Призрак Оперы: начало

POV Кристина Даае Это было ужасно. Папы больше не было. Но я знала, что он смотрит на меня с Неба, и молилась ему, чтобы он послал мне Ангела Музыки. Как счастлива была Крошка Лотти из моей любимой сказки!.. Ангел пел ей каждую ночь. Она слышала этот прекрасный голос, которого мне папа пока не посылает. Когда папа умер, Рауль и его семья уже уехали. Почему они не взяли меня с собой? Я слышала, как гувернантка Рауля сказала, что ему "негоже водиться со всякой беднотой". Значит, мы с папой и есть эта "беднота"? Интересно, что это значит? Наверняка что-нибудь нехорошее. Вообще, гувернантка Рауля слишком строгая женщина. Она мне совсем не нравится. Но Рауль, Рауль... я не знаю, почему ты так поступил? Почему ты уехал от меня, бросил свою Крошку Лотти? Ты же мог попросить свою маму взять меня к себе. Твои мама с папой тебя любят, они бы тебе никогда не отказали! Я целую шарфик, который ты достал из морской пучины. Мой красный шарфик, как у Крошки Лотти... еще у меня есть красные туфельки. Мне их подарил папа на один из моих дней рождений. Поэтому я берегу их больше всего на свете. Когда мой папа меня покинул, я осталась совсем одна в нашем маленьком пустом доме. Меня никто не приходил забрать. Но однажды, когда я совсем отчаялась найти хоть кого-нибудь, кто бы мог мне помочь, я взяла папину скрипку и пошла просить деньги на церковной паперти. Я в первый раз в жизни увидела, какими жестокими бывают люди. Джентльмены, которые казались мне всегда такими благочестивыми, иногда прикрикивали на меня, леди брезгливо кривились, а уличные мальчишки так и норовили пнуть. На деньги, с трудом добытые, я покупала себе хлеб. Мне пришлось научиться делать все, чтобы выжить в жестоком мире, который папа старался от меня скрывать. Один раз, когда он вернулся весь в синяках, а на губе у него была кровь, он сказал мне, что просто упал с лестницы. Но теперь я знала, что его наверняка побили взрослые парни, которые ночью ходят по переулкам. За что? Почему люди так ненавидели нас? Когда я сидела однажды на паперти, ко мне подошла строгая леди с грустным лицом, а за ее юбку цеплялась девочка моих лет. Женщина наклонилась ко мне и спросила: - Что ты здесь делаешь, дитя? Я так испугалась, что она ударит меня, что не смогла даже рта раскрыть, а только с молчаливым ужасом взирала на нее. Лицо мадам стало совсем грустное, и она присела рядом, приговаривая: - Подойди, девочка, не бойся. Что случилось, почему ты здесь? - Я... я... у меня нет п... папы, - выдавила я наконец, давясь холодными слезами, которые стекали с лица, и от них становилось еще холоднее, чем было. Иногда по утрам появлялся иней на земле и деревьях, а я дрожала от холода. - Бедное дитя... - женщина накинула мне на плечи свою шаль и дала внушительную горсть монет. Она и ее дочь повернулись и ушли. Когда я уже почти перестала их видеть, женщина вдруг крепко схватила девочку за руку и потащила обратно ко мне. Она шла широкими, решительными шагами. - Девочка, как тебя зовут? - Крис... Кристина, - промямлила я и добавила: - Даае. - Идем, Кристина Даае. Теперь ты будешь жить с нами и не будешь просить денег на этих холодных ступенях. - Я не могу... я тут живу, недалеко... мне надо взять скрипку, надо взять папины вещи... Женщина кивнула и сказала: - Веди. И я привела ее в свой дом. Я поверила ей. Она хотела помочь мне и совсем не хотела причинять вреда. Мадам ахнула, увидев мою комнату, потом помогла мне собрать мои и папины вещи.  Дверь дома, где я родилась, закрылась для меня навсегда. *** Мадам Жири привезла меня и свою дочь Мег в Париж. Это огромный город, совсем не напоминающий пасторали Перрос-Гирека. Здесь готика соборов мешается с ренессансом и барокко особняков, а бедность и богатство так похожи, что их порой сложно различить.  Здесь мы остановились в гостинице на пару ночей, как сказала мадам. Она попросила кучера отнести нас с Мег в комнату, потому что думала, что мы спим. Я не спала. Я замечаю, что когда мадам Жири думает, будто мы ее не видим, она становится очень грустной и усталой и начинает что-то писать. Даже если бы я и захотела, то ни за что не сумела бы прочесть ее мелкий почерк - папа научил меня только лишь печатным буквам. Утром я встала очень рано, сразу зажгла свечу перед фотографией папы, и снова начала просить его об Ангеле Музыки. - Дорогой папочка, прошу тебя, - мой голос спросонья был слегка дрожащим, - пошли мне Ангела! Тебе ведь это ничего не стоит сделать, ты сейчас в Раю и тебе хорошо, но позаботься и о своей дочери, которая пытается найти кусочек счастья на земле. Я очень стараюсь быть счастливой, пап, - я попыталась заметить движение заботливых глаз на плоском листе фотобумаги, - Но без Ангела Музыки у меня как-то не получается. Пожалуйста, я прошу!.. Для меня это будет значить так много! Я обернулась, одновременно туша свечу, и тихонько вскрикнула от неожиданности: в свете встающего утра мадам лежала на полу, положив под голову локоть, и глядела на меня спокойным изучающим взглядом. - Я тебя напугала? - поинтересовалась она. - Я... я не знала, что вы уже не спите. Простите, что я вас разбудила, мадам, - стараясь не смотреть на нее, проговорила я и, почему-то краснея от стыда, поплелась обратно на кровать. Там мне едва нашлось место: Мэг спала очень беспокойно, раскинув ноги и руки. Раньше, когда мы жили у моря, я иногда замечала на берегу мелких невзрачных морских звезд сероватого цвета, и сейчас я увидела странное сходство между морскими животными и моей сводной сестрой. - Кристина, - мадам встала, повесила пальто на спинку стула и приблизилась, - Кристина, ты хорошо себя чувствуешь? - Да, мадам, - еще больше краснея, совсем тихо ответила я. Мадам потрепала меня по плечу и кивнула: - Я просто хочу, чтобы ты знала: мы теперь одна семья, и если тебе тяжело, то ты можешь рассказать это мне, и я постараюсь тебе помочь. - Почему вы так добры ко мне? - я не привыкла пока к таким проявлениям добра со стороны почти что чужих мне людей. - Потому что в семье все должны друг друга поддерживать, Кристина. - Тогда, - я сжала уголок платья, - Тогда вы мне тоже расскажете свое горе, мадам. POV Антуанетта Кристина оказалась не только наивной до глупости, но и достаточно серьезной и смышленой, как бы абсурдно не звучало это утверждение. - Тогда вы мне тоже расскажете свое горе, мадам, - сказала девочка. Она не верила миру. Она всегда просила аванс, прежде чем что-то сделать. - Хорошо. - Давайте вы сначала расскажете, - попросила Кристина. - Давай, - в конце концов, моя цель заставить ее говорить. Я поправила платье и начала: - У Мэг больше нет папы, и в этом, наверное, виновата я. А еще я предала единственного друга, хотя и пыталась в это не верить. - У вас есть друг? - спросила Кристина с любопытством. - Да, но он не хотел бы ни с кем знакомиться, - ответила я, опережая вопрос любопытной девчушки. У той сразу же потухли едва загоревшиеся глаза. - Ну, теперь твоя очередь рассказывать мне свое горе, - я положила руку Кристине на плечико, и она начала,  тяжело вздохнув от обиды. - Папа обещал прислать ко мне Ангела Музыки, а я прошу-прошу, а он не присылает! Мне бы было совсем не так одиноко с Ангелом! Почему папа до сих пор не выполнил свое обещание?! - Я думаю, что совсем скоро все пойдет на лад, - ответила я, стараясь не затрагивать больную для девочки тему. - Но Ангел ведь придет, правда? - Придет, придет, - я ласково потрепала девочку по волосам, втайне надеясь, что она с возрастом забудет об этой детской сказке. *** Около полудня мне занесли письмо. Я знала, от кого оно - на конверте не было обратного адреса. - Распишитесь, мадам, - почтальон сунул мне квиток, и я подписала его, не глядя, уже разрывая конверт, пахнущий типографией. - Мам, почитай мне ска-азку, - заныла вдруг Мэг. Кристина присоединилась к ней. - Мэг, маме некогда, - ответила я. - А ты и сама неплохо читаешь. - Ну ма-ам, - девочка явно собиралась устроить новую сцену - ей не хватало моего внимания. Я достала из саквояжа дешевую книжку со сказками, купленную Этьеном в Руане, и впихнула ее девочкам в руки, а сама села на кровать и распечатала, наконец, конверт. "Дорогая Нетта, Я узнал, что вы недавно приехали в город. С дирекцией дела пока не уладил, но посылаю тебе деньги из моих сбережений. Их тебе, надеюсь, хватит. Возможно, приду как-нибудь, но ничего не обещаю. В городе пока еще слишком светло по вечерам, а детей я будить не хочу. В среднем в гостинице вам придется пробыть еще дня три, а потом я постараюсь устроить тебе место в театре. Твой Эрик." Он никогда не писал мне длинных писем, никогда не рассказывал часами о себе, а если я и спрашивала его о делах, то отвечал своим обычным "не так плохо, как хотелось бы". Он был слегка пессимистом, и с возрастом этот настрой усиливался. Эрик был несчастен, но притворялся мне счастливым. А шутки у него всегда были дурацкие. Я смахнула с лица волосы и поняла, что волнуюсь. И волнуюсь куда сильнее, чем перед встречей с дирекцией театра. Впервые за много дней я решилась подойти к зеркалу, опасаясь увидеть там безжизненную старуху. Но страхи меня обманули - на меня глядела усталая, слегка болезненная, но все же молодая женщина. Мне было двадцать шесть - я выглядела неплохо для своих лет. А если Эрик заявится сегодня?! Я охнула и стала судорожно перебирать свои пожитки. Девочки в углу увлеченно разглядывали книгу со сказками. Мэг надоедали одинаковые истории, и она просила меня придумать свою сказку. Я не талантлива в области литературы, но зато знаю, кто талантлив. Я выбрала из своих нарядов, которые мне покупал Этьен, зеленое платье с черным кружевом и зеленые лайковые перчатки. Немного косметики помогло стереть с лица следы усталости и горя. - Мама, какая ты красивая, - воскликнула Мэг, когда я закончила. Девочка начала прыгать вокруг меня. Надо же, она - ребенок Этьена, а когда он покинул этот мир, никак не восприняла потерю. Кристина еще дичилась, и в отличие от бойкой Мег, которая, сама того еще не замечая, брала от жизни как можно больше. Даже если я покупала девочкам редкие сладости, моя дочь первой выхватывала конфету у меня из рук, и только затем робко, опасаясь, что ее прогонят, подходила Кристина. - А сейчас мы завтракаем и идем на прогулку, - нарочито веселым голосом сказала я и вышла в коридор, чтобы попросить хозяина принести нам еду. *** Погода не обрадовала: в Париж наконец-то пришла настоящая осень с промозглостью и сыростью. Я улыбалась то Мег, то Кристине, держа каждую из них за руку, и мы храбро топали по лужам. С Сены дул сырой холодный ветер. По серой мостовой, вымощенной булыжниками, шли люди - цепочкой, стараясь не оглядываться, чтобы не впустить под пальто струю холодного воздуха. Они все были одеты почти одинаково: пальто серого цвета, черные зонты, у мужчин - шляпы, у женщин - шапочки или капоры. Вдруг я тихо ахнула, резко останавливаясь. Это продолжилось лишь мгновение, и вот мы уже снова идем по мостовой вслед за другими людьми. Я не знаю, показалось ли мне, но я увидела знакомую фигуру. Мужчина в черных пальто и шляпе, худой и широкоплечий, с лицом, плотно замотанным в шарф, твердым, ломаным шагом прошел мимо нас. Из-под шляпы мигнули два золотых огня.