За грехи мои тяжкие

Слэш
R
Завершён
784
автор
murka muy muy соавтор
Pearl_leaf бета
Размер:
263 страницы, 88 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
784 Нравится 1212 Отзывы 187 В сборник Скачать

Глава 28

Настройки текста
Как и следовало ожидать, когда расставшись с Алвой, продолжая испытывать легкое головокружение, я добрался до выхода, то получил в полной мере и в двойном объеме от своего эра, пребывавшего в бешенстве, и своего же, первого в этой стране доброжелателя — Августа Штанцлера. Почтенные господа были преисполнены праведного гнева и нестройным дуэтом выражали свое разочарование столь легкомысленным поведением важного для всей Талигойи человека. — Ричард, мальчик мой, — качая головой и заламывая руки, взывал к моему разуму кансилльер, — Ворон должен умереть, обязательно, но не таким же образом! Это ни в коем разе не должно случиться ценой твоей головы… Услышав о вашем поединке, я едва не получил сердечный приступ! Я мысленно послал его к кошкам. Искренности в этих воплях было ни на суан. Старый гусь был бы вдвойне счастлив, если бы в этой неожиданной дуэли мы с Алвой прикончили друг друга. А если бы скончался только я, это дало бы очень веский повод противникам Олларов поднять новую волну мятежей, сделав из меня очередную талигойскую святыню. Подумать только — святой Ричард, вероломно убитый Кэналлийским Вороном. Тьфу… А что до сердца… Тут я точно знал только одно — эта гадина способна пережить очень многих. Больное сердце было совсем у другого человека, но поберечь его было не в моих силах. Понурив голову, я выслушивал сыплющиеся на меня упреки, не испытывая по этому поводу ничего, кроме раздражения. Раздуваются от собственной значимости, петушатся? Пусть… Удерживая на лице выражение искреннего раскаяния, я не стал бы им возражать, даже если бы смог. Разглядывая мыски своих сапог, внутри себя размышляя о тех странных ощущениях, что вызвал во мне наш разговор с эром Рокэ, я плевать хотел на разглагольствования старого больного мерзавца и его лживые переживания. Алва занимал меня куда больше. Вспоминая подробности последней беседы, я обнаружил следующее: когда я думал о своем бывшем эре, мои щеки совершенно без спросу окрашивались румянцем, а внутри все теплело. Это никоим образом не поддавалось моему контролю, тело легко затыкало разум, и взять себя в руки было ох как непросто. Вот ужас-то! Стоило лишь припомнить близкие, красивые губы, на которых играла привычная насмешка, меня начинало трясти словно в лихорадке. И это было одновременно так хорошо, но в то же время совершенно недопустимо — терять над собой контроль я, в чьих руках сейчас была судьба Талига, совершенно не имел права. Раньше, в прошлой жизни, ничего подобного к своему эру я не ощущал. Там была лишь глухая ненависть к убийце отца и врагу всех Людей Чести. Теперь же, когда ненависти быть не могло, а на Алву я глядел через призму Лабиринта и всего пережитого мною до смерти, место злости заняло нечто совершенно мне непонятное, но сводящее с ума тягучим жарким ожиданием. Это меня отчасти пугало. Домой эр Людвиг ехал молча, всем своим видом давая мне понять, что он продолжает сердиться. Я этому был только рад. Выбравшись на воздух и взобравшись на Баловника, я, с горем пополам, смог-таки совладать с мыслями об Алве и вернуться к более важным и насущным вещам. Вечер плавно перетек в ночь, а за ночью обязательно наступит рассвет. Что бы там ни говорил эр Рокэ, я не верил в то, что до утра может что-то кардинально измениться. На рассвете Валентин скрестит шпагу с Эстебаном, а я по-прежнему совершенно не представлял, что можно с этим поделать. Может, перехватить Придда по пути к Нохе и, стукнув его по голове чем-нибудь тяжелым, вывести из игры? Но такой выход из положения мог запросто лишить меня друга. Валентин не простит удара в спину, пусть даже этот удар был бы нанесен для его же блага. Такой вариант не подойдет. Может, стоило рассказать обо всем Паоло? Вдруг кэналлиец смог бы образумить своего любовника? Но на это у меня уже не было времени, да и удрать в данный момент от Килеана не представлялось возможным. Кстати, о том, как покинуть дом эра с утра, я еще даже не думал, а стоило бы уже. Оставить Придда один на один с «навозниками» я не мог, а значит, нужно было изловчиться и сбежать из дома так, чтобы эр Людвиг этого не прознал. Одно радовало: мой нынешний эр не имел привычки до поздней ночи пить «Черную кровь» в своем кабинете и, спаивая своего оруженосца, петь ему сладкие кэналлийские песни. Эр Людвиг по ночам, если проводил их дома, имел обыкновение крепко спать. Эта привычка Килеана давала мне шанс попасть на проклятую дуэль и вернуться незамеченным. Дома, холодно кивнув коменданту перед тем как уйти в свою комнату, я не мог даже думать о сне. Время шло, часы, отпущенные Олларии до рассвета, сочились у меня сквозь пальцы, но решение так и не приходило. Я метался из угла в угол, сотни раз измерив широкими шагами комнату вдоль и поперек, закусывал губы, заламывал, подобно кансилльеру, руки, разве что не бился головой об стену, но ни одной стоящей мысли в нее не приходило. Я даже беззвучно обращался за советом к Литу, впрочем, это тоже ничего не дало. Великий не снизошел до моих, видимо, мелких, на его божественный взгляд, проблем, предоставив Потомку Скал расхлебывать самим же им заваренную кашу. И в самом деле, эта дуэль, если вдуматься, была полностью делом рук моих. Если бы я не влез в историю с Сузой-Музой, не заставил Валентина оставить проказы, тот не сделался бы моим другом, и у Эстебана не возникло бы причин для подозрений, намеков и обвинений. Но в таком случае погибли бы Паоло и отец Герман. А значит, сожалеть о содеянном я никак не мог. Нужно было думать, думать, думать… За окном посветлело. Пора… Я выбрался через окно, цепляясь за ползущие по стене лозы дикого винограда, редко покрытые молоденькой весенней листвой. Все оказалось не так сложно, как могло показаться на первый взгляд. Вот только успеть бы вернуться! И желательно до того, как эр Людвиг вспомнит о моем существовании. Серой тенью я скользнул в предрассветных сумерках, через маленький двор и, перебравшись через витую решетку забора, спрыгнул на покрытый брусчаткой тротуар. Баловник остался в конюшне. Теперь мне предстоял довольно долгий пеший путь до старого аббатства. Ну что ж, может, все же удастся что-то придумать, чтобы спасти Валентина от неминуемой смерти? Город просыпался. Я резво вышагивал по булыжным мостовым, зябко кутаясь в плащ, почти не глядя по сторонам. Дорога была мне хорошо известна, ведь сейчас я не был тем забитым и испуганным мальчиком, который недавно покинул стены Лаик и находился в столице не больше недели. Слава Литу, теперь все было по-другому, я был другим… А потому спешил в Ноху, чтобы уберечь друга от гибели. Вот только удалось бы сообразить, каким образом. К ограде аббатства я добрался раньше остальных. Скрипнув покрытой ржой старой калиткой, я вошел внутрь, вдыхая аромат цветущих каштанов.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.