Предательство — это всего лишь вопрос времени. Арман де Ришелье
Лондон встречал гостей и возвращающихся домой британцев холодным, прямым, будто по линеечке начерченным, дождём. Уолтер не предупреждал о своём возвращении, однако не удивился, заметив в толпе встречающих знакомого хеллсингского водителя. Удивился он слегка, когда из автомобиля, к которому они вышли, ему улыбнулась леди Франсис. Задняя дверь была приглашающе приоткрыта, но Уолтер машинально сел вперёд и только с опозданием спохватился, что это могло показаться не слишком вежливым. Ничего не поделаешь, не привык он кататься на заднем сидении. — Артуру сообщили из посольства, что ты вылетел. А поскольку сегодня и меня выписывали, я предложила заехать в Хитроу и забрать тебя. — Очень любезно с вашей стороны. Этих нескольких дней Уолтеру хватило, чтобы совершенно выпасть из нынешнего размеренного течения жизни в «Хеллсинге», забыть об усеявших её поверхность проблемах и беспокойствах, имевших весьма отдалённое отношение к розыску и уничтожению нежити, к будоражащей кровь гонке по свежему следу, к заговорам и интригам, не сулившим ничего доброго. — Твоя поездка, надеюсь, завершилась успешно? — Более чем, леди Франсис. — Рада слышать это. Дни, проведённые в Фуэрте Олимпо после визита вампиров, слились для Уолтера в череду часов, посвящённых размышлениям о том, как трактовать сомнительное предложение и как ему действовать дальше. Предоставленные ими документы содержали необычайно подробные заметки о физиологических особенностях вампиров, отрывки из лабораторных журналов, описывающие процесс преобразования человека в вампира посредством хирургических манипуляций: достаточно, чтобы иметь серьёзные основания поверить в подобную возможность, недостаточно, чтобы воспроизвести процесс — хотя среди персонала исследовательских лабораторий бывшего Института Хеллсинга явно нашлись бы желающие попытаться, попади эти материалы им в руки. Но даже если эти описания и были изощрённой подделкой и никаких искусственных вампиров не существовало, в словах Мексиканца и Зорин Блиц было зерно истины: с вампирами, способными на подобную сложную, кропотливую игру, «Хеллсингу» сталкиваться не доводилось. Не стоило сбрасывать со счетов и версию, что историю с искусственно созданной нежитью противники Уолтера сфабриковали на основе его же воспоминаний, извлечённых из памяти иллюзионисткой Зорин Блиц, в надежде нащупать слабое место. Не зря она назвалась немецкой фамилией и акцент у неё проскакивал похожий — в таком случае, искать истинную подоплёку интриги следовало совершенно в другом месте. Предстояло затаиться, тонко подыграть, осторожно наладить контакт и выждать, когда нежить допустит промах и за протянутую Уолтеру тонкую ниточку удастся терпеливо извлечь на свет божий целую сеть заговора. И тут Уолтеру пришлось осознать, что Артура ему пока лучше держать в неведении, действуя самостоятельно. Тот, зная свои слабости, всегда безоговорочно самоустранялся от участия в операции, когда предстояло долгое томительное сидение в засаде. А именно это, в переносном смысле, на данном этапе им и предстояло. Вампиры, с которыми они столкнулись, не могли не предусматривать варианта, что Уолтер решит, не мудрствуя лукаво, сдать их «Хеллсингу», и будут начеку — Артур же, как человек действия, не замедлит выдать своей осведомлённости какой-либо рискованной инициативой. Если же Уолтеру сказали правду, и создание вампиров искусственным путём, без обычных ограничений, было реально осуществимо, то переоценить угрозу было сложно. Бессмертие и власть — приманка, на которую способны повестись слишком многие; себя Уолтер и то поймал на размышлениях, каково это было бы: ощутить прилив свежей силы, освоить прежде неведомые возможности, иметь в запасе ещё десятки, сотни лет, которые можно было бы посвятить новой жизни, получению новых знаний, новых ощущений, увидеть непредсказуемое будущее всё быстрее изменяющегося человечества, перестать с содроганием ожидать увядания, болезней, старости... Нет, чем меньше людей было посвящено в эту тайну, тем лучше. Сохранив в памяти каждую строчку, папку с опасными бумагами Уолтер сжёг ещё в Фуэрте Олимпо, вместе с полученным накануне дня прибытия парохода письмом, в котором Мексиканец описывал уничтожение расположенного неподалёку ранчо под названием «Чанчо негро». Судя по всему, именно там был расположен тот самый вампирский притон, с которым поддерживал связь асунсьонский посредник. Уолтеру оставалось лишь гадать, уничтожили ли его знакомые вампиры для виду одно из своих не слишком важных злачных мест или воспользовались поводом досадить конкурирующим собратьям. Среди вампиров не было обыкновения убивать себе подобных (за единственным исключением, безусловно). В спорах за территорию обычно доставало демонстрации превосходящей силы. Убийство сородича слишком живо напоминало вампиру о ложности его собственной неуязвимости. Хотя если эти вампиры заявляли о собственной исключительности, от них и не такого следовало ожидать. Уолтеру сообщалось только, что от ранчо осталось пепелище и что он волен выдать сей инцидент за итог своего пребывания в Парагвае. Дескать, загнанные местными «искариотами» в самую глушь вампиры решили попытать счастья на исторической родине, в Старом Свете, да несколько недооценили научившихся давать отпор смертных. Лгать Артуру было неприятно, но в ближайшее время необходимо. С него сталось бы вовсе отмахнуться от предупреждений Уолтера и действовать на свой страх и риск. Нет, ставки стоили того, чтобы разок подыграть возомнившей о себе нежити и посмотреть, что из этого выйдет. Позади леди Франсис нарушила усыпляющую пасмурную тишину щелчком раскрытой сумочки, пошуршав, разыскала сигареты. Уолтер потянулся за зажигалкой, но леди остановила его, сминая полупустую пачку. — Теперь ещё и курить запретили. Эта прогрессивная медицина двадцатого века — просто какая-то каша из топора. Свою беспомощность пытаются прикрыть тем, что якобы не так делаешь ты, пока не заставят вести такой по-монашески праведный и правильный образ жизни, что хоть ложись да помирай. Не знаю, — она тяжело вздохнула. — Если бы не Артур, я бы давно сдалась. Есть как есть, не судьба, выходит... Уолтер предостерегающим взглядом вынудил чересчур любопытно косящегося водителя поёжиться и сосредоточиться на своих непосредственных обязанностях. Впрочем, свежая пища для сплетен в «Хеллсинге» уже была подана. Едва окружающие успели нарадоваться факту, что Артур Хеллсинг в кои-то веки соизволил жениться, как подкралась следующая напасть: супругам не удавалось обзавестись детьми. И хотя Артур, не теряя, по обыкновению, присутствия духа, небрежно уверял, что женился ради женщины, а не ради наследников, уж кому, а Уолтеру было известно, чем чреват конец кровной линии Хеллсингов. Было в этой нежданной-негаданной немощи Артура нечто роковое, созвучное затишью в деятельности Ордена королевских протестантских рыцарей, созвучное тающей необходимости самого его существования, — и Уолтеру подумалось: будет неудивительно, если ровно сейчас, с назреванием новой опасности, супруги Хеллсинги добьются своего. Или даже напротив: рождение этого долгожданного ребёнка, продолжение рода Хеллсингов мистическим образом потребует восстановления равновесия сил и со стороны нежити. — Уолтер, — снова прервала его размышления леди Франсис, — знаю, что вмешиваюсь в неписанный кодекс мужских отношений, тем не менее, позволю себе такую вольность. Не мог бы ты в следующий раз докладывать о себе почаще? Артур, конечно, и слова тебе не скажет, но всё время твоего отсутствия он сам не свой был от беспокойства. — Я буду иметь это в виду, леди Франсис, — уклончиво отозвался Уолтер, про себя полагая, что Артур скорее заподозрит неладное, если он вдруг начнёт на выезде докладывать о себе ежедневно. Леди откинулась на сидении и неодобрительно покачала головой, явно не догадываясь, что зеркальце выдаёт сидящему спиной собеседнику её снисходительное выражение. Сбить опытную светскую даму с толку удобной бесцветной вежливостью было не так-то легко. Артур, и не пытаясь скрыть нетерпение, спустился в холл, едва они переступили порог дома. — Прекрасно выглядишь, милая. Можно подумать, ты провела эти дни не в больнице, а на курорте. И я даже догадываюсь, в чьём обществе, — он перевёл смеющиеся глаза на возвышавшегося у неё за спиной Уолтера. — Признавайся, ты же подгадал момент и выдумал эту историю с вампиршей, которой никто, кроме тебя, в глаза больше не видел, чтобы умыкнуть мою жену. — А я предупреждала тебя, Артур, когда ты называл его своим Ланселотом, что ставишь меня в весьма щекотливое положение. Ты, надеюсь, достаточно соскучился по собственной жене, чтобы отложить на часок захватывающие подробности вашей операции? — Через час у меня, — беспрекословным тоном бросил Артур, беря леди Франсис под руку. — Не забудь фотографии девушек в бикини. — Как мне порой хочется, чтобы вы правда обсуждали фотографии девушек в бикини... Артур и Совет Круглого стола: параллели с легендами, что и говорить, напрашивались. В давние времена, без сомнения, Артуру и было бы суждено возглавить Совет по праву достойнейшего. Однако сей век требовал иных властителей. Артур. Королева, которой не удавалось одарить своего супруга наследником. Рыцарь не без страха и не без упрёка; стоило ли удивляться, что Грааль, залог исцеления и бессмертия, которым его пытались заманить, принял такую гротескную форму? Был у них и сын диавола Мерлин, в глубинах земли погружённый в вековой сон, до поры, до времени, — или, скорее уж, то был алый дракон, чьё пробуждение грозило сотрясти стены замка, не скреплённые подходящей кровью. У себя в кабинете Уолтер перетасовал кривую стопку скопившихся писем, достав конверт, адресованный самому себе из гостиницы в Асунсьоне. Если он собирается действовать, как запланировал, первый его отчёт придётся чуть подкорректировать. Час. У него был ещё целый час на размышления, решится ли он солгать Артуру Хеллсингу. «Carpe diem, Ангел», — прозвучал в уме насмешливый голос. Уолтер стиснул зубы и пропустил нераспечатанное письмо через уничтожитель.Конец первой части