с такой неожиданной ясностью возникла в сознании, что пульсом забилась в губах и на кончике языка. Сказать. Это казалось таким правильным, особенно сейчас, когда они остались одни друг у друга... Но слова так и не сорвались. Стив с трудом проглотил их и отвел взгляд в сторону, не отстранившись от руки, но сгорбившись, как под невидимой тяжестью. Сердце кипело в груди. Его жгли горечь и стыд. Он не осмелился. Даже не из-за обычного страха, тот словно был сейчас глубоко и накрепко заморожен. Стив побоялся разрушить то хрупкое и драгоценное, что воцарилось между ними, то, что не хотелось портить словами и громкими признаниями. Он уже чувствовал это с Баки, давно, на войне... Это была связь. Привязанность. С ней Баки шутя поправлял его форму после боя, а Стив крепко сжимал его плечо, и оба робко, пугливо улыбались друг другу, и смотрели тепло, ни слова не говоря. Это было принадлежащее только им двоим родство, и разве мог кто-нибудь понять, что они значили друг для друга?.. Сейчас было то же самое. Связь. Солдат вдруг чуть подался вперед, повернул пальцами его лицо, упрямо заставляя смотреть на себя, всматриваясь Стиву в глаза жадно, ищуще. И надо было что-нибудь сказать, немедленно, отшутиться или сморозить какую-нибудь глупость, лишь бы только не молчать вот так... Но язык не слушался. Они снова замерли, слившись взглядами, и этим создали такое опасное напряжение, что тишина стала оглушительной. Все вокруг исказилось, перемешалось и исчезло. Стив, завороженный, захваченный этим магнитным напряжением, уже не замечал, как тянется навстречу, медленно сближая их головы, лица... Тишину взорвала трель телефонного звонка. Стив спешно поднялся, не чуя ног под собой, отошел на два шага и, переведя дыхание, с удивлением уставился на экран. Только несколько секунд спустя он понял, что видит на нем незнакомый номер. - Твой телефон ловит под землей? – удивился Баки, спрыгивая с ящика и заправляя штанину обратно в ботинок. Голос его прозвучал с усталой насмешкой. - Старк его выдал. Полагаю, эта штука будет ловить даже в Асгарде. Да? – спросил Стив у незнакомого номера. - Где бы сейчас ни носило твою задницу, Роджерс, вы оба должны быть в Хантерс-Пойнт через пятнадцать минут, – раздался раздраженный голос Фьюри, и в этот момент Стив был готов молиться на него. - Так точно, сэр, - с энтузиазмом отозвался он, и из трубки раздались короткие гудки. Стив почувствовал себя окрыленным. Фьюри, чертов сукин сын, как нельзя вовремя! Как всегда. Он посмотрел на Баки. Тот ответил хмурым взглядом. - Тебя нашли, так ведь? - Да, так. Побег немного откладывается. - Я не в счет. - Он сказал, что надо быть обоим. У меня еще есть три дня, помнишь? Собирайся, - Стив, воодушевленный этим звонком, подхватил собранную сумку. – Как думаешь, успеем добраться до Хантерс-Пойнт за пятнадцать минут? - Успеем, если никто еще не угнал твой байк, - заметил Зимний, легко забрасывая щит себе на спину. - Не проверим – не узнаем, - Стив улыбнулся ему и спрыгнул за ним с платформы, быстрым шагом направляясь обратно в темноту тоннеля. Позади медленно гасли разноцветные фонари. Стив улыбался, глядя вперед, на белую звезду и слабый блеск металла руки. Все-таки щит Зимнему Солдату чертовски шел. *** Второй звонок застал их на Лексингтон-авеню, по пути к тоннелю Куинс-Мидтаун. На сей раз номер определился. Мария. Пришлось притормозить у обочины, чтобы ответить. Уже почти рассвело, часы показывали начало шестого. - Да, Хилл? – с усталой улыбкой выдохнул Стив. - Быстрее, девочки, карета подана, - раздался ее задорный голос. Стив запоздало вспомнил, что она с вечеринки. - Едем, - ответил он, улыбаясь, но дословно передавать Баки ее сообщение не стал. Мало ли. Стив полной грудью вдыхал влажный утренний воздух, усиленно стараясь не думать о том, что что-то должно было случиться там, в темноте, когда Баки распадался на штрихи и тени, и пауза между ними повисла слишком густая, слишком многозначительная. Неловкая пауза, подталкивающая к неловким действиям... Да, об этом думать было категорически запрещено. Ехать пришлось по Второй до самого конца. Стив свернул направо по узкой бетонной дорожке к тупику. Эта часть Куинса представляла собой заваленный мусором пустырь, огороженный хлипким забором из сетки рабицы. Справа вдоль забора стояли несколько экскаваторов, прицепов и два длинных грузовика, перевозящих электронные детали. Слева были настежь распахнуты ворота парковки у здания социальной службы Сити Харвест. В целом пейзаж вызывал уныние, но зато справа открывался отличный вид на шпиль Эмпайр и Башню Старка. Стив бросил на нее долгий взгляд и отвернулся. Мотоцикл они оставили у ворот, и Роджерс, мысленно прощаясь с ним, подумал, что в подарке Тони был поистине глубокий смысл. Перемахнув заграждение, оба молча двинулись мимо мусорных куч на отчетливый ритмичный шум лопастей. На относительно ровной площадке их ждал вертолет – черная блестящая вертушка без опознавательных знаков. Ветер от нее сильно бил в грудь и поднимал вокруг клубы сухой известковой пыли. Первым внутрь забрался Баки, предварительно сняв щит со спины, за ним Стив, пристроив сумку на коленях и захлопнув дверь. Мария потянула за рычаг – и земля оказалась далеко-далеко внизу. - Я даже спрашивать не буду, какого черта ты опять натравил на себя все заинтересованные спецслужбы, - вместо приветствия громко бросил Стиву Фьюри, перекрикивая шум вертолета. – За вами такая облава, словно воскрес Бен Ладен. Я еще в прошлом году подозревал, что в итоге этим все и обернется. - Да, - спохватился Стив. – Ник, это... - Не трудитесь, кэп, мы уже знакомы, - доза мрачного сарказма в голосе Фьюри свалила бы лошадь. Стив непонимающе обернулся и заметил, что Баки бледен, как простыня. Он неотрывно смотрел на экс-директора ЩИТа. - Ты... – хрипло выдохнул Солдат и осекся. - В чем дело? Увидели призрака, мистер Барнс? – кажется, Ника здорово веселила такая реакция. И тут только до Стива дошло – могила! Солдат не знает о Фьюри! - Цель. Восьмой уровень. Я же... я устранил тебя. Стив впервые слышал в голосе Зимнего Солдата такую растерянную беспомощность. - Устранялка до меня не доросла, парень, - мрачно заметил Ник. – Потрепал ты меня, конечно, но не более того. - Коллапс легкого, простреленная печень... – немедленно напомнила сидящая рядом Мария. - Эй-эй, не отвлекайся! А то смотри, еще попадем в вихревое кольцо. - Есть, сэр, - безропотно согласилась Хилл, но Стив слышал по голосу, что она улыбается. - Мария, вы же только с вечеринки... – заметил он, не зная, как поточнее сформулировать свои опасения. - Да, только успела переодеться, как тут уже труба зовет. - Я не о том... - Кэп, ни слова больше, - прервал его Ник. – Если заикнешься о концентрации алкоголя в крови, она нам тут сделает мертвую петлю, лишь бы доказать, насколько хорошо она может управлять этой вертушкой. Я прав, Хилл? - Легко, - кивнула Мария. Баки переводил взгляд на всех по очереди. - Романова меня ввела в курс дела. Что, решили тряхнуть стариной и податься в гангстеры? - Нет. Только спастись. Вы поможете? - А чем я, по-твоему, занимаюсь?! - Куда мы направляемся? - Прилетим – узнаешь. И имей в виду, Стив. Твой приятель мне совершенно и абсолютно не по душе, не по печени, легкому, селезенке и прочему, не считая того, что он у нас теперь очередной враг номер один. Но я не затем тебя размораживал, чтобы вы бросились в бега и закончили как Бонни и Клайд! Так что сидите и не высовывайтесь. Будто кроме этого неприятностей мне не хватало... Стив и Баки переглянулись, словно взглядами решая, кто будет Бонни. Наконец, Стив отвел глаза. Ник все еще что-то ворчал, но шум вертолета заглушал его слова. Стив сидел, смущенный и счастливый таким поворотом. Они пришли на помощь. Пришли. На помощь. Обоим, ему и Баки, и это было так важно... Зимний долго сидел молча, потом наклонился к нему. - Кажется, мне нравились Бонни и Клайд, - сказал он так, что слышно было только Стиву. Тот ожидал любых вопросов и комментариев, кроме такого. Удивленно моргнул. - Да, - сказал он. – И, между прочим, не только они. Ты и от Диллинджера был в восторге. Солдат еще раз надолго задумался. - «Баки», - медленно произнес он, катая прозвище на языке, и у Стива дрогнуло сердце. - Да, - повторил он. – Баки Барнс. Ты мечтал прославить это имя. - Каким образом? - Хотел ограбить банк. Повисла долгая пауза. Стив усмехнулся. - Ты ненавидел банкиров. А еще легко впечатлялся плохими ребятами. Хотел пойти по стопам Лаки Лючано, Багса Морана, Вилли Саттона... а, и еще Багси Сигела. Кстати, он был тоже из бруклинитов. - Ты не шутишь, - заметил Солдат. - Нет. Нисколько. - Я мечтал стать грабителем? - Не скажу, что мечтал, но гангстерская романтика всегда была тебе по душе. И еще тебе здорово льстило, когда тебя считали родственником «Пулеметного Келли». Джорджа Барнса. Он был тем еще подонком, его посадили в Алькатрас, когда тебе было семнадцать. - Мне... льстило? - До щенячьей радости. - Но ведь мы с ним не родня? - Нет. Просто однофамильцы. - Не помню, - Зимний покачал головой. – Я хотел быть гангстером... Но я им не стал. Я не пытался? Из-за войны? - Боюсь, что из-за меня, - Стив слабо улыбнулся ему, губы не слушались. Заметив, что Солдат ждет продолжения, он выдержал паузу и через силу начал рассказывать. Они и в прошлом редко говорили на эту тему. Она была неприятна обоим, но Стиву особенно, как если бы на нем висел груз ответственности за выбор Баки. Отчасти так оно и было. - Когда тебе было двенадцать, ты начал водиться с компанией парней в доках. Они были бандой, выполняли мелкие поручения бандита Тома Морли, хотя его больше знали под прозвищем «Большой Мо». Он занимался рэкетом и контрабандой алкоголя. Ребята в доках помогали ему принимать и разгружать товар по ночам. Мы с тобой из-за них сильно поссорились. Я считал, что ты связался с плохой компанией, а ты говорил, что они настоящие крутые парни. Как-то раз ты взял меня с собой в доки. А я им не понравился. Я вообще редко кому нравился. И эти ребята решили позабавиться. Устроить тебе проверку. Поставили тебя против меня и сказали, что, если ты как следует меня отделаешь, они тебя примут. А если откажешься, то отделают нас обоих. Стив замолчал, и повисла неловкая тишина. - И что было дальше? - Мы удрали оттуда. Хотя и не сразу. Нам тогда сильно досталось... действительно сильно, – Стив замолчал, пережидая неприятный приступ фантомной, давно ушедшей боли. Сделал глубокий вдох-выдох. Рассказывать об этом Баки, который не помнит, было трудно. – Ты так мечтал, чтобы они тебя приняли. А предпочел им меня. Не знаю, почему, - он посмотрел на Зимнего, покачал головой. Это была правда, причины он не знал. - Мы почти не говорили об этом. Но после этого случая ты предложил провести ритуал, и мы порезали ладони, скрепив их рукопожатием. Стали настоящими братьями. Все еще удивляешься, почему я так за тебя держусь? Стив улыбнулся, чтобы развеять неприятное ощущение. Солдат не ответил на улыбку. Он сидел в глубокой задумчивости и смотрел на искрящие внизу воды Ист-Ривер. - Это при них ты начал называть себя «Баки», - продолжил Стив. – С тех пор и повелось. - Но тебе не нравились гангстеры, - заметил Солдат. - Нет. Я всегда был за полицейских. Они переглянулись и вдруг усмехнулись друг другу, одинаково истолковав свое теперешнее положение. - Я, правда, боялся, что ты не выдержишь и пойдешь по их стопам. И еще здорово перепугался, когда ты принес мне на День рождения бутылку виски. До сих пор не знаю, у кого и за сколько ты ее достал. - Испугался виски? Ты? - Сухой закон, Бак. Нам было по пятнадцать, а добыть в то время выпивку можно было только у бутлегеров. Ты тогда клятвенно пообещал мне, что больше так делать не будешь. - И выполнил обещание? - Насколько я знаю, да. - И мы ладили? - Ладили, разумеется. Хотя и часто спорили. Но ты был моим единственным другом, а я... – Стив пожал плечами, – кажется, я хорошо на тебя влиял. И насчет ограбления банка я все-таки переубедил тебя. - Нет. Не переубедил. Просто я тебе поддался, - Стив удивленно уставился на Баки, и Зимний, криво усмехнувшись, пояснил, - мне же все еще нравятся Бонни и Клайд. - Да, - согласился Стив. – Кажется, мне теперь тоже. Это было так. В груди шевелилось родное, до боли знакомое чувство близости прошлого. Он возвращался в перенаселенный Бруклин, улицы которого наводняли банды, собранные из самых отпетых головорезов гетто. Те ребята, которые когда-то ставили их друг против друга, составляли костяк самой крупной из них, занимавшейся рэкетом, нападениями и грабежами. Стив боялся их чарующего влияния на Баки. Боялся, что Баки захочет быть таким же – сильным и страшным, как они, ведь ему тоже нужны были деньги... Как-то раз Стив предложил ему свои, и крайне изумленный Барнс, у которого деньги водились значительно чаще, чем у Стива, после долгих расспросов уяснил суть его опасений. А затем, сердито покачав головой, неожиданно крепко обнял его. Стив тогда впал в некое сладостное оцепенение, беспомощно замерев в хватке друга с горящим лицом, позорно ощущая, насколько одежда на нем поношенная. Ему было отчаянно стыдно за свой неновый пиджак, за то, что он растрепан и шмыгает носом уже третий месяц. Но он наслаждался, крепко обнимая Баки в ответ. Баки редко позволял себе такие вольности. Отстранившись, он сурово посмотрел на Стива: «Чтобы больше таких глупостей я от тебя не слышал, понял?». Стив усмехнулся ему: «Так точно, сэр». И Баки улыбнулся ему в ответ, дружески стискивая худое плечо. Они почти не говорили о том, что случилось в доках, но Баки безмолвно просил верить в него и в однажды сделанный выбор. А они всегда хорошо понимали друг друга без слов. Было тяжело, подчас – очень, но они смеялись. И в пасмурные дни Стив-художник видел прекрасное даже в лужах, а грязь на улицах цветом напоминала ему какао или шоколад - неслыханная роскошь в то время. Но самым удивительным был Баки, который заставлял его смеяться так искренне, заливисто и чисто, до колик в животе, смехом доводя себя до слез. Стив не помнил, когда вот так смеялся в последний раз. Потому что так он больше никогда не смеялся. Они быстрее взрослели. Совсем быстро. Ели лепешки с подливкой, пили терпкий кофе, как взрослые. Паленый виски тогда был в ходу повсеместно, но Баки купил хороший, настоящий, без примесей... Бонни и Клайд умерли молодыми, им не было и тридцати... Баки был организатором всех приключений и тем еще бруклинским бандитом. Но он никогда не был негодяем. Стив надеялся, что это из-за него. Что Баки, его друг, столь падкий на криминальную романтику, рядом с ним хотел быть лучше, поступать правильно. Потому что ему зачем-то нужно было, чтобы щуплый Стив его уважал. Чем больше они общались, тем большее восхищение и уважение Баки вызывал в нем. Он был живым и энергичным, легким в общении жизнерадостным парнем, сумевшим остаться добродушным даже в то тяжелое время. Но главное – он дорожил Стивом. Это было настолько искреннее чувство с его стороны, что Стиву становилось не по себе. Баки не относился к нему с тем повелительным пренебрежением, как всегда бывает, когда старший мальчишка водится с младшим, используя последнего как личного слугу и объект насмешек. Баки дорожил им буквально. Ему было не все равно, что Стив думает о нем, уважает ли его, все ли ему говорит. Иногда это проявлялось с совершенно неожиданной стороны. Стив обычно был спокойным, стойким, и старался не унывать. Случалось всякое, но только один раз во взрослом возрасте он позволил себе заплакать перед Баки. В ту ночь, когда они вернулись из больницы, куда Баки пришел поддержать его. В ту ночь, когда Стив стал сиротой. Он считал, что стойко перенесет это – болезнь длилась долго и тяжело, он был готов. Но он забыл завести часы. Мать никогда не забывала. Стив, наполнявший чайник, вдруг обнаружил себя в полнейшей тишине. Было уже далеко за полночь, и тишина показалась ему оглушительной. Он опустил чайник в раковину, обернулся и посмотрел на циферблат. Часы стояли. Это почему-то так сильно взволновало его, словно в этом был какой-то суеверный знак, символ посетившего их несчастья во всей его неумолимости и безнадежности. Горе поднялось вверх по горлу, глаза заволокла горячая пелена, и еще раньше, чем он понял, что с ним происходит, он уже стоял и плакал, беззвучно сотрясаясь всем телом и глядя на неподвижные стрелки. Это плохой знак. Очень плохой... Когда Баки, удивленный его долгим отсутствием, вошел в кухню, Стив начал быстро вытирать глаза, стараясь дышать глубоко. При Баки он старался держаться, не показывать слабости, и это было важно – не можешь быть сильным телом, будь сильным хотя бы волей, хоть как-то еще, как умеешь. Он этим жил. Ему не хотелось, чтобы Баки видел его таким, и сгорал от стыда, что попался. Баки имел на этот счет другое мнение. Легко оттолкнувшись от косяка, он в один шаг сократил расстояние между ними, сгреб его – буквально зачерпнул руками из воздуха – и прижал к себе. Стив ненавидел, когда Баки так делал, потому что от этого он казался себе еще меньше, еще слабее... Он любил, когда Баки так делал, потому что Баки делал это исключительно редко, зная, что Стиву это не нравится. Стало горячо-горячо, Стив попытался отстранить его. - Бак, я в порядке, правда. Не нужно... - Брось увиливать, придурок, в такой момент никто не бывает в порядке. Мы обещали быть честными друг с другом. Вот и не ври мне. Хочешь плакать – плачь и не дергайся. Сегодня можно. Я сделаю вид, что не видел. И он перестал отталкивать Баки. Обреченно прильнул к его груди, не решаясь обнять в ответ. Ему все еще было стыдно, его сотрясали рыдания, но плакал он беззвучно, дыша ртом и боясь сорваться на всхлип. Баки крепко прижимал его к себе, медленно гладил по лопаткам. И хотя Баки был так волнующе близко, То Чувство не проснулось – Стив был слишком вымотан, слишком обессилен горем утраты, и сейчас эта неловкая дружеская поддержка была важнее. Важнее всего. Они сидели в вертолете, молча, плечом к плечу. Поддавшись слабости, от избытка нахлынувших чувств, Стив провел рукой по сидению и нащупал рядом железные пальцы Баки. Он подумал, что Зимний Солдат не должен ощутить это прикосновение бионикой, но тот вдруг повернул кисть, поймал и сжал его пальцы, взяв ладонь Стива в свою. Он все еще спокойно смотрел в окно, не на Стива. Тот секунду промедлил – и горячо обхватил холодный металл. Так они и сидели, рука в руке, как нашкодившие мальчишки. Стив улыбался. А вертолет, набрав высоту и описав дугу над Гудзоном, вырулил вправо, взяв курс на континент.