За грехи мои тяжкие

С нашего разговора прошло довольно много, на мой взгляд, времени. Иногда мне казалось, что и не было его, настолько обыденно и привычно было наше общение с эром Рокэ. Он вел себя так, словно я не признался ему Альдо знает в чем, словно не было слов: «Я люблю вас». Думая об этом, я чувствовал досаду, но в то же время было облегчение. Да, не такого я желал, но ведь маршал после моих слов о любви мог просто отстраниться или вовсе избегать меня. Он этого не сделал. Рокэ продолжал смотреть тепло, улыбаться мягко, но никогда не переходил ту границу, переступи он которую, наши отношения менялись бы невозвратимо. Я вздыхал. Продолжал любоваться им, жадно вбирая каждую черточку красивого лица, каждый жест маршала, ловя каждое его слово, и старался держать себя в руках. Как ни странно, мне это удавалось. И все было хорошо. Подобным образом я и жил. По настоянию эра Рокэ, я не покидал особняка. И, признаться, меня это совершенно не тревожило. Как оказалось, в доме на улице Мимоз было все, что требовалось мне для счастья. При любой возможности я торчал у маршала в кабинете. Он не возражал, если только не принимал у себя кого-нибудь из командования армией. Зато меня не выставляли, когда к Алве приезжали друзья. Лионель бывал у нас довольно часто, и каждый его визит заканчивался посиделками с вином и гитарой. Я привычно, как делал это в свою бытность оруженосцем, разливал по бокалам «Черную кровь», Рокэ, поглядывая на меня, лишь усмехался, но молчал. Когда я впервые предложил ему свои услуги виночерпия, он довольно скептически к этому отнеся, полагая, что я не могу знать, как правильно обходиться с хорошим вином. Однако я знал. Его прежние уроки хорошо отложились у меня в памяти. И он, в первый раз принимая из моих рук кубок, удивленно хмыкнул. — Интересно, чему я еще тебя обучил? — спросил он чуть прищурясь, рассматривая свой кубок на просвет. Алатский хрусталь в свете камина играл всеми оттенками заката. — Стрелять из пушки, — ответил я чуть задумавшись, — и правильно бить своего врага, так, чтобы тому было унизительно и позорно, но не было причинено серьезного вреда. — Очаровательно, — улыбнулся Рокэ, — должно быть, я был не таким уж плохим эром.  — Вы были отвратительным эром, — отозвался я, — постоянно насмехались и язвили, заставляя меня злиться и краснеть, но я клянусь, что это было в сотню раз лучше, чем моя жизнь у коменданта. Я вас ненавидел… Я вас уже тогда любил, только не понимал этого, считая, что люблю Катарину Оллар. В итоге вас я отравил, а позже приговорил к казни, а ее убил ударом отцовского кинжала в грудь… — Забудь, это в прошлом. — Хотелось бы, да не получается… То время, когда Алвы дома не было, я проводил в библиотеке, с упоением читая. Только теперь я разыскивал книги, в которых упоминались Абвении и старые Гальтарские хроники, не легенды и сказки вроде той, где говорилось о казни Ринальди Ракана, нет, я старался разыскать правдивую информацию. В том, что Абвении существуют, я убедился воочию. Великий Лит так и стоял перед моим внутренним взором. На бескрайних полках библиотеки попадалось разное, потому я с удовольствием проводил тут время, когда Рокэ был занят во дворце. Хуан и другие слуги не беспокоили меня во время чтения, похоже, на то было распоряжение соберано, но однажды Суавес приоткрыл дверь и сообщил, что меня ожидает человек. Я, отложив толстый старинный сборник гальтарских законов, когда-то давно переведенных на талиг, с удивлением поднялся, гадая, кто мог ко мне пожаловать. Первым делом на ум мне пришел Наль, он и прежде находил в себе отвагу переступать порог дома Ворона. Видеть кузена не хотелось. Но не выйти к гостю было невозможно, потому я, поблагодарив Хуана, уныло отправился в гостиную. Какова же была моя радость, когда в кресле гостиной вместо взволнованного и испуганного Реджинальда, я обнаружил безукоризненного и привычно холодного Валентина. Он прохладно ответил на мои приветствия и сбросил свою привычную маску лишь в тот момент, когда за Суавесом прикрылась дверь. — Ричард, — Валентин поднялся и шагнул в мою сторону, лицо друга переменилось, и на нем появилось беспокойство, — у меня для тебя послание. — Это подождет, — я взял свернутый конверт, но не спешил узнать, от кого он, гораздо сильнее хотелось расспросить друга, как у него обстоят дела, — лучше расскажи, как твои дела. — У меня… нас, — поправился Придд и смущенно улыбнулся, чуть-чуть, лишь уголками губ, — все хорошо. Паоло передает тебе горячий кэналлийский привет и пожелание как-нибудь встретиться. — Спасибо, — я улыбнулся в ответ, — я ужасно по вам обоим соскучился. Но, к сожалению, я пока не могу покидать этот дом, эр Рокэ считает… — Это он правильно считает, — вздохнул Валентин, беря меня за руку, — знал бы ты, что творилось во дворце, когда разнеслась весть о том, что Ворон выиграл тебя в карты у коменданта. Дик, я знаю, что ты куда сильнее, чем хочешь казаться, но я рад, что Алва прячет тебя здесь. Слушать то, что о тебе болтают, невыносимо. Паоло не удержался и на прошлой неделе вызвал на дуэль Эдварда Феншо, который поносил твое имя в одном из Олларианских трактиров, теперь болтун будет думать, прежде чем открывать рот. И все же… То письмо, что я тебе принес. Я не желал этого, у меня просто не было выбора. Я скосил взгляд на конверт, до сих пор зажатый в моей руке, и нехорошее предчувствие всколыхнулось где-то в области сердца. Я почти точно знал, от кого оно, но все же спросил: — Кто велел тебе передать его мне? — Королева... Все правильно, в прошлом Катарина тоже использовала Валентина, чтобы связаться со мной. Я выдохнул. Последняя встреча с милой Катари едва не закончилась для меня бедой, и если бы не Паоло… Даже не читая письма, я догадывался, чего от меня хочет Ее Величество. — Она хочет встретиться. — Не ходи, — Валентин обхватил меня за плечи и, притянув к себе, заглянув прямо в глаза, зашептал: — ничего хорошего эта встреча тебе не принесет, Дикон. Я хотел было ответить, что знаю это сам, как от двери донесся голос эра Рокэ, и в нем отчетливо слышались нотки язвительности: — Прелесть какая! Встречи однокорытников — это так трогательно! Валентин, мгновенно убрав руки, отскочил от меня на несколько бье, тихо поздоровался с маршалом и, алея скулами, совершенно некуртуазно поспешил откланяться. Я не успел и слова вымолвить. — И что это было? — подойдя ко мне вплотную, как-то излишне сухо поинтересовался Ворон. Я замер, гоня от себя нелепую, но довольно приятную мысль: «Он что, ревнует?» Нет, невозможно! Или все же? Хлопнув несколько раз ресницами и опустив взгляд, я нарочно тянул время, ожидая подтверждения своему смелому предположению. — Недавно вы заверяли меня, что не имеете никаких… дел с господином Приддом, — голос маршала был спокоен, но я отчетливо уловил в нем холодок, и этот резкий переход «на вы»… Да неужели?! — Валентин принес мне письмо, — я поднял на эра Рокэ глаза и продемонстрировал ему конверт. — Вот как? — Рокэ чуть заметно выдохнул. — И кто же вам изволил писать, теньент? — Ее Величество… — И что коронованной особе понадобилось от моего порученца? — бархатный баритон сделался удивительно жестким. — Точно не знаю, — я откровенно наслаждался моментом, — но предполагаю, что в нем она назначила мне встречу, скорее всего, в аббатстве Святой Октавии, как раньше. — Очаровательно, — рыкнул эр Рокэ, обжигая меня взглядом. — Только ты туда не пойдешь!