Призрак Оперы: начало

POV Антуанетта Я видела, как люстра зависла над партером в нескольких метрах. Впервые она оказалась так пугающе близко к людям. Но, к счастью, никто не пострадал: всех сразу же вывели из опасной зоны. Нам, тем, кто был за кулисами, пришлось справляться с ужасом самостоятельно: нас никто успокоить не спешил, о нас все забыли. Как только переполох чуть поутих, Мэг перебралась поближе ко мне и замерла, обхватив мое предплечье. - Мама, это был он, - чуть дрогнувшим голосом сказала моя дочь. - Это был Призрак. Он забрал Кристину! Что же мы стоим?! Она потянула меня за собой, но я осталась стоять на месте. Мне было важно одно: больше нет надежды и времени что-то скрывать, и я обязана поведать Маргарет о Призраке Оперы, Кристине, об Ангеле Музыки, которого моя дочь всегда считала Кристининой выдумкой. Я вот только не хотела рассказывать ей о том, что чуть не сошла с ума от любви к этому человеку в молодости, да и сейчас, говоря по правде, я еле держусь. - Я смогу объяснить тебе все чуть позже, когда мы все будем в безопасности, - сквозь начавшийся за кулисами грохот прокричала я. Мне не нравилась толпа, глаза которой были налиты кипящей кровью. - Бежим! Мы должны найти его, он недалеко ушел, наверняка прячется в своем логове где-то в подвале! - Откуда ты знаешь, где его логово? - Буке, царство небесное, говаривал об этом, - крестясь, молвил рабочий сцены. - Врун он был тот еще, - засомневались в ответ. - А, плевать! Пошли, вдруг он действительно там! - Мэг, мне нужна твоя помощь, - обратилась я к дочери, непонимающе глядящей на взвинченную меня. - Постарайся задержать их. Это очень важно для меня. Для всех нас. Мэг едва хватило голоса, чтобы перекричать эту толпу. Я же знала, что если не сделаю хоть что-то, то эти люди перевернут театр вверх дном и устроят кровавую бойню, если отыщут Эрика и Кристину. Потому я незаметно улизнула в сторону забытых декораций, оттуда - к подсобным помещениям, а там уже нашла выход в люк. Было опасно идти через гримерки, там мог еще оставаться народ. Шла я быстро, надеясь, что Эрик и Кристина еще только на пути к дому, и надежды мои оправдались. Подземное жилище было пусто. Я стояла в этой могильной тишине около минуты, прислушиваясь к звукам подвала, и вот до меня внезапно донесся смех. Он принадлежал Кристине... Дверь отворилась, и на пороге показался Эрик, держащий девушку на руках. Ну что ж, было поздно. Они уже были счастливы. А мне оставалось лишь пожелать удачи этим людям. Они стоили друг друга. И мое сердце на этих словах горько сжалось, словно его сдавили в кулаке, как пойманную пичугу. - Антуанетта? - голос у Эрика был удивленным. - Что ты делаешь здесь? - Пришла вас предупредить, что наверху люди готовы порвать на части Призрака Оперы, - вежливо и сухо ответила я. - Вам нужно скорее уходить отсюда. - Да, конечно, - лицо Призрака сразу же стало озабоченным. - Мы соберем некоторые вещи и уйдем. Впрочем, сомневаюсь, что они сумеют найти дорогу. Кристина была спущена на пол и теперь смотрела на нас обоих, по-птичьи склонив голову набок. - Но сперва... Я должен сделать кое-что. Кристина, - Эрик откашлялся, заметно волнуясь, - Там я сделал тебе предложение, но я не выполнил всего, что предписывает в таком случае этикет. Поэтому позволь мне... Он грациозно опустился на колено, доставая из кармана короткого камзола бархатную коробочку. А у меня в голове пронеслось тихое: "Свершилось". Неужели?.. - Я уже сказала тебе, - Кристина отчего-то мелко дрожала, и голос у нее тоже дрожал, - но я скажу еще раз: я согласна. Они поцеловались. Двое настоящих, счастливых людей. А призраком теперь стала я. Я стояла и смотрела на них, и мне было стыдно за свое здесь присутствие. Разве имела я право вторгнуться в жизнь, что обошла меня стороной?.. Но разве могла я не смотреть, даже будучи теперь тенью, даже зная, что обречена на вечное мучение и медленное горение? Они оба были мне слишком дороги, чтобы отпустить их от себя. - В этом случае, я должна сказать вам пару слов, - я подошла ближе. - Я бесконечно рада, что вы нашли друг друга и решились на этот шаг. Кристина, девочка, ты стала такой взрослой. Пожалуйста, береги себя. Я хочу, чтобы все было благополучно. Эрик... - на мгновение мой взгляд замер, и мой голос не был в силах ничего озвучить, но потом я нашла в себе силы говорить спокойно и твердо. - Будь осторожен. И знай, я всегда была уверена, что все еще будет. Я обняла их по очереди. Невыносимо быстро и одиноко билось сердце. К счастью, времени у нас больше не было, нужно было помочь им собрать вещи и убедиться, что они добрались до надежного укрытия. - Прости меня, Нетта, - почему-то прошептал Эрик мне вслед, когда я развернулась, приготовившись к работе. Я обернулась и прочитала в его глазах: он помнит. Он все помнит, что было с нами тогда. И Кристина тоже вдруг подалась вперед и порывисто обняла меня: - Прости меня, мама. Я знаю, что ты жертвуешь тем, что тебе очень дорого, ради меня. Спасибо тебе за все. Она впервые за все время назвала меня мамой. И я не была уверена, что именно она имела ввиду, говоря о моей жертве, но почему-то я думала, что говорила она о нас. Обо мне и Эрике. Мне показалось, что слезы подступили ничтожно близко, и если я не начну делать что-нибудь прямо сейчас, то расплачусь у них на глазах, и ничего не сможет доказать им, что я на самом деле счастлива за них обоих. Какое ничтожное это слово - "счастье", если оно выстрадано годами, почти равными векам. Разве можно одним этим словом описывать то, что равно по масштабу человеческой жизни?! - Так, вам нужно сейчас же начинать собираться. Сейчас уже не до церемоний. Я оставила Маргарет задержать толпу, но она вряд ли справится. - У нас в запасе около двадцати минут, пока они доберутся досюда, - с хладнокровным лицом сообщил Призрак. - И ты, Нетта, пойдешь с нами. Я не потерплю, чтобы ты отвечала здесь за мои бесчинства. Я кивнула, сразу же юркнула в кухню и принялась складывать малопортящиеся продукты на дорогу. Мало ли, сколько нам придется скрываться. И мало ли, куда Эрик решит отправиться. О своем решении по поводу маршрута он сообщил нам с Кристиной, когда два чемодана с необходимым стояли посередине комнаты. - Я думаю, - Призрак откашлялся, словно ему было неудобно говорить, - нам стоит ехать в Италию. Там нас уже не станут так сильно искать. А потом, когда все поутихнет, мы сможем переплыть океан и устроиться где-нибудь в Америке. Значит, Италия. А ведь столько, кажется, лет назад Эрик был готов отвезти туда меня. Если бы я тогда послушала свое сердце. Если бы я тогда оставила все на произвол судьбы и исчезла вместе с ним... Но это уже не важно. - Как мы выберемся отсюда? - поинтересовалась Кристина. - Если толпа придет из того хода... - ...То мы пойдем туда, - закончил Эрик. У него в руках уже был тяжёлый бронзовый канделябр, который он угрожающе держал наперевес. - Кристина, Антуанетта, отойдите в сторону и закройте голову руками. На всякий случай. А потом раздался невообразимый грохот битого стекла, и к моим ногам упал один крупный осколок. Я взглянула в глаза своему отражению. На меня глядела уставшая, печальная и какая-то постаревшая за последние месяцы женщина. У этой особы была растрепана всегда аккуратная коса пшеничного цвета с еле заметной желтоватой проседью. Еще у женщины были чуть-чуть заплаканы глаза, но ведь это от счастья... Это ничего. Это пройдет. - Все готово, идем. Эрик доверил мне нести маленький саквояж с деньгами, сам взял два чемодана, и мы шагнули в тайный проход за зеркалом, а переодетая и обутая Кристина пошла вслед за нами. Тут не было ни одной ловушки, а коридор очень скоро выходил к решетке, открывавшей выход на улицу Скриба. Мы набросили на себя захваченные серые плащи перед самым выходом и скользнули на слепящую фонарями улицу. Шли не торопясь, опасались, что если будем идти быстро, то рыскающая кругом полиция нас быстро схватит. У главной улицы Эрик знаком нанял нам экипаж, мы сели в него и только тогда почувствовали себя в безопасности. Правда, я была не совсем свободна, учитывая то, что Мэг осталась в театре. Хорошо, что люстра не упала, и Опера не загорелась от ее свечей. Около часа мы добирались до вокзала. Оказалось, Призрак приказал вознице сначала петлять по Парижу, чтобы обмануть возможных преследователей. Кристина успела задремать на плече Эрика. А я смотрела в замерзшее окно и ничего сквозь него не видела. Огни вокзала показались вдали, и Эрик попросил остановить, вынул из кармана крупную купюру и вручил кучеру. Дальше мы пошли пешком. Как во сне, прозвучали властные слова: - Три билета в Милан. - Эрик, я не поеду. Неужели мой голос звучал так тонко, что Эрик принял его за Кристинин? Во всяком случае, на нее он обернулся первой, а уже потом с непониманием поглядел на меня. - Почему это ты не едешь? - У меня здесь дочь, а у дочери жених, в общем, я не могу, - побледнев, быстро сказала я. - Так. Ясно, - Эрик снова повернулся к кассе, нахмурив существующую густую бровь. - Пять билетов в Милан, будьте любезны. - Что? А Призрак уже забрал сдачу, билеты и с невозмутимым видом запихнул все в нагрудный карман. - Тут на самом деле совсем недалеко до Оперы, Нетта, - вздохнул он, глядя мне в глаза. - Ты можешь быстро добраться и забрать Маргарет и ее жениха. Только не попадайся полиции на глаза. Я боюсь оставлять Кристину здесь одну, она почти совсем спит. - Спасибо, - я хотела его обнять, но ограничилась рукопожатием. Теперь объятия - не моя привилегия. В переулке все еще ждала карета; я вскочила в нее без помощи и приказала до Оперы. *** POV Кристина В Милан мы приехали в полдень следующего дня. Эрик по старым связям скоро нашел нам неплохую и дешевую гостиницу, где мы поселились в двух отдельных номерах: мы с маменькой в двухкомнатном, а Эрик в маленьком и неудобном. На условия своей жизни он, впрочем, никогда особо не тратился. Мэг и Николя жили в другой гостинице, на окраине города; мсье Женеро решил сам оплачивать их проживание, даже порывался вернуть Эрику деньги за билеты сюда, но тот постоянно вдруг оказывался занят, и за две недели нашей жизни в Милане мужчины ни разу не увиделись. Зато я видела Эрика почти постоянно. Для меня было особой привилегией заходить к нему, когда я захочу. Обычно, когда я приходила к бывшему Призраку в комнату, то заставала его пишущим аккуратные ноты на свежих листах нотной бумаги. Ноты были единственным, что он писал с завидной аккуратностью. А вот почерк у него был довольно-таки посредственный. Обвенчаться мы решили здесь же, в Милане, а потом Эрик планировал купить домик где-нибудь на окраине, где будут только зелень, апельсиновые сады и низкие заборчики вокруг жилищ. Вот как раз теперь я стояла у двери Эриковой комнаты, собираясь в который раз войти туда. Я тихо ступила внутрь, но меня остановил тихий разговор, доносящийся из комнаты. Мне это стало любопытно, и я не выдержала, чтобы не затаиться и не подслушать. - ...Ты понимаешь, Нетта? Мне все кажется сном. То, что мы уехали оттуда, то, что Кристина станет моей женой. Это слишком странно, как будто в каком-то кукольном мире, а не с нами. - Ничего, это скоро пройдет, - успокаивающе отвечала мадам Жири. - Ты привыкнешь. Эрик, ты ведь давно заслужил по-настоящему хорошую жизнь, а сейчас осталось только сделать последний шаг в ваше светлое будущее. Не нужно сомневаться. - Нет, ты не понимаешь. Я... разрываюсь. Ты хоть осознаешь, насколько сложно находиться рядом с вами обеими?.. Вот поэтому я и сомневаюсь, все ли правильно я делал... и делаю. - Помнишь, когда-то давно мы уже говорили об этом, Эрик. Мы все обсудили, взвесили и поклялись, что не свяжем наши жизни. Я не обижусь. Я не держу тебя. Эрик молчал. И ответил лишь тогда, когда я решила, что он уже не ответит: - То есть, в тот вечер, когда я впервые забрал Кристину к себе домой, в коридоре была не ты? И писала мне письма из Руана не ты? И первой увидела меня, истекающего кровью после дуэли, тоже не ты?.. Что привело тебя туда в то утро? - Это не имеет того значения, о котором ты думаешь, - сухо отозвалась маменька. И добавила очень тихо: - По крайней мере, я попыталась... Чтобы для меня и тебя это не имело такого значения. И не должно иметь, слышишь?.. Наступило какое-то надломленное молчание. - Нетта, - голос Эрика прозвучал взволнованно. Следом я услышала быстрые шаги, и мне пришлось спрятаться среди вещей, висевших на вешалке, чтобы не быть уличенной. - Что, Эрик? Что еще? Я же тебе сказала: я не расстроена и уж тем более не обижена! Что ты, в самом деле? Ты сам себе выдумал какую-то вину. Иди и будь счастлив, прошу. - Постой. Дай мне отпустить тебя, Антуанетта Жири. Я осторожно выглянула из-за плащей и увидела, что маменька стоит посреди комнаты, а Эрик крепко держит ее за запястье. Ее глаза были почти умоляющие, кричащие, как мне вдруг показалось: "Не тронь меня! Не потревожь меня!". Но Эрик тронул. И потревожил. Притянул мадам Жири к себе, по-звериному сгреб в свои огромные тяжелые объятия, выдохнул ей в растрепанные волосы, и их губы встретились. Потом маменька вырвалась и бледная, приложив ладонь к сжатым губам, будто ей было плохо, выбежала из комнаты. Я хотела бы винить их в чем-то, но не находилось сил. Я не имела право считать предательством то, что было так задолго до моего рождения. И то, что случилось сейчас - оно просто случилось, а дрогнувшая в сердце струнка лишний раз доказала мне, что оба этих человека до невозможности дороги мне. Эрик вздохнул и отвернулся к окну. Для убедительности хлопнув дверью, я сделала вид, что вошла в комнату. - Кристина? С секунды три он безмолвно глядел на меня, словно не ожидал меня тут увидеть. - Что-то случилось? Ты взволнованный какой-то, - соврала я, чтобы он точно уж не заподозрил, что я подслушивала. - Да нет, ничего, - ответил мой жених и неуверенно спросил: - Послушай, ты не встречала Ан... мадам Жири? - Я? Кажется, она пошла в комнату, - я продолжала врать. - Собирайся, - суровым голосом сказал вдруг помрачневший Эрик. - Куда? - оторопело уставилась я на него. Что с ним случилось? Он догадался о чем-то? - Мы едем покупать тебе свадебное платье. Дальнейшие вопросы были бесполезны. Я кивнула и отправилась к себе, чтобы взять верхнюю одежду. Зимой здесь все-таки прохладно.