###
— Ч-ч-ч-ч-чон Чонгук, я тебя люблю. — Как-то простенько. — Чонгук, Я! ТЕБЯ! ЛЮБЛЮ! — Слишком громко. — Гукки, Я тЕбЯ лЮбЛю! — По-детски. — Чон Гукки, я люблю тебя! — Н.у.т.а.к.о.е.с.е.б.е. — Гукан, я давно тебе хотел сказать. I love you! — Фу! Вульгарщина какая! Он стоит перед зеркалом, растягивая губы всё шире при каждой фразе. И кажется, будто ничего путного нет, как можно высказать все свои чувства в тупых трех словечках? Тэхён уверен, что чувствует к Чонгуку намного больше, чем любовь. И отражение, а точнее — его глаза, говорит обратное. В них читается обожание, нежность, бескрайнее очарование персоной, боязнь потерять, ибо в последнее время общение без причины на спаде. Ему не хочется терять свою первую любовь, сделать это — значит, потерять себя и воздух, которым дышишь, растратить весь свой юношеский максимализм. И нельзя этого делать, ни в коем разе. У Тэхёна вся комната обставлена в пастельных тонах, розоватого, как ни странно, больше всего. Никто ничего не может сказать против, Тэхён взглядом сожжет, вы что?! Розовый — это гламур, жизнь. (Главная вещь, стоящая на втором месте в его жизни по важности. На первом — Чон Чонгук, по крайней мере, так говорит «личный дневник Вишнёвой Дивы».) Приходится перед важным событием переодеться, ведь если уж путного сказать ничего не можешь — то надо хоть выглядеть по-человечески. Напротив большого — в рост Тэхёна — зеркала стоит глянцевый бежевый шкаф. Парень буквально подпрыгивает к нему, раскрывает дверную створку, на обратной стороне которой прибит плакат с Бейонсе — личной дивы Тэхёна, — и зарывается в одежде с головой. Хочется быть крайне миленьким, чтобы как только тебя увидели — сразу «люблю» в глазах, а дальше улыбка. У Чонгука часто так получалось, хоть он и одевался скорее сексуально-небрежно, но Тэхён не хочет отставать. Белые обтягивающие штаны, свободная футболка бордового цвета с Микки Маусом на животе — и наша принцесса во все оружие. Появляется даже некая уверенность в себе. Он знает, что у Чонгука ответные чувства к нему, но это событие хочется сделать таким, чтобы запомнилось навсегда, чувства нахлынули с новой силой, хотелось отмечать годовщины, а впоследствии вспоминать в старости. Укладка волос, смягчающий крем на губы, чтобы немного поблескивали на солнце и появлялось желание поцеловать при виде них. Последнее кручение вокруг своей оси перед зеркалом — он доволен результатом и может улыбаться квадратной улыбкой. Они гуляют в свете заката вдоль ровной череды одинаковых одноэтажных домиков, отделанных зеленым сайдингом. Снаружи и внутри — одна весна. На сердце трепет, волнение и некая эйфория. Сегодня спокойно, буквально — штиль, безветрие на улицах. И ни одной встречной души, все ученики готовятся к предстоящим экзаменам, да только этой парочке совсем плевать на успеваемость, как только они познакомились — сразу стало ясно, что ну не созданы они для учебы. Только друг для друга. Тэхёновский Чонгук. Чонгуковский Тэхён. — Чон Чонгук, я давно хотел тебе сказать, — стоит и мнется, видно, что месит носком белых конверсов асфальт. — Я люблю тебя. Тэхён улыбается сам себе. Он смог это сделать, а столько нервов было. Какой же камень с души упал. Первое желание сразу же получить поцелуй пропадает, как только становится видно лицо любимого человека. Ошарашенный взгляд Чонгука всё портит, Тэхён не может понять, что вообще происходит, ведь он признался в любви, а не в преступлении. — Мне… Мне надо идти, Тэхён. Прощай, — он не реагирует больше на вопрошающие вопли, парень вцепляется за рукав джинсовки Чонгука, да тот уворачивается и одергивает руку. Ведёт себя как незнакомец и спешно уходит, будто только что поучаствовал в незаконном действе. А после пропадает вовсе, только потом Тэхёну передают, что Чонгук сдавал экзамены в одиночку и раньше всех — по семейным причинам, да вот только ему всегда казалось раньше, что он и есть семья Чон Чонгука.###
Стук в дверь прерывает размышления, и в палату врываются без дальнейшего разрешения. Тэхён и так знает, кто это, потому что он всегда врывается и убегает без разрешения. Таков Чон Чонгук. И сейчас он растрёпанный, с развязанным и свисающим на шее галстуком, даже без вечного своего делового кейса в руках — будто спешил, думается Тэхёну. На директоре темно-синий костюм тройка в мелкую-мелкую полоску, и это почему-то отдаленно напоминает Тэхёну его рабочий костюм на посте секретаря. Было сногсшибательно, если бы он работал в этот день в офисе и они выглядели как парочка. Ну или были парочкой и выглядели соответствующе. — Можно я к тебе на кровать присяду? — Чонгук улыбается широко-широко, в сердце аж трепещет. И эта челка из прошлого всё ещё сохранилась, похоже, мужчина окончательно поменял имидж. Отказать в просьбе не представляется возможным. Тэхён молча кивает и состраивает кривоватую улыбку, и если бы Чон Чонгук не был бы с ним знаком ранее, то точно бы не так воспринял этот жест — сейчас же он просто садится на противоположный край кровати, скидывает с себя лакированные туфли и закидывает ноги на койку, непроизвольно обхватывая ногами бедра Тэхёна. Тот же смущается мгновенно, подминает ноги под себя, освобождая место для мужчины, пока тот устраивается поудобнее напротив, откидываясь спиной на койку. Чонгук улыбается как Чешир, Тэхён волнуется, утыкается носом в коленки и хмуро хмыкает. — Что произошло на работе? Почему ты так срочно ушел? — Просто не бери в голову, давай лучше поговорим о другом. Рассказывай, как тебя занесло в такие жизненные условия. — Руки ложатся на дрожащие колени, успокаивают и дают понять, что бежать уже некуда, да и будешь ты в безопасности теперь. Тэхён очень хочет верить этому, верить Чон Чонгуку. И он делится, говорит всё, что произошло прямо с того самого неудачного дня. Слушающий изредка поджимает губы, когда разговор заходит в сторону страданий, причиненных им самим. Тэхён понимает, что даже если бы он это не сказал сейчас, то это всё равно стало бы известно Чонгуку. Так легче жить, без тайн. Да и Тэхён с того момента, все эти годы, винил лишь себя в происшествиях. Ведь возможно такое, что что-то пошло не так без его ведома, а он просто не заметил это вовремя. И наверняка именно так и было. Чонгуку становится совсем совестно, когда произносится слово «голод», когда «нет электричества», когда «безденежье». А ведь можно было и уделить этому большее внимание во время их первой встречи, но он сделал аванс такого размера, дабы Тэхён не думал, что его покупают. Он мог сам исправить эту ситуацию, если бы прямо спросил, если бы действительно уделил внимание. Взгляд забитого щенка, хочется скулить, пока милый солнечный мальчик с иглой в вене рассказывает страшные сказки. И действительно сказки, ведь для Чонгука чуждо эти «голод», «нет электричества», «безденежье». — Тэхён, я люблю тебя. — Ч-ч-чон… Гук? Колени вмиг распрямляют, на них лежат и без того властные руки, всё вздрагивает и покрывается мурашками. В грудной клетке у Тэхёна сальса, иначе никак, хотя, может, румба, она ему больше импонирует. Чонгук растягивается на нем, окружая своими руками и ногами по обеим сторонам от него. Пока они прикасаются только носами. И те обожание, восхищение и боязнь потерять виднеются в глазах Чонгука, и он целует. Глубоко и властно, стукаясь зубами с Тэхёном, дрожа над ним и сжимая руками в объятиях, пока ещё слабый секретарь не стонет под ним и не пытается отдышаться от ярких ощущений. А после — квадратная улыбка. Горячее объятие. «А можно я вытащу эту штуку из руки? Она меня пугает!» «Нет, по губам получишь». «Может, я только об этом и мечтаю, ты не думал?» «Я на это надеюсь».