Железные сердца

      Идти было очень тяжело. Высокая трава туго обвивала ноги при каждом шаге и все норовила порезать нежную кожу. Мелкие камушки под подошвой летних балеток перекатывались и будто хотели опрокинуть идущего на спину. Солнце хоть и клонилось к горизонту, но палило все также сильно, усложняя и без того непосильный для неподготовленных к таким переходам хоббитов путь.       Но больше всего Анастэйше мешали стоны. Вокруг неё, казалось, замолчала вся природа, не слышно было ничего: ни шелеста листвы, ни пения птиц, ни стрекотания цикад. Только непрекращающиеся стенания молоденьких девушек, пожилых женщин, детишек и дряхлых стариков. Некоторые из них плакали, роняя слезы на пыльную дорогу; некоторые кричали в голос, требуя привала. И вся эта обстановка усталости и отчаяния давила на юную Тук. С каждым возгласом очередной дамы вроде: «Аулэ милосердный, как же я устала! Ой, моя головушка! Ой, мои ноженьки! Ой, мое сердечко!» — Анастэйше становилось только хуже. Она не привыкла к такому. Сколько она себя помнила, вокруг нее никогда не было столько горя, столько усталых и несчастных людей.       Поэтому через пару часов, когда к их части отряда подъехал предводитель на большой красивой лошади, не удивительно было, что послышались возмущенные крики.       — Так у вас есть лошади? — вскричала хоббитянка средних лет, которую, кажется, звали миссис Беретт, и которая возглавляла "Совет Садоводов Шира".       — Есть, — не стал отрицать Торин.       — Что? Тогда почему вы заставляете нас идти пешком? — возмутилась молодая девушка рядом с Анастэйшей.       — Это несправедливо! Почему Вы, мужчина, едете верхом, а женщины должны идти пешком? — поддержала ее Алибаста Жедкинс, хозяйка хлебной лавки.       — Я требую немедленно посадить меня на лошадь! — продолжила гнуть свое миссис Беретт.       Эреборец выслушал все эти гневные реплики с откровенным равнодушием и скользнул взглядом по еле переставляющей ноги Анастэйше. Но та предусмотрительно молчала, помня слова гнома.       — Лошадей у нас немного. В основном они перевозят продовольствие. Остальных я отдал своим людям, — спокойно ответил мужчина. — Потому что я не считаю нужным тратить животных на вас. До Герольдины дойдет одна четвертая часть всех хоббитов. Возможно, даже меньше. Одни будут убиты, другие заболеют, третьи не выдержат сложностей пути. И полагаю, что всеми счастливчиками, дошедшими до границы, будут молодые здоровые парни, а не вы. Вы — пушечное мясо. Вам не выжить. Даже если бы я хотел (а я этого не хочу), то не смог бы вам помочь. Никому. Чем скорее вы покинете отряд, тем лучше для вас.       — Неужели вы такой бессердечный? — молоденькая девушка рядом с Анастэйшей, закатив глаза, схватилась за лодыжку. — Видите, я подвернула ногу.       — Что ж, минус один. Выйди из строя, ты покидаешь отряд, — пожал плечами Торин.       — Но Вы же мужчина, Вы не можете оставить красивую девушку в беде! — хоббитянка картинно захлопала ресницами.       — Выходи сама, или я буду вынужден вытащить тебя за волосы, — серьезно предупредил гном. — Я говорил, что не буду возиться с больными.       — Вы что, серьезно? — испугалась «больная».       — Совершенно, — рыкнул мужчина. — Покинь отряд сейчас же!       — Что? Нет-нет, я вовсе не больна! Не надо! Я… Да у меня даже с ногой все хорошо! Я просто не хотела идти пешком! Не надо меня выгонять, — в отчаянии затараторила несчастная.       — Лгунов я не люблю еще больше, чем больных. Двалин, Нори, — позвал эреборец своих бойцов, — выведите её.       К девушке тут же подошел уже знакомый Анастэйше татуированный гном и еще один рыжий парень в жёлтом плаще. И они действительно (Анастэйша даже рот открыла от ужаса) схватили несчастную за волосы и поволокли между рядами.       — Надеюсь, теперь всем понятна серьезность моих слов? — холодно осведомился Торин и пришпорил свою лошадь.       А несчастную девушку больше никто не видел. Говорят, ее привязали к стволу дерева, чтобы не увязалась за отрядом…       Привал устроили еще нескоро после этого случая. Однако возмущаться никто уже не решался.       — Хоббиты, внимание! Территория лагеря от этого камня до опушки леса. В центре размещайте палатки. Кухня будет у той скалы. Обедайте, располагайтесь. После этого мужчины выстроятся в очередь здесь, женщины — у большой сосны, а дети — около кухни. Мы распределим между вами обязанности, — объявил Торин.       — А… — Анастэйша несмело подошла. — Я могу поставить палатку рядом со своей семьей или…       — Можешь, — милостиво согласился гном. — Ещё какие-нибудь вопросы?       — Нет, — ответила Тук и чуть погодя добавила: — Спасибо.       Долго провозившись с палаткой, проговорив с Дереком и Бильбо, Анастэйша подошла к сосне почти последней. Там, облокотившись на ствол дерева, покуривая, сидел предводитель. А перед ним, распахнув блузку, стояла средних лет хоббитянка.       — Нет, ты нам не подходишь, — выдохнул струйку дыма гном.       — Но почему? — взбеленилась женщина. — Я всегда пользовалась популярностью у мужчин!       — Лет шестьдесят назад, возможно, — кивнул эреборец. — А сейчас ты уже не той свежести. Будешь прачкой.       — Но я не!.. — снова начала было та.       — Следующая! — отрезал мужчина, отворачиваясь, чтобы набить трубку. — Что ты умеешь?       — Много чего. Я… — заговорила Анастэйша       — А, это ты… — Торин поразмыслил секунду и заключил: — Будешь нашей походной шлюхой.       — Что, простите? — опешила девушка.       — Ты не знаешь значение слова «шлюха»? — осведомился «алый плащ».       — Знаю… Но я не хочу! — возмутилась Тук.       — Это был не вопрос, — гном слегка нахмурился.       — Зачем вам вообще здесь куртизанки? Неужели все настолько плохо с обычным женским вниманием? — съехидничала девушка.       — Мы много времени проводим в бою. Поэтому нам просто необходим отдых и ласка. А кто может дать этого больше, чем женщина? — просто ответил эреборец и наклонился ближе. — Некоторые здесь многое бы отдали, чтобы побыть чьей-нибудь подстилкой. Эта работа намного проще, чем рубить дрова или таскать воду. К тому же фавориткам часто перепадает лишняя порция еды. Подумай над моим предложением.       — Быть проституткой не мечта всей моей жизни, спасибо. И вообще, с чего Вы взяли, что я Вам подхожу? Прошлую претендентку Вы, насколько я поняла, отшили, — передернула плечами Тук.       — Ты симпатичная, — Торин снова откинулся на ствол дерева и окинул хоббитянку оценивающим взглядом. — Фигура в целом не плохая, а если разденешься, то смогу сказать поточнее. Милый голосок: такой приятно слышать в своей постели после тяжёлого дня.       Анастэйша слегка покраснела и прочистила горло.       — А ещё у тебя просто отвратительный характер. И видеть тебя подчиняющейся и покорно стонущей будет приятно, — продолжил гном.       — Подчиняющейся? Ха, да Вы меня просто не знаете! — фыркнула смущенная этой фразой девушка.       — Нет, это ты не знаешь гномов, — усмехнулся мужчина и снова вернулся к изначальной теме разговора: — Так что ты умеешь делать?       — Я неплохо готовлю, — начала хоббитянка.       — Неплохо? — эреборец приподнял бровь.       — Скорее, даже довольно хорошо. И умею шить. Но шью я хуже, чем готовлю, — отозвалась Тук. — Я знаю множество целебных трав и умею варить из них отвары. Еще я разбираюсь в медицине. Нет, серьезную рану я, конечно, не залечу, но легкие ранения, вывихи и переломы легко.       — Что ж, в травах, говоришь, разбираешься? Хорошо, будешь помогать Дори собирать ингредиенты для его настоек и Оину, нашему доктору.       — Хорошо, — Анастэйша кивнула.       — Завтра у нас будет маленькое перепостроение в связи со специальностями. А пока свободна, — мужчина выдохнул красивое кольцо дыма. — Стой, как тебя зовут-то, травница?       — Анастэйша. Анастэйша Тук, — представилась девушка.       — Не проспи завтрак, Анастэйша, — усмехнулся мужчина и повернулся к очереди: — Следующая!