Призрак Оперы: начало

Мне стало ужасно жутко, я радовалась лишь тому, что из-за пламени свечи меня теперь не заметят, и есть шанс раствориться во тьме. В сгущающемся сумраке я ощутила некое родство с Эриком, без страха разгуливавшим по лабиринтам Опера Популер. Конечно, во всем театре он был главным опасением Лефевра и главной страшной сказкой балеринам. Вдалеке я увидела какого-то работника сцены, не иначе. Плащ Эрика метнулся во тьму. Жертва привидения стояла на коленях, тяжело дыша от пережитого ужаса. Мне стало любопытно, кто же попался Эрику на дороге, и я бесшумно подобралась ближе. Вот тут, увидев, кто же стоит на полу, я сама едва не закричала. Это был Жозеф Бюке. Сначала я удивилась, что он тут делает, потом мне вспомнилось, что у него ужасно длинный язык. Что, если он все разболтает по всему театру? Эрика начнут искать, и его найдут. Вот и все. Это же не дух, а самый обыкновенный человек. Неопытный мальчишка, мой ровесник. - Нетта? Что вы тут делаете? - о, ужас! Я услышала голос Бюке, и он обращался ко мне. Я попыталась скрыться, но он нагнал меня и схватил за плечи, повернув к себе лицом. - Не уйдешь! Я-то знаю, что ты Антуанетта! - Что ты позволяешь себе, Жозеф Бюке?! Не распускай руки! POV Жозеф Нетта влепила мне звонкую пощечину. Может, она и удивилась, увидев меня тут, но точно не испугалась. - Отпусти меня! - она забилась в моих объятиях, когда я попытался прижать ее к себе. - Молчи, теперь ты не уйдешь, - я толкнул Антуанетту к колонне и вцепился ногтями в ее плечи. Она беззвучно вырывалась, не проронив ни слова, только застонала от бессилия, когда я впился в ее губы. Вдруг я почувствовал, что сзади кто-то есть. И оглянулся, продолжая держать Нетту в своих объятиях. О, ужас! Я увидел сзади чудовище, монстра. Худой, длинный черный призрак, у которого хищно сверкали глаза, улыбка же демонически расползалась по уродливому лицу, покрытому волдырями. Не в силах справиться со страхом, я отбросил Антуанетту в сторону и издал дикий крик. Потом я ощутил, как что-то раскололось о мой затылок и упал, больше ничего не помня. POV Эрик Я увидел, что Антуанетта с нескрываемым ужасом глянула мне в лицо. Я быстро закрыл уродство рукой. Нетта вскрикнула, обеими руками закрыв глаза, полные слез. - Нетта, ты что? - я бросился к ней, оставляя на полу горлышко разбитой бутылки. - Отойди!.. - она вскочила и бросилась бежать. Я не стал ее догонять. Я-то знал, что она испугалась именно моего лица, но не поступка. Жозеф Бюке еще не очнулся. Мне стало так горько, что я сел на корточки перед колонной, стирая с лица горячие слезы. Ну конечно, на что я могу надеяться?! Чего ты ожидал, Эрик Дестлер, обреченный на вечное обитание в подвалах? Конечно, она тебя испугалась, ты же само порождение преисподней!.. Я так погрузился в свои мысли, что даже вскрикнул, когда мне на плечо положили руку. На моем лице уже была черная маска, которую для меня стащила Антуанетта, поэтому я не побоялся повернуть голову в сторону девушки. Я не сомневался, что это была она. - Эрик! Прости. - Ты ни в чем не виновата, это Эрик виноват. Он не должен был так дерзко поступать с судьбой. Что она мне уготовила - то и будет. И никто не виноват в его... лице. Разве что мать Эрика. Истинный демон, который оставил это ужасное проклятье. - Эрик!.. - Антуанетта с ужасом смотрела на меня. - Как ты можешь обвинять в этом своих родителей? Они же не знали... - Брось! - прервал я. - Ты ничего не знаешь о них! Так вот, если хочешь знать, то мать Эрика таскала к себе новых мужчин каждую ночь!.. Антуанетта заткнула уши руками, стараясь не услышать моей тирады. Возможно, так бы поступила любая хорошо воспитанная девушка. - Когда она узнала, что скоро появится Эрик, она стала утягивать живот. Поэтому Эрик родился с таким уродством! Когда он появился на свет, она дала ему маску и настрого запретила ее снимать. Но и этого ей было мало! Однажды, когда мимо нашего поселения в Персии проезжал табор цыган, она продала им "Дитя Дьявола" за хорошие деньги. Демоница! Антуанетта стояла и во все глаза смотрела на меня, с какой злобой я ругал собственную мать. - Эрик, - сказала она. - Тебе надо примириться со своим прошлым, иначе ты никогда не сможешь быть счастливым! Она говорила серьезно, я даже усмехнулся: - Нетта, как уродец наподобие Эрика может быть счастливым?! Не говори ерунды. - Ну, хорошо, если ты хочешь, чтобы я молчала, то я буду молчать. Только, ради Бога, называй себя от первого лица! - Нет, Эрик не может. - Но твоей матери больше нет, и... говори от себя ради меня! Такой человек, как ты, способен прожить жизнь, полную счастья! - Ты хотела сказать "такой урод", верно? - Эрик, нет! Ну, да, я тебя испугалась. Но не твоего лица. - А чего же? - Ты... улыбался, словно демон. - А я и есть демон, - и я снова расплылся в безжалостной, дикой улыбке, похожей на оскал, ловя себя на мысли, что первый раз не назвал себя по имени. - Прошу, не надо! - вскрикнула Антуанетта. - Может, до демона мне далеко, но я Призрак, а это уже большой шаг. - Эрик! - в глазах Нетты была беспомощность. - Ты же человек... будь просто человеком. - Я только для тебя человек. А для остальных... сама знаешь, кто. - Спокойной ночи, Эрик. POV Антуанетта Я вернулась в комнату, не забыв подобрать подсвечник. Беседа с Эриком хотя и не подняла настроение, но немного обнадежила. Он даже начал говорить о себе от первого лица, а ведь это стоило ему многого. Значит, мое мнение для него что-нибудь да значит. Я легла на койку и очень быстро уснула. *** POV Шарлотта Проснувшись рано утром, я решила заглянуть к Нетте и ужасно удивилась, когда нашла дверь отпертой, а подругу еще спящей. Я разбудила ее тем, что потрясла за плечо. Она проснулась и посмотрела на меня недовольными глазами. - Зачем будить меня в такую рань? - Сейчас уже шесть, - отозвалась я. - Боже, как я хочу спать, - пожаловалась мне Нетта, глядя вокруг сонными глазами. - Вроде ты вчера рано легла, - покачала я головой. Хотя я не очень в это верила. Несмотря на недосыпание, подруга собралась очень быстро, потому что репетиции начинаются довольно рано. Едва мы вышли, как увидели Жозефа, окруженного стайкой любопытных балерин. Он что-то оживленно рассказывал им, жестикулируя руками. Несмотря на мои сопротивления - ненавижу слушать болтовню Бюке - Антуанетта потащила меня в его сторону. - ...у него ужасное лицо! Я никогда не видел ничего более ужасного. Да, да! Оно обтянуто желтой кожей, вместо глаз у него искры, а вместо обычных человеческих зубов - клыки. Если бы вы его видели, то непременно бы умерли от страха! - А ты не умер! Жозеф, ты такой смелый! - слышались восторженные возгласы девушек, от которых Бюке только сильнее расходился. - Жозеф Бюке! - гневно начала Антуанетта. - Тот кто говорит слишком много о том, что знает, слишком сильно рискует. Попридержи язык! Нетта хмыкнула и шлепнула молодого человека по щеке. Стайка балерин мгновенно разлетелась в стороны, негодующе глядя на нас. Жозеф Бюке ничего не сказал, но поглядел осуждающе. POV Антуанетта Только когда я осталась одна, Жозеф подошел ко мне и поглядел глазами, полными то ли горечи, то ли осуждения. - Неужели из-за вчерашнего ты теперь постоянно будешь портить мне приятные моменты? Я... да, неправильно поступил, прости. Я холодно глянула ему в глаза. - Тем не менее, ты отбил всю охоту с тобой общаться. Можешь поблагодарить свою несдержанность. - Антуанетта, пожалуйста!.. Я же извинился, неужели тебе так сложно простить? - Нелегко, - кивнула я и, повернувшись, направилась на репетицию. *** Почти все занятие мадам Жюлье потратила на крики. Ей явно было не до нас, она ужасно спешила. Жозефина Сорелли, не спуская с хореографа зеленых глаз, ехидно прошептала на ухо Шарлотте, что Жюлье сегодня приглашена месье Лефевром в маленькое кафе около театра. - Видали, как нарядилась!.. - снова зашептала Жозефина, но на этот раз строгая хореограф обратила на нее внимание, за что девушка сейчас же получила замечание. Сразу после репетиции, как и сказала вездесущая Жозефина, Жюлье накинула на плечи пелерину и стремительно вышла из Опера Популер... Несмотря на то, что зеленоглазая Сорелли теперь уже открыто ненавидела мадам Жюлье, Шарлотта справедливо рассудила, что та тоже достойна счастья. POV Эрик Весь следующий день я провел в своем подвале и даже не пришел на репетицию, чтобы через щелку понаблюдать, как изящно танцует Антуанетта. У меня сегодня было много важных дел. Даже слишком много. Сразу после починки некоторых вещей (я стащил детали ночью в одном из подсобных помещений) мне нужно было заказать мебель. Что ж. Придется еще раз потревожить месье Лефевра. Я сел, достал чернильницу и перо, которые украл у директора. Через пять минут я уже был в потайном проходе. Его я соорудил совсем недавно, он еще был сделан начерно. Но очень удобен. Меня и кабинет Лефевра разделяла тонкая стенка за шкафом. Я как-то не думал, могут ли этот шкаф передвинуть. Все равно, мой ход за портьерой не было бы видно. - Ну, как двигаются дела с вашим "Дон Жуаном"? - спросил месье Лефевр. Я вздрогнул - ведь сейчас я писал оперу "Торжествующий Дон Жуан". Но слова не могли быть адресованы мне. Я вынул из дырочки в стенке крохотную затычку и посмотрел в отверстие. Так и есть - месье Рейер, дирижер. Значит, сейчас подбросить письмо не удастся. Или...? Оба мужчины сидели вполоборота к столу, за которым стоял шкаф. От меня требовалось только достаточно тихо открыть проход и швырнуть письмо на стол. ...Есть! Получилось! Лефевр обернулся. - Это еще что? Насколько я помню, его тут не было. - А может, вы просто забыли, месье? - услужливо подсказал Рейер. - Проклятье!.. - Что случилось, месье?! - дирижер бросился к столу, чуть ли не выхватывая письмо у Лефевра. - Опять эта чертова печать!.. Ага, узнал, подумал я. Что же, посмотрим, как он отреагирует на содержимое... - Читайте же скорее, - попросил месье Рейер. - Вы только послушайте, какая неслыханная дерзость!.. "Любезно напоминаю вам, если уже говорил, что мое жалованье за этот месяц следует выплатить завтра вечером. Конверт с деньгами (итого 20 000 франков) оставьте в моей ложе номер пять". Дерзкий шантажист!.. Увидев подпись "Призрак Оперы", Рейер, кажется, даже испугался. А впрочем, они все одинаковы. Все люди одинаково боятся призраков. Только ко всем надо найти свой подход. Рейе достаточно письма, а вот для Лефевра придется выдумать что-нибудь посерьезнее. POV Антуанетта Пришел вечер следующего дня. Последняя генеральная репетиция должна была проходить в зале. Мы, неприметные балерины, гурьбой проследовали за мадам Жюлье. Она, стуча тростью, делала последние наставления: - Жозефина, не забывай, когда ты вступаешь! Жири, гранд-плие глубже! - на этом замечании я удивленно подняла брови. Уж что-что, а гранд-плие у меня получалось всегда. Наверное, мадам Жюлье сказала это просто от волнения. Прошел примерно час нашей репетиции, когда полюбоваться на слаженную работу молоденьких танцовщиц заглянул месье Лефевр. Мы стали танцевать еще старательнее. Но вдруг все словно оцепенели - по всему залу разнесся мужской голос. - Ну, здравствуйте, месье Лефевр! Вы сегодня ничего не забыли? Директор даже подпрыгнул от неожиданности, и в другое время мы захихикали бы над ним, но сейчас его поведение казалось нам естественным. - Кто?! Кто это говорит?! - Вы знаете, месье. Сегодня вечером я ожидал своего жалованья, должной расплаты за мои труды в ложе номер пять! - Нахал!.. - месье Лефевр был явно взбешен. - Я сейчас полицию позову! Вас поймают, шантажист! И тогла вы за все мне ответите... - Ошибаетесь, месье! - невидимый субъект разразился громким смехом. - Вам меня не поймать. Мой вам совет - выполняйте мои указания! Я буду ждать моего жалованья сегодня! - Ах вы наглец! Лефевр буквально побежал к двери. Конечно, он намеревался позвать офицера полиции, но бестелесный голос кричал ему вслед: - Вы забываете, с кем говорите. Недаром я - Призрак Оперы! Ведь я умею растворяться в воздухе, в отличие от вас, и знаю в Опера Популер каждый закуток... Ну что ж, раз мои предупреждения ничего для вас не значат - попробуйте поймать меня, вы и ваши полицейские! Балерины недоуменно переглядывались. Кто поглядывал на ложи, кто смотрел под куполом. Никого видно не было. Все тут же начали совещаться и по праву признали говорившего Призраком Оперы. И только я стояла, похолодев от ужаса: я узнала голос Эрика. Остаток репетиции я была страшно растеряна и взволнована, особенно услышав громогласного офицера Мартинье, проходившего за дверью зала. Мадам Жюлье оставалась непроницаема, сколько я ни пыталась разглядеть на ее лице какое-нибудь выражение.