За грехи мои тяжкие

К моему удивлению, наши ночные посиделки с Приддом недолго оставались тайной для окружающих. Похоже, это лишь я один до сих пор был не в курсе того, как можно по ночам выбираться из своей запертой кельи, а вот Колиньяр знал. И более того, подобно Валентину, Эстебан ночью шатался темными коридорам „опасного“ поместья, которое, по словам слуг, этого не любило. И надо же было такому случиться, что однажды несносный „навозник“ заметил выскальзывающего из моей комнаты Придда. Об этом факте мне стало известно уже на следующий день, когда после занятий по словесности я направлялся в свою келью. Их было трое: унар Эстебан, унар Анатоль и унар Константин. Когда троица преградила мне путь, я почувствовал неладное и остановился, хмуро глядя на неприятную компанию. — Унар Ричард, — высокомерно и насмешливо приветствовал меня Эстебан, — поделитесь опытом с друзьями, как вам удается сегодня иметь удивительно цветущий вид, несмотря на бурную и бессонную ночь? «Ты мне не друг!» — хотелось крикнуть мне, но, по понятным причинам, сделать этого не смог, однако, намека совершенно не понял и лишь удивленно приподнял бровь, именно так, как это делал эр Рокэ. Эстебан усмехнулся, и наслаждаясь вниманием, удовлетворил мое непонимание. — Кто бы мог подумать, что наш тихоня Ричард не гнушается гайифских забав, — Колиньяр мерзко улыбнулся и оглянулся на стоящих рядом дружков. — Вот уж верно говорят — в тихом омуте… Полагаю, не ошибусь если предположу, что ты был снизу. Я замер, все еще не понимая, о чем он говорит, но чувствуя, как запылали мои щеки. Намек был более чем ясен, но каким местом это могло сейчас меня коснуться? Я еще даже близко не подходил к Алве, да и не факт, что вообще стану его оруженосцем. Тогда к чему все это? Я растерянно и зло посмотрел на Колиньяра. Казалось, Эстебан только этого и ждал. — Ну ладно Придд, с ним все ясно, это у него семейное, но наследник Надора…. Договорить он не успел. Моя рука сама собой сложилась в кулак и через мгновение врезалась Эстебану в лицо. Ровно так как, когда-то меня учил Алва. В нос. Не смертельно, но унизительно и много крови. Тот урок я запомнил навсегда, и использовать этот полезный навык на Колиньяре мне доставляло особое удовольствие. Я глядел как из носа навозника хлынула кровь, и до сих пор не мог понять, что происходит, но упоминание Валентина кое-что проясняло. Не хватало еще, чтобы Эстебан с таким вот представлением сунулся к Придду. Разрубленный змей! — Ах ты ж… Тварь закатная! — взвизгнул Эстебан, зажимая разбитый нос. Я, продолжая задумчиво любоваться творением рук своих, пропустил тот миг, когда ко мне кинулись Анатоль и Константин. Первый схватил меня сзади, блокировав руки, а второй сильно ударил кулаком в живот. Больно. Я беззвучно охнул и согнулся пополам, пытаясь спрятать набежавшие от боли слезы. Эстебан грязно ругался. Удары посыпались на меня один за другим. Анатоль крепко держал мои вывернутые назад руки, потому ответить я никак не мог, вырваться тоже не получалось. В голове прошелестела мысль: „Это же Лаик! Где слуги? Менторы? Другие унары? Хоть кто-нибудь!“. Позвать на помощь я не мог, освободиться тоже. Оставалось молиться… Литу. — Стой! — приказал Манрику Колиньяр и, шагнув ко мне, схватил за волосы. Он рванул мою голову, откидывая ее назад и, зло блестя глазами, зашипел мне прямо в губы, почти касаясь их. – Ты, гаденыш, за это ответишь, я не посмотрю на твое герцогство. Здесь, Окделл, ты никто и звать тебя никак! И твой спрутоподобный дружок не поможет. Я отымею тебя по полной, со всей твоей хваленной Честью. Жаловаться некому — Арамона только спит и видит, как бы от тебя избавиться, ему подойдет любой предлог. Сукин сын был прав. Положение мое было очень незавидным. Угрозы Эстебана меня сейчас заботили в последнюю очередь, не станет же он, в самом деле, насиловать меня посреди коридора средь бела дня, однако то, что в эту грязь втянули Спрута, виновного лишь в том, что ему отчаянно нужен был друг, меня доводило до белой ярости. Я собрал последние силы и сделал то, что было единственно возможным в моей ситуации, но совершенно не пристало наследнику Дома Скал — плюнул Эстебану в такое близкое, испачканное кровью лицо. Мразь… Помощь пришла неожиданно. Почти теряя сознание от сильного удара, которым на мой плевок ответил Эстебан, я услышал, как удерживающий меня Анатоль коротко охнул, и руки внезапно оказались на свободе. Темной тенью на Константина накинулся Паоло, и уже через секунду рыжий Манрик корчился на полу. А позади меня заорал Анатоль, которого, прижав к стене, лупил Альберто. Эстебан, кроваво-бледный хотел было бежать, но пошатываясь и едва стоя на ногах, я из последних сил в него вцепился, и своим весом повалил врага на пол, осыпая его ударами, всюду, куда только мог дотянуться. — Твари! Трое на одного! — зло выплюнул Паоло, помогая мне подняться. — Одно слово „навозники“. Ты в порядке, Ричард? Я не был в порядке. Так мне не доставалось очень давно, но, несмотря на это, я кивнул и поднял глаза на своих спасителей, от всей души надеясь на то, что они не слышали последних слов Эстебана. Как же гадко! Паоло смотрел на меня с тревогой. Рядом стоял Альберто и озирался по сторонам. — Нужно увести его отсюда, — сказал он Паоло, подхватывая меня под руки, — клянусь морскими волнами, добром это не закончится. Но уйти мы не успели. Почти сразу в коридоре показались слуги. Если бы я мог стонать, то сделал бы это в полный голос, или нет, лучше бы спросил, с максимально возможным негодованием, где их кошки носили, когда они были так нужны? Арамона был в бешенстве. Ну еще бы! Четверо избитых унаров. Трое из которых возглавляли „нужный список“ и один изгой. Выгнать меня без суда и следствия он не мог благодаря моим, стоявшим рядом, спасителям. Несмотря на мою немоту, у Колиньяра и его сподвижников не получилось представить меня виновником и зачинщиком драки, потому что единогласно за меня вступились Альберто и Паоло. Последний, не скрывая гадливого выражения на лице, сообщил капитану, что он лично отлупил унара Эстебана и унара Константина. Арамона был в ярости. При таком положении вещей он не понимал, что делать. Связываться со знатным кэналлийцем и марикьяре, который к тому же был родственником Первого маршала, Свину было совершенно не с руки, но и оставить происшествие без внимания он не мог, избитые Колиньяр и Манрик это вам не фунт изюму.  — Вы трое, — гаркнул Свин в нашу сторону, — вы наказаны. И эту ночь проведете в старой галерее! А завтра я решу, что с вами делать. — Но, господин капитан, — возмутился Паоло, — унар Ричард такой же пострадавший, как эти… с позволения сказать, господа. Ему нужен лекарь! — Я сказал, все трое в галерею! — заревел Арамона, — и мне плевать, даже если унар Ричард там отдаст душу Создателю!