Шекспиру и не снилось

Франциск был в ярости. Может, будь он чуть менее зол, то не стал бы принимать скоропалительных, а оттого, с большой долей вероятности, ошибочных решений, но мысль о каком-то проходимце, успевшем украсть наивное артурово сердечко… Нет, он просто не может так этого оставить! Ну держись, рыжий ублюдок, кем бы ты ни был! Что же мог такого ужасного задумать Бонфуа? О, идей было много, но поскольку проводить остаток жизни в тюрьме за предумышленное убийство совершенно не хотелось, а сам Артур едва ли оценил бы свое похищение и путешествие в багажнике куда-нибудь к морю и закату, Франц выбрал меньшее из зол. Собственно, поэтому он, захватив вечно неунывающего Тони и все так же излучающего флюиды скептицизма Гилберта, ехал прямиком к одной весьма таинственной личности. Личность проживала в престижном районе и имела мутную репутацию. Последнее Франциска ничуть не смутило, скорее наоборот, зато Гилберт весь подобрался, едва заслышав, о ком идет речь. — Ты идиот или да?! Решил отдать кучу бабла какому-то доморощенному Темному Властелину? Совсем мозги от любви отшибло? — прорычал немец, презрительно откинув на заднее сидение машины глянцевую брошюрку в темно-фиолетовых тонах — настоящий шедевр фотошопа и издательского дела. В ней уверяли, что некий Бальтазар решит все проблемы, от финансовых до любовных. За скромную плату, разумеется. Дверь им открыла высокая фигура в черном балахоне. Франциск решительно последовал за магом, который, так же молча развернувшись, вновь исчез с горизонта. Тони и Гилберт, потоптавшись на месте, закрыли дверь и поспешили присоединиться к другу. Тони не хотел оставлять француза наедине с этим не внушающим доверия субъектом, Гилберт же просто веселился, мысленно доставая попкорн и готовясь наблюдать шоу. — Как думаешь, этот дементор с бубном будет прыгать али девственницу зарежет? — нагло развалившись на черном кожаном диванчике, спросил Байлшмидт. — Ну, это нынче товар редкий, себя предлагаете? — неожиданно вкрадчиво зашептала фигура в черном прямо на ухо опешившему немцу. Франциск побледнел, как полотно, и, кажется, растерял половину своей храбрости. — Вот уж нет, тут ты опоздал на пару годиков, — сверкнул белозубым оскалом Гилберт. «Темный Властелин» с почти научным интересом рассматривал его, и Гилберт чуть ли не распластался по дивану, вытянув ноги во всю длину и демонстрируя внушительные мышцы, которые облегающая ткань черной футболки едва ли могла скрыть. Маг с трудом отвел взгляд и посмотрел на притихшего Бонфуа. — Вы, собственно, по какому вопросу? — По любовному! — с интонацией трагического актера отозвался француз. — Ясно, — с видом врача, поставившего диагноз, процедил Маг. Такие просьбы ему явно были не по вкусу, но и жить на что-то надо. — Фотография есть? Гилберт уже заволновался, что они приползли сюда почем зря, но Франциск жестом фокусника достал из нагрудного кармана рубашки фото Керкленда. Надо заметить, весьма милое, так как Артур на нем спал, обняв плюшевого кролика. Гилберт мысленно сделал себе пометку обстебать друга при первой же возможности. Маг на секунду дрогнул, увидев фото, но потом совершенно бесстрастным голосом оповестил, что на ритуал потребуется не более тридцати минут, и господа могут быть свободны, после чего, зашуршав тканью балахона, ушел в соседнюю комнату. Гилберт, оглянувшись на друзей, заметил, что Тони в наушниках смотрит онлайн-трансляцию футбольного матча, а Франциск опять в режиме монолога изливает свою израненную стрелами Амура душу. Полная идиллия. Посему Байлшмидт пришел к выводу, что можно и познакомиться с этим шарлатаном поближе. Комната, в которую Гилберт попал, больше всего напоминала не то сувенирную лавку фанатов Гарри Поттера, не то прибежище последователя учений Антона ЛаВея. Кругом пучки сушеных трав, какие-то кристаллы, тяжелые фолианты в старинных переплетах из чего-то мало напоминающего картон. Не обошлось и без пошлятины в виде черных свечей и перевернутых пентаграмм. Сам маг стоял спиной к двери, склонившись над котлом. Гилберт, чувствуя себя шаловливым котом, подкрался сзади и сдернул капюшон, отчего маг дернулся и возмущенно замахнулся на него поварешкой. Гилберт успел отметить, что парень-то симпатичный, а потом раздался звон, и маленький бутылек разлетелся на сотни сверкающих осколков. Что-то густое и красное растеклось по полу. Парень заковыристо выругался, пока Гил с любопытством рассматривал «приспешника Сатаны». Тот меньше всего напоминал темного мага — светловолосый, румяный, с детскими чертами лица. Впрочем, темная аура, расползавшаяся вокруг, могла напугать неподготовленного зрителя, но Гилберт такой фигни не боялся, а только пренебрежительно отмахнулся от фиолетового тумана, отчего тот, зашипев, как облитый водой кот, растворился в воздухе. Парень изумленно моргнул и как-то совсем по-детски надулся. Гилберт не смог сдержать улыбки. — Тебя как звать-то? — Бальтазар, ученик Тьмы, Враг всего сущего, Властелин теней… — А покороче? — Иван. — Ну, вот и познакомились, — хмыкнул немец и, поддев носком солдатских сапог осколок стекла в темно-алых разводах, с любопытством спросил: — А это что за хрень? — Кровь. Девственницы, — понуро ответил Иван, роясь в выдвижном ящичке стола. — Ну вот, придется из-за тебя пальцы колоть. — А ты что дев… Эй, что за?!.. Иван наконец-то выудил из недр ящичка сверкнувший холодной сталью клинок и, прежде чем Гилберт успел что-то сказать, уколол острием указательный палец. Кровь закапала в нежно-розовую кипящую жидкость, и та вмиг стала похожа на вино. Байлшмидт присвистнул. — А по воде ходить умеешь? Тот лишь отмахнулся и аккуратно заклеил порез пластырем. Гилберт снова подошел к нему со спины, но в этот раз маг явно был готов к такому и, раздраженно зашипев, швырнул в него чем-то похожим на маленькую молнию. Только, кажется, она была живой. Гилберт, без труда поймав ее руками, сильно сжал, и она рассыпалась горсткой искр. — Прикольно, — довольно скалясь, ответил Гилберт и, махнув на прощание, ушел, оставив шокированного мага в одиночестве. Тот, сняв с себя черный балахон, чуть не сел мимо табуретки, пытаясь осознать тот факт, что какой-то наглый парень оказался совершенно невосприимчив к его проклятиям, и более того, еще и играючи раздавил его гремлина. Шаблон уютненького мирка будущего Властелина Тьмы трещал по швам. Он кое-как доковылял до огромного сундука и, порывшись в нем, вытащил покоцаный мобильник. В папке с контактами «Клуб кройки и шитья» нашелся нужный номер. **** Франциск, сидя в машине, судорожно сжимал пальцами стеклянный флакончик с надеждой на его, Франциска, взаимную любовь. Теперь, когда дело было сделано наполовину, Бонфуа терзали сомнения. Разве это честно? Ведь приворот — это, в каком-то смысле, насилие над личностью. Да и как долго будет длиться эффект? А что потом? Снова прийти к Магу? Француз успокоил себя мыслью, что он это делает ради Артура, дабы уберечь его от большой ошибки. Ведь они созданы друг для друга! Просто Артур еще не понял. Зелье только подтолкнет их друг к другу, не более того! А потом уж Артур и сам его полюбит… Из раздумий его вырвал грубоватый тычок. Гилберт явно уже не в первый раз пытался добиться от него чего-то. Бонфуа, как загипнотизированный, смотрел на покачивающийся на шнурке волчий клык, а потом ответил с запозданием. — А?.. — Говорю, где ты нашел этого Мерлина? Мерлина? Какого Мерлина? Ах, да, Гилберт, наверное, об этом маге… А вообще Франциск, придя в себя, наконец обратил внимание на нездоровый интерес немца. — А тебе зачем? — подозрительно спросил француз, прищурившись и наблюдая, как на бледной коже Гилберта появляются яркие пятна румянца. Тот редко смущался, но это всегда было очень заметно. — Да какая разница! Телефон-то его у тебя есть? Давай сюда! — Байлшмидт бесцеремонно выдернул огрызок бумажки из рук опешившего Франциска и буркнул: — Я это… на будущее. Вдруг пригодится. Бонфуа решил не заострять внимания на более чем странном поведении друга и сосредоточился на своей основной задаче — как бы подсунуть Артуру это пойло и не вызвать подозрений. А в это же время Артур Керкленд на другом конце города проснулся от надрывного пения Мерилина Мэнсона и, смачно выругавшись, взял трубку. На экране контакт был обозначен как «мудак из Преисподней». Артур обреченно застонал. Если Брагинскому приспичило позвонить — ничего хорошего не жди.