Железные сердца

      Над болотом стоял ужасный удушающий запах застоявшейся и зацветшей воды. В грязной «зеркальной глади» не отражалось ни деревца, настолько мутной и заросшей была поверхность. Воздух, казавшийся тяжелым, словно свинец, нависал и давил. Но вся эта атмосфера каким-то необъяснимым образом успокаивала и завораживала, будто гипнотизируя своим мнимым спокойствием. Даже разнесшийся на сотни метров по болоту душераздирающий вопль казался таким мягким и словно приглушенным, что Анастэйша Тук еле заставила себя повернуть голову в сторону шума.       Словно ожившая нечисть из сказок, орки, перемазанные грязью и глиной, передвигались по болоту практически незаметно. Лишь огромные черные тени на воде выдавали их. Незваные гости, прикрываясь наступающим туманом, обрушивались на ничего не подозревающих хоббитов, неосмотрительно отошедших непростительно далеко от лагеря. Не жалея маленький народец, враги набросились на них, не разбирая кто на пути: мужчина, женщина или ребенок.       Зеленая жижа тут же окрасилась сначала в легкий розоватый оттенок, затем, с каждой секундой становясь все ярче, приобрела насыщенный кровавый цвет. Болото радостно захлюпало, с благодарностью принимая новых жертв в свои объятия.       Гномы хоть и подскочили, едва заслышав первые подозрительные звуки, при всем желании не смогли бы успеть помочь всем хоббитам — так далеко те отошли от места привала. Поэтому воякам приходилось лишь смотреть краем глаза на то, как очередная беззащитная тушка разлетается на части под тяжелым орочьим топором.       Анастэйша, собиравшая грибы чуть поодаль от всех остальных, сейчас оказалась немного левее кровавой резни. Прибывая в ступоре, она, не отрываясь, следила за тем, как «жалят» смертоносные клинки гномов, и как нещадно губят ее сородичей вражеские секиры. Но насколько бы ее сознание не хотело отгородиться от реальности состоянием шока и прострации, девушке все же надо было принять трудное решение, от которого могла зависеть ее жизнь. Вопрос заключался в следующем: разумнее ли остаться здесь, где орки ее вроде бы не видят, но где рядом нет никого, способного в случае чего защитить хоббитянку, или же правильнее было бы постараться проскочить через ряды орков, чтобы оказаться в безопасности за спинами гномов?       Но, как оказалось, в планах Аулэ решение Анастэйши не имело никакого значения. Стоило девушке лишь двинуться по направлению к лагерю, как сзади послышался громкий рык. Большой, нет, просто огромный, как показалось Тук, орк неожиданно буквально вынырнул рядом с ней.       — Мама… — вырвался у хоббитянки жалобный писк.       Говорят, когда понимаешь, что умрешь, перед глазами проносится вся жизнь. Но Анастэйша видела пред собой лишь уродливое, с морщинами и шрамами лицо своего врага. Один глаз его был желто-коричневого грязного цвета, а второй, должно быть, был заражен какой-то инфекцией и отливал лиловым. А еще Тук видела ухмылку орка — страшно искаженный злобой и жаждой крови рот с торчащими во все стороны клыками, с которых капала слюна. Да, именно так выглядела смерть девушки. И запомнит она ее именно такой.       Об этом думала Анастэйша, тихонько пятясь от орка. Под ногами ее хлюпало болото, замедляя движения и делая их неуклюжим.       «Даже солнце спряталось…» — выдохнула девушка про себя, думая, что лучше бы она умерла там, в Шире, на своей земле, а не здесь, где никто даже костей ее не сыщет.       Громкий свист резанул Тук по уху, и она, отвлеченная внезапной болью, взглянула на занесенный над собой топор как-то равнодушно.       — Берегись! — крикнул кто-то рядом, отталкивая хоббитянку и подставляя под удар свое плечо.       Кровь фонтаном полилась на уже довольно испачканные в грязи и орчьей крови пшеничные волосы. Но сам гном, к его чести будет сказано, не проронил ни звука и, превозмогая боль, одним взмахом снес голову орку.       — Тебе что, жить надоело? Чего ты тут стоишь? — откидывая с лица прилипшие пряди, прорычал парень. — В лагерь! Живо!       — А ты? Ты ранен… — Тук невольно коснулась груди гнома успокаивающим круговым движением.       — И?.. Пожалеть меня хочешь? — блондин скептически посмотрел на руку девушки, которую та тут же отдернула. — С удовольствием послушаю твою благодарственную речь чуть попозже. А теперь иди.       Анастэйша послушно бросилась к лагерю, не забыв прихватить с собой свою корзину.       — Хоббиты… — проворчал парень, провожая помощницу травника глазами.       Битва к этому времен уже подходила к концу. Отдельные группы орков еще были видны, но и их число быстро сокращалось.       Тук окинула взглядом тех, кто был в лагере. Здесь было около сорока-пятидесяти хоббитов. Еще несколько десятков виднелось среди кровавой резни. К камням кое-где были привалены раненные гномы. Увидев, как между ними мечутся Дори и еще один гном ("Оин", — вспомнила имя доктора девушка), хоббитянка бросилась к ним.       — Нужна помощь? — спросила она.       — Анастэйша, Слава Махалу! Тебя-то нам как раз и не хватало! — искренне обрадовался ей мужчина. — Набери в миску воды и хорошенько размочи эти листья.       Тук послушно принялась за работу, выполняя хоть и не самые важные, но все же необходимые поручения.