За грехи мои тяжкие

Она ожидала меня в старом аббатстве, совсем как в прошлой жизни. Бледная, обманчиво хрупкая и до невозможности невинная… Хм… Разве так можно думать о замужней эреа, которая имеет троих детей и не скрываясь спит с Первым маршалом? Женщина, которую я когда-то любил, та, что погибла от моей руки, сидела сейчас, сложив перед собой маленькие ладони и являя собой образец смирения и невинности. «Шлюха!» — проскользнула в моей голове неожиданно злая мысль. Да, я злился на нее за все, но больше всего оттого, что перед моими глазами неожиданно вспыхнула та сцена, в которой я, примчавшись во дворец со срочной депешей от фок Варзова, застал королеву сидящей на коленях у Алвы. Тогда я сходил с ума от ревности, она казалась мне ангелом, попавшим в плен к демону. Теперь же я злился оттого, что он… Ведь он не любил ее, знал, что Катарина насквозь фальшива. Тогда зачем? Я вполне мог бы понять влечение эра к Марианне, живой и очаровательной, но это... — Герцог… — Ее Величество подняла на меня взгляд, — я не имела случая выразить вам свое почтение прежде. Она протянула мне руку, и я, подрагивая, от бурлившей во мне неожиданной злости, коснулся тонкой и прохладной кожи губами. «Шлюха!» — Мне так приятно видеть вас среди моих столь малочисленных друзей, Ричард, — она уронила пушистые темные ресницы, пряча глаза. По счастью, ответа от меня никто не ожидал. Сегодня предстояло говорить ей. Это несколько упрощало мне жизнь. — Могу я звать вас по имени? Я кивнул и выдавил из себя улыбку. На мою ладонь легли ее прохладные пальчики, слегка пожимая их. — Я хотела бы, чтобы вы звали меня Катари, но… — на губах появилась сочувственная улыбка, — и все же мне будет приятно знать, что у вас есть такое разрешение. Нет, не у вас, у тебя, Дикон. Вот так вот, с места в карьер… Улыбка на моем лице грозила смениться оскалом. А это «Дикон» в ее устах заставило меня поежиться. Я присел рядом… Интересно, эр Рокэ, как и раньше, спит с ней? Ну конечно, отчего должно быть по-другому? Алва политик, хоть и пытается это опровергнуть. Но до чего же неприятно думать об этом. Почти больно и до истерики смешно. Раньше я готов был убить эра за эту женщину, теперь хотелось еще раз всадить ей в грудь кинжал, стоило лишь допустить мысль, что эр Рокэ чувствует к ней хоть что-то, кроме презрения. Я глянул на Катарину. Она улыбалась. Нежно. Шлюха! — Ты так похож на своего отца, Ричард… — тонкие пальцы сорвали молодую веточку шиповника и легко поигрывали им. Где-то я уже подобное слышал, вы не оригинальны, Катари. — Мне очень нравился герцог Эгмонт, — королева скорбно поджала губы, так, словно ее слова были правдой, — он был воплощением благородства и… не сочти за дерзость — красоты. Твой отец был очень хорош собой, так считали очень многие, возможно, именно поэтому с ним случилось то, что случилось. Я, не пряча удивления, поднял на нее глаза. Каким образом красота отца, во внешности которого, на мой взгляд, не было ничего особо примечательного, кроме сходства с Литом, о котором кроме меня никто не подозревал, могла привести к тому, что он возглавил мятеж и погиб на дуэли? — Видишь ли, Ричард, — Катарина верно прочла вполне искреннее удивление на моем лице, — Эгмонт очень походил на Святого Алана, так, словно лик твоего великого предка был списан именно с него. И в Олларии нашлись люди, которые мечтали опозорить и обесчестить того, кто являлся воплощением подобной святости. Обесчестить живую икону мечтали многие. Одним из таких людей был герцог Алва. Прости меня за эту жестокую правду… Катарина порывисто вздохнула и снова сжала мои пальцы. Я сидел не шелохнувшись, боясь даже предположить, о чем собирается поведать мне эта женщина… — Рокэ Алва поставил перед собой цель совратить твоего отца, — произнесла Катари очень тихо, на одном дыхании. — Знаю, это звучит ужасно, но я просто обязана предупредить тебя, чтобы уберечь от подобной судьбы. Та дуэль между вами — все это так странно! Алва никогда не проигрывал поединков и не оставлял в живых того, кто осмелился бросить ему вызов… Я очень опасаюсь за тебя, Ричард. Рокэ Алва — страшный человек, обладающий демонической красотой и шармом. Он не смог заполучить Эгмонта в свою постель, тем самым опозорив праведного герцога, как позже случилось с несчастным Джастином, и тогда просто убил его. Но кто может помешать потомку Рамиро надругаться над последним, таким молодым и невинным герцогом из рода Окделлов? Ты должен быть очень острожным, Ричард, и при малейшем подозрении подобного интереса к тебе со стороны Первого маршала сразу сообщить об этом господину кансилльеру или своему эру. Рокэ хотел совратить моего отца? Кажется, я забыл, как дышать… Что за чушь?! Катарина придвинулась и, легонько поглаживая мое плечо, шептала что-то о поддержке, которую она может мне предложить. Я едва сдерживался, чтобы не оттолкнуть лгунью. Как можно было придумать подобное? Даже история с картиной и Приддом не была настолько дикой. Верить этому я не собирался, прекрасно зная, что представляет из себя святая Катари. Вот ведь дрянь! Я близко не подходил к Алве, но даже это не уберегло меня от подобных лживых намеков. Впрочем, теперь они были еще хуже, чем прежде, так как сюда приплели память отца. Голова моя шла кругом. Катарина продолжая теребить мое плечо, кротко поглядывала из-под полуопущенных ресниц, наслаждаясь результатом своих слов. Я резко поднялся, изобразил на лице смесь ужаса и страха, и, коротко кивнув, побрел прочь, пошатываясь. Не оборачиваясь, не останавливаясь, позволяя любезной Катари в полной мере поверить в то, что ее яд достиг цели. И когда, дыша наконец полной грудью, я с облегчением зашагал прочь от тенистого садика старого аббатства, приютившего самую лживую женщину в этой стране, в моей голове вдруг возник затуманенный пеленой сна голос Лионеля: «Почему-то это меня не удивляет, он просто копия отца».