Железные сердца

      До места встречи с остальным отрядом гномов хоббиты во главе с эреборцем в алом плаще дошли без проблем. Не было ни орков, ни варгов, ни трупов. Но не было и разговоров в строю. Все молчали. Кто-то из-за пережитого горя, кто-то из-за страха, а кому-то просто не с кем было поговорить, ведь все его близкие остались там, на погорелище, и им уже не суждено было оттуда выбраться.       Но вот впереди появилось яркое пятно. Скорее, даже толпа ярких пятен. Издалека это было похоже на картину какого-нибудь известного импрессиониста. Красные, желтые, зеленые, синие, фиолетовые, голубые, оранжевые мазки кисти художника были совершенно разными: одни выше, другие ниже; одни совсем тоненькие, а другие полны выпуклостей. Должно быть, это символизировало полянку только-только распустившихся весенних цветов. По крайней мере, так показалось Анастэйше. Она даже хотела поделиться этим своим впечатлением с Дереком, но тот брел, опустив голову. «Бедный, он ведь даже не знает, что с его родными…» — подумала девушка.       На самом деле, хоббитянка и сама не знала, что с её дядей. И это неизвестность была хуже всего. Да, конечно, тем несчастным, которые знали, что их родственники мертвы, не позавидуешь. Однако они были абсолютно в этом уверены. Они понимали, что уже ничего не изменишь. И теперь им остается только грустить и оплакивать свою потерю.       У юной Тук этой уверенности не было. И оно, может быть, и казалось лучшим вариантом, потому что в душе теплилась надежда, что все будет хорошо. Однако сердце разрывала ужасная мысль: «А вдруг дядя жив, но погребен где-то под завалами? Вдруг я могла бы помочь ему, но сбежала, как трусливая тварь?»       Эти мысли были прерваны внезапным тычком, и Анастэйша удивленно повернулась к Дереку.       — Не спи, — тихо сказал ей парень. — Этот гном постоянно оборачивается и смотрит на тебя. И недовольно покачивает головой… Я боюсь, как бы он не отказался брать тебя с собой.       — Хорошо, я буду внимательнее, — Тук слегка улыбнулась. — Спасибо.       — Прошу тебя, Анастэйша, отнесись к этому серьезно, — хоббит низко опустил голову и тяжело вздохнул. — Ты у меня одна осталась. Я не выдержу, если потеряю еще и тебя…       — Не потеряешь, — девушка нежно коснулась его руки. — Ты меня не потеряешь.       Тем временем «поляна с весенними цветами» превратилась в отчетливые силуэты гномов в цветных плащах. Но какова же была радость погорельцев, когда за массивными фигурами эреборцев они увидели своих соотечественников.       Дерек, шедший рядом, стиснул руку мисс Тук.       — Думаешь… — его голос задрожал. — Думаешь, там может быть кто-то из наших?       И словно в ответ на его слова от толпы отделился среднего роста хоббит с пшеничными волосами и раскинул руки.       — Дядя… Дядя! — радостно бросилась в объятия родственника девушка.       — Анастэйша Тук! Поверить не могу! Я вечно буду благодарен Аулэ за то, что он спас тебя, дитя! — Бильбо Бэггинс смахнул слезу. — Я уж было простился с тобой, милая.       — Дядя, но как Вы тут оказались? Я видела, как сгорел Ваш дом, и… — хоббитянка запнулась и тихо добавила: — Я думала, Вы погибли во сне.       — По счастливой случайности я как раз отправился в лавку Лобелии Саквиль-Бэггинс, чтобы вернуть деньги за протухшие яйца, которые она мне подсунула. Но оказалось, что она вместе с твоими родителями утром отправилась в соседнюю деревню. Рассердившись, я уже решил идти к ней домой и требовать деньги у её мужа, когда начался пожар. И вот я тут, — пожал плечами Бильбо. — А ты?       — Благодаря Дереку. У меня была паническая атака или что-то в этом роде, и я плохо соображала. А он вывел меня из деревни, — сказала юная Тук.       — Спасибо Вам, молодой человек, — Бэггинс слегка склонил голову. — Я очень признателен Вам за это.       — Не стоит, Анастэйша мне как сестра, — качнул головой парень. — Но, мистер Бэггинс, не видели ли Вы здесь и моих родственников?       — Нет, юноша, мне очень жаль, — мужчина опустил глаза.       — Не волнуйся, давай поищем их вместе! — предложила Анастэйша.       — Да… Да, спасибо тебе, — Дерек благодарно улыбнулся.       Они успели обойти лишь четверть лагеря, когда раздался грозный голос эреборца в алом плаще. Как оказалось, он был здесь главным.       — Мы выдвигаемся. Я и мои люди уже проинструктировали вас, как следует вести себя в походе. Но я повторю еще раз: пойдём мы быстро, привалов будет мало. Поэтому оставляйте весь ненужный груз здесь. Во время переходов не шуметь, не мешать моим воинам, не выбиваться из строя. Каждому из вас дадут своё место в определенной части отряда и работу, которую вы будете выполнять — иждивенцы мне не нужны. Еды у нас мало, поэтому я ввожу следующее правило: воины и те, кто выполняют тяжелую работу, будут получать полные миски еды; разнорабочие и мастеровые — половину порции; женщины, дети и прочие — одну четвертую миски. Больных кормить и лечить не будут, они сразу вылетят из отряда. Все ясно? — громко и четко произнес гном.       — Вы бросите больных на произвол судьбы? А как же элементарные правила гуманизма? — забушевали хоббиты.       — Это война! — резко выплюнул предводитель. — Здесь нет места гуманизму и жалости. Тут царствует корысть и личная выгода. Привыкайте.       — Первыми идут разведчики, — распорядился большой, устрашающего вида гном с бритой головой и огромными топорами за спиной. — Далее первая группа бойцов. За ними пойдут хоббиты — мужчины. Следом группа бойцов номер два. Потом женщины, дети и старики. Далее группа бойцов номер три. И снова разведчики. Ясно? Стройся!       Все стали разбредаться по указанным местам.       — Но я хочу с вами… — протянула Анастэйша, смотря на дядю и своего друга, а затем быстро подошла к руководившему гному. — Почему я не могу пойти рядом со своей семьей?       — Потому что я так сказал, — буркнул эреборец и отошел.       — Это необоснованный ответ, — догнала мужчину хоббитянка.       — Ты меня раздражаешь, — гном в тёмно-синем плаще обернулся. — Я не намерен тебе что-то объяснять. Не устраивает — оставайся!       — Двалин, вижу, ты уже успел познакомиться с этой проблемной девчонкой? — подошел к ним эреборец в алом плаще.       — Она из твоего отряда, Торин? Что ж ты её сюда-то приволок, такую капризную? Надо было там и оставить, — Двалин окинул девушку убийственным взглядом. — Встала на место! Живо!       Анастэйша не шелохнулась.       — Пожалел. К тому же зря, что ли, я её дважды из-под орочьих топоров вытаскивал? — тяжело вздохнул Торин и развернулся к хоббитянке. — А ты, как я погляжу, на своих ошибках не учишься. Что, щека уже не болит? Так ты обращайся! Давай, я тебе нос сломаю? Просто так, за даром, даже злить никого для этого не придётся. Хочешь?       Тук сделала шаг назад и быстро замотала головой из стороны в сторону.       — Тогда быстро пошла в свою часть отряда, — Анастэйша тотчас же бросилась исполнять приказ, поэтому следующие слова гном прокричал ей уже в спину: — И чтоб я тебя до следующего привала не слышал!       — Что за народ эти хоббиты?! Так распускать своих баб… — Двалин брезгливо скривился. — Мы ведь ещё с ними намучаемся, Торин. С ними и с этой девчонкой в особенности.       — Если она выкинет еще что-нибудь в таком роде — вылетит из отряда, — эреборец сплюнул и развернулся лицом к строю. — Выступаем!