Призрак Оперы: начало

POV Антуанетта Мы готовились к маскараду всем театром. Пришлось даже отменить репетиции в последний день перед торжеством, чтобы кое-где помочь украшать главный холл, хотя в основном эта обязанность возлагалась на рабочих сцены. Я не разделяла праздничного настроения своих коллег. И тому была весомая причина - Эрик уже месяц и десять дней не показывался из подвалов и нарочно закрыл все возможные проходы. Несколько ночей подряд после происшествия на крыше я проверяла потайные двери и даже звала Призрака, но после нескольких попыток поняла, что это бесполезно. Он не допустит меня к своей боли, потому что он не может справиться с ней сам. Глупо. Но это было так. А еще Эрик ненавидел жалость! Но я не хотела жалеть его. Я хотела посочувствовать, успокоить, обнять. Обнять?.. Я горько усмехнулась своей боли, когда Мэг, прибиравшаяся в комнате у меня под боком, прекратила работу и уставилась на меня: - Мам, с тобой все хорошо? Так и знала - я все-таки умудрилась заплакать. Немного, но заметно. - Да, дорогая, это от счастья. Надо же, сколько времени уже прошло, - я привлекла дочь к себе и обняла, - Совсем ты стала большая, девочка моя. Скоро найдем тебе красивого, достойного, богатого жениха, и ты будешь счастлива. Твоя жизнь ничуть не будет похожа на мою... - Да что ты, мам, в самом деле, - Мэг неловко погладила меня по спине и отстранилась. - Мне и тут хорошо, с тобой. Хотела бы я, дорогая моя дочь, чтобы ты действительно так думала. Но я знаю, что ты хочешь богатой и привольной жизни. Пусть лучше в ней ты будешь счастлива, чем несчастна здесь. Я отвернулась и начала переставлять гримировальные принадлежности с места на место на небольшом трюмо. Никакого особенного порядка в комнату это не привносило, зато помогало хоть немного собраться с мыслями. Уж их-то у меня в голове набралось пруд пруди. И были они довольно безрадостными. - Мам, я сама закончу, сейчас еще Кристина придет, мы справимся, а ты иди, ты и так устала. - Не придет, - ответила я. - Что? - Кристина уехала с виконтом де Шаньи за маскарадным костюмом, - вздохнула я. - Обещала вернуться к шести вечера. Мэг пожала плечами, показывая свое равнодушие - точно так же всегда делала я, - но я разглядела в ее жесте зависть и обиду. С ее точки зрения это ведь и вправду казалось несправедливым, что за ее ничуть не более красивой "сестрой" ухаживает богатый виконт, а она сама осталась в стороне. - Послушай, Мэг, - я произнесла эти слова чуть строже, чем следовало. - Кристина ничуть не лучше тебя, поэтому ты не должна завидовать ей. Никто не знает, чем все это закончится... Рауль де Шаньи - ее друг детства. Обычно такие браки редко бывают счастливыми. Это любовь детей друг к другу. Дочь неловко повернулась и села на кровать, я присела рядом, обняв ее за плечи. - Но почему только Кристине всегда все внимание? - Мэг подняла на меня обиженный взгляд. - Она что, в чем-то лучше меня?! У нее есть виконт, ей постоянно приходят цветы и конфеты, которых мне нельзя! Еще и эти сказки с Ангелом Музыки... Он ведь действительно существует, правда?! Мама, ангелы не являются людям. А Кристине почему явился? Она же не святая!.. - Мэг, не вынуждай меня напоминать тебе о манерах, - строго сказала я, пытаясь скрыть сконфуженность словами об Ангеле Музыки. - Да, мама, - дочь встала и возобновила уборку, а я, почувствовав себя крайне неловко из-за всего этого диалога, поспешила удалиться в коридор, снова предавшись своим мыслям. *** День подготовки плавно перетек в день маскарада, поскольку многие так и не ложились спать, оставив это дело на предобеденное время сегодняшнего дня. Ко мне сон все равно не шел, и я так и провела ночь, слоняясь между декораций за пустующей сценой, разглядывая массивные фигуры из папье-маше, трогая запыленные прутья латунной ограды, некогда служившей декорацией для какой-то оперы. Мне уже не было ни больно, ни плохо - просто скучно, и я не знала, чем себя занять. Едва дождавшись времени, когда начнется бурная подготовка к самому торжеству, я надела свой маскарадный костюм лисицы-кицунэ и немного привела в порядок лицо с помощью элементарного грима. Спустя полчаса показалась и Мэг; на ней был надет восхитительный белоснежный костюм голубки, в который она влюбилась с первого взгляда, когда мы поехали выбирать костюмы к портному. И надо признать, что пушистое белое платье и диадема с перьями выглядели феерично на тонкой фигурке моей дочери. Я хотела, чтобы ее заметил знатный кавалер, да помилует ее Господь Бог. За дверями в холл послышались звуки музыки, которую играл разряженный в пух и прах оркестр. Я поторопила дочь, и мы, не забыв веера, поторопились присоединиться к остальным. "Выпить. Мне нужно что-нибудь выпить." Я подцепила бокал шампанского с разноса и быстро, хотя и в рамках приличия, осушила его. Теперь я была готова немного потанцевать - если меня пригласили бы на танец. Двери отворились, и в холл под общий шум и гам вошли четверо: Ла Карлотта, Убальдо Пьянджи и директора. Они выглядели такими веселыми, что я подошла к ним, не раздумывая. - О, мадам Жири, какая честь видеть вас на нашем празднике, - обрадовался моему повышению Андре. Я сделала реверанс: - Мне очень приятно присутствовать здесь и разделять ваше общество, мсье и мадам. Нам снова поднесли вино, и Карлотта, первой цапнув бокал, проговорила: - За этот чудесный праздник! - За Призрака, который исчез, - подхватил Фирмен. - За то, что больше нет этих глупых писем, - хохотнул Андре, который уже явно был навеселе. А я выпила за то, чтобы Эрик был счастлив, хотя и ничего не сказала. POV Кристина Рауль подарил мне кольцо. О, Господи, как же я счастлива! Я не могла даже мечтать о том, что стану его женой. Но это случилось!.. - Кристина, ты у меня такая красивая, я тебя люблю, - Рауль наклонился ко мне, чтобы поцеловать, но я отодвинулась: - Рауль, тут слишком много людей... Они все видят. Мной вдруг овладел беспричинный страх, что за мной наблюдают. Я крепче сжала локоть своего возлюбленного рукой в белой кружевной перчатке. - Пусть видят, мы же помолвлены, это никакое не преступление, - небрежно возразил Рауль. - Ты моя, Кристина! - Всему свое время, - шутливо погрозила я пальцем и потянула виконта в середину зала, - Давай лучше танцевать! Музыка венского вальса закружила нас, и мы полностью, безрассудно отдались танцу, не думая, что нас ожидает, когда окончится праздник Рождества. Мы смеялись, как дети, иногда сбивались с ритма из-за смеха, и тогда начинали танец с начала. На нас нередко смотрели другие танцующие, но мы не замечали ничего - мы были счастливы. Рауль подхватил меня на руки и закружил по залу, в то время как я смеялась в его сильных, но нежных руках. Как же я люблю его!.. - Ну хватит, Рауль, на нас же смотрят!.. - притворно возмутилась я, не стирая с лица улыбки. - Пусть смотрят, - улыбнулся Рауль и на этот раз не выдержал, привлекая мое лицо к себе и целуя с той же страстью, что и на крыше месяц назад. Но тогда я не была еще до конца уверена в своем будущем, а сейчас я точно знаю, что ждет меня, и я знаю, что больше всего на свете люблю этого человека... Мы рассмеялись снова и обнялись. Танцы продолжались, но мы предпочли занять себя легким перекусом и выпивкой. - За нас, - предложил Рауль незамысловатый, но такой правильный тост. - За нас, - улыбнулась я в ответ, встретившись с ним глазами и отпивая шампанское из бокала. ... Бокал полетел вниз, и мне на подол и туфли пролилось немного шампанского, что не было приятно. Но еще более неприятной была внезапная полутьма, охватившая холл. Люстра над мраморным полом погасла. В основном свет теперь исходил из прохода вверху лестницы, и свет этот частично перекрывала фигура. - Что притихли, господа? Что, надеялись, что я вас бросил? Не тут-то было! Это был он. Это был он!.. Призрак Оперы! Он здесь, чтобы похитить меня... Я отшатнулась назад, пытаясь найти руку Рауля, но того не оказалось за моей спиной и вообще где бы то ни было в зале. "Сбежал", - шевельнулась подлая мысль. Но нет, мой рыцарь не может так поступить, он не может бросить меня в одиночку отбиваться от этого монстра!.. Меня охватил ужас. - Я тут принес вам партитуру, которая должна быть готова к весне, и счел нужным дать пару инструкций по поводу исполнения моей оперы, - продолжал Призрак. - Например, вот эта крайне артистичная леди, - он ткнул шпагой в Карлотту, - Должна поумерить свой пыл на сцене, по крайней мере, в этой опере. Поскольку ее роль там не будет такой уж большой! Спустившись еще на несколько ступенек, монстр вперил острие шпаги в золотой костюм на круглом животе Пьянджи, и я испугалась, что он его убьет. - А наш Дон Жуан должен похудеть, иначе какой из него герой-любовник! Призрак сделал еще шаг. Теперь он смотрел прямо на меня. Этот взгляд... Я не могу никак описать его. В нем бушевала страсть!.. - А что до нашей любимой мадемуазель Даае... Она, несомненно, само совершенство, но пусть не думает, что ей не нужно практиковаться. Ее голос наверняка стал бы еще лучше, если бы она соизволила вернуться ко мне, к своему учителю. Мне показалось, но, возможно, это и правда было так, что в голосе монстра была мольба. Он молил меня вернуться!.. Но я никогда не сделаю этого! Он шагнул мне навстречу. И я... Я тоже шагнула. Я не понимала, что со мной. Меня притягивал его взгляд. Расстояние между нами все сокращалось, и я с болезненной ясностью осознавала, что бежать мне некуда. - Ты обручена со мной и принадлежишь мне!.. - прошипел он мне в самое ухо - я почувствовала запах дорогого одеколона. А потом вдруг чары упали с меня, словно кандалы, когда он опустил взгляд на мою грудь и резко сорвал цепочку с помолвочным кольцом Рауля. Монстр отступил на середину зала, туда, где из мраморных плит была сложена звезда, и вдруг звезда провалилась вниз, и на месте Призрака остались лишь клубы красного дыма. Я ошеломленно отступила назад. Я словно во сне видела, что Рауль спрыгнул в люк вслед за чудовищем за долю секунды до того, когда тот закрылся. POV Антуанетта Когда свет погас, у меня не оставалось никаких сомнений насчет личности, соизволившей, наконец, явить себя миру. Да как явить!.. Танцевальный зал остался без света, только свечи в настенных канделябрах и освещенный проход вверху лестницы помогали как-то различать происходившее. Я глядела на тёмную высокую фигуру, имевшую царственную осанку и соответствующую походку, чуть хищный наклон головы, а видела человека, по которому я скучала. И от мысли, что я могла скучать по нему, во мне все начинало дрожать. Я вышла из оцепенения лишь тогда, когда увидела, что виконт, сжав на прощание руку Кристины, скрылся в галерее. Меня накрыло волной опасности, исходившей от Рауля де Шаньи. И я развернулась на каблуках и точно так же, незаметно для других, вышла в галерею, но с другого конца. Я не имела цели остановить виконта - я просто предполагала, что произойдет дальше, и потому решила не терять ни секунды. Как бы я не осуждала порой слащавого виконта, мне отнюдь не хотелось человеческих жертв, а Эрик способен на все в состоянии аффекта. Особенно - мое сердце тревожно сжалось - в своем царстве, которое начинается прямо под залом, где сейчас собрались люди. Только бы ничего не случилось, только бы... Я бегом, не жалея каблуков, спустилась туда, где был проход в так называемую "зеркальную комнату", которую раз мне показывал сам Эрик. Оттуда уже доносились лязг шпаги и беспомощная, а оттого злая, моряцкая ругань виконта де Шаньи. С легкостью отворив проход, я схватила его за руку и, не слушая возражений, потащила за собой, пока Эрик не убил его. Ведь он это хотел сделать, - снова сжалось сердце. Эрик ненормален с той самой ночи. Он закрылся ото всех, он никого к себе не подпускает... Он жаждет мести! И самая справедливая и правильная вещь, которую я могу сейчас сделать - это предотвращать по мере сил страшные деяния, которые Эрик может совершить. - Мадам Жири, ответьте! - я только сейчас осознала, что все время нашего стремительного пути к гримерным виконт пытался чего-то от меня добиться. - Да, господин виконт? - Вы ведь знаете о Призраке намного больше остальных, не так ли?.. - горячо спросил юноша, сжав мою руку сильнее положенного. Я поморщилась и ответила: - Нет, разумеется, месье, я ничего не знаю. Во всяком случае, ничуть не больше остальных. Виконт потянул меня в одну из пустующих гримерных, я же не сопротивлялась. - Мадам Жири, ради всех нас. Я выдохнула. Я лишь теперь подумала о том, сколько всего может натворить Эрик... То есть, об этом я думала и раньше, но сейчас впервые осознала, насколько печально это может оказаться для других людей. По сути, для большинства населения Парижа... Но и он, Эрик, не всесилен. Его тоже надо защищать. Кристина боится Эрика. От страха она может серьёзно повредить ему... Повредить его душе. Он скрывает лицо под маской, но его сердце и душа беззащитны. Виконт тоже может повредить ему, потому что он опасается за жизнь Кристины. Они все могут причинить Эрику вред! Потому что они боятся и презирают его! Потому что они не знают его! Потому что он один против них всех. Я глубоко вдохнула и снова выпустила воздух из легких. Прости, Эрик. Видимо, сам Бог велел мне сделать это. Может, так даже будет лучше. Виконт узнает о том, что ты только человек, и потеряет к тебе интерес. Возможно. Теперь это не зависит от меня... - Хорошо. Так уж и быть. Садитесь, прошу вас, месье виконт. История будет долгой. Но пообещайте мне, что она останется между нами. И рассказала ему все, начиная с того, как нашла Эрика сидящим в клетке у цыган, и заканчивая тем, насколько он гениален, хотя и уродлив. Я умолчала лишь подробности наших с ним отношений. Мне показалось грязным то, что о таком сокровенном кто-нибудь узнает. Пусть даже мой потенциальный зять. - Он гений, - исступленно повторяла я, не сдерживая набегающих слез. - Прошу вас, не причиняйте ему вреда, этим вы сделаете хуже не только ему, но и всему городу... - Гений, - усмехнулся Рауль. - Гений превратился в безумца, мадам Жири, вы видите это сами. Он, очевидно, имеет какие-то чувства к Кристине, не так ли? Он может навредить ей, потому что он - монстр. - Это не так, месье... - возразила я и, поймав на себе удивленный взгляд, поправилась: - То есть, я имела ввиду, если человек не идеален внешне, это не значит, что внутри у него то же самое. Он был бы добр, если бы мир изначально не относился к нему с презрением и ненавистью. - Был бы, - снова усмехнулся виконт, поправляя на боку шпагу. - И все же, мадам Жири, как бы вы ни сострадали ему, вы должны принять то, что он безумец. Безумец. Да, он безумец. Безумец, в которого я когда-то влюбилась и которого, оказывается, все еще люблю.