Призрак Оперы: начало

POV Антуанетта - Ну, и что ты собрался делать? Я в который раз тебя спрашиваю, зачем ты ей ответил? - я ходила по комнате, стуча тростью громче обычного. С этой самой тростью мне расставаться в последнее время не приходилось: погода пошаливала. Эрик сидел, положив локти на колени, и, казалось, совершенно не воспринимал летевшие в его адрес упреки. Наконец он вскинул голову, по-кошачьи прищурив глаза, и ответствовал: - Мне было скучно. - Ах, так тебе было скучно!.. - меня захлестнула новая волна праведного гнева. - Да будет тебе известно, я надеялась, что Кристина со временем забудет эту глупую сказку про Ангела Музыки. Но нет, ты предпочел вмешаться!.. Призрак собирался что-то возразить, но лишь махнул рукой. Я присела в кресло, стоявшее в противоположном конце комнаты, и внезапно мне стало грустно и холодно. А еще - очень жаль Эрика. - Мне было одиноко, - неуверенно начал он. - Я понял, что и она одинока тоже. Возможно, даже чуть больше моего, ведь ей это чувство непривычно. Разве она не имеет права на сказку? Я... я всегда мечтал, чтобы мое детство было если не сказкой, то хотя бы таким, как у других детей. Но я оказался обделен... Так пусть хоть кто-то почувствует настоящее счастье. Призрак встал и подошел к стене, словно умел видеть сквозь каменную кладку (хотя, откуда мне знать?..), и произнес: - Ты бы видела, как у нее горели глаза, когда она услышала меня... - Я видела, Эрик. - Я помолчала и добавила: - Но... ты точно уверен?.. - Абсолютно, Нетта. Не о чем и думать. Я просто обязан о ком-нибудь заботиться. И... если ты это имела ввиду, я ей не покажусь. Обещаю. Я выдержала паузу и начала говорить на совершенно другую тему, словно никакого разговора до этого момента и не было: - Хотела тебя попросить... У меня сейчас череда репетиций, да ты ведь знаешь... Я не смогу присматривать за Мэг и Кристиной. - За Кристиной я присмотрю. А вот успеть за твоей дочерью мне вряд ли удастся - она непоседлива и не верит в Ангела Музыки, - покачал головой Эрик. - Я постараюсь как можно скорее устроить их в младшую балетную группу, где-нибудь на днях. Не сбылась моя мечта - пусть моя дочь займет место прима-балерины, - с ноткой грусти пообещала я. - Тебя провожать или, - Эрик усмехнулся, - все еще помнишь дорогу? - Помню. Иначе как бы я тебя тут отыскала. Тем более что ты не особенно стремился к разговору, - я одарила Эрика иронической улыбкой и скрылась в одном из проходов. *** Кристину я нашла в своей комнате. Она что-то читала. Мег в помещении уже не было, как я и предполагала. И я даже знала, где она. - Она пошла к девочкам, - информировала меня Кристина. "Девочками" назывались будущие одногруппницы Мэг и Кристины, которым было лет по десять-одиннадцать, но которые мнили себя настоящими балеринами и держались чересчур высокомерно. Однако стоило кому-то упомянуть Призрака Оперы, и девочки вмиг теряли личину гордости и превращались в запуганных, но сгоравших от любопытства сплетниц. Пару раз Мэг уже составляла компанию старшим подругам, которые, очевидно, не скупились на страшилки, и поэтому вопросов об оперном привидении я наслушалась предостаточно. - Мам, а Жюльетт сказала, что у него нет носа! Это правда? Неужели кто-то может жить без носа?! А ты его видела?! Пришлось со вздохом объяснять, что нет никакого Призрака, зато есть глупые, любопытные и заносчивые девочки, с которыми моей дочери лучше не водиться. Я пыталась увидеть себя со стороны и воображала, как это забавляет Эрика: строгая мадам доказывает непреложные истины дочке, а сама преспокойно беседует с "духом". Если говорить о Кристине, то она к слухам о Призраке относилась весьма безразлично, тем более теперь, когда у нее был верный друг - Ангел Музыки. Втайне я надеялась, что Кристина еще некоторое время поживет в своей сказке и забудет ее, как сон, когда поймет, что Ангел - это выдумка. Меня злило не то, что теперь это вряд ли будет так, а то, что Эрик не соблаговолил даже посоветоваться со мной. А мог бы... По старой-то дружбе. Я находила Кристину все чаще читающей или изучающей новые ноты, что приносил ей ее Ангел, а Мэг болталась в свое свободное время по всему театру, и даже там, куда никто из балерин ходить не решался. Они были такими разными... Интересно, правда ли Жозеф Бюке думает, что они обе мои дочери? Или так, показалось? *** Мне было скучно. Я сидела на кровати, расчесывая длинные волосы, чтобы затем заплести их в косу перед сном. Надо же, а ведь я успела соскучиться по напряженному графику... Я положила на стол щетку для волос, которую мне однажды подарила мама. Это была единственная о ней память здесь, в стенах Оперы. Я все равно люблю мою маму, хотя она очень жестоко обманула меня, говоря, чтобы я вышла замуж за Этьена, ибо она при смерти. Да, она уже была нездорова, но чтобы при смерти... Я могла бы остаться с Эриком. Мы были такими похожими, горячими, влюбленными, мы были готовы к нашей совместной жизни. Я могла бы ослушаться маму, знала ведь какой-то крохотной мыслишкой, что она просто играет на моих чувствах. Но это "а вдруг?!", которое всегда мешало мне в жизни, не давая решить проблемы, сработало и тогда... Прошло всего лишь несколько лет. А кажется, что это целая вечность. Я вздрогнула от резкого движения, обозначившегося в углу комнаты, и повернулась в ту сторону всем телом. - Ты выглядишь так, как будто тебя целый день пытали, - заметила темнота. - Вот уж спасибо за комплимент, - фыркнула я и добавила: - Впрочем, это так и было. Младшая кордебалетная группа - это ужасно, Эрик. Дети, которые презирают всяческую дисциплину. А ты что так поздно? Что-нибудь случилось? - Да нет... Ничего. Просто подумал, мы давно... Я давно сюда не приходил. Я усмехнулась, продолжая расчесывать волосы, и, выждав паузу, спросила: - Ты там так и собрался торчать? Вышел бы, а то, честно говоря, я даже испугалась, когда услышала тебя. - Так давно меня не видела, что уже бояться начала? - подколол Призрак. - Так зачем ты все-таки пришел? - в упор спросила я. - Не просто же так. Говори быстрее, потому что времени у меня не так много, уже почти полночь. - В общем, Нетта... Может быть, это тебя заденет, ты ведь не переносишь зависимости от других, но Кристине нужна нормальная одежда. Скоро зима, а у вас с Этьеном, как я понял, сбережений особых не было. - Ошибаешься, - покачала я головой, - Просто я все оставила там, в Руане. Раздала бедным. - Но средства тебе все равно нужны, - надо же, я и не заметила, как он встал сзади. Из глубины зеркала на меня взирали внимательные чуть светящиеся глаза. - Все равно. Ты прав. Вчера я отдала Кристине одну из ночных рубашек Маргарет, потому что ее вещи - это полнейшее убожество. Да и что может быть у ребенка, всю жизнь жившего в ужасающей бедности? - Где жила Кристина? - Она не жила, а выживала, - с горькой улыбкой поправила я. - На окраине деревни, уже не помню названия, в самой ветхой лачуге. Ее отец умер, и она перебивалась с хлеба на воду... Да у нее вместо постели была подстилка, как у пса, вот что я тебе скажу. Пожалуй, нынешняя жизнь ей кажется раем. Я повернулась к Эрику и предупреждающе сообщила: - И твоя задача этот рай не испортить. - Вот деньги, - Призрак бросил на стол конверт и исчез, а я осталась в гордом одиночестве. Я отложила расческу и бросилась к столу. Открыв конверт, я пересчитала сумму и медленно осела на пол. Там было сто тысяч франков. - Эрик, да это же чертова куча денег!.. Ты что, банк ограбил? Хотя в комнате никого не было, кроме меня, я услышала довольный смешок. *** Утром я проснулась, когда на металлическом будильнике еще было четыре утра. Это значило, что осталось два часа до репетиций и всего час до всеобщего хаоса в дортуаре. Я накинула шаль, почти автоматически взглянув в окно - по неровному стеклу бил дождь. Самый настоящий осенний дождь, каких было уже немало за эту осень, но даже он сегодня был каким-то родным... Ах да, ведь я вернулась в Оперу. Улыбнувшись непрошенным воспоминаниям о себе прошлой, я взяла со стола связку ключей и вышла в безлюдный коридор. Господи, как же я успела соскучиться!.. Вчера, на глазах у толпы работников и балерин, я не могла позволить себе обнимать деревянные укрепления, служившие здесь, в дормитории вместо колонн, но в такие ранние часы делала это со всей любовью, накопившейся за шесть лет разлуки с театром. Как я могла забыть о том восхитительном времени юности, когда еще не была обременена Мэг и Кристиной, когда не имела мужа, которого пришлось потерять, и была вольна выбирать. Теперь у меня нет права выбора, но такая жизнь нравится мне гораздо больше. Я ничего не хочу поменять. *** POV Эрик Антуанетта вышла на улицу, я последовал за ней. Я начал следить за ее прогулками, когда понял, что такую привлекательную девушку вряд ли пропустят пьяницы из подворотни. Такая привычка, казалось бы, ненужная для сегодняшней мадам Жири, была очень нужна для мадемуазель Жири, поэтому я привык к нашим "совместным" прогулкам. Быть может, она и догадывалась о том, что я повсюду с ней, но никогда об этом не упоминала. Обыкновенное черное платье, в знак траура по мужу, вызвало во мне укол сочувствия. Нет, ни в живом, ни в усопшем Этьене я не видел соперника, хотя и ревновал, бывало, Нетту к нему. Было так промозгло и сыро, что мне невольно захотелось затопить камин. Мне было удивительно, что Нетта не возвращается в Оперу, не пытается укрыть голову от дождя и даже не потирает предплечья, ведь на улице не только шел дождь, но и ветер поднялся нешуточный. День обещал быть пасмурным и холодным, последние отголоски лета сошли на нет. Антуанетта улыбалась, хотя у нее по лицу бежали холодные и горькие слезы утраты. Она никогда не показывала свои слабости жестокому миру. Даже потеряв близкого ей человека (я не говорю - любимого), она улыбалась. Она держала себя в руках. Я так отличался от нее... Да, мы с самого начала были разными. Она была нежной, милой, иногда испуганной, а внутри - крепкой, способной на большие чувства, смелой. А я пытался всех испугать, вогнать в свои собственные рамки... Но внутри оставался просто ребенком, каким меня сотворил Бог, если он есть, и который обитал во мне всю мою жизнь, ожидая счастья, которое никак не приходило. Сейчас, как бы ни было жаль, мы стали еще более разными. Я стал пессимистом, ни на что не надеющимся, но рьяно хватающим любой глоток настоящей жизни. Она - хладнокровной и никому не доверяющей своих чувств. Стало холодно, я плотнее закутался в плащ. Она остановилась у скамьи и села на нее, словно ждала кого-то. Вдруг со стороны заднего двора показалась невысокая, плечистая и явно мужская фигура. Мужчина был плохо одет: на нем были только алая рубашка и рабочие брюки. Жозеф Бюке... Он-то что тут забыл? Как всегда, будет умолять Антуанетту наверстать упущенное? Только его мне сейчас не хватало... Да и не только мне. Нетта, заметив Бюке, вскочила со скамьи и сделала несколько шагов к театру, словно собиралась убежать, но ее уже заметили. И окликнули. - Нетта! Нетта, подожди!.. - Жозеф, что ты тут делаешь в такой час? - поддельное удивление. Актрисой она тоже стала неплохой... - А ты что тут делаешь? - Жозеф еще не мог отдышаться. - Гуляю, - сморщившись, как от боли, ответила она. - Я... тоже, - он вздохнул и, бросив на нее взгляд, полный скрытого страдания, отправился обратно в театр. Я внезапно ощутил жалость в отношении этого забытого богом рабочего сцены, который теперь еще и пил, почти не просыхая. Жозеф вдруг обернулся и решительным шагом пошёл вслед за мадам Жири. - Нетта... Ты теперь одна со своими двумя дочерьми, тебе нужна помощь? Я... - он сжался под ее недоуменным взглядом. - Всегда готов помочь, если тебе это будет нужно. Во всяком случае, я не уверен, что когда-нибудь забуду о... Вас. - Спасибо, - немного удивленно кивнула Антуанетта. - Но пока мне неплохо помогают... Родня. Они еще с минуту глядели друг на друга, словно каждый не мог решиться что-то сказать. - И... Да, - выдохнул Бюке. - Я, кажется, уже просил у тебя прощения. Но прости меня за все неудобства, что когда-либо тебе доставил. - Я тебя уже давно простила, - еле слышно ответила девушка. Непродолжительные дружеские объятия кончились. Я облегченно посмотрел вслед решительно удаляющемуся Жозефу. Я стоял за елками, шагах в двадцати от Нетты. Я ясно видел ее задумчивое выражение лица, серые глаза, блуждающие по величественному фасаду Оперы, и думал, что она стала совсем взрослой. Что она никогда больше не будет наивной, как девочка. - Ну, что стоишь? Пошли, Призрак, - внезапно обернувшись и поглядев точно на меня, произнесла она. - Вот видишь, все просто. И, кажется, все наконец-то хорошо. Антуанетта медленным шагом направилась к Опере, словно ожидала, что я догоню ее и пойду рядом. Но я так и остался стоять в тени елок, на которых утро уже расцветило иней радужными оттенками. Прошлого не вернуть... Каждый из нас стал совсем другим, чем был прежде. Безумие, конечно, но я действительно жалею, что не был рядом с ней все то время, которое она отстутствовала в Париже. Но никто из нас не мог поступить по-другому. Пожалуй, это пока лучший исход событий, что можно предположить... Надо же, и когда это я успел стать философом?.. Я развернулся и пошёл в другую сторону, ко входу в мой дом через улицу Скриба. Начинался новый день.