Глава 14
22 января 2017 г. в 12:01
Анастэйша, конечно, предполагала, что Ваал, судя по рассказам, — это что-то ужасное. Но даже при всей своей богатой фантазии хоббитянка и представить себе не могла, насколько этот праздник отвратителен.
Началось все со странного вопроса Нори, подошедшего сразу после объявления привала.
— Ты девственница? — напрямую спросил он.
— Что, простите? — смутилась девушка.
— Ясно, — гном понимающе усмехнулся, но тут же снова стал серьезным. — Если Торин, Двалин, Дори… Да кто угодно спросит — скажи нет.
— Зачем? И почему кто-то вообще должен об этом спрашивать? — еще больше растерялась Тук.
— Не задавай лишних вопросов. Просто скажи и все! Поверь мне, я ведь для тебя же хочу как лучше, — фыркнул Нори. — Ты вроде милая, да и брату моему помощь твоя нужна.
— Амм, ладно, скажу, — Анастэйша смущенно пожала плечами.
Гном набрал в грудь воздух, чтобы, видимо, сказать что-то еще, но к ним подошел серьезный и сосредоточенный Дори.
— Ты девственница? — задал он вопрос, чиркая что-то в тетради.
— Нет, — ровно и спокойно ответила травница, скосив глаза на Нори.
— Хорошо, — лицо мужчины слегка смягчилось. — Это хорошо.
— Что все это значит? — повернулась Тук ко второму гному, стоило доктору уйти.
— Ваал… — Нори многозначительно качнул головой. — Мне пора идти готовиться. Ты… будь осторожна. И постарайся не наряжаться. Волосы в пучок убери, что ли.
— Во что мне наряжаться? Это мое единственное платье, — окончательно смутилась хоббитянка.
— Тогда хотя бы шнуровку подтяни, — гном выразительно посмотрел в довольно глубокий вырез платья. — И, когда все начнется, смотри в пол.
— Когда что начнется, Нори? — попыталась выяснить Анастэйша, но мужчина, пожав плечом, пошел в сторону своей палатки.
«Да что происходит? Святой Аулэ, они меня с этой таинственностью до трясучки доведут!» — мысленно воскликнула Тук, пытаясь успокоиться.
На этом странности не закончились. Стоило солнцу начать садиться, как в палатку к травнице пожаловали Торин, Двалин и еще один рыжий гном.
— Встань, — скомандовал «алый плащ» вместо приветствия. — Покрутись.
— Зачем? — удивилась хоббитянка, вставая.
— Слишком разговорчивая, — поджал губу незнакомый гном. — Может сорвать весь ритуал.
— Зато симпатичная, — отозвался Двалин, беззастенчиво рассматривая Анастэйшу.
— Да, и фигура вроде неплохая, — согласился рыжий.
— Покрутись, — снова повторил Торин, обращаясь к Тук.
Та послушно закружилась на месте.
— Медленнее, — остановили ее.
— Что думаешь, Глоин? — «алый плащ» чуть склонил голову к собеседнику.
— Да, — чуть погодя, отозвался тот. — Думаю, да.
— И я так думаю, — согласился Торин, бросив взгляд на кивающего Двалина. — Пойдем, у нас в списке еще три кандидатки.
Анастэйша снова осталась одна. Но ненадолго: в следующий раз за ней пришли с первыми звездами.
— Пошли, — рыкнул высокий мужчина с длинными темными косами, в которых уже виднелась седина.
Девушка испуганно подскочила и слегка попятилась назад.
— И распусти шнуровку на платье, — цыкнул языком гном, посматривая на грудь хоббитянки.
Но травница, получив очередной внимательный взгляд в зону декольте, наоборот, максимально зашнуровала корсет своего платья.
— А ты с характером, — хмыкнул мужчина. — Возьму тебя себе, пожалуй, если ты сегодня выживешь.
От его сального тона травнице стало не по себе, и она выскочила из палатки, передернув плечами.
— Тебе туда, — гном махнул рукой в сторону стайки девушек, стоящих у огромного костра.
Немного помедлив, Анастэйша пошла в указанном направлении. По дороге она быстро оглянулась по сторонам, оценивая сложившееся положение дел.
Лагерь, как обычно, представлял собой большой круг, в центре которого сейчас пылал поистине гигантский костер.
«На таких, наверное, в старину сжигали ведьм», — некстати подумалось хоббитянке.
Вокруг костра было много свободного места. Лишь по краям этого своеобразного овала собрались, столпившись, гномы. Чуть впереди всех стояли Торин, Фили, Двалин и Глоин.
— Время начинать, — подал сигнал предводитель.
Глоин, взмахнув своим плащом, вышел на середину пустыря и завел длинную речь на непонятном Анастйше языке. Иногда гном выкрикивал что-то и получал в ответ одобрительный гул сородичей.
Анастэйша не заметила, когда вдруг в голосе Глоина что-то изменилось: из воинственного и грозного он стал масленым и дребезжащим. Вскоре после этого гном и вовсе замолчал, и направился к девушкам.
Все, казалось, замерло: и природа, и гномы, и время. Лишь костер иногда попыхивал. И острые, внимательные глаза Глоина жгли испуганных хоббитянок, словно искорки этого костра.
«И когда все начнется, смотри в пол», — вспомнила Тук слова Нори.
Решив довериться гному, травница начала опускать глаза, но остановилась, наткнувшись на плотоядный взгляд по ту сторону костра. На нее смотрел молодой темноволосый парень — племянник Торина, насколько помнила травница.
«Будь осторожна!» — снова прогудел в голове хоббитянки голос Нори.
Тук быстро опустила голову, стараясь не привлекать к себе внимания.
Как раз в этот момент Глоин достал из-за спины меч и, крутанув его, отошел. Большое лезвие, поймав лучики костра, на мгновение ослепило девушек. А в следующую секунду меч упал, звякнув камнями на эфесе, к ногам хоббитянки буквально в двух сантиметрах от балеток Анастэйши.
«Без понятия, что здесь происходит. Но спасибо, Аулэ, что выбрали не меня», — подумала травница, отшатываясь в сторону.
Темноволосый воин с другой стороны костра раздосадованно выдохнул.
Глоин махнул рукой, прося соседку Анастэйши выйти вперед, а остальных немного сдвинуться назад.
— Да начнется Ваал! — крикнул гном на всеобщем языке, крепко держа за руку «выбранную» хоббитянку.
Из толпы гномов по очереди стали выходить воины, облаченные во все черное, не считая плащей. Они выстраивались в шеренгу. Среди «избранных» Анастэйша увидела Фили и Бофура.
Когда гномы выстроились в своеобразную линию, Глоин толкнул первому в очереди девушку, которую держал за руку. С бедняжки начали срывать одежду. Поляна наполнилась женским визгом.
— Я читала об этом, — тихонько прошептала стоящая рядом с Тук хоббитянка. — Это ритуал поощрения воинов, совмещенный с ритуалом поклонения Махалу. Сейчас «священный меч» выбрал главную жрицу, через которую должны пройти все отличившиеся бойцы. Если она, конечно, выдержит. Если нет — выбирают новую жрицу. Поэтому-то мы еще и здесь.
— Но это же настоящее зверство! — фыркнула молодая девушка с яркими рыжими кудряшками.
— Соитие — это просо ритуал очищения. Зверства будут впереди, — покачала головой хоббитянка.
И правда стоило первым нескольким гномам пройти «очищение», как их повели к небольшому помосту у костра. Первым на него вступил Фили.
— Фили, сын Дарвиша, наш будущий командир, а ныне наследник. Ты в который раз доказал, что мало кто из живых и живших когда-либо может помериться с тобой силой, смелостью, отвагой и смекалкой. Ты — достойнейший! Так вкуси же сердце своего врага и прими благословение Махала, защищающего тебя, любимейшего из своих сынов! — вскричал Глоин, протягивая племяннику Торина большое черное сердце.
Анастэйша с ужасом видела, как расцветает на лице Фили грозный оскал. Издав нечто похожее на звериное рычание, гном вцепился в сердце и стал вгрызаться в него, отрывая зубами целые куски. Черная кровь хлестала, пачкая волосы и лицо блондина, но тот не обращал на это ни малейшего внимания. Доев сердце, Фили поднял обе руки вверх, показывая, что в его ладонях не осталось ни кусочка, и снова рыкнул, словно дикий зверь. Хищная улыбка на лице наследника только разрослась, когда он поймал испуганный взгляд Анастэйши. Не отрывая взгляда от ее расширившихся в ужасе глаз, он облизал губы, собирая кровь.
На этом, как подумала хоббитянка, ритуал заканчивался, потому что Фили, спустившись с помоста, под одобрительный свист направился обратно в толпу.
— Это еще не все, — словно прочитав мысли девушки, прошептала ее соседка. — Теперь жертвоприношение.
— Какое еще жертвоприношение? — отшатнулась от нее Тук.
— Заклейменная девственница, — просто ответила девушка.
Анастэйшу пробрала дрожь… Слава Аулэ, она успела обзавестись доброжелателями среди гномов. Ох, если бы не Нори… в жертву могли бы принести именно ее.
Чтобы увидеть продолжение ритуала, пришлось стоять еще довольно долго. Про каждого выходящего на помост гнома Глоин говорил маленькую речь. Конечно, не такую хвалебную, как Фили. Чаще всего в ней звучали поздравления с силой и храбростью. Но вот, наконец, последний боец сошел с помоста. Настало время кровавой жертвы.
«Избранной» девственницей оказалась Мэри Хокинс, та самая хоббитянка, которую Бильбо охарактеризовал гномам как тихую, послушную и не имеющую здесь друзей и родственников.
Бедняжку раздели, связали ей руки и подвели к костру. Стоявший до этого в стороне Торин принял из рук Глоина «священный меч» и, одев что-то наподобие перчатки, стал раскалять сталь в языках пламени. Через пару минут воздух потряс крик заклейменной девушки. Еще пара минут потребовалось Торину, чтобы отсечь несчастной голову.
— Махал — бог войны, крови и огня, — совсем тихим и срывающимся голосом проговорила все та же всезнающая хоббитянка. — И, чтобы почтить его, гномы дарят ему символ войны — сердца врагов, крови — смерть девственницы и огня — раскаленный меч.
— Они что, правда верят, будто Махал с благосклонностью принимает эти зверства? — пораженно прошептала Тук, не в силах отвести взгляда от остекленевших глаз бедной Мэри. — Принимает бесчеловечное убийство собственных созданий?
— Верят, — ответила хоббитянке соседка. — И от этого становится еще страшнее…
«Я никогда не забуду эту ночь… — подумала Анастэйша, заходя в свою палатку. — И вряд ли усну ближайшую неделю».