Призрак Оперы: начало

POV Кристина Скоро, спустя четыре дня, мадам Жири привела нас с Мег в Оперу. Я не знала до того момента, что именно означает это слово, но когда увидела эти громадные колонны, кровлю, казалось, терявшуюся в облаках, великолепный холл - я сразу же поняла, почему все с таким благоговением говорили об Опере. Мадам провела нас в почти незаметное за общим великолепием ответвление холла. По всему было видно, что она превосходно знала театр. Несколько рабочих сцены удивленно посмотрели ей вслед. Один из них оторвался от общей группы и пошел нам навстречу. - Антуанетта! Здравствуй. Давно не виделись... Мадам смущенно и удивленно воззрилась на него, роняя случайное слово: - Жозеф? Но мы не остановились, а напротив, ускорили шаг, так что нам с Мэг пришлось почти бежать следом за ее мамой. Как только мы завернули за угол, мадам Жири пошла гораздо медленнее, и поэтому мне стало интересно, что бы это был за человек, потому что моей попечительнице явно не хотелось с ним видеться. - У тебя очень красивые дочери, - грустно прошептал мужчина нам вслед. - Мам, а кто это? - задала Мэг вопрос, мучивший и меня. - Это неважно, - ответила мадам Жири и сразу же заговорила о чем-то другом. *** POV Антуанетта Мне повезло. Видимо, Эрик успел уже хорошенько поговорить с месье Лефевром, поскольку меня директор принял вполне благосклонно и даже ничего не спросил, хотя в его лице и читалось некоторое удивление. Месье Лефевр постарел и поседел, в глазах застыла странная безразличная тоска. - Ах, да, месье, как здоровье мадам Лефевр?.. - я сочла необходимым поинтересоваться этим, хотя сделала это скорее из вежливости, чем из личного интереса. Лефевр неловко повернулся ко мне плечом, пряча глаза: - Умерла два года назад. - О... Простите, я не знала, - прошептала я и, желая поскорее замять неприятную ситуацию, попрощалась и вышла, в дверях услышав тихое: - Все в порядке. Значит, моя учительница балета умерла... Как это печально! Я проводила девочек в домиторий - мне вручили ключ от моего старого кабинета. - Мама, а когда мы пойдем домой? Этот внезапный вопрос Мэг был так не к месту, что я даже остановилась. Малышка имела ввиду наш дом в Руане... Я знаю ответ: никогда. Потому что мой дом - здесь. И Мег тоже придется полюбить Оперу. - Мы уже дома, - с запоздалой улыбкой ответила я. - Это не наш дом, - отрезала девочка и захныкала: - Я устала, я домой хочу-у! Так и есть - вечерние капризы. Когда я взяла Кристину в свою семью, истерики моей дочери стали повторяться чаще. Наверное, ей не хватало внимания. - Тише, тише, деточка, - я взяла дочку на руки, чтобы успокоить, и принялась гладить ее по голове. Боже мой, как я давно, оказывается, этого не делала!.. Прости меня, прости меня, Мэг. Совсем я о тебе забыла в этой похоронной суматохе, если так можно охарактеризовать то, что было после смерти Этьена. Кристина, не говоря ни слова, села на табурет в углу, держа в руках свой узелок с вещами, словно чувствовала, что она лишняя в нашей идилии. Свои вещи Кристина никому не доверяла нести, словно боясь, что потеряет последнюю связь с Густавом Даае. Как-то в ранней юности мне довелось услышать игру ее отца на скрипке. С тех пор в моей жизни так играл только Эрик. Это было чудо, проникновенная, душевная, чисто ангельская музыка. Может быть, Кристине от отца что-то да передалось. Интересно, умеет ли она петь? О своей прежней жизни она старалась мне ничего не рассказывать. Все держала в себе, маленькая одинокая шведка. Я уложила на старую кровать уснувшую Мег. - Тебе тоже пора спать, Кристина, - сказала я девочке, продолжавшей сидеть в углу. - Ма... мадам Жири, а у вас тут есть... часовня? - спросила вдруг Кристина. - Что? Часовня? - вопрос сбил меня с толку. - Зачем тебе? - Мне хочется еще раз попросить папу об Ангеле Музыки там, где Бог ближе, - наивно улыбаясь, сказала Кристина. - Пойдем, - я встала в полный рост и взяла Кристину за руку. - Здесь есть часовня. Туда почти никто не ходит, можешь там и оставить свои... - я не договорила, считая все и так понятным. Мы дошли до двери, за которой лестница уводила вниз, и Кристина, начав туда спускаться, сказала мне: - Спасибо вам... мама. Я не стала тревожить девочку - она сама найдет дорогу в мою комнату, тут недалеко. Пусть лишний раз погрузится в свою сказку об Ангеле. POV Кристина Мадам Жири привела меня в часовню и оставила в одиночестве. Здесь было довольно пыльно и пахло воском. На полу стоял маленький алтарик, даже скорее его подобие, на стенах неверной рукой был нарисован Ангел-Хранитель. Витраж на окне изображал Райские Кущи. Я установила на алтарь свою "икону" папы, перекрестилась по привычке и поискала глазами свечу, от которой можно было бы зажечь свою, поменьше. Но таковой нигде не нашлось, что неудивительно. Придется потратить последнюю, самую ценную, спичку... Я повернулась, чтобы достать заветный коробок из узла с вещами, но, повернувшись, обнаружила, что свеча уже зажжена. Мне на миг стало не по себе, но я знала, что других входов в часовню нет, потому и не обеспокоилась. А зажженную свечу можно было объяснить... - Ангел?.. Мне ответили молчанием. Но я ясно чувствовала, что тут есть кто-то кроме меня. - Дорогой папа, я прошу тебя, наверное, в последний раз. Я больше не могу так жить, я устала ждать чуда. Если Ангел не может ко мне прийти, значит, на земле есть другая Крошка Лотти, которой он нужнее моего... У меня по лицу скатилась слеза обиды. Но я вспомнила, что перед смертью папа сказал мне никогда не плакать. Поэтому я запела. - Музыки Ангел, мой защитник, мой неземной гений! Музыки Ангел, стань же зримым, выйди ко мне, Мастер... Я выдержала паузу между куплетами, но продолжить не успела. - Я здесь, дитя... - сказал неземной голос. Мое сердце внезапно ушло в пятки. Я уже почти перестала верить в Ангела. Он что, все-таки пришел? - Ангел, - наконец, я решилась назвать его по имени. Одно дело - слушать о нем сказки, и совсем другое - вживую говорить с обитателем Неба. - Я здесь, я твой Ангел Музыки... Я пришел к тебе. POV Эрик Мне было скучно и одиноко. Поэтому я стоял здесь, в нише за изображением Ангела, и слушал, а точнее сказать, подслушивал Кристинины молитвы. Я не мог не ответить ей. Она плакала, бедная маленькая одинокая девочка, она верила в своего Ангела Музыки и хотела услышать его. Не знаю, что заставило меня, никогда не любившего детей, сказать: - Я здесь, дитя... Она сразу же начала оглядываться, словно думала, что может увидеть неземное существо. И меня поразило, что она совсем не испугалась, а глаза загорелись внутренним светом, которого я никогда ранее не встречал. Удивительная девочка. И наиболее удивительной она мне показалась, когда запела. Тонкий, неуверенный, дрожащий голос, но тем не менее, он открыл бы сердца многих слушателей. Стоит только начать давать ей уроки вокала, и я сумею вырастить из нее истинный цветок, который станет достойным украшением сцены Опера Популер. - Ангел... - Я здесь, я с тобой, твой Ангел Музыки... Я словно увидел другую грань мира, которой раньше почему-то не замечал. Это как перевернуть страницу книги. Боже, о, Боже, я едва не упустил такой бриллиант!.. Тогда, когда в коридоре после их приезда она впервые подала голос при мне, я не верил... Меня била нервная дрожь. Разве же не она сама - Ангел?! - А ты будешь петь мне, Ангел Музыки? - спросила девочка. Да, конечно, я буду ей петь!.. Я дам ей силы петь... Судя по всему, она потеряла отца, который рассказал ей старую северную сказку про Ангела Музыки. - Я буду тебе петь. И я дам тебе силу голоса. Ты будешь покорять людей силой своего волшебного голоса... - О, как это прекрасно, Ангел... - в восторге пролепетало прелестное создание. Затем, словно не сразу решаясь на этот шаг, она тихо спросила: - Могу я... могу я попросить тебя спеть?.. Я промолчал, но не оттого, что был против пения. Просто слишком много в мире было хорошей музыки, и я не знал, что же в первую очередь следовало преподнести хрупкому и болезненному ребенку. - Что ты хочешь услышать? - спросил я, чувствуя, что пауза затягивается. - Спой колыбельную, - неожиданно попросила девочка, стесняясь, и добавила: - Папа всегда пел. - Колыбельную? Хорошо, - слегка удивленный ее выбором, я запел, на ходу припоминая слова. Эту песню я как-то слыхал в исполнении молодой матери-цыганки, певшей ее своему чаду со всей любовью и нежностью, на какую способно человечество. Мне было сложно вспоминать о тех временах, но другой колыбельной я не знал. - Не гляди в темноту ночей, Закрывай глаза, дитя. Где лавандовые поля, Там кончается земля. Слышишь, как вдаль бежит ручей, Соловей летит, свистя, Шум деревьев зеленых крон Твой не потревожит сон. Девочка закрыла глаза, покачиваясь из стороны в сторону, словно в трансе. Я уже привык к подобной реакции людей на мое пение. Иногда люди называли его гипнотическим. Мой голос постепенно обретал силу: - Сколько лун промелькнет, как миг, Сколько лет еще пройдет. Вспомнишь пение соловья, Тихий шум дождя. Аромат полевых гвоздик Помнишь ты и дикий мед, Сон подарит тебе покой, Спи, я здесь, с тобой... Внезапно Кристина, словно очнувшись от экзальтированных мечтаний, подалась вперед и подстроила свой тонкий дрожащий голосок в фактуру песни. - Светит снова с небес луна, Охраняя дол и лес, Соловей вторит ей, звеня, Послушай же меня! Жизнь дается нам лишь одна, Чтоб познать миллион чудес, Спи, дитя, шум зеленых крон Твой не потревожит сон... - Это та самая колыбельная, которую пел мне папа, - Кристина старалась улыбаться, но у нее в глазах стояли слезы. - Если ты знаешь эту песню, то тебя точно послал он!.. - Приходи сюда завтра, дитя, - я усмехнулся, хотя никто этого не увидел, и попытался придать себе высокомерный и влиятельный вид. Но на сей раз его почему-то не получилось. Я знал, что сегодня вновь проживу редкую ночь без сна и буду писать музыку. Новую, совсем не похожую на прежнюю. - Сыграй мне на скрипке, Ангел, - попросила Кристина. - Ты ведь играешь на скрипке. - Конечно, - я порадовался, что по случайности взял инструмент с собой. Тут было нечему удивляться: решил стать Ангелом Музыки - встречай ворох обязанностей. И я заиграл. Возможно, мне удастся скрасить одиночество этой маленькой затеей. Ведь самое главное, что свою Аминту я уже нашел... *** POV Антуанетта Мне не спалось. Кристина должна была вернуться около получаса тому назад, но ее все еще не было. В глубине души я понимала, что с моей приемной дочерью во владениях Эрика ничего не случится, но уснуть мешало это вечное "а вдруг?..". Мое терпение иссякло, и я, накинув на ночную рубашку пеньюар (впервые за неделю я переоделась ко сну!), вышла. По ногам неприятно скользил сквозняк, частый ночной гость в домитории, и от теней, гулявших по стенам, становилось не по себе. Путь до часовни показался мне мучительно долгим. А дойдя, я просто-напросто не решилась открыть дверь. Потому что из-за нее доносились стенания скрипки и пение. На два голоса. Внезапно все смолкло. По ступеням простучали маленькие ножки, и Кристина, едва открыв тяжелую дверь, бросилась в мои объятия, словно ожидала увидеть меня здесь: - Мадам Жири, ко мне пришел Ангел Музыки!..