Призрак Оперы: начало

- Извините, что вас тревожу... Вы не знаете меня, верно? Мишель де Виг, а вы мадемуазель Жири, так? Я кивнула, с трудом подавляя желание дать пощечину наглому юнцу, который бросил мою подругу и постыдно сбежал. - Что вам надо? - мой голос прозвучал более сухо, чем я предполагала. Сначала юноша замялся, но затем обрел твердый, полный решимости взгляд: - Мне нужна Шарлотта Бернс. Срочно. Ее здесь нет? - Нет, месье. Она уехала. - Куда, не знаете? Вы ее лучшая подруга, насколько я знаю, потому решил идти прямиком к вам. Думал, вам известно местонахождение Шарлотты. - К сожалению, нет, месье. - Я пройду? Настойчивость молодого человека меня испугала, и я поспешно отступила в комнату: - Что ж, месье. Проходите. Он по-хозяйски плюхнулся в кресло и достал сигару, что привело меня в крайнее возмущение. - Вижу, бывший жених моей подруги не особо воспитан, - процедила я, словно пытаясь отравить юношу ядом своих слов. Слово "бывший" было особенно едким, и, видимо, на Мишеля это подействовало. - Извините, пожалуйста... - смущенно пробормотал он, вскакивая и краснея. Но воспитание в богатой семейке взяло свое, и он взял себя в руки уже через секунду. - Мадемуазель Жири, я любезно прошу вас... о, нет, я вас умоляю!.. скажите мне, где теперь Шарлотта? - Я не знаю, месье. И понимайте это, как вам угодно. - Но вы ведь знаете, а меня зачем обманываете?! - Месье герцог, я попрошу вас покинуть мою комнату. Вы пытаетесь сейчас узнать лишнее, а это считается дурным тоном! Идите, прошу, и не тревожьте Шарлотту своими визитами. Я не хочу, чтобы вы превратили в мучение жизнь моей подруги. Удачи вам. Де Виг обреченно вздохнул и вышел, от огорчения даже не закрыв дверь. Я же, напротив, вздохнула с облегчением и злой радостью: подлец был отомщен. Конечно, если Шарлотту он действительно любил. Я уселась на кровать, обхватив себя руками. Холодно. А кому-то такому родному, но вызывающему неприятные воспоминания, должно быть, еще холоднее в его подвалах. Я удивлялась, почему Эрик все воспринимает не так, как надо? Обижается на то, что совсем не обидно другим людям. С ним не знаешь, как себя вести. Почему? Ответ лежал на поверхности: потому что Эрик - это не другие люди. Он во многом от них отличается. Наверное, если бы он рос в нормальном обществе, он все равно любил бы уединение, работал бы... И, может, стал бы ученым. Дверь распахнулась. На пороге стоял Бюке, к моему облегчению, не Жозеф. - Прости, я не хотел так резко, - смущенно пробормотал Клод. Потом, словно спохватившись, протянул мне цветы: - О, это для тебя. Я хотел устроить сюрприз, но ты слишком хорошо все угадываешь. Вдруг догадалась бы, зачем я пришел? Потому и не постучал. Прости. - Да что ты, Клод! Спасибо. Тебе не стоит извиняться. Лицо друга, заигравшее смешинками, вдруг посерьезнело. Он слегка наклонился ко мне и сказал вполголоса: - Слушай, я тут по пути встретил графа де Шаньи. Он, случаем, не у тебя был? Я задохнулась от возмущения. - Ты что?! Ты кем меня считаешь?! Ко мне, по-твоему, весь театр бегает за утехами?!. - Нет, нет... - Клод опустил голову на руки. - Прости, я ведь имел в виду совсем другое. Просто граф был чрезвычайно зол, и я подумал, что если он был у тебя, то тебе может грозить опасность. - Да, де Шаньи тут был. Но он за сегодня не один посетитель. - Кто еще? - Если это так важно, то - Мишель де Виг, молодой герцог. Приходил узнавать, как Шарлотта. - А, - Клод, похоже, тут же забыл о сказанном мной. - Как ты? Я имею в виду, Филипп тебя не обидел? - Ты тоже называешь его по имени, - заметила я, собирая со стола остатки роз Бюке-младшего. - Мы ведь сейчас говорим совсем не о том, как я его называю, - почти раздраженно сказал Клод. - Только скажи - и граф будет стерт с лица земли! - Вот поэтому я и не хочу тебе ничего говорить. Если ревнуешь меня к каждому моему другу, то это твои проблемы. - То есть граф - твой друг, ты это хотела сказать? - Нет, конечно. Только хватит вести себя, как ребенок. Я не игрушка, которую ты можешь получить в подарок, я - живой человек! Мы с тобой - только друзья. Ничего больше. - Хочешь навсегда остаться старой девой? Вот уж не ожидала, что ревновать меня начнут уже во вторую встречу, и что у Клода сохранилась эта жуткая ревность - черта всех Бюке. Впрочем, кто ни разу не ревновал? Даже я, которую все считали недоступной. Тот самый танцор, в которого я была без памяти влюблена в шестнадцать... Кажется, он до сих пор с рыжей Жозефиной. Внезапно, стоило вспомнить свои страдания, мне стало жаль Клода. Конечно, если я и вправду нравлюсь ему, то совсем в этом не виноват. Ревность - не из тех чувств, которые можно заглушить. - Прости, Клод. Не знаю, откуда у меня сегодня такая сварливость. Конечно, я понимаю, что ты беспокоишься обо мне... Пообещай, что графа убивать не пойдешь. - Не могу. - Тогда... - я показала на дверь, но Клод все понял без слов. - Нет-нет, постой, постой! Клянусь, что никак не задену графа. - Хорошо. Он пришел и домогался меня. Я тут же схватила Клода за руку, потому что он едва не выбежал в коридор догонять Филиппа, забыв обо всех своих клятвах. Господи, как же с ним сложно!.. Сложнее, чем с Эриком... Больно. Только не думать о ярко-зеленых глазах и не вспоминать искривленные губы. - Клод, - я произнесла его имя практически по буквам, - Ты мне поклялся! - Но он же тебя домогался, Нетти! - Не называй меня так! - Я тебя обидел? Прости, пожалуйста, - он был готов, кажется, стать на колени. - Хорошо, хорошо, Клод. А сейчас я хочу спать. Иди, пожалуйста. Еще было довольно рано, но Бюке, не оглядываясь, ушел. Видимо, он был уверен, что я не могу его простить. Надо же, какие глупости он принимает во внимание. Однако причина того, что я с ним распрощалась, крылась в другом. Мне отчетливо захотелось побыть одной. Нет, не подумать о Призраке, преодолевая боль: побыть наедине с собой и честно ответить на свои вопросы. Во-первых. Что я думаю про Клода? Да, он, по-моему, хороший парень, настоящий друг. К сожалению, у меня пока не было возможности и времени проверить его на дружбу. Во-вторых. Собиралась ли я выходить замуж? Или, как Клод мне ясно сказал, я уже так и останусь старой девой? Последнее было для меня чем-то наподобие раны, которой гордишься: и приятно, и болит. Я всегда жутко завидовала распутным девицам-балеринам, которые имели не один десяток легкомысленных поклонников. Вот бы и мне, думала я, такую беззаботную жизнь!.. Но так считало мое сердце, холодный же и рассчетливый разум, доставшийся мне от матери, все время оправдывал и возвышал меня над распутницами. "Ты посмотри, какие они развязные, мерзкие и противные!.. Тебе дали надлежащее воспитание, тебе следует им гордиться!" - вещал ум. В конце концов я стала гордиться своей чистотой и своим "высоким положением" и даже думать забыла о том, что кто-то станет моим мужем. Сознательно дала самой себе обет безбрачия, хоть и не произносила его дословно. Я чувствовала, что я словно монахиня в этом распутном закулисном мире Опера Популер, и я гордилась этим. Даже одевалась в темное. Теперь же Клод, пусть и не специально, напомнил мне о святом долге женщины - я должна родить ребенка, научить и воспитать его. Каждая женщина должна, значит, и я тоже. Я зажгла свечу на столе: за окном стало темнеть. - Пора спать, - сказала я самой себе. Надевая кружевной пеньюар, я окинула свое отражение в большом зеркале скептическим взглядом. Невзрачная серая мышь! То ли дело Шарлотта - светловолосая, голубоглазая, с милыми чертами лица. А я... старуха в теле молодой женщины. "Сама же себя такой и сделала," - где-то в глубине с иронией отозвался разум. Я заперла дверь, села на кровать, съежившись под одеялом. Удивительно, что вмешательство Эрика так повлияло на меня, хромую балерину, которую иначе просто бы выгнали. Именно на то, что меня немедленно выгонят, я и, можно сказать, надеялась какой-то темной надеждой. Нет, конечно, Эрика я винить не вправе. Во-первых, моя травма - чистая случайность. А во-вторых, свою вину он искупил. В ту ночь я так и не смогла хорошо выспаться, лишь изредка проваливаясь в тяжелую дремоту. *** А утром меня ждало внезапное известие. Едва я успела привести себя в порядок, как в дверь раздался стук. За дверью стоял мальчишка средних лет, оборванец, с письмом в руке. - Меня попросили передать, вы ведь мам'зель Жири? Едва пробрался к вам, тут у вас охрана! - мальчик утер рукавом нос. Я настороженно кивнула. - Тогда это вам, - мальчишка небрежно протянул мне письмо. - Кто тебе его дал, мальчик? - А, не знаю. Какая-то дама. Скорее, служанка. Она была в шляпе, я не разглядел ее лица. Мне были неприятны манеры мальчугана, но я раскрыла письмо при нем, вынула и прочла: "Мадемуазель Жири, я умоляю вас как можно скорее приехать! Мадемуазель Бернс вот-вот разродится, нам нужен доктор. Я не могу его позвать, я выбежала из дома на несколько секунд только для того, чтобы передать это вам. Прошу вас, скорее! Зовите доктора и приезжайте сами. Марта". Когда я прочитала короткую записку, у меня похолодело в груди. Шарлотта! У нее совсем не самый здоровый организм, если врач не успеет... Боже!.. - Спасибо, мальчик... У меня, правда, нет денег... И я очень спешу. Мальчуган помялся с ноги на ногу, а потом вдруг спросил: - А это письмо о свидании, да? Пораженная откровенным любопытством и наглостью, я оглянулась: - Что? Нет! Прошу, иди. И не попадись на глаза полиции! Слышишь? Мальчик уже испарился. Все-таки оборванцы и беспризорники куда расторопнее нас, цивилизованных людей. Я накинула шаль, хотя майское утро было теплым, и опрометью бросилась из театра, совершенно забыв даже предупредить своих учениц, что репетиции не будет. Господи, да завтра же им уже танцевать!.. - я остановилась, как вкопанная, беспомощно метаясь взглядом то туда, то обратно. Я абсолютно не знала, что мне теперь делать. Может, Шарлотта уже при смерти! Нет, конечно, для меня гораздо выше жизнь подруги, чем балет. Я первая поймала экипаж, а может, молодой человек сам мне уступил, видя мою спешку и лицо, что наверняка было бледным. - Прошу, мадемуазель. Я дождусь следующего экипажа. Машинально поблагодарив, я влезла в повозку и назвала адрес доктора. Думаю, мы ехали не более десяти минут, но мне это время показалось вечностью. Доктор, на мое счастье, оказался дома. - Месье, я по срочному вызову. Моя подруга... ей нужна помощь... - в обществе о рождении ребенка обычно не говорят, но теперь мне пришлось отбросить все сомнения и приличия: - Ей очень нужна помощь. Она беременна и... месье, это ребенок! Она слаба здоровьем, да и мальчишка этот, посыльный, прокопался невесть сколько времени. - Я вас понял. Едем, мадемуазель... кажется, Жири? - Да. Я удивилась, что доктор Левьен меня еще помнит с того самого случая с ногой. Мне казалось, я успела сильно измениться. Мы сели в экипаж, я назвала адрес, а потом, сама не заметив, уснула, привалившись к стене. Сказывалась почти бессоная ночь. Доктор разбудил меня уже около дома Шарлотты. Я взбежала по грязным расхлябанным ступенькам - снимать дорогую квартиру в центре Парижа нам с Эриком (я постаралась не произносить это имя в уме) было не по карману. - Идите за мной, доктор, - я поманила Левьена рукой. - Скорее. Мы поднимались очень быстро и молча, каждый из нас пытался расслышать крики Шарлотты или хотя бы какой-нибудь звук, говорящий о ее присутствии в этом доме. Ни мне, ни, похоже, доктору, не верилось в происходящее. - Я зайду первым. Мадемуазель, вам я советую оставаться тут - хотя бы недолго. Если... если вы упадете в обморок, у меня на вас вряд ли хватит времени. Я кивнула, чувствуя, что бледнею под острым взглядом врача. Он вошел. Было тихо. Пытаясь избавиться от судорожных и беспорядочных мыслей, я медленно начала спускаться по дощатой лестнице вниз. Голова начинала кружиться от одной мысли, что я не успела, что мы опоздали, а Шарли могла умереть по моей вине. Я вышла на улицу и в нерешительности остановилась. Пойти прогуляться?.. Но эта мысль была тут же прервана другой - а что если я пропущу что-то очень важное? Нет, уйти я точно не могу. Я в нерешительности помялась на крыльце. Вдруг меня окликнули: - Мадемуазель Жири! Голос показался мне знакомым, но было чувство, что я слышала его в толпе, будто ни разу ни говоря с этим человеком. Я оглянулась. Никого знакомого не было. Я задерживала пристальный взгляд на каждом прохожем, но потом решила посмотреть за углом дома. Что меня туда толкнуло - Бог весть, но я осторожно спустилась с шаткой лестницы. Там тоже никого. Я повернулась, чтобы идти назад. - Держи, - услышала я за спиной, меня кто-то схватил, поспешно заткнул рот, завязал глаза, связал руки, куда-то затолкнул, а потом я потеряла сознание.