1
20 марта 2016 г. в 18:06
Уолтер проснулся с налётом саднящей боли на нёбе, застуженном плохо отрегулированным кондиционером, который дул прямо в изголовье кровати. Заходящее солнце отсвечивало от стекла фотографии на стене напротив. Резким вдохом разогнав остатки дурного сна, Уолтер встал и распахнул окно. С улицы ворвался парной влажный воздух, пропитанный висящими над Асунсьоном пылью, дымкой и шумами города, к вечеру оживавшего.
В ванной Уолтер почти не задержался, но даже за это краткое время успело стемнеть. Резкость перехода от ночи к дню и от дня к ночи нравилась ему в этом городе больше всего, отсутствие рассвета и долгих сумерек, зимой в Англии порой перетекавших из одного в другое томительной серой полосой ожидания дня.
— Рабочие часы, — с удовлетворением произнёс Уолтер, глядя вниз, в испещрённую огнями городскую ночь. Рабочие часы ночных клубов, проституток, преступников и охотников на вампиров. Слишком давно ему не доводилось бросить взгляд в свежую, бархатисто-чёрную, незамутнённую предутренним туманом ночь и сказать: «Рабочие часы».
Вечерний завтрак по меню ужина на веранде гостиничного ресторана и тепло, накопившееся за день в каждой поверхности, в каждом поручне, в ручках кресла и устало обвисших лепестках цветов в кадках, разогнали призрак несостоявшегося насморка. Лёгкий бриз разбавил густоту влажного тропического воздуха, из-за которой Уолтеру пришлось немного поволноваться. Ему не улыбалось в боевой ситуации сдать из-за нехватки кислорода. Возвращаясь рано утром из первой вылазки в город, он заставил себя пробежаться до гостиницы и пытался довершить акклиматизацию к жаре сном без включённого кондиционера, но дневной зной взял верх. К вечеру, однако, организм и погода достигли компромисса. Расслабленный ласковым теплом южной ночи и успокаивающим диссонансом льющихся вокруг разговоров, Уолтер даже задумался о сигарете к чашке крепкого хорошего кофе — нет, всё же не стоило. Ему и так повезло, что неимоверное количество дряни, осевшей в лёгких за десятки лет курения, до сих пор не дало о себе знать.
Учитывая не самую респектабельную цель поездки, Уолтер не стал вызывать такси из гостиницы, а поймал машину на проспекте Монтевидео. Он назвал водителю выведанный вчера адрес клуба, но остановиться велел за пару кварталов и неторопливо прогулялся до заведения, поглядывая по сторонам. Дежурившая у входа шлюха с пероксидной шевелюрой окликнула его. Брезгливо отказав, Уолтер прошёл внутрь и спросил у бармена Рамона Эснериа.
— Зачем он вам?
— Это я объясню ему лично, — спокойно ответил Уолтер. — Передайте, что меня послал Калико. Калико «Дэдхэд». Я уже заходил вчера и спрашивал сеньора Эснериа, но не застал его.
Бармен с недовольным видом вышел во внутренний двор. Сквозь распахнутую дверь просматривались зонтики от солнца с выцветшей рекламой «Лаки Страйк», доносились голоса, с азартом перекрикивающие радиоприёмник, по которому транслировался футбольный матч. Вернулся бармен в компании рослого круглоголового мужчины лет пятидесяти, боксёрского телосложения, но уже заметно расплывшегося. Новоприбывший обошёл вокруг стойки и кивком пригласил Уолтера за ближайший столик.
— Я — Рамон Эснериа. Чем могу быть полезен, мистер? — спросил он по-английски, заученно-правильно выговаривая фразу. — Я так понимаю, у вас особенные запросы?
— Очень особенные.
Клуб был полупуст. Возле игральных автоматов что-то весело обсуждала мужская компания, производившая впечатление завсегдатаев. За столиком ближе к танцполу сидела одна-другая парочка, не решаясь первыми рассечь пустоту площадки. Уолтер повернулся к компании завсегдатаев спиной, расстегнул запонку и приподнял рукав. Светлые поперечные шрамы выделялись особенно ярко на успевшей порозоветь, вопреки немногочисленности проведённых на солнце часов, коже. Шрамы, характерные для заправского вампиромана. Дёрнувшиеся усы выдали недовольство Эснериа.
— От этого бизнеса я предпочитаю держаться подальше, — проворчал он с более заметным на сей раз акцентом.
— Ваше участие мне и не требуется. Просто сведите меня с нужными... людьми.
Эснериа нахмурился, вместе с тем всё же окидывая Уолтера оценивающим взглядом, цепляясь за экстравагантный монокль, цепочку часов, тонкие перчатки и дорогую запонку, которую потенциальный клиент как раз застёгивал.
— Пятьдесят зелёных, — выдержав, как ему, должно быть, казалось, напряжённую паузу, произнёс Рамон. — Пятьдесят зелёных, и всё будет по высшему разряду.
— Высший разряд — это как раз то, что меня интересует.
Уолтер вытащил несколько купюр, выбрал сотню и, дав посреднику время её разглядеть, поинтересовался:
— И много вариантов этого высшего — чтобы мне лишний раз не заглядывать к вам на огонёк?
— Я знаю только один. Остальное, — Эснериа сплюнул, — кровососы-одиночки. Вы, мистер, при деньгах, так что не советую скупиться и связываться со швалью. Могут сорваться, и кончите живым трупом.
Попросив у бармена салфетку и карандаш, он накорябал несколько слов и протянул Уолтеру; получил в обмен свою купюру и пристально изучил её под светом ламп над стойкой.
— Фуэрте Олимпо? Это далеко от столицы?
— Да, это в Чако. Близ столицы церковь не даёт разгуляться. Не беспокойтесь, там, на месте, мимо не пройдёте. Они сами в вас заинтересованы.
Уолтер полуулыбнулся. У него были серьёзные основания сомневаться в последнем.
Шлюха с пероксидной шевелюрой не задержала его на выходе — напротив, демонстративно отстранилась. Видимо, она заметила, как он показывал Рамону свои шрамы. Опытные служительницы древнейшей профессии отличаются крепким инстинктом самосохранения. От вампиров и всех, связанных с ними, они бегут, как от огня. Уолтер перечитал адрес ещё раз, запоминая, убрал сложенную салфетку в нагрудный карман и, будто бы приосанившись, сбросив ненужную больше личину легкомысленного туриста, пресыщенного искателя развлечений, шагнул в городскую ночь. Та улыбнулась ему благосклонно: старая знакомая, пускай и непривычно разгорячённая, надушенная чужими ароматами приторно-сладких цветов, гниения, бензина; с ночью Уолтер был на «ты», и, словно чувствуя это, его не задевали пьяные дебоширы, не покупались на обманчивую лёгкость одинокой добычи карманники и ночные грабители. Он не был мелким хищником, пользующимся прикрытием темноты, — нет, он был полноправным обитателем ночи, охотником, пружинящий шаг которого теперь выдавал азарт преследователя, вышедшего на свежий след.
В Асунсьоне делать было больше нечего. Следовало быстрее вернуться в отель, выяснить у заспанного портье, как добраться до Фуэрте Олимпо и отправляться в дорогу, не мешкая. Возбуждение Уолтера, однако, било ключом, покалывало под кожей, не позволяло опуститься до такого слишком обыденного, слишком цивилизованного поступка, как спокойно сесть в машину и доехать минут за пятнадцать до гостиницы. Не чувствуя усталости, он покинул оживлённый весёлый квартал, быстрым шагом пересёк неприглядный район у реки и вышел к центру. Тишину и пустоту широких освещённых улиц лишь изредка нарушал отдельный автомобиль или случайный ночной прохожий, Уолтер не уделял им особого внимания. А вот боковым зрением уловленное стремительное движение было для него ярче сигнальной ракеты. Впрочем, вампир, который с грацией танцора выскочил на тротуар и застыл в нескольких метрах впереди Уолтера, таиться и не собирался.
— Доброй ночи, сеньор Дорнез. Как неуместно, однако, — эта фраза обычно используется для прощания.
— О, я бы не сказал, что неуместно.
Дорогу Уолтеру заступал молоденького вида хлыщ в залихватском сомбреро и пёстром жилете, наброшенном на обнажённый точёный торс. Талию вместо пояса охватывал отороченный золотом лёгкий платок.
— О, я надеюсь, сеньор Дорнез, я надеюсь. Потому что меня послали отсоветовать вам ехать в Фуэрте Олимпо.
— Ваш совет, знаете ли, требует серьёзных аргументов.
— Вам незачем знакомиться с нашими аргументами. Поверьте, инцидент в Лондоне был досадным недоразумением. Мы больше не станем посягать на вашу территорию.
— Конечно, не станете, — согласился Уолтер.
Нить рассекла пустое место, но следующая зацепила цель — самоуверенный нахал предсказуемо первым делом попытался подобраться со спины. К сожалению, лишь зацепила. Быстр, очень быстр, на автомате констатировал Уолтер. И — мигом сплётшаяся почти невидимая паутина отклонила один за другим два метательных ножа — не полагается лишь на естественную силу и клыки.
Они выскочили на ярко освещённую площадь перед старинной церковью, и Уолтер едва не ранил противника повторно, когда тот попытался занять удобную позицию в стрельчатой оконной нише церкви. Ловок, быстр, но неопытен.
Вампир отскочил подальше и рассмеялся. Свет фонарей играл на лоснящихся мышцах.
— Ты правда хорош! — довольно воскликнул он. — И всё-таки всего лишь человек.
Последующая атака была не просто быстрой. Она была молниеносной, не оставляющей ни миллисекунды на размышления: лишь скорость, рефлексы, блокировки, вихрь металла между разминувшимися в бешеном па фигурами — и резкая остановка.
Уолтер ещё не понял, что произошло, но внезапное ощущение неправильности почти ударило под дых.
— Всего лишь человек, — повторил, теперь с противоположного конца площади, его противник.
Он швырнул Уолтеру под ноги его собственный монокль тонко просчитанным броском, так, что стекло тихо звякнуло о каменную плиту, но не разбилось; рассмеялся ещё раз и скрылся в ночи.