работоспособный кадр.

Прошла пара недель с начала карьеры Тэхёна как секретаря Чон Чонгука. Молодой секретарь будто был создан для своей должности. Чонгук как ни пытался найти изъяны в новом работнике, так их и не нашел: Тэ всё делал безукоризненно. Или, возможно, всё это говорили в Гуке старые чувства и нежелание замечать эти сами изъяны. Новый работник дал себе указание быть неприступным, второй раз он на эти грабли не полезет: попросту не хочет быть вновь брошенной тряпкой, в этот раз он может быть даже не просто текстильным изделием, а еще и собственностью молодого «папика». Чон Чонгук все-таки успел сколотить нехилый капитал. Тэхёну стало казаться, что его бывший уже немного не такой, как раньше, и в душе. Он стал более заносчивым и раскрепощенным. На самом деле еще только в начале совместного их пути тот мог даже заикаться от нахлынувшей нервозности, а тут Чонгук действительно осмелел, пытается брать Кимтэ без спроса в зачуханном туалете. Вообще-то Тэхён хоть изредка, но может говорить окружающим «нет». Да, верится с трудом, гиперсексуальный Чон, работа в большой компании и дорогостоящий ужин при свечах на кристально чистой скатерти, конечно, стоят много, и можно было подумать, что всё — песенка спета, девочка пала, но Чонгук действительно слишком самоуверен. — Напыщенный индюк, — язвит Тэ, пока протирает полочки в своем кабинете. Прошлая секретарша будто совсем здесь не заботилась о порядке. Или чистота в кабинете Чон Чонгука единственное, что должно волновать работника? — Придумал мне еще, что целоваться с ним должен. Ага, с разбегу запрыгну, как только передо мной фуагра помашут. На стене попадается взгляду пыльная рамочка с выигранным чонгуковским проектом, Тэхён цокает и суетливо подходит к ней. Тряпочка проходит прямо по имени, неожиданно хочется протереть его до дыр, чтобы не видеть. — Чон Чонгук, а ты не обнаглел? Что, ну видел ты мою задницу черт знает сколько лет назад, я от этого быстрее ее не расчехлю! /пшык-пшык/ /кха-кха/ /чертова чистилка! / — Боже, Тэхён, делай что хочешь, но ты должен справиться, надо отработать хотя бы месяц, за квартиру-то нечем платить, чего уж говорить о еде. Но не смей продаться. Как бы трудно тебе не было! — И далее последующие противные скрипучие звуки чистоты, когда натираешь окошко, как ребенок дышишь на него и вновь растираешь плоды своего дыхания. В его голове полный сумбур, Тэхён не может остановиться и просто думает, думает и думает! А вместе с тем трет, трет и трет, а потом вдруг пугается и отпрыгивает от окна, будто очнувшийся от сна внезапно раздавшимся голосом в его кабинетике: — Ким Тэхён, стекло не виновато в том, что ты решил все забыть, отойди от него. И, пожалуйста, занесите мне последний отчет. Надеюсь, вы успели поставить печать, — жутко и конструктивно, словно ничего такого и не было подслушано. /блядь/ /подслушано/ Новоявленный секретарь подбегает к приемнику, чертова предательская трубка, и как он мог не завершить последний вызов Чонгука! А тот был и рад оставить все на своих местах, как только Тэ… ЧЕРТ! Он же и песни успел попеть во время уборки. Интересно, а за обзывательство своего начальника напыщенным индюком могут уволить? — Ну всё, Тэхен, твоя песенка спета, можешь уносить свою пятую точку куда подальше. — Он садится на кресло своей той самой точкой, обтянутой в полосатые брючки, и берется за голову. Бомж да в такой одежде, первый стильный бомж в Корее, можно прославиться хотя бы на этом. — Эй, я непонятно выразился или вы так и не подготовили отчет? Живо сюда! — Да иду я, иду, — теперь Тэхён следит за тем, чтобы в конце нажать на кнопку «завершить вызов», а после подумывает напоследок перерезать связной провод. А это идея: нет передатчика — нет проблем. Но пакость лучше оставить на потом, сейчас документы, а то еще неустойку спросят. Кимтэ напускает на себя виноватый вид, хотя говорил по делу, ему разве что немного совестно, и нельзя отрицать, что он в некоторой степени смущен тем, что кто-то так вторгся в его личную жизнь. Да, Чон Чонгук вторгался не только в личную жизнь Тэхёна (даже не раз), но еще и бывал внутри него самого, но всё уже давно в прошлом. Смешно, абсурдно и судьба все-таки хренова злодейка. — Можно войти? — отчего-то хрипит и старается быстро прокашляться, после чего получает разрешение зайти. Каждый раз спрашивая разрешения войти, Тэ чувствует себя букашкой, совсем никчемной точкой в этом мире, пресмыкающимся перед высшим чином, но так надо, того требует корпоративная этика. — Ну наконец-то, положи документы на край стола и, пожалуйста, тоже прибери у меня полки с делами в порядок, скоро придут на переговоры. — Как только документы оказываются на столе, Чонгук сразу же пододвигается на кресле и берет их в охапку, сканируя на наличие поставленных печатей. Тэхён так и застывает в дверях и подрывается как ошпаренный от злого взгляда, брошенного поверх документов. Через пять секунд секретарь уже с чистящим средством в руках и тряпочкой стоит у стеллажа с огромными папками. — А как же аудитория для переговоров? — Говорить, стоя спиной к разъяренному начальству, намного легче. — Может быть, ты не будешь указывать мне, когда именно я могу переговаривать в своем собственном кабинете? — Стук папки о стол чуть громче нужного. Гук свирепствует от услышанного, не иначе. Тэ сжимает тряпочку в своей руке и зажмуривает глаза, разворачиваясь. — Чонгук, я действительно… — Что действительно? — И он уже нависает над Тэхёном. Нервозный глоток воздуха, так, Тэхён, дыши, не позволяй себе терять рассудок. — Ты действительно не хотел меня обзывать? Но это не так, я тебя знаю. Ты не специально меня тогда оттолкнул? Или же я не подумал, что ты кинешься на меня, как только увидишь фуагра? Или что ты там еще сказать успел… — Чонгук пристально смотрит на Кимтэ, пока тот сжимается под ним словно лань, забившаяся в угол от хищника, директор расставляет руки по обе стороны от работника. Чистящее средство льется на пол. — Ким Тэхён, скажи честно, ты же хочешь этого, ты не можешь отказаться. — Ах, что? От чего? — Тэ будто ловит каждое слово, почему-то… хочется продолжения, но Гук внезапно отступает и криво ухмыляется, протягивая руку. — Дай тряпку сюда. — Зачем она тебе? — Как ни странно, я перерос тебя за эти годы. До верхних полок ты не достанешь. Разве что только со стремянки, но тогда мне придется держать тебя снизу, а ты знаешь, чем всё может кончиться. Зад у тебя привлекателен и зимой и летом. — Тэхён поддался Чонгуку и отдал ему тряпку, когда начальник вновь подошел ближе. Кимтэ не подумал отойти в сторону, чтобы не мешать, а для Гука, похоже, это не имело значения, раз он в следующее мгновение зажал Тэхёна между стеллажом и своей грудью. Естественно, он лишь протирал полки, это было важно, Чонгука можно даже оправдать в силу его педантичности. Полочки-то чистые, а вот Кимтэ можно как тряпку выжимать от запредельного испарения влаги из его тела. Он губочка. А Гук тот самый аполлон, о которого эта губка и трется. В данный момент так и есть. Полочки своё действие возымели. Даже слишком. Настолько, что после отстранения Чонгука Тэ сам невольно потянулся за начальником. Странная теплота разлилась внизу, и уже хотелось взять Гука за лацканы его пиджака и притянуть к себе. /поцеловать бы, но слишком жгучий этот перец/ /столько приправы уж точно не для тэхёна/ - Тэхен, очнись! - Чонгук улыбается, даже как-то больше с издевкой, и протягивает тряпку обратно. - Дальше протрешь полочки в одиночку? А мне надо проштудировать еще парочку вещей перед встречей. Это, на самом-то деле, было обидно... Тэхен поджал нижнюю губу и отвернулся, продолжив работать, пока его начальник, полностью удовлетворенный и довольный собой, развальной походочкой подошел к столу и сел на излюбленное кожаное кресло для лучшего обзора той самой пятой. Да-да, тэхёновской точки. Чонгук откидывается на спинку и подбирает руки за голову, отчего ткань на рубашке трескается. Хороший вид, действительно. Эх, тут главное, чтобы стояк не пришел в разгар рабочего дня, стол-то у него стеклянный, хрен скроешь, как смешно бы это не звучало.