Железные сердца

      Следующий день и вправду был объявлен Торином банным. Поэтому Тук, позавтракав, заспешила к речке, надеясь наконец отвлечься от своих дурных мыслей о Торине. У водоема уже столпилась кучка хоббитянок. Среди них Анастэйша и заметила Леду.       — Слава Аулэ, ты жива! — бросилась та к травнице и крепко обняла. — Я боялась, что больше не увижу тебя! Что Торин с тобой сделал?       — Ничего, — Тук смущенно дернула плечом. — Ничего такого. Мы просто… поговорили.       — Правда? — Леда сильно удивилась. — А выглядел он таким рассерженным… Ну и отлично! Я очень рада! Пошли купаться?       — Жду не дождусь, когда смогу наконец-то смыть с себя все эти слои пыли и грязи! — в предвкушении промурлыкала Анастэйша, развязывая шнурок на платье.       — И не говори, с гигиеной в походе, конечно, просто ужас! — хоббитянка скривилась. — Посмотри на мои волосы: они же все жирные и свалявшиеся!       — На мои посмотри! — фыркнула травница, распуская косу, которая более-менее скрывала степень засаленности волос. — Если бы только моя мама меня сейчас видела…       — А мой муж, наверное, меня бы бросил, — пробормотала Леда.       — У тебя есть муж? — удивилась Анастэйша.       — Нет, конечно, — хоббитянка рассмеялась. — Но, если бы был, точно бы бросил!       — Ладно, пошли в воду, — Тук схватила подругу за руку и потащила к реке, но вдруг замерла. — Интересно, а мыло нам полагается? Или?..       — Да, Бомбур выделил нам два куска, — Леда кивнул в сторону. — Видишь очередь? Это за мылом.       — Два куска? Два куска на всех? — травница захлопала глазами. — Да нам же ничего не достанется!       — Так побежали занимать очередь, — бросила Леда и кинулась вперед. — Попытаем удачу.       Брюнетка припустила за ней.       Надо сказать, что девушки оказались довольно удачливыми. Первое мыло закончилось лишь за несколько человек до них, поэтому хоббитянкам достался довольно приличный кусок.       — Только весь не используйте! — послышались возмущенные крики сзади.       Но Анастэйша их уже не слышала. Она с диким восторгом смотрела на «драгоценность» в своих руках. Закусив губу, девушка смочила ладони и слегка вспенила мыло. Оно послушно заскользило в руках, источая запах свежести. И кто говорил, что чистота не пахнет? Глупости! Намыливая голову и все тело, хоббитянка чувствовала, как этот самый чистый запах разлетается и заполняет ее целиком.       — Леда, держи, — Тук передала оставшийся кусочек подруге, терпеливо ждущей, пока травница несколько раз намылит и смоет голову.       — Ты истратила полкуска! — взвизгнули где-то сзади.       «Плевать! — подумала Анастэйша. — Плевать, что они думают. Я никогда не испытывала такого наслаждения, как сейчас. Это настоящая эйфория. И ради нее я готова и не такое выдержать!»       Леда же была другого мнения. Поэтому, быстренько ополоснувшись разок, передала мыло дальше.       — Ты сияешь, как начищенная монетка, — поделилась Леда своим наблюдением с Тук.       — Да… Чувствую себя превосходно! Разве что бальзамов не хватает, — травница слегка нахмурилась. — А может… Давай нарвем цветов и сделаем обтирания? Я так соскучилась по тем временам, когда от моей кожи пахло жасмином и ландышем…       — Почему бы и нет? — радостно улыбнулась Леда. — А еще можно ими волосы натереть!       — Почти как дома, — улыбнулась в ответ Анастэйша.       И девушки бросились наперегонки собирать цветы: ирисы, фиалки, ландыши и незабудки.       — Пахнешь, как цветочная клумба! — рассмеялась Тук, принюхиваясь к подруге. — Намешала всего и побольше?       — А почему бы и нет? — ответила ей смехом собеседница. — Зато ты выбрала незабудки.       — Нежно и со вкусом, — подмигнула брюнетка.       — Эх, еще бы платья постирать… — протянула вдруг Леда с грустью. — Думаешь, успеем?       — Я бы рискнула, — пожала плечом Тук.       Но это оказалось плохой идеей. Стоило девушкам замочить одежду, как на поляне появились несколько гномов. Среди них были Фили и Нори. Они, кстати, сейчас же устремили свои взоры на Анастэйшу, которая с визгом прижала к груди мокрое платье.       — Хей! — возмутилась она. — Подсматривать, вообще-то, неприлично!       — Было бы на что смотреть, — фыркнул выходящий из леса с грудой одежды Двалин. — И до тебя девушек видели.       — Э, нет, Двалин, — Нори улыбнулся и, подойдя к травнице, втянул воздух носом. — Красавица! Надо было-таки брать тебя в любовницы. Вкусный запах!       — Спасибо, — девушка слегка отодвинулась, еще сильнее прижимая к себе тряпку.       — Одевайтесь и марш в лагерь, — пропыхтел тем временем Двалин, сваливая гору своей одежды на берег реки.       — Но… — Тук растеряно посмотрела на свое мокрое платье. — Мы хотели постирать… А платье мокрое… И…       — Дать тебе рубашку? — с ехидной улыбкой поинтересовался Фили, подходя ближе и с удовольствием рассматривая ничем не прикрытые покатые плечи и выступающие ключицы.       — Ну, как бы… Если другого выхода нет… В смысле… — травница сильно покраснела, замялась, замолкла на пару секунд и наконец выдавила: — Да, пожалуйста.       Гном стянул с себя красивую темно-синюю рубашку с цветной вышивкой у ворота и протянул девушке.       — Она чистая, — прокомментировал он. — А грязную, помнится, ты обещала мне постирать.       Двалин, услышав последнюю часть, подавился вздохом и усмехнулся.       Тук робко приняла одежду из рук наследника и снова замялась.       — Отвернетесь? — с надеждой спросила она.       — Неа, — с ухмылкой отозвался Нори.       Анастэйша вздохнула.       «Ладно-ладно, — подумала она с вызовом. — Все равно вы ничегошеньки не увидите!»       Так и получилось. Травница, обернув вокруг себя платье, приподняла руки, просовывая их в рукава, а затем, резко дернув платье вниз, опустила подол рубашки.       Гномы недовольно фыркнули, но недовольство в их взглядах быстро сменилось любопытством.       Рубашка Фили хоть и была достаточно длинной, все же доходила Анастэйше лишь до колен, открывая ее стройные белые ноги, которые сейчас были скромно сжаты вместе. Вырез тоже оказался приличным. И хотя Тук зашнуровала его абсолютно полностью, он все же открывал достаточно заманчивый вид на полуобнаженную грудь. Надо сказать, что и цвет рубахи девушке подошел. Темно-синяя ткань мягко, словно лаская, легла на светлую кожу, которая теперь казалась почти прозрачной. А то, как нервно травница поправила свои мокрые волосы и как смущенно сжала пальцами подол одежды, дорисовывало картину до конца.       Мужчины резко выдохнули. В их сознании ярко отпечаталась лишь одна мысль: перед ними стояла хрупкая и нежная девушка. И абсолютно беззащитная. Рядом с гномами она казалась особенно маленькой и слабой.       «Обнять и защитить», — пронеслось тогда у Нори в голове.       «Затащить в свою палатку и больше никогда оттуда не выпускать», — решил про себя Фили.       «Валить и трахать… Прямо сейчас!» — подумал Двалин.       — А я? А мне? — тихий голос Леды прервал немую сцену.       — А ты одевай платье и вперед в лагерь! — рявкнул уже отошедший от оцепенения Двалин.       Тук было последовала за ней, но была остановлена Фили.       — Рубашка, — напомнил он.       — Ах, точно, — девушка улыбнулась. — Ам, спасибо за одежду.       — Пожалуйста, — гном протянул ей свое грязное белье. — Мыло возьми в мешке.       Пока Анастэйша выискивала мыло, гномы быстро разделись. Поэтому, когда травница оглянулась, они уже стояли абсолютно обнаженные и весело переговаривались.       От увиденного Тук тихонько вскрикнула и резко опустила глаза, плюхаясь на ближайший камень у реки. Стараясь лишний раз не поднимать глаз, девушка быстро выстирала рубаху и разложила ее сушиться на солнышке. А затем бегом побежала в лагерь, боясь получить нагоняй от «алого плаща».       Сказать, что ее новый облик восприняли с восторгом, значило не сказать ничего. Каждый встреченный Тук гном с упоением свистел ей вслед. Со всех сторон сыпались комплименты и восхищения. Даже командир, увидев девушку, заинтересованно приподнял бровь.       — Симпатично, — кивнул он, подходя ближе и легонько приобнимая хоббитянку за талию так, словно это не он жестоко наказывал девушку пару дней назад. — Ты еще не передумала менять профессию?       — Нет, — Анастэйша вывернулась из объятий, тихонько пятясь назад и боясь поднять на гнома глаза. — Меня очень-очень устраивает быть помощницей Дори.       От присутствия гнома ее слегка затрясло. В голове так некстати всплыл недавно преподанный «урок».       — Жаль… — отозвался предводитель, провожая взглядом ладную фигурку.       «Ох, скорее бы высохло платье!» — подумала про себя травница, позорно сбегая от Торина.