За грехи мои тяжкие

Как и предполагалось накануне, проблемы не заставали себя долго ждать. В этом я убедился уже с утра, когда удивительно легко и с довольно ясной головой проснулся и, приведя себя в надлежащий вид, направился в гостиную. Эр Рокэ был там и, к моему удивлению и чуть ли не ужасу — не один. Подойдя к дверям и приоткрыв их, я обнаружил, что напротив маршала в одном из кресел сидел и метал громы, подобно Астрапу, человек, которого я здесь совершенно не ожидал увидеть — Август Штанцлер, а в другом прямой жердью, восседал Килеан-ур-Ломбах. И в самом деле, кто бы мог подумать, что эр Август найдет в себе отвагу с утра завалиться в особняк Ворона, да еще с обвинениями, которые я, пока не замеченный гостями, имел сомнительное удовольствие услышать? Господин комендант же был бледен, зол, но, в отличии от кансилльера, молчал. Я на мгновение замер в дверях, но потом, вспомнив вчерашний вечер, а также обещание, данное эру Рокэ, что стану отстаивать его честь до конца, вздернул подбородок и, прикрыв лицо маской полного спокойствия, уверенно шагнул в гостиную. Коротко кивнув гостям, чуть улыбнувшись маршалу, я опустился в свободное кресло. Доброе утро, господа! В гостиной с моим появлением воцарилась тишина. Рокэ лениво поигрывал герцогской цепью, а его поза выражала нелюбопытство к происходящему. Комендант, поджав сухие губы, пробежался по моему лицу глазами, взглядом, полным подозрений и плохо сдерживаемого раздражения. Ну еще бы, чего б ему не злиться после такого позора! Эр Август взял себя в руки довольно скоро. — Ричард, мальчик мой! — выдохнул старый больной мерзавец, поднимаясь с кресла и подходя ко мне. — Я счастлив видеть тебя в относительном порядке и здравии… — Вы, господин Штанцелер, полагали, что я за сутки спущу с герцога Окделла шкуру? — насмешливо поинтересовался эр Рокэ. Кансилльер проигнорировал этот выпад и, ухватив меня мягкими, удивительно сильными для создаваемого им образа пальцами за руку, решительно и властно, чего ранее он себе в мой адрес никогда не позволял даже при Альдо, заявил: — Собирайся, Дикон, это недоразумение излишне затянулось. Твой эр так волновался! Я, едва сдерживаясь и прикусив язык, чтобы не издать ни звука, резко дернул головой и попытался освободить свою руку. — Что такое, Ричард? — Эр Август смотрел внимательно, ласково улыбаясь лишь губами, глаза его были серьезны. — Мы немедленно покидаем этот… дом. — Нет! — произнес я без звука, но раздельно и медленно, чтобы у кансилльера не осталось сомнений в том, что он понял меня правильно. — Прости? — эр Август удивился вполне искренне. Я снова покачал головой и посмотрел на эра Рокэ, ища поддержки. Тот не обманул моих ожиданий и, поднявшись, подал мне бумагу вместе с хорошо заточенным угольком. Знал, что понадобится? Наверняка. Я быстро нацарапал свой более полный ответ, который определенно нельзя было истолковать превратно: «Я не вернусь к господину коменданту, я больше не его оруженосец». Штанцлер, быстро прочитав это, сверкнул глазами, вымучено и все так же фальшиво улыбнулся и тихо произнес: — Это не так, Дикон. То, что случилось… это трагическое недоразумение. «Этот господин проиграл меня в карты! Я, будучи дворянином и герцогом, не могу служить подобному человеку» — написал я с таким нажимом, что уголь на слове «человеку» едва не продрал бумагу. — Дикон, все мы люди и нам свойственно ошибаться. Поверь, твой эр очень сожалеет о случившемся, — увещевал меня кансилльер. Ага, как же, сожалеет. Я едва не фыркнул, кинув быстрый взгляд на окаменевшую физиономию Килеана. «Я останусь здесь». — В доме Ворона?! Убийцы твоего отца и нашего общего врага?! — прошептал мне в лицо эр Август, но с таким расчетом, что его шепот без особого труда услышали и все остальные. Я кивнул. Решительно и твердо, выдерживая полный осуждения и недоверия взгляд Штанцлера. — Ты же понимаешь, что это невозможно! «Вчера вечером я принес присягу, и теперь я служу Короне, являясь порученцем герцога Алвы, Первого маршала Талига» Штанцлер несколько мгновений не моргая смотрел на меня, потом охнул и, резко повернувшись, обернулся к эру Рокэ: — Что вы сделали с мальчиком?! — В голосе кансилльера было столько злобы, сколько в нем не мог предположить даже я, знавший, что представляет из себя эта гадина на самом деле.  — Отвечайте, Алва! Что вы сотворили с этим невинным созданием? Чем вы его опоили? — Помилуйте, господин Штанцлер, — эр Рокэ больше не улыбнулся, и синих глазах его сейчас горел злой огонь. — Опаивать — это не мой метод, уж вам ли не знать этого? И в том, что у юноши так скоро приоткрылись глаза, поверьте, моей заслуги нет. Увы, но это так. — Вы чудовище и самый порочный человек из всех, что носит эта земля! — кансилльер почти шипел, теряя остатки своего старого и больного образа. — Я просто обязан спасти эту невинную душу, попавшую в ваши когти! Ричард, мы уходим! Я удерживая на лице спокойствие, которого не испытывал, даже не шелохнулся. — Вы планируете забрать его силой? — зло и язвительно поинтересовался маршал. — Насколько я заметил, герцог Окделл не горит желанием идти с вами, господа. И после того как господин комендант освободил Ричарда от клятвы оруженосца, замечу, тому полно свидетелей, он более никоим образом не имеет влияние на герцога. — Вы вынудили меня! — прохрипел Килеан. — Тому тоже есть свидетели! — Вы поставили своего оруженосца на кон и проиграли, — Алва медленно накручивал звенья герцогской цепи на палец и улыбался холодно и невозможно. У меня от взгляда на него сперло дыхание, а маршал тем временем с ледяным спокойствием продолжал: — Я не имею привычки разбрасываться своими выигрышами. Кроме того, юный Ричард пожелал остаться при моей персоне, заметьте, добровольно, а потому я не вижу ни единой причины, по которой господин Окделл должен покидать мой дом и следовать за вами. Синие глаза обратились в мою сторону. Я едва сдержал улыбку и желание спрятать лицо в ладонях, чтобы ни Штанцлер, ни комендант не заметили моего волнения, вместо этого просто кивнул. — Вы за это ответите! — кансилльер решительно направился к двери, — запомните, Алва, подобное поведение не позволительно даже вам! А что до тебя, Ричард… Меня обжег злой взгляд добрейшего эра Августа, и сразу стало понятно, что ничего хорошего мне ожидать не стоит. — Я вынужден буду писать вашей матушке, — кансилльер покачал головой. — Это будет для нее таким ударом! Я безмерно разочарован в тебе, Ричард. Я нашел в себе силы безразлично пожать плечами. Как хорошо, что эр Рокэ настоял на том, чтобы мы сразу отписались в Надор. Возможно, уже завтра к вечеру матушка получит мое послание. Конечно, это мало что изменит, скорее всего, герцогиня сочтет версию Штанцлера более убедительной, но… Я знал точно только одно — каким бы ударом подобное ни было для герцогини Мирабеллы, все не столь убийственно, как обрушившийся на голову Надорский замок. Матушка будет злиться, может, даже проклянет меня именем Святого Алана или самого Создателя… И пусть, сейчас на моей стороне был Великий Лит и правое дело, Кэртиана сможет защитить своего Повелителя от любых проклятий. Когда разъяренные гости удалились, я с некоторым облегчением откинулся на спинку кресла. Утро казалось безнадежно испорченным. И эти угрозы… Теперь нужно было быть очень внимательным. Кто знает, каким образом Штанцлер захочет поквитаться с эром Рокэ, в чьи руки будет вложен яд или кинжал. Закатный Альдо! — Не бери в голову, — вывел меня из тяжелой задумчивости голос маршала, — этот ызарг только шипит и щерится, не думаю, что он рискнет предпринять что-либо против нас. Наябедничает в Надор, это да, пожалуется королю, возможно… — Он открыто угрожал вам, — все еще подавленный, пробормотал я. — Насколько я знаю, раньше он до этого не опускался, довольствуясь тем, что пакостил, используя чужие руки. — Насколько ты знаешь? — голос эра Рокэ заставил меня вздрогнуть и прийти в себя. Закатные твари! Что я несу! — Эм… ну… такие люди как кансилльер никогда не сражаются открыто, они предпочитают послать врагу яд или нанять убийцу… — промямлил я то, что когда-то давно говорил мне о Штанцлере сам Рокэ, и ведь правду говорил, вот отчего бы мне тогда не послушаться?! Рокэ удивленно вскинул идеальную бровь, а потом вдруг громко рассмеялся: — Герцог, вы не устаете меня удивлять! Такая проницательность делает вам честь, юноша, — произнес эр Рокэ, смеясь, а потом вдруг совершенно серьезно добавил:  — Но в чем-то ты, несомненно, прав — от этой гниды можно ожидать любой пакости. Остается надеяться на то, что догадки Дорака верны, и в скором времени Талиг ожидает война. Признаться, я утомился от столицы и ее обитателей. «Непременно ожидает, — подумал я, вздыхая. — И Штанцлер уже на ближайшем Большом Совете Меча попытается загнать вас в ловушку, эр Рокэ. И если его действия и сейчас ограничатся только этим, можно будет сказать, что нам повезло».