Прокажённый

      Знаете, тут не так уж и плохо. Меня не трогали до самого ужина, никто не приходил справиться, как у нас дела, я смог наконец дочитать любимую теперь книгу... Даже Макс, будучи в школе напыщенным дураком, сейчас излучал спокойствие и умиротворенность.       В семь вечера к нам зашла медсестра и позвала на ужин. Она же и сопроводила нас до столовой, в которой уже собрались все, от пациентов, до персонала. Удивительно, что во всем здании был хороший ремонт: коридоры с чистыми стенами, кристально чистые туалеты, а кухня словно только что прошла проверку санэпидемстанции. Это место излучало спокойствие и желание поскорее умереть, хотя еда пахла довольно приятно.       Мы с Максом сели друг напротив друга, перед нами уже стояли тарелки с куриной грудкой, гречкой и салатом, а в стаканах был налит яблочный сок. Я удивился, когда заметил, с каким аппетитом Макс поглощает еду. Никогда не задумывался, как едят другие люди, но, признаться честно, это выглядит довольно раздражающе. Особенно, если человек причмокивает или чавкает, прямо, как Макс. Я же не смог съесть практически ничего, снова ограничившись парой глотков сока. Руки уже не так сильно болели и я мог дольше прикасаться к чему-либо, но вот губы, язык, полость рта в принципе, были ужасно раздражены. Отодвинув тарелку, делаю вид, что полностью наелся, хотя за все те годы, что я так живу, есть мне хочется постоянно.       Да, для меня самого предельно странно, как это я еще не умер при таком образе жизни, но мне помогают капельницы, которые мне ставила мать каждые выходные. В последнее время я много думал над тем, каким будет мой конец и, вспоминая свою жизнь, я понимал, что он будет таким же неспокойным, как и само мое существование. Врачи пророчили прожить еще три года, хотя может и лет пять удастся вытянуть. Несмотря на весь мой пессимизм и радикальное отношение к миру, и к людям, я всегда хватался за эту жизнь, словно она была чем-то превосходным. Я понимал, что смерть - это пустота, освобождающая разум и чувства, но умирать, почему-то, не хотел. Поэтому я и прожил такую долгую, по меркам людей с этим синдромом, жизнь.       -Эй, Прокажённый, ты доедать будешь? - покосился на меня Макс, жестом указав на тарелку с едой. Качаю головой и слегка двигаю тарелку в его сторону, а парень тут же принимается поглощать все, что только что, вроде как, было моим. Очень странно, что его аппетит огромен, он ведь тоже дрищеватый, как я. Наверное, он и не понимает, какое это счастье - есть все, что ты любишь. И по-моему, никакого артрита у него нет, а приехал он сюда по какой-то программе, чтобы снимать про меня телешоу. Уж больно здоровым выглядел Макс на фоне всех нас.       - Привет, мальчики - по правую сторону моего уха послышался девичий голос. Я обернулся и увидел чудо: передо мной, с подносом в одной руке стояла невероятной красоты девушка. Черные длинные волосы были аккуратно заплетены в хвост, яркие зеленые глаза смотрели прямо на меня, а кожа была белоснежной, словно первый снег, а не как моя - болезненная. - Меня зовут Алина. Можно присесть к вам? - она улыбнулась и осторожно опустила поднос на стол. В моей голове прошла ассоциация с Белоснежкой, ведь Алина была также прекрасна, только вот... У Белоснежки всегда было две руки, а у Алины - одна рука и отросток, с не развившимися предплечьем и пальцами, которые тоже могли двигаться. Зрелище ужасное. Ну, недоразвитость конечностей в наше время - нормальное явление, ведь многие мамочки во время беременности чего только не творят, да и воздух у нас не ахти, вот и рождаются тысячи деток с отростками, вместо нормальных конечностей. Пока я размышлял, Алина и Макс успели познакомиться. Я молча сидел за столом и украдкой поглядывал на принцессу, так я ее окрестил. Голос принцессы был мелодичным и довольно звонким, она излучала радость и, похоже, любила жизнь.       -... Поэтому инвалиды должны иметь свои права! - до меня донеслись обрывки фраз. Я проморгался и переспросил: - Это почему?- - Как это "почему"!? - возмутилась девушка - Каждый из нас имеет право на нормально существование, на нормальную жизнь, в конце концов! Нас должны уважать, а не жалеть, только потому, что мы немного отличаемся от остальных! - её немного курносый нос, казалось, слегка сморщился от моего вопроса, но я решил не отступать. - Ты не права - спокойно возразил - Мы не имеем права на жизнь, потому что мы - отбросы общества. Мы не можем давать остальным людям нормально существовать и требуем к себе очень много внимания, денег и ухода. - вздыхаю, ведь так оно и есть - Вот скажи мне, разве Я имею право на жизнь? - смотрю в ее прекрасные зеленые глаза, наполненные непониманием и злобой. Она также пристально смотрит на меня, возмущенно фыркая: - Конечно имеешь! Ты же человек, как и остальные! Ну и что, что ты немного не такой? Это ничего не значит! Ты способен на многое, я уверена - - А вот и нет. Не способен. Ты, скорее всего, не понимаешь, почему моя кожа вся в язвах, да? - - Сильные ожоги?- - Нет, мимо. Принцесса, у меня синдром бабочки и я разрушаюсь с каждой минутой своей жизни. Я не должен был рождаться и не должен был существовать в мучениях. Я умру примерно через три года и обрету покой в небытие, ведь любое движение в этом мире заставляет меня сильно страдать. - Лицо Алины приобрело темные цвета. Белоснежная кожа стала немного синей, глаза потемнели, а весь ее образ напоминал теперь живой труп. Злобный живой труп. Она пристально смотрела на меня с минуту, а потом не выдержала и, вдохнув, произнесла: - Я всегда буду бороться за права инвалидов. Очень надеюсь, что мы с тобой больше не будем ругаться, ты мне понравился. Давай дружить? - она слегка улыбнулась и протянула мне свою здоровую руку. Я не мог понять ее. Минуту назад мне казалось, она хочет придушить меня, а тут уже дружить хочет. Это странно, со мной никто еще не хотел дружить. - Давай - я постарался улыбнуться как можно искренне, но руку жать не стал. Алина слегка хихикнула и принялась обедать, взяв в свою здоровую руку вилку. Управлялась она ею очень хорошо. Видимо, годы тренировок не прошли зря.       Я посмотрел на Макса, который все это время так и сидел здесь. Он тоже смотрел на меня, возможно пытаясь понять, что я чувствую. Не поймешь, пацан. Не поймешь.       Возможно, вас приведет в негодование мой вечный пессимизм, но я уже ничего не могу с этим поделать. Да и скажите, как можно быть оптимистом, когда ты неизлечимо болен? Если вы справляетесь, то мой вам поклон, дамы и господа. Вы заслуживаете медаль за стойкость духа. Серьезно.       Тем временем мы поужинали и направились по своим комнатам. Зайдя внутрь, я и Макс обнаружили на столе расписание завтрашних занятий и процедур. Удивительно, но мне выделили одного единственного преподавателя, Александра Викторовича, который будет приходить в мою комнату в учебное время, так что мне не придется ходить по разным учебным секциям. Мысленно поблагодарив доктора Яблонева, я постарался прибраться на своей части комнаты, дабы завтрашний гость не сильно расстроился, увидев легкий бардак. На остаток дня меня дожидалась новая книга, на этот раз "О дивный Новый Мир" Олдоса Хаксли. Ох, прекрасная антиутопия, дай мне понять, что в моем мире все не так уж и плохо.