Изломы

      …Огромная привокзальная площадь. Перрон и вагоны, толпа из встречающих и прибывших. Люди суетятся, народу много; иные — радостные, иные — озадаченные чем-то, смущенные. Слышатся отовсюду возгласы приветствия, со всех сторон — обрывки торопливых разговоров; объятия, поцелуи… Почти каждый сошедший с поезда был радостно принят своими встречающими на перроне, принят с восклицаниями неподдельной радости. И среди всей этой толпы только одного человека в бордовом пальто никто не встречал и не ждал.       «Ничего, он, наверное, забыл, перепутал даты или попросту проспал, как всегда, — думал он, не находя среди однообразных лиц одного-единственного. — Но это ничего. Ничего страшного».       Он поспешил покинуть огромный вокзал, чтобы как можно скорее добраться домой, где уж точно ждет его тот, кто, увы, не встретил здесь — что было, впрочем, уже и не важно и казалось пустяком.       «Как же я соскучился. Как никогда не скучал! Нет, пора бросать эти мытарства. Зачем они? Мне уже ничего не нужно, кроме тихой жизни рядом с ним. Нет, нет. Пора бросать. И больше я его не оставлю ни на минуту!» — думал он по дороге домой, в предвкушении долгожданной встречи.       Вот он уже поднимается по лестнице. Вот звенят ключи. Он отпирает дверь и оказывается в такой милой ему обстановке собственного дома. Он спешно оставляет на пороге все вещи и вбегает в комнату.       — Родя!       А в ответ тишина.       Вдруг он замечает, как в углу, в кресле сидит некто в черной рясе. Некто оборачивается к нему лицом. Нет, не Родя… Внутри вдруг что-то упало, проломив все ожидания радости, разбив всю наивную прелесть жажды и восторга встречи. Повеяло чем-то холодным, мрачным, будто бы потусторонним.       Его охватило чувство страшной пустоты и ужаса. Он будто уже увидел все наперед, будто уже все знал и мучился этим, зная, но еще боясь произнести эту правду в своих мыслях.       Некто повернулся к нему лицом. Знакомое было лицо, но… страшно, страшно измученное. Темные глаза, в этот час страшно печальные, устремились прямо на него. Этот некто пошевелил тонкими, бледными, словно присыпанные мукою, губами:       — Нет его.       — Ч-что? — не понял вошедший. Предчувствуя нехорошую развязку, он собрал разом все душевные силы, чтобы с холодной головой принять любой ответ.       — Разрыв сердца случился.       У Мойши истерически дрогнуло лицо.       — На днях похоронили.       И земля ушла у него из-под ног…