Забыть тебя

Я всегда был примером для подражания в школе. Красавчик, отличник, активист и весельчак. Я вращался в кругах интеллектуальной элиты нашей школы, практически не контактируя со своими одноклассниками. Меня хотели, мне в тайне завидовали, меня уважали и считались с моим мнением. Всё изменилось, когда по школе поползли слухи о моей ориентации. Я был влюблён в главного гомофоба нашей школы — Миронова Женьку. Наши миры никогда не пересекались, и мне вполне хватало наблюдать за ним издалека, смакуя каждое из случайных прикосновений. Но чем старше я становился, тем сложнее было скрывать свои чувства. В тот злополучный день на физкультуре мы выполняли парные силовые упражнения вместе с Женей. Его горячее тело обжигало мою спину, а дыхание опаляло шею. Никогда прежде объект моего обожания не был так близко... Возбуждение пленило разум, и это не скрылось от глаз моего проклятья. Дальнейший месяц превратился в калейдоскоп кошмарных событий. Кадр — меня со стояком тащат в раздевалку девчонок. Кадр — на моей куртке маркером нарисовали слово «ПЕДИК». Кадр — удары и попытки сломать меня. Кадр — слёзы матери и непонимание отца. Кадр - развод родителей и жестокая травля. Все друзья от меня отвернулись, а родные оказались бессильны помочь. Вся моя жизнь постепенно свелась лишь к учёбе и выживанию. Я замкнулся в себе, избегая любых прикосновений. Я возненавидел всю свою неправильную сущность, полюбившую человека своего пола. Полки ломились от медицинских справочников и психиатрических пособий, но ни одно не могло объяснить мне мою природу. Я даже поверил в то, что подобные мне не заслуживают жалости. И вот, когда я был готов снова сдаться и рухнуть на мокрый асфальт, в десятый раз признавая своё поражение, этот странный новенький решил за меня заступиться. Высокий, сильный и смелый… Он был прекрасен в бою, и давно забытое чувство болезненными отголосками попыталось воспрянуть в моей душе. Без малейшего колебания отчаянный безумец встал на мою защиту, даже узнав о моей ориентации. Я был практически счастлив впервые за всё это время гонений и издевательств. — Держись от меня подальше, — выплюнул он мне на прощание, разрушая окончательно веру в то, что даже такой, как я, заслуживает понимания. Почему-то его слова оказались самым болезненным из всего, что мне удалось пережить. На следующий день Кирилл вёл себя так, словно ничего не произошло. Он флиртовал с нашей местной звездой Мариной и время от времени дарил улыбки другим девушкам, игнорируя ревнивые взгляды богатой наследницы. На обществознании новенький блистательно проявил себя, продемонстрировав свежий взгляд на политическую обстановку в стране, а вот после физкультуры лавры крутого парня слетели с его головы. Сарафанное радио «Миронов — FM» сработало, как и всегда, безотказно. К третьему уроку место Кирилла рядом с Мариной снова было занято, одноклассники его сторонились, и он плюхнулся рядом со мной, мрачно уставившись в экран телефона. Урок химии начался с контрольной. Кирилл перевёлся в середине четверти, поэтому для него данное событие стало огромным сюрпризом. Задания были элементарные, но у соседа по парте дела обстояли не лучшим образом, если судить по его обречённому выражению лица. Карандашом на черновике я быстро набросал ответы для его варианта и сунул листок Кириллу. Парень недоверчиво покосился на бумагу, но ответы всё-таки переписал. Прозвенел звонок с урока, и я, стараясь не смотреть на соседа по парте, бросил тетради в сумку и поднялся с места. — Спасибо, — произнёс он мне вслед. Я задержался, пытаясь придумать достойный ответ, но Кирилл быстро встал с места и направился к выходу, не дав мне возможности собраться с мыслями. После уроков Женя со своей шайкой снова ждали меня на улице, но на этот раз они решили проводить меня до самого дома. У подъезда они остановили меня тяжёлым ударом в затылок. На сей раз, чтобы я не мог сопротивляться, чья-то солоноватая грязная ладонь зажала мне рот, а руки заломили за спину. — Ну что, педик, кто теперь придёт к тебе на помощь? — злобно прошипел Женя прежде, чем резкий удар в живот выбил из лёгких воздух, отдаваясь тупой болью по всему телу. Давайте же, суки, я привык! Сам себя в этот миг ненавижу. Ещё один удар в это же место, и я обвисаю в руках мучителей тряпичной куклой. Тяжёлый кроссовок бьёт по рёбрам. Они жалобно хрустят, но вместо крика из гортани почему-то вырывается полусмех-полурык. Никогда и никто больше не сможет сломать меня. Женя бьёт с остервенением, словно отыгрываясь на мне за какие-то нереализованные надежды. На мгновение мне в отбитую голову даже приходит мысль о том, что он, возможно, тоже один из нас, а его издевательства — это жёсткая форма проявления любви, жажда стать ближе… Но она исчезает с последним ударом в область печени, после которого меня швыряют на асфальт, поддав прощального пинка под зад. Какое-то время я лежал лицом в луже без движения, пытаясь привыкнуть к боли, сопровождающей каждый вдох. Кое-как поднявшись на ноги, я нашарил ключи в кармане толстовки и, пошатываясь, вошёл в подъезд.