Личное обезболивающее

Сегодняшний день отличился чрезмерной теплотой и яркостью своих красок. Мне так и хотелось смеяться и радоваться своей не слишком счастливой местами жизни. Но я ведь жива, у меня есть брат, который обо мне заботится, друзья, отгоняющие депрессивное состояние в ту дыру, из которой она взялась. Я счастлива, ещё и потому, что скоро рядом будет ещё один мой близкий друг. Наконец, в мою жизнь вернётся человек, который помог мне пройти через Ад ценной своих нервов. Если сейчас я часто зарываюсь в себе, путаю реальность и сон, срываюсь по тонкой линии равновесия и падаю в бездну картинок из прошлого, то раньше я и вовсе была невыносима. Помимо всего перечисленного, у меня каждое утро глаза были опухшими от слез и скрыть это не удавалось ни одним косметическим средством, у меня жутко дрожали руки и законспектировать какую-либо информацию предлагаемую учителем удавалось с большим трудом. Я даже засыпала с раскладным ножом под подушкой. Слишком много шорохов напоминали о дне похорон, утренние приготовления тети так и вовсе вводили в ужас. Во сны мне являлись не милые пони на разноцветной радуге, а жуткие картинки собственной запекшейся крови, полуобморочного состояния Уилла — его посиневшая на тон кожа, красные, полные ужаса глаза — и заложивший уши звон взрыва машины с мертвыми телами наших родителей. Когда же прошлое, наконец, отпустит меня? А какое ко всему этому отношение имеет Кентин? Ха, самое прямое. Он меня худо-мало успокаивал, кормил печеньем, заставлял принимать снотворные и психоаналитики, заваливал меня возлюбленным горьким шоколадом с тёртым миндалем. В общем, делал все, чтобы я вернулась на круги своя. Немного помогло, признаюсь. Но не надолго, как видно. Так вот, сегодня вечером он приедет из своей дурацкой армейской школы. Эта новость меня, конечно, очень обрадовала и заставила ледяное в промежутках сердце биться быстрее. Внутри все наполнилось лёгкой эйфорией, но мерзкий привкус лекарств отпускал меня с небес на землю. Но, ни смотря ни на что, в школу я сегодня шла, так сказать, летящей походкой, едва ли не падая, с радостной улыбкой на бледном лице. Даже голова не болела, будто дав, наконец, долгожданную свободу от своей тирании. Правда у перехода на другую улицу через оживленную дорогу, руки у меня опять задрожали в страхе быть сбитой. Я никак не могла собраться; ходила по тротуару и тихонько подбадривала себя, но ничего не могла сделать. Ноги не хотели переходить через дорогу даже на красный сигнал светофора. Усложняло ситуацию и то, что машин этим утром было неимоверно много; каждая из них смотрела на меня таким кровожадным взглядом фар, будто так и наровилась откинуть бедную меня на другую сторону дороги. Так и Уилл сегодня решил дома остаться, так, для приличия. Я уже собралась пойти в обходную, правда довольно долгую дорогу, как на пешеходной дорожке, в толпе людей, завидела красную голову Кастиэля. Отбросив все свои обиды в дальний шкаф, я рванула к нему что есть сил, улыбаясь во весь рот; он медленно продвигался по дорожке: половина пути почти была пройдена. И тут я, как неудержимое торнадо, сметаю со своего пути к красноволосому какого-то миленького парня, который посмотрел на меня как на идиотку, хватаю Каса за локоть и игнорируя его попытки выбраться из моей жёсткой хватки, быстро увожу его с оживленной дороги. Да что я вообще такое говорю? Он меня уводит! От греха, что-ли подальше? «Кхм, милашечка, мы его игнорим если ты забыла. Самовлюбленные павлины не в нашем вкусе» — язвительно напомнил внутренний голос, на что я отмахнулась, как от надоедливой жирной мухи. Надо же! мной командует мой же разум. У меня раздвоение личности или сердце не хочет мириться с головой? Больше поверю второму. — Ты совсем сбрендила, Файер? Что за фигня это была?! — недоуменно оглядел меня Кас и нарвавшись на мой взгляд, полный счастливых чертиков, потупил взгляд. Парень вырвал свою руку и резко выхватил блокнот из моих рук, недоуменно скалясь. « Я очень боюсь машин, Кастиэль: это после аварии такая муть. Прости, если что не так. Кстати, спасибо! Ты прям герой». Его глаза чуть было не выпали из орбит при последнем предложении, а я, мысленно подпевая песню играющую в магазине, мимо которого недавно проходила, и улыбаясь во все тридцать два, направилась к школе. И это моя третья неделя в школе? Чушь какая-то. А Кас вообще милый когда не втирает что происходит. Ах… Файер, негодяйка! В прочем, уроки прошли так же скучно как и в другие дни, ну как сказать скучно… С Алекси и Армином никогда не заскучаешь. Что меня расстроило больше всего, так это наши напряженные отношения с Кастиэлем; он весь день пытался меня побольнее поддеть, становясь для меня второй Амбэр; только к третьему уроку я поняла, что это обычное его поведение и старалась как можно быстрее писать колкие ответы на его дружеские, как я поняла, издевки: чёрт, говорить быстрее, чем писать; он даже пару раз засмеялся в разлив от моего изменившегося в докторскую степь беглого подчерка, на что я закатила глаза. И в заключение ко всему, я вновь потеряла блокнот! Эх…это превращается в болезнь. — Что ты потеряла? Ха-ха, не может быть. Вторая Лизандра. Я не думал что ты настолько идиотка, чтобы потерять самый важный предмет для немой девушки, — ну все, Каса понесло, теперь заставить его замолчать просто невозможно. Я скривила гримасу, мол: захлопнись идиот, немой девушке нечего на это ответить. Но кто там меня заметил? Этот придурок вовсю «расхваливал» мою удивительную забывчивость и рассеянность. — Кастиэль, я думаю, что девушке это неприятно слышать. И с твоей стороны не хорошо так говорить, — подоспел на помощь тот самый «первый» Лизандр, со своей удивительной отреченностью от этого грешного мира. Чёрт, вот спасибо, добрый человек. Касу это замечание не понравилось и он замолчал, скрестив мощные руки на груди. Шикарный парень если честно, хоть днями смотри, но вот не все смогут спокойно реагировать на его подколы. — А вообще, я тут не для этого… Правда я забыл, что хотел сделать… Самовольно улыбка наползла на моё лицо светлым солнышком по линии горизонта. Кастиэль предпочел закатить глаза на замечание друга. Уж слишком часто он это слышал. С кем, с кем, а с Лизандром я так и не смогла подружиться: уж трудно заставить его разговориться, к сожалению. Он почти всегда о чем-то задумывается и не обращает на меня никакого внимания, будто бы Армин со своей приставкой. Но если голубоглазого чудика можно понять — он геймер все же — то вот Лизандр — это нонсенс. Он необычен во всех смыслах этого слова. Хоть это и не мешало ему из галантности иногда выручать меня из словесного перепада Кастиэля: друг он ему как-никак, имеет особый подход. Лизандр в молчании ушёл, мелькая старомодным, но очень оригинальным то ли плащом, то ли удлиненным пиджаком. Кас проводил друга взглядом, а потом и меня, но до этого получил в руки вырванный со скрепетом в сердце лист из тетради по биологии. «Да, я тоже считаю, что ты идиот, Кастиэль. Пора бы тебе заняться своей речью, а то станешь слабоумным в глазах других». Красноволосый открыл рот… и закрыл, потому что я уже была далеко от него, чтобы услышать результат его умственной деятельности. На телефон пришло смс. Я чуть было не выронила из рук мой новенький смартфон от удивления. Смс от Рё! От этого ненормального идиота, который что-либо пишет только когда у него отличное настроение. Я в шоке так и застыла посреди класса. <«Приветик, чудо в перьях. Как у тебя дела? Я уже так соскучился. Короче, я хотел сказать, этим летом я дома не буду. Правда рано это сказал, но не мог больше ждать. Всё, радость моя, свидимся потом». И как это понимать? Что за фигня-то? Рё, в этот раз ты превзошел сам себя по тайности. — Эй ты, немая! — окликнул меня кто-то и в ту же секунду я почувствовала резкий удар в живот. От неожиданности широко раскрыла глаза и схватилась рукой за больное место. Нервы передавали болевые ощущения по месту ушиба с удивительной скоростью. Правда удар был не очень слабенький, но можно легко понять, что женский. — Это тебе за моё унижение! Да, и не вздумай больше подходить к моему Кастиэлю, иначе тебе не поздоровиться, овца! Амбэр с торжествующим видом смотрела на меня исподлобья. Не медля и не глядя я ударила ногой где-то в район её бедра. Она вскрикнула. Класс в ошеломлении смотрел на едва начавшуюся потасовку, но остановить её никто не додумался. Решив не оставлять на её лице весомых доказательств в случае чего, я старалась бить только по ногам и в район почек, а вот Амбэр, которая по-видимому драться совсем не умела, била невпопад: то по лицу, то по животу, то по шее. Не очень мудрое решение. Но по ходу привыкания ей удалось сильно ударить меня кулаком по щеке, выбив совершенно из толку. Я невольно легонько докоснулась подушечками пальцев до ушибленного места — по правой стороне лица прошла довольно-таки болезненная волна; наверняка останется тёмный синяк. В изумлении и гневном припадке, я навалилась всем ноющим телом на Амбэр и мы рухнули на пол. Схватила её за кучерявые волосы обоими руками и резко дернула, чтобы она смотрела только в мои глаза. Она ужаснулась. Ну конечно, не все замечают, что они чёрного цвета, пока не выводят меня из морального равновесия. Если я в гневе, мне и слов не надо, чтобы кого-то испугать. Пора бы запомнить. На сильных эмоциях, я шевеля губами в подобии разговора, беззвучно, но ясно «сказала»: — Я превращу твою жизнь в Ад, если не отстанешь! Меня оторвал от Амбэр ошеломленный таким вызовом Кастиэль и повёл в коридор. Каждый шаг давался мне с трудом. Даже дышать было тяжело: эта идиотка умудрилась бить по рёбрам. Но тем не менее, я держалась. Старалась изо всех сил не показаться Касу слабой девчонкой…да и самой себе тоже. — Ты что творишь, дура! Жить надоело? Да за тобой глаз за глаз надо, из виду вообще не выпускать. Чёрт, ну ты и идиотка! — с тревожно-злобным выражением лица, Кастиэль грубо выхватил из моих рук, смоченный холодной водой платок и резко прижал к саднящей щеке. Я неодобрительно шикнула от очередной внезапной вспышки болевых волн и стукнула его плечу. Ещё не зажившие после ударов костяшки пальцев вновь сбились в кровь. — А я не думал, что ты настолько сильная. Не завидую Амбэр, — более спокойным и уверенным голосом почти прошептал Кас, посмотрев на своё плечо. Оно покраснело, я переборщила. Я покачала головой в отрицательном жесте. Парень хмыкнул, смочив платок вновь, избавляя от грязных пятен крови. Я скатились по стене на пол и вытянула ноги перед собой. Пара синяков и совсем немного царапин от ногтей Амбэр. Кастиэлю неуверенно сел рядом. Этот парень какой-то странный: то резкий и колкий, то заботливый под маской безразличия. Эх, надо будет сегодня зайти в косметический магазин и новый тональник купить. Замазывать синяк при любом раскладе придётся. — Все давай! Идти, как я понимаю, ты можешь. Могу конечно и проводить, если ты меня хорошенько попросишь. — Закатай губу, мечтатель, — одними губами прошептала я, взъерошив его отливающие в тусклом свете старенькой лампы красным золотом волосы. Он смешно поморщился. — Я реалист, тебе же просто необходима моя помощь, колючка. Спокойно до дома не дойдешь, — насмешливо кивнул Кас и мне остро захотелось треснуть ему по затылку, просто так, из прикола. Отнюдь, чтобы поднять руку, нужно пройти через ноющие болевые ощущения, а вот ради этого козла мучить себя я не собираюсь. Не настолько важная персона. Хмм… — Ненавижу, — буквально по беззвучным слогам произнесла я, но он, похоже, и так понял. Ухмыльнулся и легонько подхватив меня за подмышку, помог выйти из находящегося в полумраке подвала. Школа была абсолютно пустой: все ученики разбрелись по кабинетам в ожидании следующего урока. А вот на скамье во дворе раскинулась как опавший лист по блестящей луже Амбэр в окружении своей преданной свиты и… О Бог мой! Директриса уже знает об этом происшествии. Надо быстро валить! Об этом я поспешно показала на жестах Кастиэлю. Он кивнул. Я скинула с себя его руку и с более невозмутимым видом шла следом по дорожке. Директриса полностью отвлеклась на Амбэр и совершенно меня не заметила, чему я была несказанно рада. Фортуна на моей стороне! Хоть однажды. — Да не дрожи ты так, трусиха. Когда я рядом, все обойдётся. Твоё жуткое невезение на меня не распространяется, — расхвалился парень, когда мы уже проходили мимо автобусной остановки. Кастиэль остановился в ожидании красного сигнала, а я, укутанная пледом собственных мыслей, дошла до самого конца тротуара. Дорога пахла мокрым асфальтом после ночного дождя. На светофоре мелькали быстрым хороводом секунды. 7,6,5… Машин сравнительно с утренними пробками было немного. Изредка проезжали пять-шесть в очередь, а потом в разведчесткое затишье. Из-за красного дорожного знака, оповещавшего о снижения скорости до шестидесяти, редкие автомобили ездили очень медленно и только одна изо всей этой однообразной цветастой массы, обгоняя других, неслась по шоссе больше положенного ограничения, виляя из стороны в сторону. Моё сердце ушло в пятки. Всего пара десятков метров отдаляла нас друг от друга. 4,3,2… С каждой секундой расстояние становилось все меньше и меньше. Только сейчас я поняла, что она не снижая скорости едет прямо на меня. Моё тело онемело, отказываясь слушаться. Я так и застыла на краю тротуара, как приросшая к своему месту корнями. Вне моих сил было даже успокоить вышедшее из строя, короткое и непродолжительное дыхание, пошевелить пальцами на ногах или же моргнуть. 1… Когда неудержимая машина была буквально в паре метров от меня, что-то резко свалило меня на землю. Я больно ударилась коленом, а вот внезапная изморозь в ногах медленно, покалывая, начинала уходить по крупицам. Бешеная машина врезалась в остановку, чудом не задев людей… и меня. Это не настоящее, нет. Меня все ещё преследует моё прошлое, конец моей беззаботной и сладко-счастливой жизни. Направляющаяся на меня машина характеризовала ту самую роковую иномарку, как знак, что эта память не отпустит меня ни на секунду. Кто-то кричит мне на ухо не доходящие до моего разума слова; вместо них я слышу жуткий треск деревьев на кладбище и раскатный гром взрыва машины. Закрываю уши руками, все ещё не открывая глаз. Воспоминания вдалбливаются в голову отбойным молотком, будто наказывая, что я пытаюсь их забыть. Мне страшно. — Открой глаза, Файер! Посмотри на меня! Чёрта с два, я сказал открой глаза, блин! Кретинка! — эти слова меня буквально отрезвили, но только в состоянии физического равновесия. Морально я все ещё была в этом дне и тех ужасных воспоминаниях. Я увидела свои предплечья под тряской рук Кастиэля. Его лицо выражало тревогу и внезапную волну зверского волнения. Я невидящим взглядом смотрела ему в лицо, изучая холодные серые глаза. Кастиэль меня поднял, поставил на ватные ноги, но замысленная голова мешала воспроизводить реальность. Но тем не менее, я все же смогла разглядеть светлую голову Уилла, направлявшегося прямо к нам. Я закрыла лицо руками, понемногу приходя в чувства. Как бы я ни боялась вспоминать тот ужасный день, это не вырывалось в рамках моего разума. Я бессильна перед своим же полушарием мозга. Брат буквально вырвал меня из рук Каса, презрительно шикнув на него, и немного потряс за плечи. Я это видела и понимала, но мои чувства все ещё застряли в том дне и чувствовала я только бесконечный страх перед реальностью и ужасное чувство потери, которое охватывало меня, как давящая на грудь броня. Хотелось закрыть глаза и просто утонуть в съедающей меня изнутри боли. Это выше моих сил — выбраться из густого облака воспоминаний. Почувствовала резкий и острых удар по щеке. Уилл не на шутку разволновался: он не умел «реанимировать» моё сознание. Единственным, кому с горем пополам это удавалось был Рё. У него свои секретные методы, которые довольно-таки эффективно действовали на меня. Эта дурацкая психическая травма, которая останется со мной ещё надолго, нещадно заставляла меня искать для себя уйму профессиональных психологов, но и те были бессильны. Это что-то вроде слабых нервных клеток, готовых принять на себя даже самое тяжёлое воспоминание и сохранить его до неопределенного времени. Бороться с моей анатомией отказывались даже самые нуждающиеся в больших деньгах психотерапевты и прямым текстом поясняли мне самую короткую дорогу в психушку, мол, выхода другого нет, а там лучшее лечение, да и кормят отлично. Отчасти, мне порой и самой хотелось пожить годик-второй в психбольнице, и даже не для разнообразия, не чтобы вылечиться, а чтобы больше не сдерживать всепоглощающую ярость и отдаться эмоциям. Пусть в паспорте печатают крупными буквами «Недееспособна». Я и этому буду немного рада. « Вы, милочка, на грани нервного срыва. Так ещё и дыхательный невроз имеется. Интересно… » — вот так сказал мне мой лечащий и отправил за тридевять земель. Эта психосоматическая болезнь накрывает меня примерно на одну неделю один раз в месяц. И эти дни можно назвать самыми худшими в жизни. Антидепрессанты, транквилизаторы, антипсихотические лекарства и нейролептики. Сколько лекарств! Куча таблеток вызывает и кучу проблем: сонливость, потеря аппетита и что самое ужасное — проблемы с дыханием и частотой сердечных сокращений. Но ведь проблемы с нервами — это излечимо. Мне посоветовали меньше волноваться, следить за аппетитом, относиться ко всем жизненным передрягам оптимистично, закалять нервы почаще и самое главное — принимать большое количество нейролептиков, успокаивающих таблеток и каких-то до жути неприятных на вкус и запах таблеток для восстановления больной темы моего дыхания. Тот факт, что я сегодня ударила Амбэр и в подмеску ко всему ситуация с ковыляющей машиной подсыпали соли на вскрытую рану и полушарие мозга, отвечающее за деятельность нервных окончаний дало частичный сбой. Вообще, я не бросаюсь на людей с ножом, не режу себе вены, а просто зарываюсь в своей потрепанной душе как можно глубже и меня в тот же миг атакуют тяжёлые, неизбежные воспоминания, которые в конечном итоге доведут меня до психушки. — Я могу чем-то помочь?! — буквально зарычал от волнения Кастиэль, обращаясь к пытающемуся вернуть меня к реальности Уиллу. Он коротко кивнул и кинул парню телефон. Красноволосый без промедления его поймал. Так волнуются обо мне, будто я тут истекаю кровью на повороте дороги смерти. На самом деле, у меня очень низкий болевой порог и это часто помогало мне верой и правдой. Даже в той аварии: от потери крови и шока, я легко могла потерять сознание просто из-за того, что боль, растекающаяся по всему телу, была катастрофически огромна. Но… Я все ещё жива. Не так ли? — Найди в телефонной книжке Рё и попробуй ему позвонить. Он знает, что делать, — бегло отчеканил Уилл и вновь ударил меня по лицу. Мне хоть бы хны, не больно, простите. Да, звоните Рё! Он умный. — Алло, это Рё? Отлично. Нужна помощь… Подожди! Ты знаешь как вернуть эту идиотку в чувства?! Какую-какую, Файер конечно же… Ага… Это все? Понял… Хер знает, -судя по тому, как резко телефон был брошен на асфальт, наверняка, по нем прошла трещина. Убью Каса! Он же новый. Глаза слепит солнце и я их закрываю. — Так, слушай, этот так называемый Рё сказал, что одним из способов является вода. Нужно из ведра облить её холодной водой. — Ну супер! Не думаю, что он пользовался именно этим способом… Именно братец, Рё не дурак нести меня до дома и обливать водой. У него методы галантнее, я бы даже сказала приятнее… — Он её целовал! Не думаю, что кто-то на это согласится, — ехидно сказал Кастиэль. Я буквально чувствую, как Уилл злобно по-братски сжимает губы и клянется убить Рё при первой же встрече. — Да, ты прав. Спасибо, — почти ненавистно бросает он и берет меня на руки. Они жутко холодные, и по моему телу проходит неприятная волна мурашек. Я жмурюсь от солнца и без промедления возвращаюсь душой в тело. Слегка приподнимаю дрожащие руки и осматриваю их: зеленоватые веточки вен вспухли и выпирались под тонкой и бледной кожей, пальцы тряслись, как сумасшедшие. Нужно выпить лекарства. На ощупь хлопаю Уилла по затылку и одними губами шепчу: « Все хорошо». Он громко вздыхает и сразу затихает, в тишине донося меня до дома. На улице жутко похолодело, а на мне лишь футболка и шорты. Я не люблю холод, потому и часто мерзну. Уж лучше я буду сидеть днями дома без дела, чем зимой выйду на улицу. А ночь… Брр, ночью я тоже предпочитаю сидеть дома, а если уж невмоготу, могу чересчур тепло разодеться и только после этого куда-то выбраться. Вот такая я неженка. Придя домой, Уилл осторожно перелаживает меня на диван, укрывает тёплым пледом и открывая ящик, достаёт оттуда горсть таблеток. Беспокойно отдаёт их мне в ладонь и заставляет выпить, подавая кружку с тёплым чаем. Делаю как он велит, и после этого, укрываюсь с головой. « Какой-то жуткий выдался денёчек. Да и где Кентин, чёрт возьми?» — успеваю мельком подумать я и сразу засыпаю. *** А в это время… Кастиэль едва только добрался до дома и сразу закурил сигарету, широко распахнув окно. Отчасти, он привык к тихому одиночеству, но порой в этом доме для него было слишком пусто, будто чего-то не хватало. Демон радостно завилял хвостом, завидя хозяина стоящим у раскрытого окна. Это привело его в чувства: он потрепал собаку по ушам, невинно улыбаясь. Если бы ни Демон, Кастиэль бы и вовсе одичал. А что самое интересное, парню зачастило желание посещать школу. Раньше он бы стукнул себя по голове от таких бредовых мыслей, но только не сейчас. А все из-за чего? Просто в школу перевелась новенькая, смотреть на которую ему было забавно. Она так смешно пыталась что-то возразить в ответ на его подколы, коряво от спешки, но при этом так изящно расписывая в толстом кожаном блокноте замысловатые слова. И не было в её почерке какой-то привычной девичьей слащавости: буквы аккуратные, обделенные лишними закорючками, тонкие и мелкие, что заставляли любоваться ими ненароком. Как и она. Тонкая, маленькая, чуть выше, чем полтора метра в высоту, не то что бы плоская, но и не то, что бы большая грудь, милое лицо, но вместе с тем жестокие, едва ли не чёрные глаза и холодные пепельные волосы, отливающие чистым серебром. В движениях легка и почти тиха, если бы не звонкие каблуки стукающее о кафель, но когда на ногах кеды, то и вовсе неслышима. Необычная во всех смыслах этого слова, пытающаяся быть холодной и отстраненной, но она совершенно не такая. Тёплая, открытая и весёлая, до лёгкой раздражимости. Такие люди, как она освещают этот жестокий мир своей улыбкой. С такими девушками Кастиэль привык быть грубым и недружелюбным, но она исключение из всех его принципов. Файер достойна внимания даже просто как личность. А то, как она справляется с навалившимися на её хрупкие плечи проблемами так вообще достойно запредельного уважения. Такая маленькая, хрупкая, а столько всего пережила. Даже холодное, свирепое сердце Каса пропустило тугой удар от её приступа. Но у него были поводы относиться к ней пренебрежительно: взять к примеру её легкомысленность и прямолинейность. Это больше всего бесило в девушках Кастиэля. Наивная, тихая и безрассудная. Ему искренне хотелось бы быть для нее хоть на каплю похожим на Алекси: другом, но это лишь где-то в самой глухой части души, там, где и живут полной жизнью его настоящие эмоции. Пусть это и розовая муть, но она понимает суть его подколов, а это многого стоит. Она не похожа на Амбэр и уж тем более на Ким, лёгкое спокойствие Виолетт, смешанное с энтузиазмом Розалии. Вот какая она. -Дура! Покинь мою голову! — разъяренно бросил Кастиэль и резко ударил кулаком о стену, оставив после себя небольшую вмятину. Успокоился, сел на диван и подманив к себе Демона, разгулялся с псом, забив свои мысли менее важными размышлениями. Кас твёрдо решил для себя, что будет игнорировать до последнего эту девчонку, и заверявшись этой клятвой, прощально мелким почерком написал на бумаге узнанное им же её имя. Такое короткое, всего несколько несчастных букв, но вместе с тем такое тайное, что гордость парня просто зашкаливала. — Почему же ты его скрываешь? — прошептал он и спрятал клочок бумаги в шкаф с учебниками. Забыл, все, пропади-прощай. *** Кентин приехал к десяти вечера. Мои мысли, наконец, более-менее сгруппировались и были заняты лишь тем, как бы написать завтрашний тест по истории хотя бы на тройку. Я то ленивая и вредная: на уроках не слушаю, дескать, есть дела поважнее, а дома слишком занята разными видами домашней работы. Вот и свалилась на мою голову итоговая контрольная работа о чёрт знает какой революции чёрт знает какой страны. Мда, ситуация хуже некуда. Поэтому я сидела на кровати, окружив себя с обоих сторон учебниками и тетрадями, пустыми пакетиками из-под чипсов и банками от колы, как с нижнего этажа во все горло заорал Уилл. — У нас гости! Если будешь сидеть там, отправлю его домой. Я как кипятком ошпаренная подскочила на кровати, грохнулась на пол от внезапного прыжка, отряхнулась и на заплетающихся от радости ногах бросилась вниз по лестнице, едва ли не упав вновь. Вот он, вот Кентин, такой, каким я его видела при последней встрече, только что волосы немного подросли и ещё больше растрепались. Изумрудные глаза смотрели на меня с нескрываемой радостью и ехидностью. Я ни о чем не думая, подбежала к нему и крепко обняла. Такой мягкий, как медвежонок, который он мне подарил. Между прочим, это маленькое плюшевое чудо все ещё стоит у меня на комоде. Кентин потрепал меня по длинным волосам и они сразу же растрепались, это я поняла точно. — Я так соскучился, огонёк, — от его мягкого, немного хриплого голоса на душе остался приятный осадок. В ответ я лишь ещё крепче прижалась к его груди, неодобрительно вздохнув по поводу своего роста. С Кентином я примерно одинакова, а вот Кастиэлю едва достаю до плеча. Про Лизандра я вообще молчу, а то закомплексую. Эта глыба, вот в прямом смысле этого слова, на целую голову меня выше! Хорошо хоть не подкалывает меня по этому поводу, как Кас. Да и вообще, Лис — само воплощение благородства и изящности, прям как граф какой-то. Жаль, что не сдружились мы, но ещё не вечер. — Только Рё для полного счастья не хватает, — беззвучно возрадовалась я. Уилл разочарованно вздохнул, а вот Кентину понадобилось около минуты чтобы понять, как бы эти слова звучали и переварить полученную информацию. На самом деле, Кен терпеть не мог Рё, постоянно раздражаться когда я восхищенно о нем рассказываю. А вот Рё не имеет плохой привычки «перебирать» людей. Если ему кто-то и не нравится, то он пытается разобраться чем именно и прямолинейно этому человеку об этом сообщить. Вот к примеру, я ему не нравлюсь тем, что у меня есть странная привычка: справляться с нахлынувшими эмоциями, разбивая костяшки пальцев в кровь. Поэтому запястье у меня не такое изящное, как полагается у девушек, а больше похоже на юношеское — все в синяках и белесых шрамах. — О нет, только не он! — возмущенно замахал руками, будто отгоняя от себя его образ из своей головы. Я только махнула головой, мол: Ну тебя, и беззвучно рассмеялась. Уилл пихнул локтем в знак «шутливого» уважения к парню и тоже рассмеялся, только громко и размашисто. Кентин надул губы и показал кулак в нашу сторону. — Идиоты ненормальные. С вами двоими разговаривать себе дороже. И вообще, смех без причины… Не успел Кентин закончить, как Уилл бодро приобнял меня одной рукой и возразил: — А мы и не против! Лучше быть дураками, чем таким унылыми тихонями, как ты. Правда, систр? Я, смеясь, кивнула и схватив друга за руку, повела в его комнату. Благо, тётя осматривая имеющиеся дома, купила именно этот, потому что в нем есть две гостевых комнаты, помимо всего прочего. Одна для Кентина, а другая… для Рё, наверное. Хотя спать этот идиот все равно будет все равно в моей кровати. И не из-за того, что многие могли подумать. Просто мне есть, куда ноги ложить, а ему с кем музыку перед сном послушать. Да и с ним под боком мне лучше спиться, хоть он и костлявый, как кощей. Ну это я конечно преувеличила нехило. Рё просто худой, как Алекси, но руки сильные, как у Каса; и это круто. — Мда, апартаменты что надо. Клёво! , — воскликнул Кен, когда мы вошли в комнату на втором этаже. А я же ничего клёвого не увидела: светло-серые обои с простеньким орнаментом, тёмные деревянные полы с постеленным наверх ярко-красным ковром, такого же цвета подушки на кровати из красного дерева, чёрное шёлковое покрывало, парочка прикроватных тумбочек и полотняной шкаф для одежды. На этом все; ничего примечательного, но я рада, что Кентину понравилось. Я с видом гордого царя окинула друга взглядом и проведя рукой по всей комнате, оставила его одного, а сама отправилась доучивать с горем пополам историю. Странно, но после встречи с другом я намного быстрее все выучила, хоть и рвалась поскорее закончив, вернуться к ночному гостю. Когда с трижды клятой историей было покончено, я прямиком направилась к Кентину, но он уже мирно спал, по пояс укутавшись тёплым одеялом, а обоими руками прижав к себе одну из подушек. Я чуть на пол не грохнулась от умиления. Тихо, чтобы не разбудить парня, я вернулась в свою комнату. Ну вот, завтра я буду счастлива, завтра я буду не одна. Но, если подумать, я никогда и не была одинока. В Свит Аморис у меня есть друзья, по крайней мере есть Алекси — его то я точно могу назвать своим другом. Армин — он… другой, не похожий на других парней и мне это нравиться. Он спокойный, даже можно сказать, что тихий, пока играет, но вместе с тем, он весёлый, смешной и очень милый. А вот Кастиэль — настоящий идиот… несомненно классный идиот. Но я пока не определилась: можно ему доверять или нет. Так, все, хватит! Возвращаемся в реальность, Файер! Я, схватив со стола ноутбук, легла в постель и удобнее расположившись на подушках, проверила электронную почту. Обомлела на секунду. Девять сообщений от Рё!

« Привет! Ну, как ты?» « Хай!» « Почему ты не отвечаешь, Файер? » « Ау! Я с кем разговариваю». « Ладушки. Ты занята, я понял». «… » « Я соскучился уже по тебе, огонёк!» «… » « Я так не могу. Заказал себе билет в Страсбург. Через три месяца увидимся».

От последнего сообщение моё сердце ускорило свой ритм и забилось в сотни раз быстрее. Рё приедет летом. Приедет, ради меня. Только ради меня бросит свою элитную школу фотографии, бросит родной город, ровно как и я, бросит старую жизнь. Как и я. Только мне хотелось сбежать от прошлой жизни, которая поджидала меня за каждым углом, а он только, чтобы быть рядом со мной. «Привет, Рё! Прости, что так долго не отвечала — не было времени, к сожалению. Я тоже очень соскучилась. Но не надо было делать таких поспешных решений, идиот! А как же школа? Карьера фотографа? О чем ты думал?» Меня буквально прорвало от такого количества противоречивых эмоций. С одной стороны, мне было приятно, что кто-то по мне скучает, не может без меня жить. Но с другой, более сильной стороны мне хотелось его убить за такое похабное отношение к собственному будущему. Он же мечтал изображать на фотоплёнке прекрасное и показывать людям, а видя их восхищенные глаза, считать, что выполнил свою миссию. Не всем удаётся увидеть в зимнем покрове леса чудесную фотографию, полную красоты и ярких красок, сливающихся с белоснежным покрывалом. Ему это удавалось и как горели его глаза в преддверии новой фотографии. Это дар, а он им не воспользовался. Правда ответ от него пришёл незамедлительно, и немного меня обрадовал: « Я закончил школу, Файер. С отличием, не боись. Поэтому ничто больше меня не держит в России». С самыми приятными мыслями я уснула, мечтая, чтобы этот чокнутый пепельноволосый поскорее приехал…