***
И в этот же момент в него полетела ваза. Нет, кинул её не Шеннон, а я. Из-за него я замёрзла сидя на парковке, реву почти весь день так он ещё и масла в огонь подлил. В общем, всё это накопилось и только сейчас вырвалось. Да я понимаю, что выгляжу я как сумасшедшая и то, что ваза была стеклянной и, то, что кинула я её в живого человека, я всё это понимаю. Но просто нить моего самоконтроля лопнула и теперь я хочу крушить всё. Та самая выше упомянутая ваза встретилась с пресухой Джея. Он резко встал на ноги из-за чего все осколки упали на ворсистый ковёр, сам же Джаред был в ярости, и я бы не удивилась, если бы он ударил меня, но фраза, которую он сказал, ударила меня подобно пощёчине: — Ладно, заслужил. И вправду перегнул палку… — говорил он, отряхиваясь от осколков, которые зацепились за одежду. — Что? — ища подвох, тихо спросила я. — ЧТО?! — уже воскликнула Валери. — Ты извиняешься перед ней? — кричала она, кинув на меня презрительный взгляд. — Она кинула в тебя стеклянную вазу! Вазу Джозеф! — Сам нарвался. Я прекрасно знаю, что Белла импульсивная, но сдерживается, а тут я её весь день довожу, — говорил Джаред, собирая осколки — Из-за неё ты мог получить серьёзные ранения! -И по заслугам — тихо почти неслышно ответил он. Я же всю их потасовку не говорила ни слова, просто смотрела на него и всё думала о том, почему он не кричит… А он просто собирает осколки, и говорит, что сам виноват.А теперь, правда…
— Ты сума сошла?! — орёт он, вскакивая и сразу же делая несколько шагов наступая на меня. — ДА и ДАВНО! — кричу я в ответ, а слёзы вновь увлажняют глаза. Боже ну, сколько можно реветь? Джаред же уже подошёл ко мне впритык, но его взгляд заставил меня попятиться назад, а он явно не собирался давать мне далеко уйти, так как снова уменьшил расстояние, смотря на меня с высоты своего роста. — А я тебе говорила, что она психованная Джозеф! — верещала Валери. Почему Джозеф? Сама не знаю, ей вроде бы имя Джаред не нравится. И из-за этого она обращается к нему по второму имени, хотя сам он терпеть не мог когда его называют Джозефом комментируя это так: «Я Джаред Джозеф Лето, а не Джозеф Джаред Лето». — Он как бы Джаред, — уже в который раз за месяц повторяю я. Боже она живёт здесь всего месяц, а ощущение что год, если не два. Младший Лето в шоке смотрит на меня, да Джей у тебя сегодня день открытий, сначала то, что я умею плакать, теперь то, что я поправляю, твою мымру, напоминая, что тебя зовут ДЖАРЕД. — Ну и что ты на меня так смотришь? — задала я ему самый простой вопрос. — Тебя зовут Джаред Джозеф Лето, а не Джозеф Джаред Лето! — прикрикнула я используя его же слова. Развернувшись в сторону лестницы и сказав: «Спокойной ночи» я отправилась в свою комнату. Поднявшись наверх, я пошла по коридору к своей комнате, параллельно рассматривая стену, а точнее фотографии, которые делали из скучной белой стены что-то живое и притягивающее взгляд. Рандомно развешанные рамки были всевозможных цветов: красные, синие, зелёные, фиолетовые, бирюзовые, а в них находились наши детские фотографии. Вот моё детство в России их в Штатах, мой первый поход в русскую школу в Америке, мы с ребятами в парке, в гостях, день рождение Шеннона ему исполнялось 18, потом Джареда ему миновало 15 лет, моё 14-тилетие. Моё фото с двумя паспортами, так как мои настоящие родители связались с Констанс (не знаю как) и попросили прислать фото для создания российского паспорта и официально полученный мною в штатах, вот фотография Шеннона с периода работы на стройке, фотография с Джеем перед тем как он уехал в ЛА один, несколько семейных фото. Подойдя к моей комнате можно увидеть большую доску для крепления каких-либо безделушек, но у меня на неё прикреплены много очень много фотографий с Эшелоном, разные фенечки которые уже полумёртвые, письма, рисунки и прочее. «Вот моя семья, вот моя жизнь», — подумала, проведя рукой по коллажу. — Эх…- вздохнула я, входя в комнату. В комнате у меня нет ничего сверхъестественного. Светло-голубые стены, пол из тёмного почти чёрного дерева и прикрывающий его большой, пушистый, белый ковёр. Пожалуй, единственным «священным» местом в моей комнате было окно с большим подоконником. На нём у меня лежит множество цветастых подушек, большой красно-чёрный клетчатый плед, который я привезла из России, книги и гирлянда, идущая вдоль всего окна. Самое уютное место во всей комнате. Нет, конечно, в моей комнате не только ковёр и окно, мебель, конечно, есть, но она самая обычная. Небольшая бежевая кровать с чёрным постельным бельём, светлый шкаф и тёмный комод и ещё много всякого барахла. Пройдя всю комнату, я упала на кровать лицом в подушку и просто закричала в неё: — Как же она меня достала! — кричала я, но благодаря подушке слова было просто нереально разобрать. — Ненавижу! — из глаза потекли злые слезы, я перевернулась на спину и в голове крутилась лишь одна мысль: «Почему именно так?»***
В дверь постучали, и из-за неё послышался голос Констанс: — Белз? Милая открой дверь, пожалуйста — я нехотя вылезла из-под пледа, слезла с подоконника и направилась к двери. Предстала я конечно перед мамой не в лучшем виде: красные опухшие из-за слёз глаза, красный нос, множество непонятно откуда появившихся синяков как после избиения, большая, чёрная футболка Шена с надписью «Black Fuel» и белые, тёплые гольфы. — Боже! Маленькая моя! — воскликнула мама, оглядев меня, а я пропустила её в комнату и уселась на кровать, закутавшись в одеяло подобно кокону. Заперев дверь на замок мама, тихо стуча каблучками, подошла к кровати и присела на край. Она знает, что когда мне больно, то я склонна к агрессии из-за этого и делает всё медленно и аккуратно подобно дрессировщику буйного тигра ну или тигрёнка. — Ну? — мягко начала мама. — Что у вас с Джаредом происходит? Вот он. Самый страшный вопрос но… я ведь знала, что Констанс спросит именно это, но ответ я так и не смогла придумать, поэтому ответила ей самым глупым словом которое только можно придумать: — Ничего — всхлип, — правда, ничего…- снова всхлип. Мама тяжело выдохнула и мягко, с опаской положила ладонь на моё плечо, но не почувствовав сопротивления скинула сапожки и усевшись чуть позади меня крепко обхватила за плечи, тихонько покачиваясь вправо-влево. Я резко разворачиваюсь и, обхватывая руками её талию, утыкаюсь носом в грудь как когда-то в детстве, а она неожиданно начала рассказывать историю из своей жизни: — Знаешь мне, когда-то нравился парень, который даже внимания на меня не обращал. Да и больно я ему нужна была, ведь возле него всегда крутились девчонки, он никогда не был один. Ему было 16, а мне 15… Боже я говорю как старая бабка, — слегка посмеиваясь, прервалась от рассказа мама. — Ну и, в общем, я изменилась, кардинально. Внешне и внутренне… Да и стиль сменила… И тогда он обратил на меня своё «королевское» внимание, а я уже плюнула на него, — говорила она, будто видя меня насквозь. — Я, конечно, не знаю, что у вас там с Джаредом твориться, но прими эту историю к сведению. Если ты хочешь чтобы человек воспринял тебя, так как ты желаешь, то стань той, кем ты хочешь стать сама. — На этих словах она чмокнула меня в лоб и, поправив одеяло, слезла с кровати и, взяв в руку сапожки, направилась к выходу. — Выключи свет, пожалуйста, — шепнула я и практически сразу комната погрузилась во тьму, а мама вышла мягко улыбнувшись.***
Встав с кровати, я встаю напротив огромного зеркала и скептически осматриваю себя. Выбеленные волосы с уже отросшими тёмными корнями, высокий, узкий лоб, курносый носик, большие зелёные глаза обрамлённые тёмными густыми ресницами, нижняя губа пухлее верхней, узкий подбородок и ярко-выраженные скулы. Это самая обычная, ничем непримечательная внешность. И тут я непроизвольно начала сравнивать себя с Валери, жгучие тёмные глаза кошачьего разреза, прямой нос, пухлые губы, острый подбородок, полное отсутствие щёк и острые скулы. И если она выглядит на свои двадцать два года, то я в свои двадцать пять выгляжу как шестнадцатилетний подросток, то же самое и с телом. Валери модель с длинными ногами, округлыми бёдрами, плоским животом, узкой талией и пышной грудью… В общем 90-60-90 идеал всех мужчин, а вот мне до идеала всё равно, что чаю до кофе, если судить по меркам, что снимали с меня совсем недавно, то я 80-65-99. Не идеальна, но я вполне довольна собой. «А может Валери права? И в меня нереально влюбиться?» — неожиданно всплыло в моей голове. Мотнув головой «отгоняя» подобные мысли я отошла от зеркала, и вновь закутавшись в плед, уселась на подоконник и стала смотреть на горящие в дали огни ночного Лос-Анджелеса.