Забыть тебя

На косогоре нас уже ожидал кортеж Лихолетова. Респектабельный бизнесмен в дорогом костюме стоял в окружении суровых людей в чёрном. Напыщенные петухи. В каменных лицах охраны я отчаянно пытался увидеть единственное родное, от мыслей о котором сердце сводило сладостной судорогой. Обменявшись рукопожатиями, мы начали переговоры. — Долгорукий настолько постарел, что даже побазарить отправляет шавок? — усмехнулся Лихолетов. — Отныне я и есть — Долгорукий. Перейдём к делу? — Один враг сменился другим. Любопытно. — Какие претензии по поводу полимерного завода? — А ты повзрослел, Кирилл. — По документам завод переходит во владение того, у кого находится контрольный пакет акций. Генеральный директор, которого вы наделили правом подписи, любезно согласился подписать… — Но я так и не понял, за что ты убил мою дочь. Долго думал об этом, знаешь… Мечтал встретиться с тобой вот так. К чёрту завод, он на грани банкротства. Может, поговорим… Как родственники? За что ты Маришку? — Я не намерен это обсуждать. Если претензий нет, мы… Лихолетов что-то шепнул одному из своих людей, а спустя некоторое время из машины вышел Слава… С приставленным к затылку стволом. — Столько лет я пытался понять, что произошло в тот день… — продолжал Лихолетов. — Думал, что ты — прихвостень Васьки, но всё оказалось куда банальнее. Грязный педик! — За базаром следи! — зарычал я. — Ответь за свои слова. — То есть тебе безразлична судьба этого заморыша? А? Кирилл? Это ведь из-за него ты убил мою дочь? Отвечай! Моя рука взметнулась вверх, и огнестрельная очередь обрушилась на людей Лихолетова. Воспользовавшись замешательством, я кинулся к Славе, закрывая его собой. — Уходим! — завопил я, вырываясь из линии огня. Я чувствовал, как в бронежилете застревают пули, но продолжал бежать. Лихолетов запрыгнул в машину и поспешил скрыться, а его люди продолжали обстреливать наши машины. Секунды стали часами. Я оглох от разрывающих воздух выстрелов. Всё, о чём я мог думать, это Слава, которого я укрывал от пуль. Запрыгнув в бронированный мерин, я вдавил в пол педаль газа, убираясь с косогора. За мной последовали уцелевшие. Адреналин постепенно испарялся из вскипевшей крови, и я мог разглядеть в зеркало заднего вида растерянный взгляд Славы. Его взъерошенные волосы прилипли к влажному лбу, а плечи слегка подрагивали от каждого удара мелкой щебёнки о дно автомобиля. Напуганный, но по-прежнему несгибаемый. Чёрт его дернул полезть в лапы Лихолетова! Телефон зазвонил, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Да. — Это Цепень. Цел, шеф? — Да, сколько наших? — Трое, пятеро ранены. — Чёрт! А Лихолетов? — Ушёл. — Завтра собираемся в ангаре. Пока отдыхайте. — Ты совсем не меняешься, — произнёс Слава, когда я сбросил вызов. В зеркале заднего вида я поймал едва заметную улыбку на его губах. — Как и ты, — ответил я. Я не видел дороги, ехал скорее машинально. От волнения дрожали руки, а сердце сладостно ныло. Кое-как добравшись до квартиры, я жестом велел Славе следовать за мной. Стараясь не касаться его, я не мог отвести глаз от такого болезненно нужного человека, тонул в его глазах. Кое-как справившись с дверным замком, я ввалился в квартиру. Слава захлопнул дверь одним резким ударом, и я набросился на него, словно голодный зверь. Сжимая голову в ладонях, зарываясь пальцами в волосы, я ловил губами его дыхание, боясь поцеловать. Его тепло, его запах, его горящие глаза… Всё это было так мучительно близко, что казалось почти нереальным, внеземным. Он сверлил меня взглядом, словно не в силах поверить. Так близко, и так нужно… Словно всё, что происходило с нами до этого момента — жалкая бутафория, недостойная зваться жизнью. Люблю… Выдыхает мне в губы, утыкается в шею, кусает до крови. Люблю… Сжимаю в объятьях, впитывая каждое прикосновение, срываю одежду, покрывая поцелуями каждый миллиметр. Это не просто секс, это отчаянный глоток воздуха. Ласкаю его, не в силах насытиться. Возбуждение уже невыносимо, но мне всё ещё мало его судорожных вздохов. Мы слишком долго были порознь, чтобы сейчас так легко отпустить друг друга. Снова и снова сливаемся воедино, раз за разом кончая, но не отпуская. Он во мне… Я в нём… Движения резкие, болезненные, сумасшедшие. Извиваемся, толкаемся навстречу, отчаянно цепляемся, желая быть как можно ближе, хоть ближе уже невозможно. Словно мир вокруг нас рушится, но пока мы сжимаем друг друга в объятьях, упиваясь бешеным ритмом собственных сердец, мы будем жить.