За грехи мои тяжкие

Виконт Валме явился немного раньше, чем я предполагал. Но в самое время. Мое внутреннее напряжение готовилось смести то хлипкое подобие спокойствия, которое мне с трудом удавалось демонстрировать баронессе. Внутри все кипело и чем дольше длилось ожидание, тем проблематичнее было усидеть в удобном мягком кресле, обитом светлым сафьяном, не вскочить на ноги и, подобно Рокэ, запертому в Багерлее, не начать метаться из угла в угол по гостиной Капуль-Гизайлей. От желания хоть какого-то действия, у меня сводило скулы. Хотелось вскочить на Сону и кинуться прочь из города, туда, где монсеньор собирал и ставил на марш готовую двинуться на юг армию. А потому, когда в дверях появился Марсель, я почти вскочил ему навстречу, пытаясь прочесть на его спокойном лице, все новости Олларии. Тщетно впрочем… Тот, кто в моем прошлом звался графом Ченизу, был отменным карточным игроком, так что мне пришлось спрашивать его напрямик. — Виконт, не томите, что там? — Столь откровенное пристрастие в собственном голосе было отвратительно, оставалось только надеяться, что Марсель не станет надо мной насмехаться. Впрочем, даже если и станет… Однако тот глянул на меня без единого намека на насмешку и кивнув Марианне, опускаясь в свободное кресло, почти сразу ответил на вопрос: — При дворе судачат о том, что скрывающийся в особняке Ворона герцог Окделл, — Валме скользнул по мне цепким взглядом, от которого по моей спине пробежал холодок, и продолжил, — сегодня ночью предпринял попытку выбраться из своего укрытия, чтобы нагнать высланного из Олларии Первого маршала. Однако люди цивильного коменданта, якобы по личному приказу Его Величества, внявшего горячей просьбе кансильера, перехватили карету, в которой ехал молодой герцог. На улице Мимоз, говорят, завязалось настоящее сражение. Кэналлийцы, служащие Алве, те, что сопровождали карету, смогли отбить ее и вернуть во двор особняка. В той свалке погибло несколько человек городской стражи, ранено несколько кэналлийцев, а еще говорят, будто в перестрелке пострадал Окделл. Однако о состоянии надорского герцога никому доподлинно неизвестно, говорят, что мальчишку пытались вытянуть из кареты, но он расстрелял в упор нападавшего. Марсель сделал паузу, все также, не спуская с меня внимательного взгляда. Не сказавшая до сих пор ни слова Марианна, прижала ладонь к губам, растерянно переводя взгляд с Марселя на меня и обратно. Я же словно оцепенел, в красках представляя себя побоище, что случилось у самых ворот дома, моего дома… И Пако… Как он там? В том, что он позволил себя вытащить из кареты, не было ничего удивительного. Нападавшие должны были увидеть в карете юношу, чтобы быть уверенными в том, что я пытался бежать, безуспешно. Гениальный ход, автором которого, несомненно, был эр Рокэ. Оставалось надеяться, что храбрец Пако не сильно пострадал. Марсель, постукивая холеными пальцами по подлокотнику кресла, продолжал: — Люди, которые затеяли это нападение, открыто радуются тому, что вздорный и порочащий имя Святого Алана мальчишка, оказался запертым в логове Ворона, не имея возможности последовать за совратившим его Вороном, — взгляд Марселя снова метнулся в мою сторону, а я, реагируя на его слова, запылал щеками. Знал ли виконт, насколько близки к истине были те разговоры? С той только разницей, что Рокэ меня не совращал, увы… — В таком случае, — подала голос Марианна, — думаю, Джону не стоит терять времени и как можно скорее уезжать из города. — Согласен, — Марсель чуть склонил голову, роняя на лицо завитые светлые локоны, — однако вам придется ехать одному. Так будет вернее. Я хотел бы вас проводить, но думаю, что одинокий солдат, спешащий в расположение своей части, вызовет меньше подозрений, чем солдат в компании городского хлыща. Я кивнул и торопливо поднялся. — Благодарю, виконт, — произнес я, вкладывая в эти привычные слова всю родившуюся в моей душе благодарность. Кто бы мог подумать, что в этот раз судьба так тесно свяжет меня с этими людьми, к которым в прошлом я относился без должной симпатии. Возможно, следовало сказать что-нибудь еще, поблагодарить Марселя более эмоционально, но на подобные подвиги я сейчас был не готов, мысленно уже оседлав Сону и продвигаясь к городским воротам. — Не стоит благодарности, Джон, — улыбнулся Валме, делая едва уловимый акцент на чужом имени, — почитаю за честь помочь герцогу Алве и его… другу. Я желаю вам удачно добраться до места службы и вот еще что… Позвольте дать вам совет, оставьте перстень герцога Окделла на сохранение нашей прекрасной баронессе, он может вас выдать. Я кинул взгляд на свои, свободные от перчаток, руки, где отцовский карас занимал положенное ему место. Времени на сантименты и сожаления у меня не было и я решительно стянул кольцо с пальца, удивляясь тому, что сам не додумался до столь очевидного. Нужно было оставить его в особняке. В этом городе, нет, пожалуй даже в стране, не только у кардинала имелись соглядатаи. Любезный эр Август тоже содержал довольно большой шпионский штат и рассчитывать на то, что никто из них не знает, как выглядит реликвия Дома Скал, было как минимум смешно. Перстень без разговоров и заминок перекочевал в изящную ладошку Марианны. В прошлом я бы закололся от мысли, что кольцо отца нужно отдать в руки куртизанки. Да, проиграть его Колиньяру — это можно, а вот отдать блуднице… Сейчас я лишь горько усмехнулся подобным мыслям. Все перевернулось с ног на голову в тот миг, как я очнулся посреди леса верхом на Баловнике по дороге в Лаик, перевернулось несомненно к лучшему. Марианна возможно поймав мою ухмылку, поймала мою руку и, глядя в глаза, без улыбки заверила меня: — Я сохраню его, Ричард, до вашего возвращения, не сомневайтесь… — Милая баронесса, — промямлил я, в который раз призывая себя к контролю над собственным лицом. — Я отдаю его вам со спокойной душой, уверенный в том, что с ним все будет в порядке. Еще раз благодарю вас за все то, что вы для меня сделали. Она улыбнулась, зажала перстень в ладони, а я в свою очередь поймал ее руку и поднес к губам, касаясь нежной кожи целомудренно и торжественно.