За грехи мои тяжкие

Во дворец мы явились вместе с Приддом рука об руку. Сказать по правде, вся эта свистопляска с Эстебаном отвлекла меня и заставила на время позабыть о том, что благодаря Алве я слегка прославился. Вспомнилось это лишь в тот момент, когда мы вошли в большой зал. Кажется, даже музыка смолкла, когда мы появились в зале, и в меня в ту же секунду вонзись сотни любопытных взглядов. Создатель… Валентин, шедший до этого момента рядом, зло сжимая мое запястье, шипел мне почти в ухо все то, что он думает о мерзавце Эстебане и его отвратительных намеках, вдруг побледнел, слишком поздно заметив всеобщее внимание, и резко шарахнулся в сторону. «Поздновато, друг мой, секунду назад мы умудрились подтвердить те самые отвратительные намеки, которые наверняка уже распускает Колиньяр в придворном обществе. Закатный Альдо!» — подумалось мне, когда я скользнул глазами по спине скрывающегося в толпе Придда. Вот только этого мне и не хватало. Впрочем, расслабляться и сожалеть о чем бы то ни было сейчас было недосуг. В мою сторону из противоположного конца зала на всех парусах спешил эр Август. Лицо кансилльера было перекошено и возмущено. Но скорость старый больной человек имел весьма завидную. И этот туда же! Сейчас станет, подобно Килеану, публично шипеть и отчитывать неразумное дитя Окделлов, рискнувшее своей драгоценной жизнью. Я отвел глаза и, сохраняя все возможное в подобной ситуации достоинство, юркнул в сторону, противоположную той, откуда ожидалось приближение господина Штанцлера. Людская толпа передо мной охотно расступалась. На меня смотрели словно на явление Святой Октавии под ручку со Святым Аланом. Кто-то улыбался, молоденькие эрэа, вероятно, успев оценить мой внезапно открывшийся потенциал, обворожительно стреляли в меня глазками, кто-то глядел сердито, кто-то вопиюще громким шепотом восклицал: «Герцог Окделл, как интересно…» или же «Вы только посмотрите на него!». Эх, видели бы вы меня, господа, при Та-ракане. Вот удивились бы, поди! Впервые в жизни мне захотелось сплюнуть прямо на восхитительный дворцовый паркет, зло и демонстративно, подобно последнему простолюдину. Сдержаться было непросто, но мне удалось. Такой жест очень плохо увязался бы в глазах придворных с робким, немым и праведным юношей, который каким-то чудом умудрился пустить кровь Первому маршалу. Я шагал к выходу, подавляя желание обернуться и глянуть, насколько сильно отстал от меня эр Август, предвкушая очередное недовольство Килеана, который, вероятно, уже заждался. Люди Чести… Вот ведь ызарги проклятые! Пребывая в полнейшем расстройстве, я подхватил с подноса первого встреченного слуги бокал какой-то «крови» и, не останавливаясь, осушил его. Чувствуя, как вино обжигает мою гортань, я запоздало спросил себя: «За какими кошками это потребовалось делать?» Как ни прискорбно было осознавать, но я так и не научился владеть собой при таких вот неожиданных и странных обстоятельствах. Ни смерть, ни Лабиринт не научили меня выдержке — окделловская кровь брала свое. Когда я почти добрался до выхода, перед глазами слегка поплыло. «Черная кровь»… Ел я последний раз лишь утром, а перед отъездом во дворец успел перехватить только яблоко, да и то проглотил почти не жуя, рискуя навлечь на себя неудовольствие эра Килеана. И теперь выпитое вино давало о себе знать. Что ж, Окделл, самое время… Идиот Надорский! Но, вопреки моим ожиданиям, ничего страшного не случилось. Просто я, прикрыв глаза в попытке унять легкое головокружение, на полном ходу врезался в возникшего у меня на пути человека. — Не стоит спать на ходу, юноша, ваш эр совершенно не заботится о своем оруженосце, — услышал я участливый мягкий баритон, подымая глаза и лелея намерение безголосо извиниться за свою неуклюжесть. В знакомых синих глазах плясали смешинки. — Простите, монсеньор, — вымолвил я, старательно шевеля губами, — я не желал вас… толкнуть. — Полно, Ричард, — усмехнулся Алва, — смею предположить, что это я являюсь причиной вашего смятения. О, точно, он… Я скосил глаза на раненую руку маршала, перевязанную белоснежным платком. — Зачем вы сделали это? — спросил я прищурившись и не оставляя попыток сфокусировать слегка опьяневший взгляд на красивом, слишком красивом для мужчины лице бывшего эра. — Знаете, юноша, тут слишком много любопытных, — шепнул Алва, склонившись ко мне. А потом, несмотря на вышеупомянутых любопытных, которые беззастенчиво пялились в нашу сторону, этот невозможный человек подхватил меня под руку и потащил в сторону одного из выходов. Я и дернуться не успел, как оказался в удивительно пустынной для такого дня боковой галерее дворца. Алва, не останавливаясь, затащил меня за старинного вида массивный монумент, изображающий Франциска Оллара Первого. О, получилось довольно интимно… И вот тут я уже не смог бы поклясться, что моя голова теперь кружилась только от выпитого вина. — Что вы делаете? — пролепетали мои губы. Увидел ли он мои слова? — Не бойся, я не собираюсь…. — эр Рокэ как-то странно на меня посмотрел и вдруг рассмеялся. — Ты что, всерьез решил, что я притащил тебя сюда, чтобы совратить? Посреди королевского дворца, в разгар праздника? О, эта святая надорская наивность! Я почувствовал, как краснеет мое лицо. Проклятье! Но самое любопытное было в том, что краснел я не от смущения, хотя… надо заметить, еще как смущался — своей глупости, потому что именно такая невероятно будоражащая и волнующая мысль первой пришла в мою голову, и показалось, что он хочет… Тьфу ты! На самом деле, я покраснел от насмешливого замечания Ворона. И нет, кошки вас подери, господин маршал, я ни капли не испугался. — Вы спросили, зачем я затеял всю эту ерунду с дуэлью, — все еще улыбаясь, произнес Алва, совсем не похожий сейчас на высокомерного, богатого и умного засранца, коим он частенько являлся в моих глазах в ту пору, когда я был его оруженосцем. На миг, с пьяных глаз, я увидел его шкодливым озорным подростком. — Объясняться посреди зала было бы глупо. У вас, Ричард, нет голоса, а мне не хотелось бы афишировать некоторые свои способности, вот я и подумал, что… кроме того, наш поспешный уход добавит вашей герцогской персоне таинственности и очарования. — О, вот это мне сейчас особенно нужно! — возмущенно фыркнул я, не сводя глаз с таких близких губ Алвы, — благодаря вам мне еще долго не будут давать прохода. — Благодаря мне, юноша, — назидательно и серьезно заметил Алва, — у вас появилась репутация человека, умеющего за себя постоять, что в значительной мере уменьшит количество желающих пробовать герцога Окделла на зуб. Поверьте, Ричард, имея такого эра как Килеан, подобной репутацией пренебрегать не стоит, он последний, кто вступится за вас в случае опасности. Я удивленно на него уставился. Все оказалось удивительно просто. Это была не глупая игра и не дурацкая шутка, а продуманное и обоснованное действие маршала, совершенное с целью облегчить и обезопасить мою жизнь. Вспомнились покушения. В прошлом, меня, наивного, неблагодарного идиота, не видящего дальше собственного носа, широким, надежным крылом прикрывал от всех бед эр Рокэ, сейчас же, по сути, я был один. И если раньше мы думали, что Ричарда Окделла хотят убрать возмущенные моей службой у Алвы Люди Чести, то теперь я знал, что покушения были делом рук Манриков, пускающих слюни на мои владения. — Эр Рокэ, я… — я не знал, что и сказать. — Не стоит благодарности, — усмехнулся Алва, — должен же кто-то за вами приглядывать. — Вы не обязаны делать этого, — смущенно заметил я. — Я так не считаю, у меня имеются для этого свои причины. А кроме того, мне до глубины души отвратителен твой эр, и это отличный повод лишний раз вывести его из себя, — на лице эра Рокэ появилась прежняя алвовская усмешка. — Возможно, когда-нибудь он опротивеет мне настолько, что я вызову его на дуэль. Дуэль! Произнесенное маршалом слово вернуло меня к завтрашней встрече в Нохе. И это, вероятно, отразилось у меня на лице. — В чем дело, Ричард? Только не говорите мне, что волнуетесь за своего эра? Конечно, вы клялись ему, но это не обязывает вас любить его до гробовой доски. — Нет… дело в том, что… — я замялся не зная стоит ли делиться с Рокэ своей проблемой. — И что же? — Алва ухватил мой подбородок прохладными пальцами и приподнял его, заглядывая мне прямо в душу… Это нехитрое действие опять заставило меня испытать сильнейшее головокружение, смешанное со внезапным острым удовольствием. Рокэ, не сводя с меня глаз, потребовал: — Ну же, Окделл, выкладывайте, я жду. — Валентин Придд вызвал на дуэль Эстебана Колиньяра, они дерутся завтра утром, в Нохе, до смерти. Я буду секундантом Придда. — О, вот как? — Алва удивился. — Занятно. Теперь мне ясно ваше волнение — господин Придд никудышный фехтовальщик, драться до смерти ему никак не подходит. — Я хотел его подменить, но Придд уперся в своем решении… — А позвольте узнать, что стало причиной этого смертельного вызова? — почти равнодушно поинтересовался эр Рокэ. Я снова покрылся пунцовыми пятнами. Ну что ему на это ответить? Что Эстебан оговаривает нас с Приддом и распускает грязные сплетни? — Колиньяр оскорбил нашу честь, — ответил я уклончиво. — То есть, я не ошибусь, если предположу, что господин Колиньяр открыто заявил о ваших с Валентином отношениях? — Да нет у нас никаких отношений! — взвился я, и в этот момент порадовался, что не имею голоса, иначе вышло бы уж очень громко. — Мы просто друзья. — Серьезно? — усмехнулся Ворон. — А выглядит все так, словно господин Колиньяр прав. — Валентин любит другого человека, у него отношения, и треп господина Колиньяра может серьезно навредить им, — нехотя признался я, желая очистить свою репутацию в глазах бывшего эра. — Поверьте, Ричард, если Колиньяр завтра заколет вашего друга, то это вряд ли улучшит дела Валентина на любовном фронте. — Совершенно с вами согласен, — я закусил губу, решая, стоит ли мне воспользоваться ситуацией и попросить Алву о помощи. — Вот что, — сказал вдруг Алва, — ступайте завтра в Ноху к назначенному времени. Кто знает, что может произойти за ночь. Возможно, ваш друг передумает драться сам, а вам Эстебан Колиньяр вполне по зубам, судя по тому, что я сегодня увидел. Эр Рокэ отстранился от меня и вышел из-за статуи Оллара, давая мне понять, что наша приватная беседа окончена. Это было как-то непонятно и слегка странно. Но открыто просить его о помощи я не решился, раз маршал сам этого не предложил. — Вы не знаете Придда, монсеньор, — грустно сказал я, выходя следом за ним и все еще надеясь на его вмешательство, — он не отступится от того, что решил. — Утро вечера мудренее, Рикардо, — улыбнулся мне этот невозможный человек, — а жизнь весьма непредсказуема. А теперь идите, ваш эр, вероятно, уже заждался вашего появления и будет весьма недоволен. Доброй ночи. Сказав все это, Алва легко поклонился мне, прощаясь, и, развернувшись на каблуках, пошел прочь, оставляя меня в полном недоумении и в еще более, чем прежде, растерзанных чувствах. Ну что за человек?! Я застыл столбом посреди галереи, провожая его взглядом и, несмотря на завтрашнюю дуэль, совершенно безумно улыбаясь. Это его «Рикардо» — мягкое, перекатывающееся, словно морская волна по округлой гальке, в один миг сделало все проблемы почти ничтожными, разливая внутри моего существа ни разу не испытанное до сих пор чувство горячей неги.