Призрак Оперы: начало

POV Антуанетта Меня заставил обернуться звук внезапно раздавшегося голоса: - Добрый вечер. Эрик даже не подумал закрывать свой тайный ход, а продолжал стоять, опершись на каменную стену. - И тебе добрый, - я с какой-то горечью подумала об утраченном одиночестве. Только что ушел Джо, а сейчас заявился Эрик. Хотя лучше бы заявлялся только Эрик, а Жозеф сидел бы и помалкивал. Не до него. - Что тут делал Бюке? Так-так... голос Призрака приобрел прохладность, присущую обиженным и недовольным людям. Интересно, что это значит?.. - Я... не знаю. Зашел. Принес еду. Разве ты не видел? Эрик, похоже, думал, что я в неведении, будто он стоял за стенкой. - Откуда ты знаешь, что я тут был? Предсказуемый вопрос. - Не знаю. Наверное, у меня хорошее чутье на призраков. Увидев, с какой легкой дружественной небрежностью я веду разговор, Эрик слегка опешил, и, видимо, передумал посылать Жозефа на край света, а то и куда подальше. Настроение у меня и впрямь было приподнятое. - Уж не из-за этой ли скотины Бюке ты сейчас такая веселая? - ревниво глянув на меня, Эрик принялся ходить по комнате. Потом на ходу нажал куда-то, я не разглядела, и проход закрылся. - Эрик, я не знаю. Я сама еще не успела в себе разобраться... Он меня едва покинул. Призрак остановился у стены, царапая ее пальцами в перчатке. - А ты разрешила ему приходить снова! Значит, ты все-таки знаешь, что с тобой происходит! Я в первый раз видела, чтобы Эрик ревновал. Удивительно, что у Призрака довольно человеческие качества. - Эрик, пожалуйста, не злись... это не то, что ты подумал. Я знаю чувства Жозефа ко мне, но я не собираюсь на них отвечать. Призрак облегченно осел на подоконнике. Я этому обрадовалась, потому что уже начала бояться, как бы он не протоптал дорогу от шкафа к окну. - А я-то думал... В дверь постучали. Эрик сорвался с подоконника и растворился в темноте разверзшегося тайного хода. - Войдите. - Это я, - послышался испуганный голосок. Шарлотта. Она вошла, как-то виновато озираясь. В руках у нее был поднос с лекарствами и едой. - Вот... это от мадам Лакруа. Она сказала, что тебе будет лучше, если ты выпьешь это... это... Шарли принялась перечислять, указывая на лекарства по очереди. - Спасибо, но я абсолютно здорова. И не голодна. Спасибо Жозефу, позаботился. - То есть... - подруга села на кровать рядом со мной, - то есть... это из-за меня... Она стала такая маленькая и жалкая, что я едва сдержалась, чтобы тут же не обнять ее. Но я же строгая, и я еще подумаю, прощать ее или нет. - Послушай, я была не совсем права... я не должна была говорить, что ты никому не нужная хромоножка. У меня в висках набатом стучало сердце. Опять!.. Я только успокоилась, и опять! Я знала, что еще чуть-чуть, и я разрыдаюсь от жалости к себе. - Пожалуйста, впредь... - Я больше не буду, обещаю. Прости меня. Пожалуйста, Антуанетта. Я честно хотела вести себя отстраненно и холодно, как со всеми остальными обитателями театра, но порыв дружелюбия был сильнее меня. Я обняла Шарлотту, гладя ее по спине, приговаривая: - Я же просто хотела, как лучше. Я ведь только и делаю, что о тебе забочусь. Прости и ты меня. Шарли вместе со мной рыдала в голос. Только не от горя, не от обиды, а от облегчения. Надо же. А я думала, что мы вообще не помиримся. Оказалось, я была неправа. - Ну, я пойду, - вытерев последние слезинки, пробормотала Шарлотта. Поднос с едой она оставила на столе. Когда подруга скрылась, я встала, уперев руки в бока: - Ну, и что мне с этим добром делать? Лекарства я тут же прибрала в ящик маленького старого бюро, доставшегося мне от мадам Жюлье. Еда, благо, попалась почти вся непортящаяся. Ну, или такая, которую можно было хранить без ледника долгое время. Печенье, хлебцы, пара яиц. Для яиц я уже нашла применение: я знала, что Эрик наверняка пришел голодный. Я тихо позвала его. Ответом были призрачные шаги, с трудом различимые даже в тишине. Оглянувшись, я чуть на пол не села от удивления. Широко улыбаясь, Эрик нес перед собой... коньяк!.. - Эрик, немедленно это убери! С глаз моих! Наверное, этот приказ прозвучал шутливо, потому что Призрак и ухом не повел. Поставив на стол бутыль, он облокотился о стол и ответил: - Это для того, чтобы отпраздновать ваше с Шарлоттой примирение. - С каких это пор мы празднуем такие мелочи? - язвительно осведомилась я, но - о, ужас! - мое тело, похоже, выпить было не прочь! Призрак словно почувствовал это и повернулся ко мне левой половиной лица, наливая коньяк в стаканы. - Слушай, Эрик, ты сам недавно говорил Дефоржу с Ренуа, что ненавидишь коньяк. - Я говорил, - особый акцент на этом слове, - а вообще-то я не против хорошего дорогого коньяка. И это, - Призрак повертел бутыль в воздухе, - я тоже достал у них. Немалые у них заначки. Одно из двух: либо они собираются выкупить Оперу насовсем, либо выпивают в день больше двух бутылок. А еще у них достаточно денег. Так что я повышаю свою зарплату. - Ты долго еще будешь терроризировать господ? - спросила я, придав словам игривости. - Думаю, пока живу. А потом... посмотрим, что мне достанется в аду. Будет не хватать - снова возьмусь за шантаж. - Послушай, Эрик, уже поздно. Зайдешь ко мне завтра вечером, хорошо? Призрак неуловимо улыбнулся и кивнул: - Зайду. Конечно, если эти растяпы не натворят что-нибудь в моем театре. Я подавила смех, как-то не хотелось, чтобы Эрик обижался. *** Наутро я, пламенно уверив мадам Лакруа, что абсолютно здорова, приступила к занятиям с младшей кордебалетной труппой. Утро мне очень понравилось. Свежее и ясное, одно из тех, что бывают в середине апреля. Успев прогуляться по парку перед репетицией, я просто не могла быть достаточно строгой к девочкам, особенно к малютке Жаннет. После репетиции я снова поспешила в парк, решив пропустить завтрак. Мне не особо хотелось есть. Звонкие голоса птиц заполнили собой все мое существо. Возможно, я тоже хотела петь, но умела только танцевать. Вдруг мое внимание привлекла знакомая фигурка. Так и есть, это Шарли! И рядом с ней - высокий, статный, аристократического вида молодой человек. Шарлотта счастливо улыбалась, иногда смеялась, наверное, спутник рассказывал ей что-то. Первой мыслью было сейчас же пойти к ним и разрушить эту, с позволения сказать, идиллию. Но я напомнила себе, что недавно мы помирились и решили больше не лезть в жизни друг друга. Зачем же нарушать обещание? "Правильно, но подсмотреть за ними не помешает," - одобрительно прошипел внутренний голос. Я хотела и его одернуть, но вдруг поняла, что он, возможно, прав: не вечно же мне быть честной девушкой, все равно не выйдет, что-нибудь да помешает. И нечего убеждать себя в том, что благочестие - вполне достижимая высота. Обуреваемая такими мыслями, я медленно, прячась за деревьями, последовала за сладкой парочкой. Мне было страшно, что меня уличат в шпионаже - я даже не дышала, делая судорожные вздохи только когда начинало колоть сердце. - Мишель, ты знаешь, я тебя так люблю! - Знаю. И я тебя. - Повтори это еще раз!.. - воскликнула Шарли, встав на цыпочки. - Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю... Мишель наклонился и поцеловал Шарлотту, словно угадал ее желание. Я отвернулась и, стараясь не оглядываться, быстро пошла в театр, зябко кутаясь в шаль от весеннего ветра. POV Жозеф Работа за сценой стала мне досаждать. Из-за вечной нехватки времени я не мог видеться с Антуанеттой, и это меня очень угнетало. Да еще и постоянные беспорядки, которые неизвестно как устраивались среди тросов, декораций, задников, механизмов. Черт возьми, как будто кто-то специально хочет, чтобы у меня не было возможности встречаться с любимой!.. И вдруг меня осенило: Призрак! Едва это слово ударило мне в голову внезапной догадкой, как я чуть не свалился с мостков, что были высоко над сценой, в последний момент ухватившись руками за веревочные перила. Конечно, это он, Призрак! Он мой соперник, как я и раньше это не понял? Стоит только вспомнить, с какой яростью он защитил Нетту от меня, когда я ночью стал ее лапать, и все тут же всплывало на поверхность. Да он по уши влюблен в нее! "Как и ты," - язвительно продолжил внутренний голос, который я сразу же прогнал. Ревность брала верх, я так яростно прибирался и настраивал механизмы, что остальные рабочие сцены удивленно на меня оглядывались. Ругательства сыпались из меня, как летний ливень, и я вихрем летал от одной декорации к другой. Когда работа была закончена, я сразу же помчался к Нетте, не забыв при этом захватить из общей комнаты заранее заготовленный букет цветов. Помню, что за него отдал свои последние несколько франков - и угораздило же меня вчера напиться, потратив все свои деньги! К счастью, месье Ренуа и Дефорж ничего не узнали. Иначе - испытательный срок, а за малейшую провинность - увольнение. Ох, не хотелось бы терять мою единственную работу! Думая об этом, я клялся больше никогда не пропивать деньги. Не представить, как сложно было поднять руку для стука в дверь. Но я знал: не постучу сейчас - не постучу никогда. В конце концов, Нетта не станет меня прогонять... а вдруг станет?.. Ладно, сейчас нечего об этом думать. - Войдите. Я сглотнул и вошел. - Жозеф? - Это тебе. Я протянул своей пассии розы, которые та приняла с крайним удивлением. Следующая реплика заставила меня уронить челюсть: - А я думала, мы просто друзья... То есть, она все знает? Что ж, нечего было надеяться на ее невнимательность. Как бы далеко от меня она не была, ей было известно, что я думаю, что делаю и как к ней отношусь. Я был бы рад, если бы ей было небезразлично мое существование. - Ну... я н-не знаю. Вообще-то мы были и останемся друзьями... Нетта задумчиво отщипнула от розы лепесток и поднесла к носу, вдыхая аромат. - Садись, - пригласила она, заметив, что я все еще неловко переминаюсь у двери. Я уселся на табурет, в душе коря себя за нерешительность. Будь я чуть посмелее, она бы пригласила меня сесть на кровать рядом с ней. - Кстати, у меня тут осталось печенье, - Нетта уже принесла нам по чашке чая, а теперь достала печенье из ящика. Оно было завернуто в салфетку. Чай пили в тишине, взаимно посчитав, что слова тут лишние. Я любовался ее стройной фигурой и скромно опущенными ресницами. - Ну... мне пора, - я неловко улыбнулся и едва подавил желание поскорее сбежать от Нетты. Рядом с ней я постоянно смущался, а ведь я терпеть не могу это чувство. Едва за мной закрылась дверь, как я облегченно вздохнул. Хоть в это свидание я вел себя более-менее достойно... Развернувшись, я пошел по коридору, но вдруг ощутил на своем плече твердую холодную ладонь. Резко обернувшись, я почувствовал на шее толстую веревку, и холодеющим сознанием понял, кто это. Мужчина - или молодой человек - сразу выделялся широкими плечами и высокой фигурой. Черный плащ скрывал его тело до самых ботинок. Из темных лунок глазниц на меня внимательно глядели два ядовито-зеленых глаза. Половину лица закрывала безжизненная белая маска. - Так вот ты какой, похотливый мальчишка Жозеф Бюке, который дни напролет ухлестывает за развратницами-балеринами, а ночью прибегает к своей взлюбленной... - последнее слово сочилось ядом. Я хотел ответить что-нибудь дерзкое, но захлебнулся словами под давлением безжалостного лассо. - Молчать, молокосос, когда с тобой разговаривает истинный владелец этого театра! Помни, стоит мне захотеть - и тебя вышвырнут отсюда, как блохастого котенка. Чтобы больше я тебя тут не видел, понятно тебе? - Понятно, - я сделал вид, что ужасно испугался, но в душе верил, что мой соперник не сможет причинить мне вреда. Когда он ослабил хватку, я резко вывернулся из петли, отбежал на безопасное расстояние и крикнул: - А ты не промах, Призрак! Только свою ревность сдерживать тебе придется поучиться. Не скрывай, тебя ведь самого мучает похоть?! Просто таких, как ты, слишком боятся, чтобы любить! Я бросился бежать, чтобы Призрак не догнал меня, но он и не собирался этого делать. - На первый раз я тебя прощаю, но только попробуй попасться мне еще раз!.. - крикнул он мне вслед зычным голосом. По звуку я понял, что Фантом брезгливо сплюнул на пол. Я не стал говорить вслух, что он просто трусит, ведь я был без оружия. Ладно, подчинюсь твоему совету, Призрак, стану осмотрительнее. И непременно буду носить с собой нож. Кинжал - единственное оружие, которое у меня было. Я сейчас же возвратился в общую комнату и среди своих вещей разыскал его. Когда я вытянул кинжал за кончик ножен, то его там... не оказалось. Стоп! Я приказал себе не волноваться, перерыл все свои вещи три раза. Кинжала не было, как в преисподнюю провалился. В следующий момент я ухватил рукой узкий белый конверт. Мной овладела тревога. "Тебе все равно конец, молокосос. Не пытайся меня поймать и причинить вред. Духа не убьешь и не ранишь. Зря надеешься на свои силы. И попрошу четко выполнять мои указания, сударь. Чтобы больше без визитов к мадемуазель Жири! П. О." Пораженный, я сунул конверт в общий камин и поджег. Через минуту от него осталась лишь кучка пепла.