Призрак Оперы: начало

POV Кристина Эрик очнулся. И он глядел прямо на нас, почти не мигая. Я разглядела цвет глаз: странный, смесь зеленого с голубым, но словно бы светящийся зеленью и золотом изнутри. Я никогда не видела такие странные глаза. Тем не менее, взгляд Призрака был открытым, и в нем можно было легко прочесть эмоции, накатывавшие на его обладателя. - Антуанетта, - произнес он, наконец, и я удивилась, что, даже глухой и хриплый, его голос оставался голосом Ангела Музыки. - И... Кристина?.. - Да, Эрик, - мягко ответила балетмейстер. - Это мы. Мы пришли навестить тебя. Как ты себя чувствуешь? Твоя рана не беспокоит тебя?.. POV Эрик В тот момент, когда я открыл глаза, очнувшись от странного и грустного сна, где я никак не мог дозваться Кристину, я обнаружил почти у своего лица две женских головы. Я был удивлен, думая, что мой сон продолжился, но вскоре осознал, что это все происходило на самом деле. Я действительно видел женщин. И это были Нетта и... Кристина. Это была она. Меньше всего я ожидал увидеть ее, когда проснусь, но она была прямо передо мной, ее лицо было прекрасно видно мне: большие карие глаза, почему-то выражающие грусть, чуть вздернутый аккуратный нос, пухлые розовые губы, которые она нервно кусала и облизывала, кудрявые волосы, две боковые пряди которых были скреплены сзади лентой. Почувствовав мой взгляд, обе повернулись ко мне. Пролепетав что-то, напоминавшее их имена, я услышал в ответ: - Да, Эрик, это мы. Мы пришли навестить тебя. Как ты себя чувствуешь? Твоя рана не беспокоит тебя?.. Я не сразу ответил, поскольку мой мозг был поглощен попытками понять, что все-таки происходит. В голове проносилось одно за другим, что Кристина отчего-то пришла с Антуанеттой, что она видит мою слабость... Это я ненавидел больше всего. Она видит меня вот таким, - ненужным, никчемным, беспомощным. - Кристина... Зачем ты притащила ее с собой, Нетта?.. - наконец, невпопад вырвалось из моего рта. - У нее нет обязанности находиться здесь, рядом с... со мной. - Разве ты недоволен, что она здесь? - с улыбкой спросила Антуанетта. - И с чего ты взял, что это я ее притащила? Может быть, что она сама пришла? Мы оба поглядели на Кристину, и я был готов в тот момент продать душу за то, чтобы она ответила, что прийти было ее инициативой. Хотя я точно знал, что такому ответу я не поверю. Просто не позволю себе поверить. Она не может прийти сюда просто потому, что захотела видеть монстра. - Да, - запнувшись, сказала девушка, - Я... сама пришла. Я... мне хотелось увидеть Ангела Музыки. Я знала... что ты... вы... ранены, и мне хотелось убедиться, что с вами все в порядке, - наконец, выговорила девушка и слегка улыбнулась, видимо, радуясь, что сумела выразить правильными словами свои эмоции. Она хотела убедиться, что со мной все в порядке... Я не смел и мечтать об этом. Но я не должен ничему верить, особенно своим лживым глазам, потому что я точно знаю, что она, прекраснейшая из всех девушек, не могла волноваться о здоровье монстра. Нельзя верить... нельзя купиться. - Вы можете называть меня на "ты", Кристина, - пробормотал я, - И просто по имени. Если вам так будет удобнее. Девушка лишь кивнула, смущенно опустив глаза. А я почувствовал себя по-глупому, потому что пялился на нее и, кажется, ничего не мог с этим поделать. - Ты не ответил на мой вопрос, Эрик, - нахмурилась Антуанетта. - Как ты себя чувствуешь? - Это не самое плохое состояние, в котором мне приходилось бывать, - пожал плечами я и тут же сморщился от этого движения. - Эрик, пожалуйста, ляг и не пытайся подняться, я же вижу, что ты болен, - властно произнесла Нетта. Я не мог противиться ей, хотя мне было невероятно стыдно за свое физическое состояние перед Кристиной. Поэтому, скрипнув зубами, я все же опустился обратно на подушки, мысленно проклиная себя. Мне ужасно хотелось зажмуриться, потому что я больше не мог этого переносить. Это было куда хуже того сна, наполненного отчаянием!.. К отчаянию, допустим, я привык. Но смущение и стыд до густой краски... Это было слишком! - У тебя красные щеки, Эрик, мне кажется, ты горишь, - Антуанетта протянула руку и коснулась моего лба. - Все... Со мной все в порядке, - я отодвинулся от ее руки, опасаясь, что она поймет, что со мной творится что-то не то, похуже, чем жар. "Все в порядке". Ну конечно! Именно этим словом можно описать мое нынешнее состояние. Да ничего не в порядке, когда я нахожусь рядом с Кристиной, которая по ошибке захотела прийти, чтобы справиться о моем здоровье, от которой пахнет морозом и цветами и которая никак не избавит меня от уз своего пристального взгляда! - Ангел, я... Хотела попросить у тебя прощения от имени Рауля за то, что... За эту рану, - сбивчиво проговорила девушка. Мои глаза медленно полезли на лоб. Она просит у меня - меня! - прощения? За то, что Рауль защищал ее?.. Не сказать, конечно, что я совсем не зол на мальчишку, но все равно я чувствовал себя... странно. Я ничего не мог понять, и от этого начинал злиться. - Почему ты так смотришь, Ангел? - грустно спросила Кристина. - Не называй меня так, Кристина! - воскликнул я. Слова вышли злобными. Впрочем, тут нечему было удивляться. Любое неудобное или непривычное чувство я стремился спрятать, и прекрасным способом для этого была ярость. - Ты же видишь, что я никакой не Ангел, что я урод, монстр, преступник, да кто хочешь, но только не Ангел!.. Я тут же пожалел о сказанном, увидев, как девушка побледнела и испуганно отпрянула, вскочив на ноги. Да, Эрик, молодец. Так и нужно было поступить!.. В первые же минуты встречи с той, кого боготворишь, умудриться испугать ее до полуобморока своими всплесками эмоций. - Сейчас же извинись, Эрик, - одними губами прошептала Нетта, сжав мою руку и сделав злые глаза. - Она пришла к тебе с добрыми намерениями, а ты ведешь себя хуже свиньи!.. Это так, по-твоему, обращаются с дамами? - Прости, пожалуйста, я не хотел тебя испугать, - сглотнув, извинился я. Кристина, к моей несказанной, хотя и глубоко спрятанной, радости, вернулась к моей кровати. - Да, конечно, - прошептала она и, словно решившись, вдруг спросила: - Ты... Сегодня утром, когда мы были на кладбище... Как ты оказался там? Я не видела тебя. - Я занял место кучера, - выдохнул я, чувствуя, как в сердце поднимается внезапная тревога, но отчего, я не мог сказать... Мне просто не внушали доверия подобные разговоры. Они не могут закончиться ничем хорошим... Честно говоря, я опасался, что они приведут к рассуждениям об убийстве и моем в них участии. Она внезапно сделалась бледной, а ее голос - тихим и дрожащим. - Ты... Убил его? - Убил? - мрачно усмехнулся я, почувствовав прилив кипучего гнева. Ну, что я говорил?! Это просто не имеет права кончиться чем-то хорошим. Вот глупая девчонка!.. Только не нужно упоминать Бюке. - Отчего же, Кристина? Я, по-вашему, должен убивать всех подряд?.. Так вот какого вы мнения о бедном Эрике!.. И вы пытались сказать ему, что не считаете его монстром... Вы лгунья, моя девочка! Я было рванулся с постели, - гнев требовал выхода, и мне до боли захотелось что-нибудь разбить, - но Антуанетта не дала мне шевельнуться, вцепившись в мою руку и силой уложив назад, на подушки. Женщина, со злобой глянув на меня, бросила: - Ну конечно, она так не считает, Эрик!.. Сейчас же успокойся, тебе нельзя волноваться в твоем состоянии. - Хватит мне постоянно напоминать о моем унизительном положении!.. - взорвался я. Я должен был успокоиться, Нетта была права, да и я сам прекрасно это знал. Но, черт возьми, я не мог этого сделать!.. В самом деле, сейчас я не был зол ни на кого, кроме себя самого, но это отнюдь не значило, что вазы и статуэтки не пострадают. - Уйдите, - предупреждающе прошипел я, - Оставьте меня в покое!.. Что я говорю?! - пронеслось в голове, и ужас наполнил меня, когда в ответ на мой злой возглас глаза Кристины часто заморгали и начали наполняться слезами. Нет, только не это, она не должна была плакать из-за меня... - Пойдемте, маменька, кажется, он совсем не рад был тому, что я пришла, - прошептала Кристина, и на последнем слове ее голос сорвался на рыдание. - Мое общество вам лишь в тягость, да, Эрик?! Она выбежала за дверь, я даже не успел разубедить ее, и Нетта, поглядев на меня уничтожающим взглядом, отпустила мою руку и пошла за девушкой. Я заставил плакать настоящего Ангела. Она никогда меня не простит!.. "Ну, что, убедился, монстр, что ты даже общаться нормально не в состоянии? - ехидно молвил голос у меня в голове. - Ты отвратителен, мерзок, самый настоящий преступник, да еще и психопат!" - Заткнись! - взвыл я, пытаясь заглушить голос внутри меня. Он не мог быть прав!.. И тем не менее, он оказывался прав... Я хотел сбросить или разбить что-нибудь. Я даже уже поднялся, чтобы добраться до ближайшей вазы в углу у шкафа. Но едва я принял вертикальное положение, как у меня в глазах потемнело. Я пропустил момент, пытаясь дотянуться до глиняного предмета, когда неожиданно с левой стороны груди меня начало обволакивать густое и болезненное тепло, а во рту вдруг почувствовался металлический привкус. Я не понимал, что со мной происходит, и тогда, когда осел на пол, медленно падая в объятия тьмы, и когда по подбородку ото рта вдруг потекла солёная дорожка. Но, впрочем, происходящее не особенно интересовало меня, когда я послушно закрыл глаза, а мой затылок, кажется, встретился с полом. POV Кристина Ведь все шло так хорошо... Из-за чего он вдруг так разозлился?! Что я такого сделала, чтобы заслужить эту ярость?! Я уже жалела, что попросилась пойти сюда с мадам Жири. Я должна была остаться дома, в Опере, и, возможно, даже поговорить с Раулем... Нет. Я не могу пока встретиться с ним, я не готова. Запахи сырости и мяса в подъезде показались мне тошнотворными, но на улицу без пальто я выйти не решалась, как и вернуться в квартиру театрального доктора. Поэтому я просто стояла, обняв себя руками, и почему-то плакала, и хотя на самом деле, казалось бы, не произошло ничего страшного, меня очень задел выпад Ангела. Мне было жалко себя, и я злилась, но вместе с тем чувствовала, что мне некуда уйти, что я просто не могу. Ну конечно, я не думала, что он убийца!.. Я всего лишь хотела дать ему шанс оправдаться, я хотела знать причину, по которой он убил брюзгливого Бюке. Я сама хотела оправдать его действия, чтобы иметь право оправдать странную тесноту в собственной груди. - Кристина. Я подпрыгнула, когда до меня словно издалека донесся зов. Около пяти секунд прошло, прежде чем я сообразила, что это мадам Жири, а не плод моего разбушевавшегося воображения. - Да, маменька. Женщина вздохнула и, придерживая юбки одной рукой, подошла ко мне. Она накрыла меня своей шалью и доверительно взяла за руку. Я почувствовала, как в горле мне становится больно от комка чего-то знакомого и соленого. - За что? - всхлипнула я. - Что я сделала не так, за что он сказал мне уходить?.. Мадам Жири обняла меня за плечи и вздохнула: - Пойми, девочка, ведь у него совсем не было опыта общения... Я, конечно, отнюдь не одобряю его резких слов, но его можно понять. Я могу поклясться, что он не хотел... Иногда люди прячут свои истинные чувства за маской. И эта маска может быть более отталкивающей, чем настоящее лицо. Некоторое время мы молчали, и я грелась в заботливых руках приёмной матери. - Маменька, как вы думаете, это ведь не значит, что... Он плохо ко мне относится?.. - Ну конечно, нет, - ободряюще улыбнулась мадам Жири. - Совсем нет. Он по-прежнему любит тебя. - Я не уверена, что смогу ответить на эту любовь, - вздохнула я, снова обнимая себя за плечи. - Но я знаю, что мы могли бы найти общий язык и, кажется, остаться друзьями. Пожалуй, я должна пойти к нему и попросить прощения за свои вопросы, я ведь знала, что он к ним не готов... С этими словами я первой направилась к двери квартиры, следом пошла маменька. В коридоре мы столкнулись с Дариусом. Он выходил из комнаты Ангела. И его лицо было гораздо бледнее, чем мне показалось первый раз. - Мадам Жири, - с усилившимся акцентом проговорил слуга, - Господину Эрику нужна ваша помощь, и как можно скорее. Нужно, чтобы кто-то сходил за господином Ханом. Помощь. Значит, он в опасности? Что не так? Да что, мать честная, что с ним не так?!.. - Что с Эриком? - стальным голосом спросила мадам. Я задала тот же вопрос с нею одновременно, но мой голос дрожал. - Полагаю, внутреннее кровотечение и повреждение раны, - проговорил мужчина, и из-за волнения его речь стала почти совсем непонятна. - Поторопитесь!.. Я не могу поднять его с пола, боюсь, кровотечение усилится. Я услышала резкий вздох мадам Жири и почувствовала на руке ее пальцы, но вырвалась из хватки и с грохотом открыла дверь в комнату. Я должна видеть его!.. Это было безумием, но настолько сильным, что я не могла не повиноваться его слепому зову. Ангел был распростерт по полу в неудобном положении, и на ковре уже было пятнышко крови, которая стекала по подбородку и щеке из его рта. По рубашке тоже расползалось пятно, и оно было какое-то черное, а на лбу Эрика выступили капли пота. Я позвала мадам Жири, теряясь и трясясь от ужаса, что сейчас из-за моих глупых вопросов вся кровь покинет тело Ангела... - Кристина, будь добра, сходи за Персом, - приказала маменька, и когда я не сдвинулась с места, она хотела поднять меня с пола, в то время как я обеими руками вцепилась в окровавленную рубашку, не желая уходить. - Нет, я никуда не пойду!.. - Ну, ладно, - отпустив меня, сказала балетмейстер. - Тогда будь добра, сходи в кухню за льдом и приложи его к области живота. Надо попытаться остановить кровотечение. Она ушла. А я, хотя Дариус и топтался тут же, в коридоре, почувствовала себя очень одиноко. И мне было страшно оттого, что Эрик в моих руках, может быть, уже не был Эриком... Неужели же Ангелы умеют умирать? Да никогда! Я не могу верить в это!.. Вспомнив об указании маменьки приложить к телу Эрика что-нибудь холодное, я оглянулась к Дариусу и прошептала: - Будьте добры, немного льда, если есть. Когда лед, заботливо завернутый в промасленную бумагу и полотенце, отказался у меня в руках, я вдохнула - ведь мне пришлось распахнуть заляпанную кровью рубашку - и приложила лед к животу чуть ниже раны. Он вздрогнул от внезапного холода, но не пришел в себя. Я разглядывала лицо, искаженное болью и напряжением, и мне отчаянно хотелось плакать, но я запретила себе делать это, боясь, что пропущу какое-нибудь изменение в его мимике. - Кристина... Останьтесь с бедным Эриком. Он зол, он убийца и шантажист, он... Хуже его нет на земле... Но его сможет изменить любовь, горящая к вам в его сердце... Просто полюбите его... Попытайтесь сделать это... Пожалуйста. Он говорил это во сне, и так неразборчиво, что было бы справедливым сомневаться, правильно ли я услышала эти слова. Но что-то подсказывало - да. Пожалуйста, пусть он больше не произносит моего имени... так. Так, словно я - его последнее спасение. Ведь это гениальный человек, он мог бы придумать что угодно... Он сможет выжить без меня. Но по его словам выходит совсем иначе. - Я здесь, Эрик, здесь, не говори ничего, - зашептала я, прижимая к груди его голову - волосы оказались париком, съехавшим и растрепанным. Я поглядела на его лицо, и во мне вдруг забилось странное ощущение. Правая рука, до этого безжизненно лежавшая на полу, сама собой обняла меня и притиснула к нему. И я подумала так, как мне показалось правильнее всего. Я попытаюсь, Эрик. Попытаюсь любить, пока ты нуждаешься в проявлении этой любви...