Призрак Оперы: начало

POV Антуанетта Я знала. Конечно, я знала!.. Во мне говорил страх. Эрик влюблен в мою приемную дочь. Мне это казалось, по меньшей мере, странным, неестественным, порою, пугающим. Несколькими месяцами раньше, когда я в последний раз была у него дома, она сидел в кресле с фужером, до краев наполненным каким-то алкоголем. - Ты пьешь? - полуукоризненно подняла я бровь. - Есть из-за чего, - буркнул он, и в медлительности, с которой он говорил, угадывалось, что этот фужер не был первым за сегодняшний вечер. - И из-за чего же? - я хотела фыркнуть, но у него в глазах плескалось вполне осмысленное выражение горя и ужаса, что вызвало во мне испуг. - Твоя приёмная дочь, Кристина, - Эрик отхлебнул темной искрящейся жидкости, замолчал на минуту, а затем продолжил заплетающимся языком: - Она очень кра... красивая. Почему?.. Он внезапно уставился на меня горящими глазами, и я в растерянности пожала плечами, не зная, что и сказать. - Ты не знаешь... А я знаю. Потому что она чертов небесный ангел!.. - Прости, Эрик, но я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, - с сомнением произнесла я. Он взглянул на меня, и его глаза внезапно стали осмысленными. - Все просто, Нетта. Я люблю ее. Шок был настолько силен для меня, что я не сумела сдержаться и громко ахнула. Передо мной тут же открылись устрашающие перспективы будущего; я не знаю, почему, но все это заставляло думать, что Кристине не видать сладкой жизни, если... Если что? Я не могла объяснить это даже самой себе. - Пожалуйста, Эрик... - начала я и остановилась, потому что не была уверена, о чем мне нужно просить. Оставить ее в покое? Перестать давать ей уроки пения? Уехать отсюда?.. - Пожалуйста, Эрик, ложись спать. У тебя был тяжёлый день. Я взяла его за руку и, несмотря на бурные протестующие крики, отвела в комнату, где заставила лечь на кровать и подоткнула ему одеяло, как маленькому ребенку. Возможно ли, что его внезапное признание было следствием опьянения? Но из-за чего бы ему тогда вообще пить?.. Я долго рассматривала напряженные даже во сне черты лица, сняв с него мешающую спать маску. Зрачки беспокойно бегали под тонкими веками, брови, сведенные в угрожающую линию, образовали морщинку посередине лба. Нет, Боже милостивый, это все еще ребенок, даже пусть ему сейчас столько же, сколько мне - тридцать шесть. Он все еще нуждается в заботе... Неслышно покинув его жилище, я поднялась наверх. Весь день мою голову занимали мысли по поводу влюбленности Эрика, я ничего не могла с собой поделать. Что-то странное, жгучее, сжирающее меня заживо, поднималось во мне, едва я представляла их вместе - его и Кристину. Это не было привычным для меня чувством, и я испугалась той силы, с которой оно бушевало во мне. На репетиции меня несколько раз окликали подопечные, и тогда я спохватывалась и продолжала занятие до тех пор, пока вновь не впадала в странный ступор. Мне нужно подумать... Подумать. После того вечера, как я помню, прошло около двух месяцев, и вот теперь, сегодня, я снова ощутила небывалый жар в том месте, где могла быть душа. Я видела его, вышедшего, как ни в чем не бывало, из тайного хода в стене, видела, как он бесшумно повернул в замочной скважине ключ и мягко, как кошка, скользнул обратно во тьму. Отчего-то я была уверена, что он пребывает в бешенстве - на то указывала приторная мягкость его движений, таящая в себе опасность внезапного нападения. Ах, ну конечно! Причиной его бешенства был юный виконт, двадцати лет от роду, но уже статный, вышколенный манерам и обращению с дамами. Я стояла здесь, в тени, незамеченной, пока он вместе с Андре и Фирменом подошел к двери розовой гримерной, спешно выпроводил директоров и, захватив букет, вошел в комнату. Я не подслушивала. Я помнила, что Кристина в детстве часто рассказывала о нем, о играх на чердаке и сказках, которые они читали друг другу. Наверное, они скучали друг по другу, ведь они не виделись целых десять лет... Через пять минут виконт вышел из гримерки, жестким тоном обратившись к Кристине: - Переоденься! Я буду ждать тебя в экипаже через две минуты. Он резво прошел по коридору, к счастью, не заметив меня, и скрылся в лестничном пролете. Это была лестница, ведущая к черному ходу, но он, судя по всему, неплохо знал театр. Ах, да, после ухода молодого человека Эрик запер дверь на ключ. Затем газовая лампа над моей спиной зашипела и потускнела - кто-то привернул газ в театре. Внезапно из-за двери послышался возмущенный возглас Эрика. Я прислушалась. Ну конечно, он сейчас ругает на все лады де Шаньи. Следом послышался голос Кристины, но он не звучал испуганно; у меня на минуту отлегло от сердца. Внезапный звук шагов на лестнице заставил меня вжаться в темное пространство позади меня, и я увидела, как Рауль безуспешно дергает ручку двери, зовёт Кристину. По необъяснимой причине мне захотелось ему помочь, но другая сила не давала мне сдвинуться с места. Что ж, это личные дела этих троих - Эрика, виконта и Кристины. Я не буду мешать. На том я и решила остановиться, хотя все мое существо молило сделать хоть что-нибудь, внушить Эрику, что его любовь к Кристине - ложь, что она не имеет право на существование, что он слишком стар для нее. Тайно повенчать виконта с моей приёмной дочерью... Я не хотела отдавать. Но вопрос был в другом - отдавать кого? Кристину Эрику или... его - Кристине?.. И я продолжала молчать. POV Кристина В то мгновение, когда я внезапно оказалась за зеркалом, я почувствовала, что рука неизвестного мужчины твердо обхватывает мои пальцы. Рука была в перчатке. Дальше шел плотный рукав, материал которого на ощупь напоминал бархат или вельвет; рукав был темно-шоколадного цвета. Осмелившись взглянуть в лицо таинственному спутнику, когда он в который раз оглянулся на меня, я с удивлением поняла, что половина его лица напрочь скрыта от моего взгляда белой маской. Человек, расхаживающий в маске... Я уже слышала нечто подобное в театре. Так описывали известного всей труппе Призрака Оперы, но еще его описывали как дьявола, и как ходячий скелет, и говорили, что у него отсутствует нос. Но у этого человека нос был. И тем не менее, это был он, Призрак. Почему-то я не смела сделать ничего, что могло бы освободить меня от хватки сильной руки на моих пальцах; и, что казалось еще более странным, - я не хотела сделать этого. Я скажу больше - я страстно желала сейчас идти за ним, пока наш путь не кончится, а что случится потом, я не знала и не хотела знать. Потому что он пел... Он пел голосом Ангела Музыки. Разве Призрак и Ангел - это одно и то же?.. Мои мысли плавно перетекали одна в другую, и я ничего не могла поделать с их медленным ходом. Если это призрак, то почему он не хочет меня убить, почему не обращается со мной грубо? А если Ангел, то почему он одет в одежду, которую носят поголовно все щеголи Франции? Эта мысли занимала меня недолго, и вскоре я уже осознала, что пою, проговаривая слова, которых прежде не слышала. Как будто этот голос одним своим звуком сумел заставить меня петь... Наше пение, сливавшееся в дуэт, было словно бальзамом для слуха; сначала мы шли, затем он посадил меня на лошадь и повел ту под уздцы, а потом мы плыли на лодке, украшенной странными узорами. Удивительно... Я перестала петь, когда лодка толкнулась носом в искусственный берег из камня. Человек соскочил на землю, но не спешил подать мне руку, чтобы помочь выбраться из судна, так что я сочла благоразумным продолжать сидеть там. Тем временем, мужчина не переставал петь, держа меня под странным гипнозом, в постоянной власти своего голоса. - Ты пришла сюда лишь с одной целью - стать хранительницей моего мира... - Музыка ночи плавно коснется тебя, обнимая и лаская,и ты должна будешь внимать ей... - Лишь закрой глаза, и ты поймешь, что твоя душа парит при звуках волшебной музыки... Я слушала, сама не замечая, что он уже подал мне руку, а я безвольно иду за ним, словно послушная заводная кукла - такие куклы я видела в одном из магазинов игрушек, в маленьком городке в Германии, когда мы с папой приехали туда на гастроли. Я повиновалась каждому жесту и слову, словно зачарованная. И вдруг волшебство исчезло. Исчезло так неожиданно... Я увидела себя. Но это было другая я, одетая в подвенечное платье, с бледным лицом, скрытым фатой, и с не подвижным, словно мертвым, взглядом. Ужасно. Я вскрикнула и лишилась чувств. Кажется, затем странный черный человек отнес меня на кровать, и пел мне еще и еще, пока я окончательно не провалилась в сон; - Помоги мне создать мою музыку... *** POV Мэг Кристина была в своей гримерной, я точно помнила, как мама проводила ее туда. Скорее всего, сейчас она спала - нет сомнений, что она уже спала. Виконт де Шаньи, однако, не был в этом так уж уверен. Именно потому он и умолял меня пробраться в гримерку Кристины и поглядеть,там ли она. Это было не в моих правилах - отказывать людям, которые о чем-то умоляли меня, и потому я согласилась. В гримерке было тихо. И Кристины в ней не оказалось. Зато была тусклая полоска света на полу, словно кто-то оставил приоткрытой дверь в комнату, где горел свет. Свет шел из щели, которую образовывали стена и зеркало. Чудовищно!.. За зеркалом скрывался довольно широкий проход, и я была почти уверена, что Кристина ушла туда... Я сделала несколько несмелых шагов в глубину хода, как вдруг мне на плечо легла твёрдая рука. Я оглянулась. Темная фигура. Статная. Высокая по сравнению с моим ростом. Глаза строго глядят на меня. Мама. - Идем, Мэг. Не стоит совать нос в чужие дела. *** POV Эрик Бессонная ночь перед органом прошла незаметно, поскольку я ни о чем не мог думать, кроме как о том, что за стеной сейчас спит моя любимая девушка, спит, словно ребенок в руках матери. Кажется, она не испугалась меня - во всяком случае, я пытался смягчить впечатление, что производит мой образ, пением. Буду надеяться, что мне это удалось. Судя по почти догоревшим свечам в канделябре у органа, прошла ночь. Ночь... И теперь по левую сторону от меня лежала внушительная стопка листов, исписанных мелкими нотами и паузами. Поразительно, насколько сильно на меня влияет всего лишь безмолвное присутствие любимого человека. Внезапный голос чуть вдалеке заставил меня резко обернуться. - Кто бы это мог быть? Я ведь не раз видела его тень в коридорах... Зачем он носит свою маску?.. Помешкав, Кристина медленным шагом направилась в мою сторону. Она была так опьяняюще близко... Как же близко она была. Я выдохнул, заставляя разбушевавшуюся было страсть свернуться в клубок внизу живота, и в этот момент ее руки легли на мое лицо, лаская, словно тропический ветер. Безумец!.. - кричали в голове тысячи голосов. Да, я безумец... - Проклятье!.. - вырвалось у меня, когда я внезапно обнаружил, что маски на мне больше нет. Я оттолкнул девушку от себя, и мне не было никакой чёртовой разницы, ударилась она или нет, испугалась или нет. - Тварь, обманщица, любопытная девчонка!.. - рычал я, швыряя канделябры и декоративные безделушки. - Что, слишком захотелось увидеть монстра?.. Просто удивительная смелость! Вы только подумайте!.. Затем мой гнев начал постепенно сходить на нет. Теперь я ужасался тому, что наговорил своей возлюбленной в этом состоянии... Нерешительно подойдя к застывшей в ужасе Кристине, я опустился на колени: - Простите меня, моя девочка... Простите Эрика... Эрик не хотел. Он напугал вас... Из него получился ужасный Ангел. Я плакал, спрятав уродливое лицо в ладонях. Девушка удивленно и жалостливо взглянула на меня - даже не поднимая головы, я мог почувствовать этот взгляд. Мне в руку ткнулось что-то - как бы я хотел, чтобы это были пальчики Кристины!.. Но она не пыталась прикоснуться ко мне, она лишь протягивала маску. В некотором роде, это спасло ситуацию. Но все же как мне хотелось, чтобы она поняла, чтобы отбросила вон чертову маску, чтобы обняла меня своими тонкими маленькими ручками. Маска была надета. Я снова превратился в уверенного в себе, но прячущего чувства Призрака. - Вставай, нам пора возвращаться. Глупцы, которые завладели моим театром, начнут тебя искать. *** POV Антуанетта С самого утра в театре начался кавардак, которого я всегда терпеть не могла. Директора ругались между собой, кричали, один доказывал свою мысль другому, другой возражал... Речь шла о пропавших Карлотте и Кристине. То есть, Кристина уже была на месте, только они не знали об этом, а вот Карлотта и вправду исчезла без следа. - Ну, и кто будет теперь исполнять партии? - вызывающе произнес Андре, повышая голос практически до контртенора. Я зажала уши руками: один Бог знает, как я ненавижу высокие мужские голоса. - Плевать!.. Главное, что этот Призрак служит нам рекламой, а остальное пусть летит к чертям! Что у нас, мало талантливых хористок?! Да и кому, к черту, нужны примадонны, которые вечно пропадают!.. - Прошу прощения, мсье!.. - вклинился в разговор еще один голос, на сей раз, голос молодого виконта. - Где мадемуазель Даае? И что за глупые шутки?! Зачем вы мне послали это письмо? - Какое письмо? Это не мы!.. - принялись оправдываться директора. Ну конечно, не они. Есть только один человек, способный закидать письмами сразу двадцать человек. Троих из этих двадцати я уже вижу... Фирмен получил письмо с требованием выдать жалованье, а в письме Андре значилось, что хор пел прекрасно, зато в балете никакого порядка. - Где быть ваш новый спонсор?! - раздался визг со стороны двери. - Ах, вот вы где! Зачем вы мне писать такие оскорбительные письма?! Вы что, совсем не знать, как обращаться с женщинами?! - Какое еще письмо, мадам? - глупо спросил виконт. - Вы сами знаете, что я не писал вам никаких писем!.. - А что тогда это?! - я выглянула из-за угла и увидела, как Карлотта ткнула письмом молодому человеку в лицо. - Дайте сюда ваше письмо! - вышел из терпения Фирмен. Женщина сунула конверт ему в руки и возмущенно надула губы, для верности топнув ногой. - Мадам, не пытайтесь занять место мадемуазель Даае. Если вы совершите хоть какую-то попытку помешать ее карьере, то вам очень не поздоровится. - Ну, и чьих же это рук дело?! - выжидающе уставилась на виконта Карлотта. - Вы обманывать меня, но у вас не получится!.. Никто не мочь меня обмануть! Виконт и эта хористка, очевидно, спать вместе, оттого он хотеть ей помочь!.. - Вы же не верите в эту блажь, мсье? - нахмурился виконт. Тут я решила, что пора выйти на свет Божий и вручить им еще одно письмо. - Кристина на месте, мсье. А это письмо от Призрака, пришедшее мне. Письмо поочередно прошло через, руки мужчин, пока им не завладел Фирмен: - Вы не вняли моим указаниям, господа. Я даю вам последний шанс. Я вернул вам Кристину, а вы дайте ей роль графини в предстоящем спектакле. Ну, а для Карлотты сойдет и роль немого пажа, все равно она не особенно талантлива в области пения, - на этом месте женщина возмущенно фыркнула. - Если же вы и на этот раз перейдете мне дорогу, то не поздоровится всему театру. Ваш преданный слуга, П. О. - Это все для этой Кристины! Ее любовник делать все это! Что за мерзость!.. Отвратительно! Traditori!.. Furfantaglia!..* - Постойте, синьора, мы совсем не хотим лишать вас главной роли. Вы прекрасно поете, и идиот тот, кто не ценит ваш голос, - заверяли директора. - Вы поете как ангел!.. Карлотта отмахнулась: - Вздор! Ерунда! Вы только говорить это, чтобы задобрить меня! Вам нужна ваша прибыль, signori**! Женщина распахнула дверь, чтобы выйти, но путь ей преградила толпа людей, уже ожидавших открытия театра. Карлотта улыбнулась, когда услышала аплодисменты. - Передайте этот цветок мадемуазель Даае!.. - попросил кто-то. Лицо женщины вмиг приобрело оттенок зелени, словно ей стало очень плохо. - Cazzarola***! - прошипела она. . Двери услужливо закрыли Андре и Фирмен. - Синьора, публика нуждается в вас, - сказал Фирмен. - Мы нуждаемся в вас, - Поддержал Андре. - Вам не нужна ваша глупая субретка****? - фыркнула Карлотта. - Конечно, нет, - заверили директора. - Только вы. Мы дадим вам роль графини. Я, наблюдая со стороны за творившимся действом, только покачала головой, представляя, как взбесится Эрик. *Traditori! Furfantaglia! (итал.) - Предатели! Мошенники! **Signori (итал.) - господа. ***Cazzarola (итал.) - проклятье. ****Субретка - комедийный персонаж, обычно служанка или горничная.