Surreptitious

       Утром Миллисент проснулась под пение Фоукса, смешанное с явно недовольными причитаниями в её адрес. Общий смысл фениксовых высказываний сводился к «Бедненькая моя девочка, напилась, как шаромыга последняя!». Это вносило долю интриги в пробуждение, поэтому девушка приоткрыла глаза и осмотрелась. Стоило оторвать голову от подушки на несколько сантиметров, как перед глазами заплясали чёрные пятна, а черепная коробка начала угрожающе раскалываться. Не сумев долго выдерживать сии неприятные ощущения, Миллисент снова уронила голову на подушку и шире открыла глаза, чтобы увидеть Фоукса, сидящего в изголовье её кровати.        - Проснулась уже? – недовольно буркнул феникс на своём птичьем языке.        - Как видишь, - голос оказался скрипучим, и пришлось хорошенько прочистить горло. Во рту было ужасно сухо, язык прилипал к нёбу.        - Нельзя же столько пить! – продолжал сварливо чирикать Фоукс. – Ты же девушка, будущая мать в конце концов!        - Обожаю, когда ты строишь из себя мамочку, - Миллисент усмехнулась и подняла руку, чтобы потрепать феникса по холке. Тот недовольно фыркнул, но голову всё же чуть наклонил.        Миллисент снова закрыла глаза, настраиваясь на подъём с постели. Постельное бельё на ощупь казалось каким-то другим, и это было первым поводом продрать глаза и осмотреть спальную комнату. Собравшись с духом, девушка осторожно села в постели, опираясь спиной об изголовье, и только потом открыла глаза.        Первая находка и сразу же успех: она спала, завернувшись в слизеринское знамя, какие висели под потолком в Большом зале. Вторая находка несколько настораживала: платье бесследно исчезло, однако комбинация и бельё были на своём законном месте.        Протерев глаза, Миллисент вопрошающе поглядела на своего феникса, однако тот только фыркнул: «Пить надо меньше». И отвернулся.        Превозмогая желание проваляться в изумрудно-зелёном знамени весь оставшийся день – сомневаться в том, что сейчас было уже послеполуденное время, не приходилось – Миллисент, шатаясь, как маятник, выбралась из постели и встала на ноги. Равновесие удалось обрести за десяток секунд, после чего девушка побрела к ящичку в рабочем столе, где были припрятаны пузырьки с заранее приготовленным антипохмельным зельем. Оно сейчас было предметом первой необходимости, если не вопросом жизни и смерти.        Махом выпив содержимое одного из пузырьков из тёмно-зелёного стекла, Миллисент постояла на месте, опираясь на стол, пока зелье не начало действовать. В голове прояснялось, однако ответы на вопрос «почему я спала в знамени?» и «где моё платье?» Миллисент самостоятельно не нашла. Когда она пила с друзьями в прошлые разы – отмечали её поступление в Йель и окончание экзаменов – голова с утра болела так же, однако воспоминания были на месте и вообще память безупречно работала. Значит, вчера они выпили больше, чем в любой из прошлых раз.        На ванные процедуры Миллисент потратила с полчаса: приняла душ, вымыла до непотребного состояния засалившиеся волосы, высушила их с помощью магии, оделась в толстовку, шорты и кеды. За время её пребывания в ванной комнате Фоукс успел перелететь на свою жердь, установленную над тем же рабочим столом девушки, а когда Миллисент вернулась, феникс пронаблюдал за тем, как из ящичка она переставила пузырьки с антипохмельным зельем в свою чёрную сумку. До них, на дно, отправилось слизеринское знамя.        - Родная моя птица, скажи, тебя не затруднит доставить сумку в Большой зал? Вероятно, мои друзья уже там и им сейчас очень кстати придётся содержимое моей сумки.        Фоукс с оскорблением и возмущением, застывшим в чёрных глазах-бусинах, воззрился на неё.        - Ну Фо-о-оукс, ну пожалуйста, - мягким умоляющим тоном протянула Миллисент. Наклонившись, она достала из нижнего ящика пакет с любимыми миндальными орешками феникса. – Погляди, что у меня для тебя есть.        Выпросив двойную порцию орехов, Фоукс всё же снизошёл и соизволил поработать курьером. Вдвоём они покинули комнату и крыло со спальнями для девочек, выходя в общую гостиную Слизерина. По пути Миллисент достала из сумки ещё один флакон с зельем, намереваясь зайти к Драко и привести его в чувства. Однако далеко ходить не пришлось: парень спал, растянувшись на мягком ковре перед камином.        - Драко, - тихо позвала Миллисент, опускаясь рядом с Малфоем на колени, и тот дёрнулся, начал постепенно приходить в себя. С его губ сорвался глухой стон, когда он попытался сесть. – Так, не торопись. – Миллисент, перехватив спину Драко на уровне лопаток, помогла ему приподняться на локтях, а затем напоила антипохмельным зельем.        Когда реанимационные мероприятия были проведены, Миллисент обратила внимание на здоровый синяк на точёной скуле парня.        - Ох ни соплохвоста себе, - выдохнула она. – Кто это тебя так приложил?        - Что там? – Драко успел коснуться скулы раньше, чем девушка перехватила бы его руку, и тихо ойкнул. – Чёрт, как больно. Что вчера было? Я вообще ничего не помню…        - Я тоже, - Миллисент беспечно пожала плечами. – Приводи-ка ты себя в порядок и иди в Большой зал, мне кажется, все уже там. Я пока схожу к Минни за омутом памяти.        Фоукс уже улетел в направлении всё того же Большого зала, так что путь к директорскому кабинету Миллисент проделала в одиночестве. Следов разрушений или мародёрства по пути ею замечено не было, и это радовало. Судя по виду за окнами, сейчас было что-то около четырёх часов дня. Девушка имела весьма смутные представления о том, сколько она спала, однако сам собой напрашивался вывод, что до постели она добралась уже утром, а не ночью.        Деканы факультетов встретили Миллисент полным составом, и от неожиданности девушка стушевалась, замерев на пороге, но всё же быстро пришла в себя.        - Доброго дня! – блондинка улыбнулась максимально невинно.        Кстати о вине – Миллисент припомнилось, что, кажется, и до вина они вчера добрались. Огневиски и медовухой Розмерты дело не обошлось.        - Минни, могу я взять омут памяти? – попросила она и снова улыбнулась: - Очень надо.        Учителя молчали, и Миллисент начинала чувствовать себя весьма неуютно, а в голову закрадывались всякие там подозрения. Нет, профессора не выглядели недовольными или сердитыми, но как-то настораживающе загадочно молчали.        - Не смотрите на меня так, - с той же невинностью на лице и в голосе попросила Миллисент, - я ещё не знаю, за что мне следует объясняться или просить прощения. Но, - поспешно добавила она, - если это кого-нибудь успокоит, то это был первый раз за всю историю меня, когда я напилась до беспамятства.        Учителя переглянулись с едва заметными усмешками на губах, а Минерва, вздохнув, сказала:        - Можешь взять омут, но, - в эту короткую паузу между «но» и остатком предложения сердце Миллисент успело сделать такой кульбит в груди, что гимнасты из цирка «Дю Солей» обзавидовались бы, - но прежде мы хотели бы узнать ответ на уже давно имеющий место быть вопрос.        Миллисент вскинула бровь в знак непонимания.        - Мы уже год спорим, какой факультет подходит тебе больше, - пояснил Северус, подаваясь вперёд и облокачиваясь о стол.        - Надень Шляпу, Милли, - попросила Макгонагалл.        Путей к отступлению, очевидно, не было, поэтому Миллисент прошла к полке одного из стеллажей и с большой осторожностью сняла ветхую Распределяющую шляпу. Шляпа тут же очнулась от дрёмы и было начала петь:        - Ах сколько веков…        - Не в этот раз, пожалуйста, - бескомпромиссно предупредила пение Минерва.        - А очень нужно? – с сомнением Миллисент оглядела лица деканов и директрисы.        Ответ Макгонагалл вновь был бескомпромиссен, поэтому девушка уселась на любимый подоконник и со вздохом водрузила шляпу на свежевымытую голову. Широкие полы закрыли обзор, поэтому Миллисент пришлось приподнять шляпу пальцами.        - Посмотрим… - задумчиво протянула Шляпа и заворочалась, устраиваясь удобнее, пробираясь в подсознание девушки. – Так, ну в Слизерин я бы её точно не отправила: то самое зерно величия есть, но ценности иные, нежели прививал своим ученикам Салазар...        Северус напустил на лицо едва заметное разочарованное выражение, однако остальные, слишком увлечённые происходящим, этого не заметили.        - А вот Пуффендуй уже вероятней, - продолжала размышлять Шляпа. – Но всё же, если бы мне пришлось определять её на факультет, я бы выбирала между Когтевраном и Гриффиндором… Да, неспроста профессор Дамблдор говорил, что у тебя львиное сердце, девочка.        - Это неполная цитата, - буркнула Миллисент из-под наползающих на лицо пол.        - Но и мы сейчас не твоего отца распределяем, - возразила Шляпа.        Учителя переглянулись и уставились на Северуса, который только пожал плечами, давая понять, что понятия не имеет, о каком разговоре между Миллисент и Дамблдором идёт речь. Заодно он поставил себе цель узнать это у дочери.        -…И в то же время такой острый ум, столько способностей к изучению и столько желания учиться, - продолжала Шляпа. – Да, я приняла решение: Когтевран!        - Я же говорил! – победоносно воскликнул профессор Флитвик. – Жаль, что ты, Миллисент, не проходила распределение перед началом учебы: факультет Когтевран приобрёл бы блестящую выпускницу.        - Спасибо. А ещё я бы оправдала свою фамилию, - улыбнулась Миллисент. Она уже успела снять Распределяющую шляпу и сейчас ставила её на место. – Но не в этот раз, не в этой жизни.        Теперь уж Миллисент отпустили с миром и омутом, и девушка оставила учителей, устремляясь вниз, в Большой зал, где, вероятно, её уже ждали её собутыльники.        Её предположения оказались верны: все семеро сидели за их частью слизеринского стола. Молча. Кто-то сидел, уронив голову на сложенные на столе руки, кто-то пил воду, Невилл и Рон успели разжиться супом и теперь хлебали его, а Луна вдумчиво грызла морковку. Фоукс сидел у Лавгуд на плече с видом «я вам не сова», а принесённая им сумка Миллисент, уже опустошённая, лежала на столе.        - Что-то мне подсказывает, что не я одна ничего о нашем рандеву ничего не помню, - с этими словами Миллисент опустила на стол омут памяти, а затем уселась на своё место между Гермионой и Драко. – Так что предлагаю скинуться.        Друзья девушки нерасторопно подоставали волшебные и неприспособленно принялись вытаскивать нити нечитаемых воспоминаний из своих голов. Миллисент делала это чуть живее, и потому успела оглядеть друзей. Первое, что бросилось ей в глаза – это фингал и царапины на лице Рона.        - Ого, кажется мне, что вы с Драко друг друга так разукрасили, - Миллисент улыбнулась и взглянула на сидящего сбоку Драко. Тот никак не отреагировал.        - Когда я проснулась, - протянула Гермиона, - у меня были разноцветные следы краски по всему телу. Еле оттёрла.        - А я почему-то была в платье Миллисент, - сказала Луна сквозь морковку.        - А у меня татуировки на руках поверх веснушек в виде созвездий, - Джинни закатала рукава тонкого джемпера и протянула руки над столом.        Кто-то соединил некоторые веснушки на коже Джинни чёрными линиями и подписал обнаруженные созвездия. И в этом ком-то Миллисент узнала себя.        - Ой, это же мой почерк, - оповестила подругу блондинка и, взглянув на её заспанное лицо, обнаружила, что на левой щеке Джинни красовалось созвездие Кассиопеи.        Джинни рассмеялась:        - Не знаю, зачем ты меня расписывала, но мне нравится. Я думаю оставить парочку.        - Что ж, предлагаю, наконец, раскрыть все интриги настоящего момента, - Миллисент принялась шаманить над омутом, как делала это год назад на собрании Ордена Феникса. – Для тех, кто не знаком с функцией проецирования омута: воспоминания будут проецироваться прямо в ваше сознание, так что нет необходимости нырять. Людей сейчас не так много, поэтому при необходимости можно будет разговаривать без риска выкинуть всех сразу из воспоминаний, но всё же лучше помолчать.        - Разве можно с помощью омута проецировать воспоминания? – спросил Невилл.        - Омут вообще удивительная вещь, как обнаруживается при прочтении инструкции, - усмехнулась Миллисент и, подцепив волну воспоминаний рукой, вскинула её вверх.

***

       Первую половину ночи они ввосьмером провели в «Трёх мётлах». Ничего особенного не произошло – это была рядовая попойка, и они методично надирались, очевидно, существенно подсократив алкогольные запасы Розмерты.        Единственное, Рон и Драко успели поссориться, подраться – точнее, съездить друг другу по морде и покататься по полу в обнимку, сразу же помириться и даже побрататься. Ну и ещё подвыпивший Невилл раздавал девушкам комплименты направо и налево, как заправской разбиватель сердец, и хозяйка паба тоже попала под раздачу. Ну и Гермиона, от нечего делать разбившая бутылку из-под медовухи себе об голову без последствий – копна волос неплохо амортизировала.        - Герминатор, - не удержавшись, рассмеялась Миллисент в настоящем, пронаблюдав эту сцену.        Шутку её поняли не все, поскольку бо́льшую часть компании составляли чистокровные волшебники, не знакомые с культовыми произведениями кинематографа. Гермиона же сердито цокнула, но не выдержала и рассмеялась сама.        Ночь вот-вот должна была перейти в рассветные сумерки, когда они покинули паб, а затем и Хогсмид, зловеще направившись в сторону школы по извилистой тропе, пролегавшей по холмистому берегу озера. Это уже сулило приключения, поскольку именно здесь, на холмах, их легко было отыскать – то ли дело другая, почти абсолютно ровная широкая дорога, пролегавшая от станции до главных ворот Хогвартса, по которой они и попали в Хогсмид.        - А ну-ка, Невилл, погляди, - окликнула друга Гермиона на полпути. Невилл в это время шёл чуть позади, успевая на ходу обжиматься с Полумной. – Это ли не любисток? – Гермиона направила волшебную палочку на раскидистый кустарник и зажигла «Люмос». – Я читала, что его листья используются в приготовлении наркотических веществ.        - Да и листья его сами как наркотическое вещество с лёгким эффектом, - Невилл отлучился от Луны и подошёл ближе. – Пара пуффендуйцев-старшекурсников высушивала их, толкла, делала самокрутки и продавала.        - Всегда знал, что эти пуффендуйцы далеко не милые и пур…пурш… - Драко, поддерживаемый Роном и поддерживающий Рона, начал говорить вполне уверенно, но к завершению высказывания язык перестал его слушаться. – Паш…Да нюхлер с ними. – Предчувствуя, что будет привал, Драко сбросил с себя руку Рона, и оба парня, пошатнувшись, уселись на поросший мхом валун.        Гермиона же, заинтересовавшись полученной информацией, подошла ближе к кустарнику и сорвала пару листьев, затем придирчиво их изучила.        - Да не может быть, чтобы администрация школы позволила произрастать на территории школы растениям, заведомо обладающим наркотическим эффектом, - Миллисент подошла ближе. Несмотря на то, что её пошатывало от количества выпитого, говорила она ровно и спокойно, не проглатывая буквы.        - Мы ещё не вошли на территорию Хогвартса, - так же спокойно возразила Гермиона и принялась мастерить самокрутку.        Оставив Грейнджер наедине с её тягой к экспериментам, остальные расселись на холмистом берегу. Рон с Драко сползли с валуна и теперь сидели под ним, Невилл со знанием дела наблюдал за действиями Гермионы, Джинни, Миллисент и Гарри «соображали на троих»: последний прихватил с собой бутылку огневиски, а Луна спустилась к кромке воды и, поглядев пару минут на отражающую звёздное небо поверхность, плюхнулась в воду с высоты своего роста.        - Время охоты на лампочковых магроголовастиков! – провозгласила она уже из воды, стоя на четвереньках.        - Очередное выдуманное тобой животное? – скептично поинтересовалась Гермиона, заворачивая высушенные магией и истолчённые листья любистока в наколдованный кусочек пергамента.        Полумна с оскорблённым видом хмыкнула, взмахнув мокрой копной платиновых волос, и принялась всматриваться в воду.        - Может, не стоит купаться сейчас? – вынес на рассмотрение здравую мысль Невилл. – Ночь, да и вода наверняка холодная. – Парень спустился к воде и протянул к Луне руки, чтобы помочь ей встать, однако девушка категорично отползла вглубь:        - Но магроголовастиков можно поймать только ночью! – возразила Лавгуд. А потом вспомнила что-то и погрустнела: - И только на глубине, а я плавать не умею…        Полумна подобралась ближе к берегу и позволила Невиллу вытащить себя из воды, и они уселись на берегу уже вдвоём.        - Если каждая звезда на небе – это отдельная солнечная система, - вдруг заговорила Джинни, глядя на ясное ночное небо, - то должны же быть другие обитаемые планеты, не только наша.        - И у них может быть совсем иной уровень развития, - с той же мечтательной задумчивостью сообщил Гарри. – Может, есть планеты только с развивающимися формами жизни, а может – и целые цивилизации, далеко ушедшие от нас в развитии. Ну всякие там сверхтехнологии, лазеры и прочее… Как в «Звёздных воинах».        - Интересно, а у какой-нибудь такой развитой цивилизации может быть какой-нибудь супер-телескоп, чтобы посмотреть на нашу Землю и увидеть людей? – Джинни старательно вглядывалась в каждую звёздочку и, казалось, была готова начать махать в знак приветствия.        - Даже если и есть, - Миллисент, слушавшая их дискуссию, оторвалась от бутылки с огневиски, - то посмотри они на нас сейчас – увидели бы только динозавров. Ну скорость света и все дела…        Джинни погрустнела, как Луна несколько минут назад, и прекратила всматриваться в звёзды, переключив своё внимание на картину ночного неба в целом.        - Ночное небо такое красивое! Все эти скопления звёзд и созвездия…        - На твои веснушки похоже, - заметила Миллисент и взглянула на сидящую сбоку подругу. В поле зрения попала как раз её оголённая веснушчатая рука. – А ну-ка подержи, - блондинка всучила полупустую бутылку Гарри, а сама достала волшебную палочку из рукава и провела ей по коже, соединяя несколько веснушек. – Вот Пояс Ориона… Вот Большая медведица…        Следующие несколько минут, пользуясь подсказками всех друзей, Миллисент как заправский тату-мастер обводила созвездия на руках Джинни. Полумну, казалось, не смущало то, что она вся промокла во время своего короткого заплыва, а Гермиона курила свой косячок и, видимо, не могла определиться, получен ли наркотический эффект или нет. Парни как-то ничем не отличились.        С пятнадцать минут спустя, когда тату-сеанс был окончен, а Джинни – расписана под карту ночного неба, компания двинулась дальше к Хогвартсу.        - Может, трансгрессируем? – предложила Миллисент, когда они продирались сквозь густые поросли колючих кустов.        - Нельзя трансгрессировать на территории Хогвартса! – напомнила Гермиона, всё ещё шедшая с самодельным косячком в руках.        - Разве? – Гарри хмыкнул и настроился на попытку трансгрессии.        - Погоди, давай вместе трансгрессируем, - сказала Миллисент, подходя к другу ближе. – Как ты помнишь, у меня с трансгрессией всё плохо.        Гарри согласно кивнул, они с Миллисент взялись за руки и… трансгрессировали.        Наблюдавших за самими собой Гарри и Миллисент перебросило вслед за ними в вестибюль. Пока Гарри с Миллисент из воспоминаний приходили в себя после трансгрессии и боролись с тошнотой, настоящие смотрели то на самих себя, то друг на друга, и не могли вымолвить ни слова.        - Ого, мы, кажется, сломали защитный барьер, - констатировала Миллисент.        - Когда накладывали свой собственный?        - Нет, тогда у нас и возможности не было – мы не заменяли и не обновляли существующие барьеры, а только наложили дополнительный. Нет. Мы с тобой просто по пьяни нашли лазейку в защите Хогвартса.        У остальных, видимо, трансгрессии не вышло, поэтому Гарри и Миллисент в одиночестве наблюдали за самими собой несколькими часами ранее ещё минут двадцать. В воспоминании они, примостившись у стены напротив мемориальной плиты Защитников Хогвартса, поминали погибших, а когда огневиски закончился – просто разговаривали за жизнь.        - Ну вы, ребят, даёте! – воскликнул Рон, появившийся следом за собой из прошлого. Подоспели и остальные.        - Боже, мы что, сломали защиту Хогвартса? – ахнула Гермиона. – Это из-за того, что мы собственный щит добавили?        - Мы все теперь можем трансгрессировать на территории Хогвартса? – поинтересовался Драко.        - Да тише вы! – шикнула на них Миллисент, удерживая поток воспоминаний на паузе. – Сначала досмотрим, а потом обсуждать будем. Как вы добрались, кстати?        - Без приключений, - коротко ответил Рон.        Показ воспоминаний был возобновлён.        - Мне надо переодеться, - заявила Луна, когда вся компания собралась в полутёмном вестибюле.        - Пойдём придумаем что-нибудь, - предложила Джинни.        Четверо девушек избрали местом для «придумывания чего-нибудь» находящийся рядом Большой зал и скрылись за его тяжёлыми дверьми, оставляя парней в вестибюле.        Полумна тут же поспешила избавиться от мокрого платья, Миллисент трансфигурировала бутылку из-под огневиски в полотенце и отдала его подруге, а Гермиона и Джинни занялись выбором заклинания, способного высушить платье Луны. Заклинание было выбрано и тут же применено, но Гермиона перестаралась, и заклинание, только сорвавшись с конца её волшебной палочки, вмиг воспламенило цветастое платье, кучкой лежавшее на каменном полу.        - Да, теперь оно уж точно не сырое, - констатировала Полумна, вцепившись в полотенце и наблюдая, как горит её платье, расшитое объёмными цветами. – Спасибо.        - Прости-и-и, - протянула Грейнджер, занимаясь уже тушением. Одного взгляда на кучку, некогда бывшую красивым платьем, было достаточно, чтобы понять, что ему, платью, теперь только в утиль.        - А вот теперь действительно нужно что-то придумать, - заметила Джинни.        - Я, конечно, не дизайнер, но у меня идея, - смело заявила Миллисент и с помощью палочки призвала одно из знамён Слизерина, висевших под потолком. – Сейчас мы тебе японское кимоно соорудим.        - Но я с Когтеврана, - напомнила Полумна.        Миллисент это озадачило на несколько секунд, но она быстро нашла выход и принялась раздеваться сама:        - Зато я со Слизерина. Вот, держи, надень моё платье. Мы, кажется, одинакового размера.        - Миллисент, добрая ты душа, - смеясь, сказала Джинни в настоящем, и подруги её смех поддержали.        - Как там говорят? «Последнюю рубашку – другу»? – выдавила Миллисент в ответ сквозь смех. – Вот это про меня.        Полумна в воспоминании уже успела облачиться в платье Миллисент. На ней оно смотрелось не так эффектно – всё-таки Миллисент была выше её на голову, но в целом было неплохо. Сама Миллисент же с помощью магии перекроила изумрудно-зелёное знамя Слизерина в изумрудно-зелёное кимоно и надела его поверх комбинации.        Компания воссоединилась, и дальнейшие события развивались стремительно: они решили расписать одну из стен на память и вскоре принялись за дело, избрав жертвой одну из стен на втором этаже, недалеко от туалета Плаксы Миртл. Для росписи, естественно, нужна была краска, и они её прямо там и наколдовали, заодно нарушив один из Законов трансфигурации Гэмпа.        Каждый рисовал по способности. Рон вообще вымазал ладони в красках и показывал пантомиму стене, заодно помогая себе держаться на ногах. Гарри и Миллисент для вдохновения потребовался растворитель, который девушка призвала из спальни. Нанюхавшись, они вдвоём присоединились к остальным и с энтузиазмом рисовали зверушек и выводили узоры.        Рон и Гермиона, столкнувшись в какой-то момент, принялись страстно целоваться, и тут Гермиона из настоящего очень сильно пожалела, что ранее во всеуслышание объявила о том, что у нее были пятна краски по всему телу. Природа их появления была на лицо сейчас, поскольку просматриваемое воспоминание было явной прелюдией.        - А мы с Роном можем остаться с вами, а не наблюдать за собой? – почти взмолилась Гермиона, глядя на себя с Роном из воспоминаний, стремительно удаляющихся прочь от друзей.        - А может, мы лучше понаблюдаем за вами двумя? – съязвил Драко.        - Можно, - Миллисент, хоть и прыснула со смеху, как и остальные, но всё равно пошла навстречу Рону и Гермионе из настоящего, покрасневшим до корней волос. – Что ты там говорила про пятна краски? – лукаво обратилась она к подруге. – Вас уже можно поздравить с почином?        - Миллисент! – Гермиона хлопнула блондинку по плечу и покраснела ещё сильнее.        Рон и Гермиона из воспоминаний тем временем уже удалились в неизвестном направлении, остальная же компания самозабвенно мародёрствовала, пока в другом конце коридора не показалась миссис Норрис. Только увидев молодых людей за их творчеством, кошка пронзительно замяукала, призывая хозяина.        - Филч сейчас будет здесь! – первым спохватился Невилл.        - Туалет Миртл! – тут же сориентировался Драко.        Поредевшая компания стремглав бросилась по вышеуказанному адресу. Ну, насколько стремительно вообще могли бросаться в каком-либо направлении изрядно выпившие тела. Вестибулярный аппарат Драко такого путешествия не выдержал и, только оказавшись в туалете, парень отлучился поблевать.        - Филч наверняка заглянет и сюда тоже, - критично заявила Миллисент. – И всё, конец нашим приключениям.        - А пойдём откроем дверь в Тайную комнату! – весело предложил Гарри, всё ещё бывший под впечатлением от растворителя.        - А пойдём! – с энтузиазмом подхватила идею Миллисент, из которой пары растворителя тоже ещё не выветрились.        И они вдвоём направились к той самой раковине, на кране которого была выгравирована змейка. Мероприятие по открытию Тайной комнаты внезапно осложнилось тем, что Гарри напрочь забыл парселтанг с тех пор как в нём был уничтожен осколок души Волан-де-Морта. Так что на пару с подругой он просто перебирал всевозможные комбинации шипения и посвистывания.        Миртл всё это время в шоке наблюдала за происходившим в её туалете, и даже на какие-то мгновения позабыла о сожалениях о своей судьбе. Оклемавшись, приведение всё же спустилось из-под потолка и запричитало:        - Ну вот, то никого месяцами нет, то всем скопом собираются и даже внимания на меня не обращают! Конечно, кого волнует несчастная девчонка-призрак, к тому же ещё и уродка! – Миртл уже готова была разразиться рыданиями, как вдруг Невилл вспомнил о своём алкогольном таланте раздавать девушкам комплименты:        - Ты красотка, Миртл, - уверенно сказал Лонгботтом.        Миртл, казалось, задохнулась от восторга, но Луна успела заговорить раньше:        - Э, а я? – и она сурово воззрилась на стоящего между ней и Джинни Невилла.        - И ты красотка, - заверил её парень. – Вообще, - широким жестом он приобнял за плечи обеих девушек разом, - все девушки такие кр... ик!…кроссовки!        У Гарри и Миллисент получилось открыть Тайную комнату – пароль они всё же подобрали, но спускаться вниз не стали: Филч так и не явился, в комнате из развлечений была только возможность созерцать скелет Василиска, да и потом ещё из комнаты нужно было как-то выбраться наверх.        Послонявшись по замку ещё немного, все шестеро разошлись по факультетским гостиным. Миллисент, расставшись с Драко в слизеринской гостиной и оставив того валяться на диване (дойти до комнаты он уже не мог), чтобы потом скатиться на пол, отправилась к себе в комнату. Выбраться из кимоно у неё не получилось, поэтому она просто аннулировала магию и уснула, завернувшись в изумрудно-зелёное знамя своего факультета.

***

       Когда показ воспоминаний был окончен и все восьмеро вернулись в реальность, за их столом с десяток секунд царила тишина. Кто-то краснел, кто-то бледнел, кто-то оставался непоколебимым – всё равно в итоге все заржали.        - Это была лучшая ночь, - резюмировала Миллисент улыбаясь, - дорогие мои Пожиратели огневиски. Упивающиеся насмерть.        И новый приступ массового смеха, и снова настороженные взгляды ужинающих учителей – по времени сейчас как раз был разгар ужина.        - Да, событий было достаточно, - выдохнула Гермиона.        - У вас с Роном так вообще, - прыснула со смеху Миллисент, не отрывая взгляда от омута перед собой. Прежде чем подруга одёрнула бы её, блондинка поинтересовалась незатейливо: - Гермиона, скажи, а откуда у тебя такая тяга к…поделкам?        Грейнджер вмиг стушевалась, припомнив свои приключения с листьями любистока, и снова покраснела.        - В фильме каком-то видела, - наконец ответила она едва слышно и перевела стрелки: - А вы с Гарри вообще антитрансгрессионнный барьер сломали!        - О, кстати, о запрете на трансгрессию в пределах Хогвартса, - Поттер сконцентрировался на трансгрессии, но у него ничего не вышло. У Миллисент тоже. – Может, мы можем трансгрессировать только вдвоём?        - Ну давай попробуем, - девушка протянула другу руку над столом.        Секунду ничего не происходило, но затем они трансгрессировали с привычным хлопком и появились прямо перед учительским столом. Затем, всё так же держать за руки, несколько раз трансгрессировали на более удалённые расстояния и возвращались обратно в Большой зал.        - Что ж, мы с Гарри можем трансгрессировать на территории Хогвартса, - сказала Миллисент учителям, явно ждущим объяснения.        - Только вы двое, надеюсь? – поинтересовалась профессор Макгонагалл настороженно.        Подростки пожали плечами.        - Сейчас проверим, - сказал Гарри, и они вернулись к своим друзьям.        Всю следующую минуту компания хаотично бралась за руки друг с другом, пыталась трансгрессировать, менялась парами, но все попытки были тщетны.        - Как свингеры, чесслово, - хохотнула Миллисент, когда эта карусель ей надоела. – Видимо, салаги, только мы с Гарри достаточно круты для парной трансгрессии на территории Хогвартса.        - Вот именно, - согласился Поттер с усмешкой.        - А чего ты тут поддакиваешь, чмошник? - с шутливым возмущением посмотрела Миллисент на лучшего друга.        - Доска, - фыркнул Гарри в ответ, едва сдерживая улыбку.        Они с Миллисент дали друг другу «пять», посмеялись, а затем вернулись к обсуждению выпускного с друзьями.       После ужина они всей компанией пошли оттирать свои вчерашние художества, пока Филч не линчевал их, но, прежде чем взяться за растворитель и использовать его по предназначению, они успели сделать серию фото для выпускного альбома на фоне расписанной всеми цветами радуги стены.       А потом, посидев немного на школьном крыльце и погрустив на фоне вечереющих горных просторов Шотландии, они разбрелись по своим комнатам собирать вещи. Завтра в полдень они покинут Хогвартс насовсем.