Забыть тебя

Тяжёлая резная дверь закрылась за дядей Васей, и я оказался с ним один на один в вычурно обставленном кабинете. Не то, что бы я боялся этого мужчину, но морально уже был готов к тому, что доживаю сейчас последние секунды своей дерьмовой жизни. — До меня дошли слухи, сынок, что ты недавно собрал по кусочкам одну из подстилок Лихолетова, — начал Долгорукий. — Скажи мне, что это ложь. — Это правда, если вы о девушке, которая якобы оступилась и упала с девятого этажа, — спокойно ответил я, хотя внутренне понимал, что дядя Вася в бешенстве. — На кого ты работаешь, Мирослав Романович? — На вас. — И почему же спасаешь людей, которые являются моими заклятыми врагами? — Потому, что это мой долг. Я не убийца, для врачей даже на войне нет различий между своими и чужими. — Ты хочешь сказать, что тебе плевать на наше братство? — Медицинское братство, Василий Егорович, мне ближе. — С таким убеждением, мой мальчик, ты долго не проживёшь. — Вы хотите сделать из меня оборотня в халате? — я чувствовал, как руки начинают дрожать под тяжёлым взглядом Долгорукого. — Мне было бы жаль терять такого талантливого хирурга. Но ведь этот вопрос можно решить иначе. Увольняйся из этой убогой црб и присоединяйся к нам.Проблема морального выбора решится сама собой. — Мы уже обсуждали это, моё решение не изменилось. — Ну тогда хотя бы не мешай мне делать дела! — прорычал Долгорукий. Пожалуй, это был первый случай, когда он повысил голос. — Я буду оказывать помощь каждому, кто в ней нуждается, вне зависимости от расовой, религиозной, национальной или криминальной принадлежности. — Ну… В таком случае, жить тебе осталось недолго. Если инцидент с моими врагами повторится, Мирослав Романович, при всём моём уважении и безмерной благодарности за спасение жизни сына… — У вас свои понятия, Василий Егорович, у меня — свои, — я положил на стол Долгорукого окровавленный халат с пухлым конвертом вознаграждения в кармане и вышел из его кабинета. Я знал, что он говорил это несерьёзно, и жить я буду, к сожалению, ещё долго. Но принять вознаграждение за спасение жизни Кирилла я просто не мог. Сам факт того, что он живёт, уже согревал мне душу. Хоть и страшно было… Пусть и не столько за себя, сколько за него. Заехав по дороге в больницу в цветочный магазинчик, я купил букет ромашек своей ворчливой коллеге, волею случая ставшей моей единственной постоянной девушкой, и вернулся на дежурство. — Снова слинял в рабочее время, гадёныш! — нахмурила она тонкие брови, стоило мне появиться на пороге. — Виноват, спасал Вселенную, — улыбнулся я, целуя её в щёку. — Ещё раз, и я пожалуюсь заву, — проворчала она, пряча нежный румянец в пышном букете. — Сумасшедший. — Что я пропустил? — Извлечение инородного тела из прямой кишки и несерьёзную рваную рану. Девочка на славу развлеклась с огурцом, а на какого-то бедолагу набросился дворняга. Мужичку сейчас курс против бешенства назначили. Тебя никто не искал, ибо кому ты без меня вообще нужен? — Эх, очередная эротическая шутница мимо меня, — улыбнулся я, обнимая свою спасительницу. — Огурец-то хоть большой был? — Дурак! — возмущённо воскликнула Ира, беззлобно дав дружеский подзатыльник. — Завязывал бы ты с этими поездками… Не нравятся они мне. — Мне тоже.

***

Дядя Вася не тревожил меня весь ближайший месяц. Я пытался поговорить со знакомыми о причине такого затишья, ведь он мог неверно истолковать мой жест с возвращением вознаграждения, но никто ничего не мог сказать. Так я и не смог понять, то ли раненых и убитых в их рядах за весь месяц не было, то ли Делец со всем прекрасно справлялся без меня. Но вот того, что на моём столе окажется сам Лихолетов с осложнением после ангиопластики, я никак не мог ожидать. Шунтирование я выполнял не в первый раз, однако ситуация была довольно щекотливая. Впервые я задумался о том, чтобы дать человеку умереть. Я знал, что под моим скальпелем человек гнилой и паршивый, но рука не дрогнула. Я знал, что Долгорукий меня за это по головке не погладит, но намеренно допустить смерть я не мог. Выйдя из операционной, я сполз по двери вниз, пугая проходящих мимо пациентов. Добраться до ординаторской просто не было сил. Коллеги обеспокоенно интересовались моим состоянием и утешающе твердили что-то о нормальности смерти, но лишь Ира поняла меня без слов. Опустившись на колени рядом, она обвила мою голову руками. — Ты молодец, — шепнула она, целуя меня в макушку. Весь остаток дня я следил за тем, как постепенно растут жизненные силы Лихолетова, содрогаясь от каждого телефонного звонка. Я пугался каждого шороха, мелко вздрагивал от любого прикосновения. Ира, понимая моё состояние, отправила меня домой. Стоило мне сесть в машину, как телефон в кармане неожиданно громко запищал. Незнакомый абонент голосом Долгорукого спокойно оповестил, что я должен приехать по указанным координатам для исполнения своего служебного долга, сообщив, что в больнице, которую я только что покинул, спрятана бомба, и она сдетонирует, если я попробую ослушаться. Собравшись с духом, я вбил в навигатор координаты назначенного места казни и отправился к пункту назначения. Казалось, в такие моменты жизнь должна пролетать перед глазами, но все мои чувства и мысли укладывались в единственное нецензурное слово, созвучное с именем сибирской лисы. Механический женский голос вывел меня на пустырь за городом. Здесь пока никого не было, и я покорно вышел из машины, ожидая, что в любой момент эта проклятая жизнь оборвётся. Наверное, я искал смерти каждый день с тех самых пор, как Кирилл перекрыл мне воздух своими словами. Сейчас мне даже казалось, что вся моя никчёмная жизнь была нужна лишь для того, чтобы спасти его в тот день. За моей спиной раздался рычащий звук приближающегося внедорожника, но я боялся повернуться. Лучше не видеть своего палача. Двери хлопнули, выпуская, по меньшей мере, троих, и до боли знакомый голос заставил меня обернуться, чтобы в последний раз посмотреть на человека, который против моей собственной воли оказался смыслом моего существования. Направив ствол на меня, Кирилл хладнокровно смотрел мне в глаза пустым, леденящим душу взглядом, готовый нажать на курок. В памяти мелькнул день, когда он вот так стоял, держа меня в своих руках, в попытке обманом защитить от Жени и его прихвостней. Игры стали серьёзнее, но смысл их не изменился. Круг замкнулся. На этот раз он не ошибётся с выбором. Я улыбнулся ему в знак приветствия, умоляя в мыслях лишь об одном: «Не промахнись».