За грехи мои тяжкие

Впрочем, мучиться мне пришлось не долго… Не прошло и нескольких дней, в которые я подобно унылой тени слонялся по особняку, своим мрачным и отсутствующим видом пугая слуг и вызывая взгляды жалости у молоденьких служанок Алвы, как события сдвинулись с мертвой точки и… Началось все с того, ночью меня разбудил стук в дверь. Признаться, спал я в это время отвратительно, так как вопросы и размышления одолевавшие меня днем, не позволяли спокойно уснуть и ночью. И когда я, провалявшись половину ночи без сна, ворочаясь и тоскливо пялясь в накрывавший мою кровать полог, наконец смог забыться тяжелым, душным сном, в дверь настойчиво и громко постучали. — Дор Рикардо, проснитесь! Очнувшись и вывалившись в реальность, я не сразу узнал голос Хуана, но когда понял, что зовет меня именно он, то вскочил и как был, в ночной сорочке, шлёпая голыми ногами по полу, кинулся к двери. — Что случилось? — Я, дрожащими от волнения руками, распахнул привычно не запертую дверь и наткнулся на стоящего за ней, держащего в руке подсвечник рея Суавеса. — Война началась… — ответил слегка взволнованный кэналлиец. Война! Я охнул, не сдерживая выползающей на лицо улыбки. Наконец-то! — Монсеньор уже вернулся?! — спросил я не в силах скрыть своей радости. — Нет, — отчего-то рей Суавес не разделял моей радости и, несмотря на прекрасные новости был хмур. Да в чем дело-то, Хуан?! Я хлопнул несколько раз глазами и замер, ожидая пояснений. — Соберано запретили возвращаться домой, его под конвоем… то есть, — Суавес зло поморщился, — с почетным королевским караулом отправили сразу в распоряжение войск. — То есть как? — я не мог поверить в то, что услышал. — Как ему могли запретить? Кто? — Большой Совет меча… — фыркнул Хуан. — По приказу короля соберано назначили Промэмперадром Варасты, выставив при этом весьма своеобразные условия, на случай если военная кампания будет им проиграна. Он согласился… Ну еще бы! — подумалось мне. Эр Рокэ спал и видел, когда это случится. Вот только зря я, запутавшись в собственных переживаниях, не предупредил его о том, что в случае если Талиг начинает эту войну, он должен будет поставить на кон свою жизнь? Впрочем, разве ж Ворона это остановило бы? Подобное не испугало его в прошлый раз, так почему что-то должно было измениться сейчас? Однако изменилось же. Ему даже не позволили заскочить домой. Закатный Альдо! Хуан продолжал: — Но несмотря на подписанный с Короной договор, герцог Алва не получил полной свободы действия, во всяком случае пока не покинет столицу. Сейчас он, наверное, уже добрался до ставки генерала Савиньяка. — Это невозможно! — только сейчас до меня дошел смысл сказанного Суавесом. — А как же я? — Вот в том то и дело, не позволить герцогу взять вас с собой — это именно та цель, которую преследовал тот, кто настоял на этом запрете. — Закатная тварь! — зло прошипел я. Спрашивать у Хуана о том, кем был инициирован этот запрет, было излишне. Я ни капли не сомневался, что подобным образом отлучить меня от монсеньора могла только Катарина, горячо поддерживаемая в этом вопросе кансильером. — Великий Лит, что же теперь делать? — Собирайтесь, дор Рикардо, у меня есть инструкции от соберано, переданные через верного человека, и поверх одежды накиньте вот это — Хуан протянул мне черно-белый солдатский плащ Повторять дважды мне не пришлось. Спустя несколько минут я стоял в дверях полностью готовый к выходу из дома, щелкая застежками чужого, поношенного плаща. Хуан помог мне собрать дорожную сумку. — Все, можно выдвигаться, — сказал я, внутренне закипая от того, что все снова получилось не так, как я на то рассчитывал. Катарина, драная кошка, не желала сдаваться и явно поставила себе цель нагадить Алве любым доступным способом и отобрать у маршала важного для него человека. То, что я важен эру Рокэ — было очевидно, особенно после того, как тот уберег меня, подставившись под обвинения. — Не так быстро, дор, — Хуан ухватил меня за руку, когда я уже почти сорвался с места, — мы не можем отправиться в путь открыто. За воротами особняка, Ансельмо и Гонсалес обнаружили затаившуюся группу людей. Судя по всему, тот, кто помешал соберано приближаться к собственному дому, рассчитывает на то, что герцог Окделл, узнав о том, что маршал покинул Багерлее, и отправился на юг, очертя голову бросится его догонять. — Они рассчитывают подобным образом выкурить меня отсюда? — я рвано выдохнул, увидев, наконец, всю картину целиком. Алву фактически выслали из столицы, а я остался под защитой его людей. Но стоит мне только высунуться за ворота, и никакие кэналлийцы меня уже не спасут. Проклятье! — Что же делать, Хуан? — несмотря на все мое желание держать себя, как подобает настоящему мужчине, голос мой подрагивал. Самое мягкое, что мне грозило, попади я в руки кансильера и Катари — принудительная высылка в Надор, в худшем случае меня ожидала Багерлее, возможно та самая камера, где коротал последние дни мой эр. И выручить меня оттуда Ворону, который теперь должен будет биться за право оставить свою голову при себе, будет ох как сложно. Положение складывалось аховое. Я, заметно подрагивая губами, глядел на Суавеса. — Мы должны их обмануть. — Хуан отпустил мою руку, видя, что бежать я больше не собираюсь, — Отправим за ворота карету соберано в которой поедет переодетый в ваш костюм Пако, и группу наших людей. А пока те, кто засел в засаде у ворот будут разбираться с нашей приманкой, поверьте, добраться до защищаемой кэналлийцами кареты очень непросто, мы с вами, тайным ходом и пешими выберемся на узкую улочку, что проходит с другой стороны нашей ограды и, по распоряжению соберано отправимся на Площадь Каштанов. — К Марианне… — кивнул я и постарался успокоиться. После поглядел на Хуана, тот, похоже вполне себе знал, что делает, как и эр Рокэ, который перед высылкой умудрился оставить своим инструкции и заручиться поддержкой прекрасной баронессы. — Тогда не будем терять времени, идемте!